Да, в последние годы исключительно радостного и воодушевляющего события из ТЭФИ не получается. Конечно, из-за того, что вокруг премии случаются скандалы, внутри Академии все время возникают споры по поводу того, правильно или неправильно голосуют академики, некоторые каналы уходят из числа учредителей - у внешнего наблюдателя создалось ощущение неблагоприятного фона, связанного с ТЭФИ.

Тем не менее, я считаю, что никакой другой национальной премии, которая была бы так важна для людей, работающих на телевидении, нет. Вот, к примеру, события национальной церемонии 2010. Голосование большинства за главу бывшего "Интерньюс" Манану Асламазян и одновременное опасение избранного этим большинством президента сказать об этом по телевизору, голосование членов академии за "Подстрочник" и нежелание режиссера Олега Дормана принимать ТЭФИ, прежде всего от тех, кто не выпускал фильм в эфир (и те, кто не пускал в эфир, и те, кто выпустил фильм, и те, кто не имел никакого отношения к непростой судьбе фильма, но голосовал за него – все они члены Академии). Эти события - демонстрация того, что Академия - живой организм, который сигналит о болезнях неконсолидированного, противоречивого сообщества и всего телевидения.

Вот и Леонид Парфенов (не на ТЭФИ, подчеркиваю) получил безоговорочную премию от единодушного жюри, но не смог промолчать и точно сформулировал ощущения многих работающих на ТВ. По сути, он поставил диагноз современному телевидению. Которое, прежде всего, блестящее развлекательное зрелище, но не гражданский общественно-политический институт. Мне кажется надо попытаться обсуждать состояние телевидение и сообщества внутри корпорации, и Академия может стать одной из площадок, где стоит попробовать это делать. Я исхожу из того, что все-таки важно постараться изменить к лучшему то, что есть, чем ломать,неизвестно еще что построится на месте разрушенного. Да, премия ТЭФИ переживает кризис и это факт, но это не означает, что ее не должно быть.

По вашей логике, если в стране все и везде покупается, нет ничего независимого, получается, что вообще все надо закрыть, перестать доверять друг другу и уважать то, что делают люди, которые не все продают и не все продаются… Я думаю, вы путаете несколько вещей – независимое телевидение - это один вопрос, а профессиональная премия – другой. Связь есть, но не прямая. Анатолий Эфрос, например, снимал театральные спектакли на советском телевидении и, в результате, родился уникальный телевизионный театр. На советском телевидении придумали КВН. При этом про программу "Время" в брежневские времена говорили: "Это все о нем и немного о погоде". Конечно же, профессионализм телевидения – это гармония формы и содержания. Профессиональная премия имеет в виду не только эстетические и художественные аспекты оцениваемой работы, она учитывает и отношения журналистов и творцов художественных и документальных произведений и разного рода развлечений с обществом, резонанс с ним. Качество, если хотите, послания. Другое дело, что качество послания нашего телевидения - это вопрос, который касается не только профессиональности премии, но и общества, самой корпорации АРТ, которая прежде всего работает, а уже потом оценивает и награждает себя. Это вопрос выработки стандартов, уважения к ним. Это взаимосвязанные и не простые вещи, чтобы сказать, что если мы отменим премию, то независимости телевидения будет больше.

Вот почему, еще раз повторюсь, надо в профессиональных гильдиях и шире – в рамках профессионального сообщества - говорить о том, что происходит с российским телевидением, чтобы через вручение профессиональных наград и c поддержкой уважаемых профессионалов влиять на процесс.

Что значит "былая суть"? На самом деле, суть премии не изменилась. Суть ее, какой была с самого начала, такой и осталась – это награждение лучших по профессии их коллегами-профессионалами. Просто за эти 15 лет сильно изменились и представления о профессиях, и сами телевизионные профессии, и количество людей, работающих в индустрии. Между прочим, количество номинаций увеличилось в несколько раз: приблизились к 50. Это все – показатель того, что телевидение развивалось, что это сложная и интересная индустрия, в которой работают профессионалы разного типа и разных специализаций.

Поэтому, мне кажется, что те ощущения, которые вы связываете с прежней ТЭФИ, это скорее ощущение от времени. Ощущение от того телевидения, которое было в ранние 1990-ые, когда побеждали яркие репортеры, ведущие и авторская журналистика вообще, когда не было корпоративных скандалов, когда общественно-политическая тематика была важнее. Тогда все признавали, что НТВ был лучшим в профессии по новостям. Все остальные типы телевизионного вещания и содержания были, даже, может быть, чуть менее интересны, зрелищны и эффектны, чем сейчас. Повышение интереса к развлечению повлияло на развитие индустриального, более дорогого и более конвейерного телевидения. Драмы НТВ, ТВ6, ТВС не прошли бесследно ни для журналистов, ни для общества, они усилили апатию, недоверие и цинизм. Объективное понижение интереса к общественной и политической жизни, поощряемого политическими элитами и поддержанного телевидением, заставило сменить телевизионный код – в инфотеймент вписались не все. И как то незаметно ушло и ощущение общего праздника, которое в первые годы существования ТЭФИ, конечно же, было.

