Я отвечаю на вопросы как наблюдатель и журналист, который хорошо знаком с взглядами немецкой и европейской общественности на Россию.

Думаю, и политики, и простые граждане в Европе прекрасно понимают, как Дмитрий Медведев стал президентом. Они хорошо себе представляют, каким образом ему удалось набрать порядка 70 процентов голосов уже в первом туре выборов.

Европа заинтересована в прямом диалоге с Медведевым, и поездка Меркель в Россию сразу после выборов, а также недавний визит Штайнмайера - наглядное тому доказательство. Встречи с ним будут добиваться и все остальные европейские политики. Никто не хочет видеть в нем марионетку Путина. Однако имидж Медведева будет во многом зависеть от того, как он сам себя позиционирует, как он будет справляться с ролью президента и как на деле будет работать "тандемократия".

Это, пожалуй, самый интересный вопрос на ближайшие месяцы. Действительно, нельзя исключать, что между Медведевым и Путиным начнется борьба за власть. Я считаю, что многое будет зависеть от того, о чем Путин и Медведев договорились накануне выборов, и будут ли они и их аппараты придерживаться этих договоренностей. Во-вторых, остается открытым ответ на вопрос, готов ли премьер Путин подчиняться президенту Медведеву. Если это не так, то решающую роль будет играть реакция Медведева на такую позицию Путина. Если Медведев смирится с лидирующей ролью своего предшественника, то его действительно будут воспринимать лишь как марионетку Путина. Если же Медведев воспротивится этому и воспользуется своей конституционной властью, а Путин окажется к этому не готов, то в России действительно может начаться борьба за власть.

Безусловно, эти факторы играют определенную роль. Своими манерами и внешностью Медведев наверняка сможет произвести в Европе хорошее впечатление. Однако решающую роль будет играть его политика, а не костюм.

Вы наверняка слышали, что президент Медведев пообещал поддержку малому бизнесу. Будут ли реализованы эти обещания, во многом зависит от того, добьется ли Медведев успехов в борьбе с коррупцией и бюрократией. Важно также, чтобы налоговое законодательство и, прежде всего, практика взыскания налогов стали прозрачнее и проще.

На этот вопрос сложно дать однозначный ответ, поскольку не ясно, что имеется в виду под "интересами населения". Если под этим подразумевается краткосрочная "стабильность" нынешнего баланса политических сил, то - да, установление "тандемократии" действительно означает, что никаких существенных перестановок в рядах власть имущей политической и экономической элиты не предвидится. После тяжелых периодов и кризисов конца 1980-х и особенно 1990-х годов эпоха Путина - это не просто стабильность. Именно в этот период многим россиянам удалось улучшить свое материальное положение.

Если же понимать под интересами населения желание жить в политически, социально и экономически стабильной России, в правовом и свободном государстве на многие годы вперед, то я не думаю, что недавние перемены приблизили страну и ее граждан к этой цели.

Это сложный вопрос, поскольку я не являюсь гражданином РФ и считаю, что ни я сам, ни другие представители Европы не вправе решать, кому быть российским президентом, тем более - называть конкретные имена.

С точки зрения Европы идеальный президент России - это политик, позиции которого отвечают европейским интересам. Коротко эти интересы можно сформулировать следующим образом: свобода, мир и благосостояние. Поэтому большинство европейцев хотели бы видеть Россию стабильной, процветающей, демократической и ведущей мирную внешнюю и внутреннюю политику. Исторический опыт научил европейцев, что свобода, мир и благосостояние возможны только при соблюдении гражданских прав, наличии свободных и справедливых выборов, сильных политических институтов, контролирующих друг друга, независимой юстиции, которая дает гражданам правовые гарантии, а также свободных и внепартийных СМИ, которые в состоянии инициировать общественную дискуссию на важные темы. Только в таких условиях - демократии и правового государства - возможна долговременная политическая, социальная и экономическая стабильность. Все остальное - стабильность обманчивая, кажущаяся.

Посему идеальный президент РФ для Европы - это президент, который разделяет европейские ценности и поддерживает их на деле - как во внутренней, так и во внешней политике. С таким президентом было бы возможно прочное партнерство между Европой и Россией. Кстати, такой президент, как мне кажется, был бы идеален не только для Европы, но и для самой России.

В последние годы политические отношения между Европой и Россией заметно ухудшились. Причин тому много. В первую очередь это связано с тем, что в Европе сложилось впечатление, что от России вновь исходит угроза.