Это не означает, что изменилась суть премии, просто сильно поменялось время и изменилось само телевидение – в ней стало меньше домашней искренности (или избранности), ощущения новизны для зрителей, в нее добавилось все то, что теперь составляет телевидение как индустрию. Добавилось региональное телевидение и многие из его программ конкурируют в шорт-листах в основных номинациях с телевидением национальным. Теперь при серьезном сравнении для людей, которые не страдают снобизмом, должно быть неважно, в какой студии, с оборудованием какой стоимости берут интервью. Если это хорошая работа, особенно в жанрах журналистики, информации, это всегда ценится, независимо от того, где эта программа была произведена.

Другое дело, что большие шоу, дорогие сериалы, серьезные длительные проекты требуют финансирования, умелых продюсеров, привлечения многих и многих профессионалов, что, конечно, могут позволить себе только крупные телекомпании или производители. Ясно, что в этих номинациях они соревнуются между собой. Но что поделать? В этом смысле наше телевидение было центральным, и практика, чтобы сопоставимые по зрелищности программы производились бы где-то в других местах, пока так и не укоренилась. Просто на это нужны другие средства. Хотя такие примеры есть. Например, в Ханты-Мансийске есть телекомпания "Югра", которая сделала ставку именно на трансляции лыжных мировых состязаний, детских программ, производство сериалов, и последние годы у нее это получалось довольно успешно. Но если бы не особенности региона и, совершенно очевидно, финансовые возможности и усилия продюсеров, то вряд ли бы результат был таким. Поэтому в сложных и дорогих с точки зрения производства номинациях соревнуются центральные каналы.

Что касается вопроса о том, чтобы премия "возымела свой былой вес", отчасти он справедлив, в том смысле, что для некоторого количества людей из-за скандального фона, который сопровождает ТЭФИ последние несколько лет, значение премии померкло. Тем не менее, я вижу, как на церемонии и после церемонии люди, которые получают ТЭФИ, по-прежнему так же счастливы, как были счастливы те, кто получал призы 10-12 лет назад, потому что меняются поколения телевизионщиков. Многие из тех 30-летних, которые сегодня получают ТЭФИ 15 лет назад - были детьми и, мечтая о славе, они, наверное, мечтали и о ТЭФИ. Молодым важно иметь профессиональную оценку, соотносить себя с миром большого телевидения и получить эту минуту публичной славы, выйти на сцену под аплодисменты коллег. Это еще один аргумент в пользу того, что премия не должна исчезнуть, она должна всячески поддерживать стремление молодых телевизионщиков добиваться признания, пестовать желание быть успешным, одобренным и оцененным. На самом деле, помимо денег и просто экранной славы внутренняя оценка сообщества чрезвычайно полезна и для тех работает на телевизионном конвейере и для развития всего телевидения.

1. Безусловно, на то есть объективные причины, связанные с финансированием "ТЭФИ-регион", потому что премия проводится на государственный грант, по условиям которого этот конкурс должен проходить в рамках текущего финансового года. Это означает, что в 2011 календарном году "ТЭФИ-регион" пройдет 2 раза: так, как было запланировано (весной он подведет итоги 2010 года); второй раз - уже без региональных туров, поздней осенью 2011 года, видимо, с расширенной учебной программой.

Понятно, что фонду, который как аппарат обеспечивает логистику всего этого процесса, было бы очень непросто организовывать два таких больших конкурса с зазором в один месяц. В общем, учредители ТЭФИ и правление АРТ приняли решение, ссылаясь на все эти обстоятельства, перенести национальную церемонию на весну 2012 года, но, наверное, имелось в виду и еще одно соображение (я думаю, публично об этом никто говорить не будет) – политический год. Если вручать национальный телевизионный приз в разгар предвыборной кампании, и церемония будет сопровождаться какими-нибудь скандалами, цензурными вырезками и обсуждениями, это не очень нужно учредителям. Мне кажется, что это соображение тоже сыграло какую-то роль в том, что ТЭФИ решили провести весной 2012, когда страна уже узнает имя нового президента и будет ясен новый курс.

Но что меня по-прежнему удивляет, так это то, что решение на заседании приняли руководители 19 организаций, то есть начальники каналов и нескольких компаний (учредители) и члены правления Академии (президент, вице-президенты и руководители гильдий), считайте, что чуть больше 30 человек. Пятьсот с лишним академиков узнали об этом решении из прессы. Мне кажется, что это довольно странно. Но это еще и упрек самой себе, потому что все время было недосуг спросить, и только уже после этого решения я задалась вопросом, почему все было организовано именно так, и поняла, что обсуждать это уже поздно, хотя следовало бы.

На этом же заседании было решено, что подтверждены полномочия господина Швыдкого. У меня только один вопрос – в прошлый раз Познера мы переизбирали на общем собрании АРТ, теперь что-то изменилось в положении Академии? Оставаясь журналистом, как член Академии я должна была уже давно посмотреть это положение, понять, изменилось ли оно и в чем конкретно. Теперь я узнаю, что с этим положением работают вице-президенты. В каком смысле работают? Хорошо бы, чтобы руководители гильдий обсудили этот вопрос с членами собственных гильдий.

Может быть, все-таки надо было собрать общее собрание, чтобы, если уж не объяснить, что у нас происходит с процедурой работы, то хотя бы сообщить, что вручение премий переносится на полтора года, поставить нас в известность. Предполагаю, что это, в конце концов, произойдет. Но вот будут ли активны сами члены Академии, не знаю. Опять же, этот упрек мы можем обратить к самим себе, потому что фонд – эффективно работающая структура, но она не может заменить сообщества. А сообщество – это калька со страны. За кадром мы все возмущаемся – произвол каналов, диктат начальников, жесткий надзор в редакционной политике, но мы не желаем ссориться на собраниях гильдий, чтобы не нарушить перемирия по поводу того, что делаем и не делаем в эфире, и потом соглашаемся с тем, что 30 человек решают так, как решают. Не на что обижаться. Премия может быть возрождена, если пусть даже не все 500 с лишним академиков, а хотя бы сто из них, которым не все равно, будут активнее ощущать себя людьми сообщества. Ведь это не коммерческая, а общественная организация, это - то самое, что и называется гражданским обществом.

Были примеры, когда Академия пыталась формулировать свое отношение к происходящему. Так было и в 2004 году, когда 36 человек подписали письмо в защиту свободы слова, когда вручали призы уже закрытым программам: "Тушите свет", "Намедни" с Парфеновым. Большинство тогда не согласилось с этим и письма не подписали, но уже тогда президент Академии В.Познер не объявил об этом со сцены. Но приз "за вклад" получал и опальный уже Гусинский, реально много сделавший для создания современной индустрии. И последняя история с Асламазян закончилась прилично, потому что ошибка все-таки была признана, и члены правления провели свое собрание и приняли решение о награждении не кулуарно – в результате премия была вручена на Конгресс Национальной Ассоциации телерадиовещателей, важной площадке для индустрии.

Поэтому я не могу сказать, что на Академию нельзя повлиять, что не имеет смысла разговаривать с учредителями или что-то с ними обсуждать, что никто тебя не слышит, - все это было бы неправдой. Другое дело, что это требует неравнодушия, времени, усилий, умения выстраивать отношения с людьми, а учредители - телевизионные начальники большинства членов Академии, потому что Академия – это по-прежнему все-таки московская история, больше 400 человек – все равно москвичи, то есть, так или иначе, сотрудники этих самых учредителей.

Конечно, довольно непросто пытаться им что-то доказывать. Но и с этим можно что-то делать, топ-менеджеры хотя и руководят большими корпорациями, их сложно заподозрить в равнодушии к делу. Они люди пассионарные и всегда входят в резонанс друг с другом и со средой. Другое дело, что межканальные войны не помогают самой индустрии. Но мне кажется, что это не должно сказываться на взаимоотношениях людей, которые работают на разных каналах, и уж точно не должно сказываться на том, участвуют или не участвуют сотрудники этих каналов в Академии или в конкурсе. Сейчас из состава учредителей премии вышли или "заморозили" свое участие некоторые каналы. И в конкурсе они все не участвуют. Для меня это проявление феодализма и какой-то не взрослой обиды.

Академики, работающие на ВГТРК, на НТВ и ТНТ избраны. В личном качестве из Академии не выходили, тогда почему они не могут принимать участие в конкурсе? Возможно, индивидуально выставлять свои работы, если они посчитают это нужным. Тем более, теперь отменен принцип выдвижения работ только от канала-вещателя. Почему нужно людям выдавать индульгенцию на участие? Наверняка, никто на словах ничего не запрещает, но работает сигнальная система, когда все все понимают без слов – чего нельзя делать, так же как и то, кого нельзя показывать. Без уважения друг к другу – неважно, что конкуренты - состояние среды не изменить.

2. Ровно потому, о чем я только что говорила. Потому что среда конкурентная, много амбиций, люди творческие, им очень важна профессиональная оценка. На это накладываются политические и субъективные обстоятельства, некоторая отстраненность академической массы, которая не чувствует себя членами профессионального сообщества, ее равнодушие к происходящим процессам. Периодически происходит манипулирование людьми, потому что если решение по многим вопросам принимает телевизионный менеджер и учредители, вся академическая масса просто выступает аппаратом по голосованию. Хотя часто голосование демонстрирует ее тихое и молчаливое несогласие внутриканальными установками.

Также корни конфликтов заложены в том, что сам механизм работы Академии не совершенен. Но пока никто не предложил ничего другого. Обычно ТЭФИ сравнивают с "Эмми" в Америке, но американская академия насчитывает тысячи человек, которые платят взносы, там никого через шкалу "чистых" и "нечистых" не пропускают. В "Эмми" есть несколько конкурсов, некоторые из которых транслируются, потому что они важны для публики, например, другие – нет. Этот же принцип действует и у нас – награждение в два этапа "Профессии" и "Лица".