Позицию России по отношению к Эстонии, Грузии и Украине в Европе считают агрессивной и неадекватной. То же самое можно сказать и о "мюнхенской речи" Путина в феврале 2007 года и наложении моратория на ДОВСЕ, что означает его фактическое аннулирование. Практику использования Россией своих энергоресурсов и газопроводов в качестве инструмента влияния многие в Европе рассматривают как угрозу, от которой необходимо защититься. Чем более опасной и непредсказуемой здесь будет видеться российская политика, чем больше давления Москва будет оказывать на Украину и Грузию, тем легче этим двум государствам будет заручиться поддержкой Запада и даже добиться членства в НАТО.

Другая проблема заключается в том, что Евросоюз не понимает, чего собственно добивается Россия, с какой целью она идет на обострение отношений с Украиной, Эстонией и Грузией. Сегодня во внешней политике РФ отсутствует реальная стратегия.

Думаю, российско-европейские отношения страдают от недостатка знаний и понимания позиций друг друга. Ситуация не улучшилась даже в период председательства Германии в ЕС, и это очень тревожный сигнал.

Безусловно, ЕС надеется на перемены во внешней политике РФ при Медведеве, однако лично я в этом не уверен. Пока еще сложно судить, заинтересован ли Медведев в сближении с Европой. Если это действительно так, то ему предстоит пересмотреть внешнюю политику, перейти от агрессивного настроя к конструктивному. Способен ли он на это, я пока сказать не могу. Это будет зависеть от того, как на деле будет работать "тандемократия".

Что могло бы послужить сигналом улучшения отношений России со странами СНГ, в первую очередь - Украиной и Грузией? В первую очередь - изменение политической риторики России, которая пока кажется европейцам очень агрессивной. Во-вторых, российская внешняя политика должна стать прозрачнее, конструктивнее и иметь четко поставленные цели. То есть, из нее должны исчезнуть такие элементы, как непонятные посредники между "Газпромом" и Украиной и демонстративное прерывание поставок энергоносителей. А появиться в ней должна, к примеру, готовность к расследованию инцидентов на грузино-абхазской границе.

Я не думаю, что Россия в скором времени станет членом ЕС. Одно из условий для вступления в Евросоюз - частичный отказ от суверенитета, на что Россия пойти не готова. Не соответствуют критериям для вступления в ЕС и политический строй и политическая культура в России. Кроме того, думаю, в данный момент Евросоюз при сложившихся структурах не в состоянии предложить России полноценное членство. Наконец, ни в ЕС, ни в РФ нет широкой поддержки идеи вступления России в Евросоюз или в НАТО.

В принципе, вопрос о членстве России в ЕС не лишен смысла. Если рассматривать Россию как часть Европы и европейской культуры - а я придерживаюсь именно такой точки зрения, - то теоретически я вполне могу себе представить, что когда-то Россия станет частью реформированного Евросоюза. Однако - не в ближайшем будущем.

Введение безвизового режима между ЕС и РФ я не исключаю. Думаю, это станет возможным уже в ближайшие годы. Хотел бы отметить: одно из препятствий к отмене виз - это крайне сложная процедура регистрации для иностранцев в России. То есть успех будет зависеть и от готовности России гарантировать гражданам ЕС простые и четкие правила въезда и пребывания в России.

Теоретически - все, что угодно. Современные экономические структуры таковы, что даже государства с похожей экономикой - например, Германия и Франция - ведут интенсивную торговлю, дополняют друг друга. Никто не заставляет те или иные страны ограничиваться исключительно торговлей сырьем. Главный вопрос заключается не в том, что ЕС хотел бы закупать у России, а в том, что Россия может предложить ЕС, помимо энергоресурсов. И на этот вопрос у России нет ответа, поскольку правительство РФ добровольно сделало ставку на добычу и экспорт сырья, в первую очередь - энергетического. В период высоких цен на энергоносители это, безусловно, правильное решение, однако перспективной политикой это назвать нельзя.

С точки зрения энергетической безопасности Германии и Евросоюза "Газпром" играет для региона позитивную роль. В то же время, после "газовой войны" с Украиной имя "Газпром" воспринимается немецкой общественностью неоднозначно, у него появился некий привкус. Поведение концерна во время этого конфликта (и в меньшей мере конкретные требования к Украине) сильно подпортили имидж "Газпрома".

Тот факт, что бывший канцлер ФРГ Герхард Шредер работает в российско-немецком консорциуме, акциями которого владеет, в том числе, и "Газпром", не принес очков ни Шредеру, ни "Газпрому". Напротив, имидж Шредера среди населения очень пострадал, в первую очередь потому, что он поступил на свою нынешнюю должность уже вскоре после сложения полномочий канцлера. На некоторых это произвело несерьезное впечатление, несмотря на то, что в Германии бывшие политики очень часто занимают высокие позиции в бизнесе. Однако большинство предпочитают обождать некоторое время и серьезно продумывают все возможные последствия перехода на ту или иную работу.