В российской телепремии все только нарабатывается. Начинали ее действительно чуть больше десятка человек, сейчас членов АРТ уже полтысячи. Номинации расширились. Начали худо-бедно платить взносы, появились спонсоры. Понятно, почему учредители играют важную роль, они платят взносы, чтобы вся инфраструктура и организация процесса были нормальными. Но мне кажется, что надо понять, так ли уж существенен их вклад в общий бюджет, что их решения должны быть непререкаемыми?

Другое дело, что если поднять этот вопрос, то это может вызвать бурную реакцию, учредители могут сказать: "Мы сейчас все уйдем, оставайтесь общественниками". С другой стороны, расширение за счет не флагманских каналов – это правильный процесс. Тем более, что среда и распространение для профессиональной премии не так важны. Если в интернете появился интересный канал, кто сказал, что он не может быть в составе Академии? Возможно, чем таких каналов будет больше, тем быстрее ситуация корпоративного давления больших телеканалов на решения членов Академии будет смикширована. Хотя я понимаю, что неучастие крупнейших вещателей - ВГТРК, НТВ и ТНТ, производящих сейчас спорные экспериментальные проекты (я имею в виду НТВ и ТНТ), обедняет конкурс. Я не знаю, когда руководители этих каналов перестанут таить обиду, считая, что члены Академии не способны на адекватную оценку, и решат, наконец, что надо участвовать в конкурсе. Честно говоря, и сейчас не вижу причин, по которым их участие невозможно. Допустим, несколько лет эти телекомпании считали, что голосование в Академии либо корпоративное, в пользу какого-то канала, либо протестное, потому что они кому-то не нравились, но ведь конкурс на то и конкурс. Попробуйте. Выставляйтесь. Теперь-то академиков много, невозможно всех выстроить по линейке. Да и голосование тайное.

Мне могут возразить – у некоторых членов академии часто предвзятые, консервативные представления о телевидении, часто срабатывает инерция, не все смотрят работы. Согласна, это всегда проблема. В голову каждого не залезешь. Но для того и собираются гильдии, чтобы обсудить спорное, выработать подход, скорректировать радикальность оценок. Но для этого нужно элементарно смотреть работы, потратив на это несколько дней. К сожалению, я знаю, что не все это делают. Я иногда вижу это по собственной информационной гильдии. Смотреть и голосовать – это ответственность людей, которые составляют сообщество. Дорогие коллеги, если вы хотите, чтобы к оценке качества работы относились с уважением, то надо, по крайней мере, смотреть работы, иметь свою позицию, аргументы. Я убеждена, что если бы все тщательно смотрели, голосование могло бы быть еще более разнообразным. Вообще-то это тот самый случай, когда здесь возникают отношения не с внешней средой, а с самим собой. Если ты не хочешь этим заниматься, не надо обременять себя такими обязательствами. Но все-таки нет никакой проблемы в том, чтобы один раз в год сделать над собой усилие и потратить неделю или чуть больше на то, чтобы посмотреть все работы.

Лента.Ру: А сколько работ вам приходится посмотреть?

В каждой гильдии до 10 номинаций, в каждой номинации в среднем до 20 работ, где-то меньше, где-то больше. Сколько часов может занять просмотр работ? Например, в номинации информационная программа – около 10 часов видео, в номинации репортаж – меньше. Я не занималась специально подсчетами, но, наверное – от 50 до 100 часов видео в каждой гильдии. В номинациях, связанных с сериалами и кино – больше. Немало, но если ты считаешь себя членом сообщества, если ты с уважением относишься к работе коллег и к тому, что они, волнуясь, выставляли эти работы на конкурс, им важно, что ты это посмотришь, то, наверное, надо постараться.

3. Поскольку я лично не видела положения (ни старого, после того, как переизбрали Познера, ни нового), я не очень понимаю, над чем сейчас там работают. Безусловно, я задам этот вопрос в Академии, думаю, что в какой-то момент нам постараются все объяснить, вряд ли все это тайна. Может быть, пока это не сделано, потому что понятно, что этот процесс будет непростым, что надо всех оповестить, потом собрать, дождаться мнения всех людей. Но это и есть процедура работы сообщества! Конечно, начальнику легче сказать: "Я так решил!". Очень трудно работать со средой, которая равнодушна, разуверилась, считает, что ничего не сможет поменять. Так ведь и в стране 85 процентов населения, по последним соцопросам, считают, что они ничего не могут поменять. Отчасти такой же "диагноз" и у Академии. Все считают, что есть учредители, пусть они решат, а нас куда-нибудь позовут, мы придем, друг с другом повидаемся (обнимемся, если это приятный нам человек, а если неприятный - не поздороваемся) и разойдемся.

Ленту.Ру: Мы не смогли найти положение в интернете.

А его там и нет. Когда я спросила, почему у нас положение никогда не вывешивали на сайт , мне ответили, что, во-первых, раньше было старое положение, а, во-вторых, то, над которым сейчас работают, еще рано вывешивать. Странная ситуация - мы уже не помним, как выглядело старое положение, а оно менялось. Я однажды видела старое положение, когда мы готовили конкурс "ТЭФИ-регион", необходимо было внести и утвердить какие-то изменения. Но после этого столько воды утекло, столько перемен произошло, в том числе и с процедурой переизбрания президента, что, конечно, хотелось бы ознакомиться с новым вариантом положения.

Лента.Ру: Мы обращались за комментариями об изменениях положения в Академию российского телевидения, но нам ответили, что это внутренние дела Академии, поэтому ничего рассказать нам пока не могут.

Потому что положение еще даже не начали обсуждать. Я согласна, что, возможно, процедура такой и должна быть. Понятно, что сразу пятьсот человек не могут получить этот документ , то есть получить могут, а вот чтобы все вместе вносили в него изменения – представить трудно. Процесс нужно как то упорядочить. Но для этого есть гильдии. Вице-президенты АРТ должны посмотреть на это положение, взвесить все, сформулировать предложения о том, что можно и нужно менять, потом передать все это гильдиям, обсудить это между всеми, получить "обратную связь" и утвердить на общем собрании. Но эта процедура тоже должна быть прописана.

Без сомнений, такой конкурс можно провести. Как известно, в интернете иногда возникают проекты, которые параллельно с вручением ТЭФИ, называют победителей по версии интернет-сообщества. Последние годы подобных проектов не помню, но пару-тройку лет назад такие попытки были. В интернете можно провести конкурс зрителей, но профессиональный конкурс провести очень сложно.

Все-таки должна быть конвенция понятий: есть номинация, есть набор критериев, на конкурс подается очень много работ, с каждым годом их число увеличивается. Работы надо отсортировать, описать, растиражировать, раздать академикам, потому что их пока сложно смотреть в интернете, это слишком большие объемы для вывешивания. Теоретически, можно было бы их куда-то выкладывать и все-таки смотреть в сети. Наверное, это позволило бы минимизировать расходы на тираж, описание и доставку дисков, но пока технологически это довольно непросто сделать, тем более, что надо учитывать разный состав академиков (их возраст, пользуются ли они интернетом и прочее) и желание многих смотреть видео без привязки к интернету (в поездках, например). Но даже если это когда-то произойдет и академик, набрав пароль, будет смотреть выложенные работы в сети, это все равно не интернет-конкурс. В открытом интернете такой конкурс всегда будет зрительским.

Профессиональный конкурс предполагает, что работы смотрят люди, которые работают в профессии. Вы же не будете предлагать литераторам оценивать физиков. Врачей оценивают врачи, учителей - учителя, почему телевизионщиков не должны оценивать телевизионщики? Должны, и это правильно.

Это не противоречит тому, что в интернете может быть любой конкурс, связанный с телевидением. Телевидение - дело общественное, все смотрят телевизор и имеют свое мнение, поэтому могут возникать проекты любых конкурсов. Периодически телевизионные передачи награждают в различных журналистских и кинопремиях. Никто не мешает это делать и самим зрителям.

Любой профессиональный конкурс - это "междусобойчик". Надо разделять то, что оценивает публика, и то, что оценивают профессионалы. Любое профессиональное жюри - это правильный "междусобойчик".

Какие-то российские информационные программы заслуживают награды, а какие-то - нет. Это вновь вопрос критериев, потому что есть программы, к которым у меня лично нет ни профессиональных, ни личных претензий. Они корректны, они стараются освещать все точки зрения, не выступают откровенно на стороне той или иной силы, не скрывают факты, не манипулируют ими, с точки зрения выразительных средств телевидения сделаны профессионально. Есть и другие программы. У разных программ разные задачи, у каналов - разные владельцы и разная редакционная политика. Часто все зависит от всех этих обстоятельств и от понимания журналистами, редакторами и продюсерами своей ответственности и ее иерархии, то есть перед кем должна быть ответственность в первую очередь – перед зрителем, начальником, собой, рекламодателями или властями.

Главное - не пытаться все время оправдать себя: что мы можем поделать, такова жизнь? Всегда есть либо диктат зрителя, либо диктат учредителя, либо диктат власти, а мы тут люди подневольные, маленькие. Или – мы вообще сфера обслуживания. В каком то смысле да, но все-таки специфическая, работающая с сознанием, настроением, ценностями. Я считаю, что выбор есть всегда, по крайней мере "не быть первым учеником".

Это очень внутренняя история, поэтому есть много замечательных региональных программ, которые получали и будут получать ТЭФИ. Есть национальные новости. Информационные программы уже не так железно зачищены, застегнуты, как были 3 или 4 года назад. Оказалось, что ничего страшного не происходит, если сообщить об историях "Распадской", Пикалево или "несогласных".