Поскольку Шредер теперь так тесно сотрудничает с "Газпромом", все его заявления о России воспринимаются исключительно в этом контексте, тем более что к фигура бывшего канцлера вызывает споры даже в его собственной Социал-демократической партии.

По моему мнению, чтобы сделать позитивный вклад в развитие российско-германских отношений, Шредеру следовало бы взять на себя другие, менее спорные функции. Сегодня очевидно, что его выбор не принес пользы ни ему, ни "Газпрому", ни России, ни Германии, даже в свете важности проекта Северо-европейского газопровода.

Аналогий существует много: это и коррупция, и неэффективное ведение экономики, и нарушение гражданских прав, и отсутствие правовых гарантий для населения. Правящей элите всегда легче снимать сливки с доходов от сырьевого экспорта, чем строить и развивать дифференцированную экономику. Завоевывать и контролировать командные высоты за счет сырьевого экспорта легче, чем за счет развития разветвленной динамичной экономики, которая опирается как на крупные концерны, так и на средние и мелкие предприятия.

Я считаю саму формулировку вопроса некорректной. Самостоятельная внешняя политика ФРГ может включать в себя, в том числе, и поддержку политики США. Признаком самостоятельной политики является вовсе не противостояние США, а продвижение национальных интересов и поиск партнеров, которые помогают в достижении этой цели. Для Германии это, действительно, в первую очередь - США и страны Евросоюза. То, что интересы Германии и ЕС не всегда совпадают с интересами США, четко продемонстрировал последний саммит ЕС в Бухаресте, где Меркель и Саркози успешно отстояли свою позицию по вопросу о членстве в НАТО Украины и Грузии.

Я думаю, неправильно говорить о наличии двух различных внешнеполитических линий Германии. Есть только одна немецкая внешняя политика, которую определяет канцлер и проводит министр иностранных дел. На деле немецкая внешнеполитическая стратегия базируется на коалиционном договоре. Конечно, как вы правильно заметили, существуют различные нюансы, связанные с тем, что канцлер Меркель принадлежит к партии ХДС, а глава немецкого МИДа Штайнмайер – к СДПГ. Обе эти крупнейшие немецкие партии образовали после последних выборов совместную "большую коалицию", что нетипично и невыгодно для обеих сторон. Поэтому обе партии пытаются выразить во внешней политике свои собственные оценки и позиции. Существующие, на ваш взгляд, различия, часто имеют только декларативный характер и затрагивают лишь нюансы, но не основные направления внешней политики Германии, представления о которой примерно одинаковы у всех немецких партий. Упомянутые вами различия направлены, в первую очередь на немецких избирателей и призваны продемонстрировать внешнеполитическую концепцию той или иной партии.

Я лично не связываю хорошие отношения Германии и России ни со Второй мировой войной, ни с энергетическими поставками. Немецкая общественность, в общем-то, всегда была в курсе того, что Россия - один из крупнейших поставщиков энергоносителей, однако до наступления "газового конфликта" между Москвой и Киевом этот аспект не играл особой роли в формировании отношения Германии к России.

Думаю, причины здесь в другом. Во-первых, традиция хороших двусторонних отношений существует уже много столетий. Для многих немцев Россия была и остается чем-то особенным, неким мифом. Россия ассоциируется у них с такими понятиями как "простор", "гостеприимство", "нетронутая природа". Почти каждый вечер по одному из немецких телеканалов транслируется репортаж или документальный фильм о России, особенно часто - о природе, ландшафтах. Нередко страну показывают с позитивной, даже романтической стороны. Я бы хотел подчеркнуть это особо, поскольку многие россияне упрекают немецкие СМИ в антироссийском настрое. Во-вторых, в политической элите Германии существует консенсус о том, что мир на европейском континенте возможен только при наличии партнерских отношений с Россией. Наконец, важную роль играют успехи немецкого капитала на российском рынке.

Я не думаю, что немцы воспринимают Россию как врага. Нет, они заинтересованы в России как в партнере. Однако в самой России в восприятии Германии упускают один очень важный аспект. Там не устают говорить об особом, эксклюзивном характере российско-немецких отношений. На самом же деле Германию следует воспринимать как центральную часть Европейского Союза. Единство Европы - в виде ЕС - это основа, норма внешней политики Германии, и эту позицию разделяют все крупнейшие политические партии. Именно поэтому партнерство между Германией и Россией возможно только в рамках партнерства между ЕС и Россией. И именно поэтому построение партнерских отношений между Россией и Польшей - задача не только немцев, но и россиян.