На эту ситуацию очень повлиял интернет и блогерская среда, потому что все меньше и меньше можно не говорить о том, о чем активно говорит параллельный информационный поток. Да, большая страна может этот поток не замечать, но его не могут не замечать большие информационные корпорации. Это, правда не исключает того, что в результате можно выстроить два параллельных потока, формирующих повестку дня. Один в сети – для критично настроенных, продвинутых, ориентированных в мир, другое – в традиционном телевизоре – для зрителя более консервативного, не желающего или не имеющего информационного выбора.

Этот процесс, как маятник, который качается то влево, то вправо. Были новости, когда Татьяна Миткова отказывалась читать то, что противоречило ее представлению о правде. Когда Светлана Сорокина с наворачивающимися на глаза слезами рассказывала о первой чеченской войне. Где эти новости? Мы уже забыли, что такое было возможно. Но потом были другие новости, которые в предвыборном раже использовали много грязных технологий, заказных сюжетов, - и это тоже были 1990-е годы, но только их вторая половина. Потом произошло замораживание процесса. Это время очень точно отражено в двух фразах двух телевизионных руководителей (публично они их, правда, не произносили): "Скучно, не грязно" и "Мы демократию поддерживаем, но не практикуем". Потом новости разделились на государственные, из которых, как сказал Парфенов, изъята существенная часть общественно важных тем. И на те, которым можно (РЕН или иногда "Вести 24", например). Профессионалы знают, что это "можно" - тоже согласованная политика, в том числе достигнутая в результате переговоров. Но в тотальном кураторстве и присматривании всегда есть опасность, что в какой-то момент можно не почувствовать давление среды и в системе "закручивания и откручивания" может снести резьбу.

Между прочим, в истории ТЭФИ, когда, на фоне всех скандалов и драм и с уничтожением бизнесов, и с предвыборными кампаниями, в информационных номинациях просто ничего не вручали. Или вручали только регионалам. Премия всегда реагировала на время, это могло кому-то нравиться, кому-то нет, но люди, которые составляли сообщество, прямо или косвенно, с помощью голосования, писем, заявлений все-таки выражали свое отношение к происходящему.

Премию за юмор я бы отдала программе "Большая разница". Как персонажи, на юмористическом телевидении есть замечательные актрисы – Нонна Гришаева и Анна Ардова из программы "Одна за всех" (собственно, она ее и получила). "Большая разница" – это программа, которая совмещает вроде бы стеб, точную пародию и иронию, не обсмеивает ради осмеивания.

Что касается социальных программ, такой выдающейся, которая стала бы событием, я сейчас не вижу. Серьезную роль на телевидении сыграла программа - долгожительница "Жди меня". К сожалению, так и не появилась программа, которая целиком была бы посвящена проблемам детей (усыновление, сиротство) – на ТВЦ есть программа "Аист", есть рубрики в развлекательных программах, но этого мало. Нет программ для и про инвалидов. Попытки сделать что-то в подобном формате – "поможем вместе", "добро пожаловаться" - были, но ничего в итоге не родилось.

На экранах нет программы о волонтерах, которых сейчас довольно много, о том, как они помогают, что ими движет. Нет большого проекта, связанного с работой благотворительных фондов, с новым состоянием социальной среды, в которой люди готовы помогать ближнему. Думаю, что такой проект довольно тяжело сделать, хотя такие программы на западе есть – и не только в эфире общественных вещателей, но и в эфире коммерческих вещателей. Мне кажется, что такой проект мог бы сильно снизить агрессию, раздражение друг против друга и всех против всех, которое существуют в обществе.

Была программа "Справедливость" на канале РЕН, но ее тоже закрыли. Из ее гражданского нигилизма , между прочим, мог бы вырасти конструктивный посыл.

Гораздо раньше, чем на центральном телевидении, различные социальные акции появились на региональных телеканалах. Хорошо, что эта тема поддерживается, не уходит из целого ряда информационных и общественно-политических программ, так или иначе, появляется в ток-шоу. Кстати, если говорить о социальной направленности, очень неплохая программа у Ольги Бакушинской ("PRO жизнь") , в ней показано нормальное желание сопротивляться произволу и добиваться цели.

Лента.Ру: Как вы считаете, c чем связано то, что нет передач про волонтеров, про благотворительность?

Во-первых, это новое явление. Во-вторых, очень многие люди этого типа (альтруисты и люди сопереживающие) и не нуждаются в том, чтобы о них рассказывали. Телевидению привычнее рассказывать о людях, которые медийно известны. А если люди не раскрученные, то чего с ними возиться?! Рейтинг передача не соберет, а все упирается в рейтинг.

Конечно, если рассказывать про таких людей, то нужно потратить время, надо ездить, это затратные вещи: и в душевном смысле, и в финансовом. Для того чтобы такие программы смотрели, их надо захотеть сделать. Поиск таких волонтеров потребует некоторое количество усилий, среди них есть и известные, например, фонд "Подари жизнь" Хаматовой, Доктор Лиза, но есть и маленькие организации: кто-то занимается стариками, удочеряет-усыновляет их как детей, борется с администрациями домов престарелых, кто-то занимается защитой животных телевизионных героев. Дело в том, что волонтеры, это, как правило – люди молодые, которые не сильно верят в возможность реализации своих политических амбиций, но очень активны в социальной сфере. Это новое и важное явление, к которому телевидение не знает, как подступиться.