Фамилия Маннтойфель - в разных вариантах - широко распространена в Германии, балтийских странах и Польше вот уже несколько веков. В Польше в 20-м веке жил известный историк по фамилии Manteuffel.

Безусловно, Санкт-Петербург играет для российско-германских и российско-европейских отношений очень важную роль. И вовсе не потому, что Питер - родина Путина и Медведева, которые вовсю продвигают имидж северной столицы. Я считаю Петербург окном в Европу. Непосредственная близость к ЕС и выход к Балтийскому морю делают этот город важнейшим связующим звеном между Россией и Европой.

Этот вопрос принадлежит к одному из тех распространенных вопросов, которые я, как и многие другие немцы моего поколения, считают несколько смешными в силу их нереальности. Абсолютно серьезный ответ гласит: в современной Германии нет ни одной серьезной политической группировки или крупного общественного объединения, ставящей своей целью возвращение Кенигсберга/Калининграда или даже всей территории Восточной Пруссии. Подобное требование будет отклонено в Германии широкими кругами общественности – не из слабости, а по политическим убеждениям.

Мышление в категориях геополитики и распределения сфер влияния действительно широко распространено, прежде всего, в России и бывшем Советском Союзе.

Я не думаю, что Европа и США сами по себе испытывают страх перед богатой и экономически сильной Россией. Такая Россия может рассматриваться как угроза только в том случае, если во внутренней политике будут нарушаться гражданские права, а внешняя будет проводиться непредсказуемо и с агрессивной риторикой. В частности, если энергетические ресурсы будут использоваться как средство политического нажима, если Россия будет угрожать соседям и их государственности, если она расторгнет договоры по разоружению. Такое поведение, даже если Россия была бы бедной и экономически слабой, заставит рассматривать ее как противника, от которого надо защищаться. И из опасения перед этой угрозой поддержку получат, к примеру, политики, выступающие за вступление Украины и Грузии в НАТО.

Разрешение так называемых "замороженных конфликтов" на постсоветском пространстве - сложная задача, в первую очередь потому, что в них замешаны интересы большого количества актеров, которые находятся как в этих регионах, так и за их пределами. Подход США и ЕС к решению косовского вопроса в этом контексте, безусловно, оптимальным не назовешь, поскольку Запад таким образом сыграл на руку России.

У меня, однако, сложилось впечатление, что Россия отвергла сценарий Евросоюза по Косово, потому что заинтересована в сохранении неразрешенных "замороженных конфликтов". Этим объясняется и жесткое противостояние вступлению Грузии в НАТО. Россия проявляет слишком мало готовности к поиску конструктивного решения этих сложных вопросов с участием всех заинтересованных сторон. Для России "замороженные конфликты" в Абхазии, Южной Осетии, Нагорном Карабахе и Приднестровье - это инструмент для вмешательства в политику соответствующих государств, недопущения стабильности в этих странах. Особенно легко это удается в государствах, где политики не уделяют достаточного внимания развитию экономики и становлению демократии, как, например, в Грузии. "Замороженные конфликты" можно будет разрешить лишь тогда, когда Россия придет к выводу, что хоть какое-то решение больше отвечает ее интересам, чем сохранение статуса кво.

На подобные вопросы мне уже приходилось отвечать неоднократно, и для меня, как немца, очень любопытен тот факт, что многие россияне уделяют большое внимание имиджу России за границей и очень чувствительно относятся к критике в отношении России - будь она справедлива или нет.

Со своей стороны я, как постоянный читатель российских СМИ, регулярно сталкиваюсь с примерами того, как мало российские журналисты знают о Германии и Европе и как мало усилий они прилагают к тому, чтобы лучше понять немцев и различные стороны жизни в Германии. В результате многие единичные явления возводятся в разряд общественных или политических феноменов, что приводит к резкому искажению имиджа Германии. Это, кстати, касается не только российских СМИ, но и, к примеру, британской бульварной прессы. И тем не менее, я не знаю ни одного немца, который бы столь эмоционально реагировал на эту проблему и, тем более, обвинял зарубежные СМИ в интриганстве или антигерманской пропаганде.

Несомненно, в немецких СМИ встречаются некачественные, построенные на предрассудках материалы о России. Безусловно, немало журналистов за недостатком знаний или профессионализма прибегают к помощи стереотипов. Однако в Германии публикуется и очень много качественных, объективных и разносторонних материалов о России. Возможно, именно по этой причине на них обращают меньше внимания. Я не вижу в немецких СМИ целенаправленной антироссийской пропаганды.