Думаю, что это было бы замечательно, но вряд ли такая номинация подходит для конкурса ТЭФИ. Возможно, это специальный приз или специальный конкурс, который поддерживался бы Академией. Кстати, АРТ поддерживаются разные начинания, в том числе небольшие проекты, связанные с отдельными направлениями вещания – детскими передачами, например. Пару недель назад стартовал межрегиональный фестиваль "Бизнес по-русски" – показы и круглый стол прошли в Высшей школе экономики при поддержке Высшей школы журналистики ГУ ВШЭ, гильдии неигрового кино и Минкульта. Фестивальные работы покажут в Екатеринбурге и в Ростове-на-Дону. Но фильмов немного - двадцать с небольшим. По многим причинам это невостребованная тема – не снимают, не показывают, не очень смотрят.

Надеюсь, что межрегиональный фестиваль не останется незамеченным, может быть, из него все-таки вырастет конкурс, потому что он нужен. Не потому, что нужно убеждать всех в важности бизнеса, а просто нужно рассказывать и о том, что он ответственен, и о том, что есть проблемы между работником и работодателем, и о том, что предприимчивость и успех - это не плохо. Понятно, почему этих тем опасаются, потому что в начале 2000 -х были равноудалены все те, кто казался воплощением бизнес-зла, Ходорковский сидит. Бизнес сам опасается ввязываться в кино истории, бежит от камер и по разным причинам не хочет рассказывать об успехах: и чтобы не наехали, и чтобы не подумали, что пиарится.

У телевидения другая ситуация: рассказывать об этой теме довольно непросто, учитывая негативную реакцию и неверие людей в чистоту помыслов и легитимность состояний, зрители действительно будут считать, что бизнесмен пиарится и пытается отмыться. И потом, такие работы очень часто рассматриваются как проплаченные, люди воспринимают их как скрытую рекламу.

Преодоление этих стереотипов было бы очень важным. Можно устраивать кинофестивали, в которых участвовал бы бизнес. Этого не надо бояться, надо, чтобы залы собирали людей, чтобы такие фильмы обсуждались, чтобы такие фильмы снимались, это будет постепенно менять общественную среду. Нельзя сказать, что телевидение не пыталось ничего сделать в этом направлении. Немного, но пыталось. В свое время была рубрика про героя капиталистического труда в "Намедни" Парфенова, и Алексей Пивоваров сейчас делает проект на НТВ, есть программы на небольших каналах. Были серьезные попытки на ТНТ, который считал для себя репутационными проектами реалити "Офис" и ток-шоу "Капитал" с Потаниным. Кто их помнит? Они собирали мизерный рейтинг. Канал ТНТ, конечно, прокатал их, но дальше вкладываться не стал. Есть специализированные каналы – чисто финансовый РБК, более широкого спектра и более аналитический "Эксперт ТВ" и канал, который пытается быть полезным мелкому предпринимателю и образовывать обывателя в смысле бизнеса – канал "ПРОденьги". На этих каналах есть программы о бизнесменах, но это – не массовое телевидение.

Тема бизнеса должна быть поддержана с нескольких сторон, потому что надо рассказывать и про проблемы бизнеса, и про достижения, и про людей, которые сами чего-то добились, и про благотворительность бизнеса (не надо этого стесняться), и про молодых людей, которые стараются и двигаются в этом направлении. Рассказывать в разных жанрах и форматах.

Замечательно, что на "Би-би-си" есть линейка таких программ. Но, например, есть фильмы Михаила Таратуты о благотворительности, в том числе попытка сравнения американских и российских "акул" или капитанов бизнеса. Этот проект не был принят ни одним каналом, он висит в интернете. Говорят, что будущий год будет объявлен годом предпринимателя. Может быть, табу на эту тему будет снято, появится целенаправленное финансирование. Другое дело, что неизвестно, как будут потрачены государственные деньги, будут ли сняты замечательные фильмы или их качество будет невысоким – для отчета. Но, может быть, это как-то разомнет среду, саму площадку, и об этом будет не страшно и нужно говорить.

Чтобы ответить на ваш вопрос, надо подробно рассказывать историю "Эмми", которой ни один десяток лет. Она создавалась в других социально-экономических обстоятельствах, в другом типе государства, где индустрия ТВ изначально строилась по другим принципам. Это просто другое телевидение. Из американской модели мы переняли очень многое, главное - ее коммерческую сущность.

"Эмми" тоже не избежала скандалов. Мы, в отличие от "Эмми", ни разу не распадались, а они один раз все-таки разошлись. У них вышел спор из-за бренда. Учредители растянули премию на два побережья. Они не то чтобы закрылись, но на 1-2 года просто разъезжались в разные стороны, потом объединялись. И сейчас премия переживает не лучшие времена с точки зрения трансляции - каналы не хотят ее транслировать, так как она не собирает тех необходимых цифр, которые нужны для серьезного размещения в ней рекламы (ситуация, очень похожая на нашу). Проблема изменившегося восприятия формата аудиторией немного отличается от нашей, но американцы тоже обсуждают и думают, что с ней делать. Изменилось в ней и та часть, которая была публичной. Если вы посмотрите "Эмми" сейчас, то заметите, что в телетрансляции основное внимание уделено сериальным актерам и развлекательной составляющей, потому что большое массовое телевидение работает со "сферой досуга". Это, правда, не исключает, что актеры и актрисы позволяют себе высказываться по вопросам текущей политики, в том числе говорить что-то нелицеприятное в отношении властей.

Такой премии, к сожалению, нет, но есть конкурс "Сталкер", был конкурс "Произвол в законе". На эту тему периодически проводятся небольшие региональные конкурсы.

В ТЭФИ нет даже номинации "Журналистика расследования" - это констатация того, что серьезных расследований на российском телевидении тоже нет, расследований не по заказу, не реконструкция, не в связи с политико-экономическими верховными обстоятельствами, а именно таких, которые стали бы резонансными или помогли бы изменить ход вещей.

Я думаю, что если бы к истории в Кущевской внимание было привлечено раньше, и не только бы газеты занимались расследованием, то, возможно, эта история имела бы другой конец – не такой страшный. Думаю, что жалобы и обращения в СМИ от жителей станицы были, догадываюсь, что региональных журналистов просили этим заниматься и на центральные телеканалы пытались выйти. Была публикация в "Российской газете" и нескольких депутатских запросов пять лет назад, но мы не видели ни одной попытки об этом рассказать по телевидению. Тут уж точно премии не может быть, потому что нет серьезного предмета для нее.

Трудно осуждать журналистов, их в таком количестве в последнее время стреляли и били … Есть, конечно, иногда ощущение, что газетчики и телевизионщики действительно рассказывают вроде бы о разных Россиях, хотя про всех тележуранлистов этого нельзя сказать. Есть репортеры, которые стараются, чтобы профессия не умерла – это и Борис Соболев, и Леонид Канфер, и Алексей Поборцев, и Александр Зиненко, и Владислав Николаев. Но их очень мало. Заниматься расследованиями хлопотно – нужно много времени, чего конвейерное телевидение не может себе позволить, нужно деньги. Да и страшновато. Во всем мире – это редкая профессия.

В мегаполисах произошло непоправимое. Москва потеряла многое из того, что можно было назвать Москвой. Петербург и другие старинные города, в которых власть и бизнес с попустительства общественности утратили многое, либо потому, что не восстанавливали памятники архитектуры, либо нужна была земля и помещения. Эта сфера защиты старины тоже небезопасна, но в ней журналисты пытались и пытаются что-то сделать. Этому сильно противодействуют, вспомните репортаж Андрея Лошака о Москве, который сначала не показали на НТВ, репортажи в "Вести-Москва", в которых на протяжении нескольких лет постоянно говорилось об этой проблеме, но они не становились резонансными, их не подхватывали коллеги. Только когда дошло до края, до точки кипения - все стали высказываться. Конечно, спровоцировала этот поток передач и репортажей история с Лужковым, тут уж сам бог велел. Справедливости ради скажу еще раз, что с проблемами архитектурного наследия, музейными темами журналисты федеральных и местных каналов работали и до возникновения активного интереса у зрителей, спровоцированного политическими обстоятельствами и отставкой Лужкова. Эту работу нельзя отрицать, просто она не была в сфере активного общественного внимания.

Если говорить про ТЭФИ, то премия проводится не за государственный счет, на "ТЭФИ – регион" грант выделяется. О каких именно премиях вы говорите? Премий много. Очевидно, что есть и такие, которые похожи на корпоративы. Есть уважаемые и не очень кинопремии, несколько телевизионных – в основном, тематических. Есть региональные конкурсы. Есть именные премии, которые почетно получать. Но национальная телевизионная премия одна – она не связана с каналами и почтенными именами, она – от сообщества. Ее приз, бронзовый "Орфей", престижен и важен. Те, кто его получают, всегда выставляют его на виду у себя в кабинете или дома.

Нужно превращать ТЭФИ в постоянно действующее очень важное, главное событие для профессионального сообщества, каковым является вручение американской "Эмми". Она должна пройти этот путь и все-таки остаться. Если она умрет, распадется или все-таки ее растащат, новую премию создать будет очень сложно. В этом смысле вы правы по поводу корпоративности, все-таки важно, чтобы премии не были привязаны к каналам, чтобы они объединяли всех по профессиональному признаку, даже если некоторые участники друг друга сильно не любят. Мне трудно представить, что на телевидении может быть своя "Нобелевская", но и она – если родится и будет признана – не помешает и не заменит ТЭФИ.