Я не согласен с утверждением, что Deutsche Welle слишком подробно освещает бюрократию в ЕС. В фокусе Deutsche Welle находятся события в Германии и Европе, двусторонние темы, а также различные взгляды из Германии на события в России. Наша цель - предложить российским пользователям разностороннюю информацию о Германии и Европе, на основе которой они сами смогли бы сформировать свое мнение об этих темах.

Guten Tag! Для меня лично Россия – это, в первую очередь, Россия, потом Европа, а затем Евразия. Азия – меньше всего, что, однако, не следует понимать как умаление достоинства. Россия с самого начала своей истории, со времен Рюриковичей является частью Европы, растянувшейся в направлении Азии. Но центры государства и его культуры – Москва и Санкт-Петербург – принадлежали к европейской культуре и получали от нее важнейшие импульсы. Но, конечно, большое влияние на Россию оказали и идеи и импульсы из Азии.

Я не думаю, что политическую систему одной страны можно просто перенести в другую. Можно списать друг у друга правовые нормы и установки, но для их реализации надо развить определенную политическую культуру. Немецкая парламентская система базируется на ряде сильных партий, имеющих теснейшую связь с населением. Наличие целого ряда политических партий, спорящих между собой на благо избирателя, является устойчивой традицией немецкой политической культуры. Правящие партии уважают права оппозиционных партий, осуществляющих фактически функцию контроля над деятельностью правительства.

Все это не находит соответствия в сегодняшней России с сверхсильной правящей партией, двумя маленькими проправительственными партиями и слабой оппозиционной партией, имеющей практически так же мало возможностей, как и внепарламентские оппозиционные группы, для которых проблемой может стать даже аренда помещений для своих мероприятий. При таких условиях неуместно говорить о парламентской республике.

Опасно это станет только в том случае, если Кремль попытается инструментализировать русскоговорящую общину в Германии для своих политических целей. Тогда конфликт с интеграционной политикой правительства Германии неизбежен. Пока все ограничивается лишь репатриацией отдельных выходцев из России по личным соображениям либо поддержкой культурных традиций русских, проживающих в Германии, конфликтов не будет. Напротив, в этом случае русскоязычные граждане ФРГ могут служить мостиком между Германией и Россией.

С моей точки зрения, в России сегодня наблюдаются сильные авторитарные тенденции, однако я не стал бы называть Россию ни диктатурой, ни демократией. Думаю, политическая система в России находится в стадии активного развития, и решать, в какой системе они хотели бы жить в будущем, в ближайшее время предстоит самим россиянам.

Я лично убежден, что долгосрочная политическая, социальная и экономическая стабильность возможна только в условиях демократии и правового государства. Нахождение общественного компромисса по важным вопросам мирным путем возможно только в открытом обществе, выражаясь языком философа Карла Поппера. Диктатура может создать иллюзию стабильности на короткий период времени, однако в моменты кризиса или глубоких социальных перемен она не в состоянии разрешать проблемы мирно и справедливо.

Подавляющее большинство немцев отвергает любое представление в позитивном свете гнусностей СС и других нацистских объединений, совершенных ими как в Германии, так и в других странах, в том числе и в Эстонии. Немецкое внешнеполитическое ведомство неоднократно подчеркивало это. Однако особо подобные выступления немцам неизвестны, прежде всего потому, что, на мой взгляд, немецкой общественности не очень хорошо известны в целом политические выступления в Эстонии, так же как и в Латвии, и Литве, и, соответственно, им не придается большого значения.

Русскоязычное население в странах Балтии действительно находится в трудной ситуации уже в силу исторических причин и воспоминаний многих эстонцев, латышей и литовцев о "русской" оккупации Советским Союзом, за что, конечно, сегодняшнее поколение русских в этих странах не несет личной вины.

Я бы не стал идти слишком далеко и утверждать, что русскоязычное население не обладает совсем никакими правами. Во многих случаях оно не имеет политических прав – по известным причинам. С моей точки зрения, русскоязычное население в Эстонии и Латвии должно само определиться, понимает ли оно себя как "пятую колонну" Москвы и тогда соответственно рассматривается эстонцами и латышами как угроза или же видит себя как составная часть эстонского и латышского государства, сохраняя русский язык и культуру, но политически интегрируясь.

Опираясь на статистику об экспорте вооружений в последние годы, могу сказать, что у меня не сложилось впечатления, что немецкие и европейские производители испытывают большие проблемы. В целом за период 2003-2007 годов экспорт вооружения из всех стран ЕС превосходил объем продажи оружия Соединенными Штатами. Источник: http://www.sipri.org/googlemaps/at_top_20_exp_map.html

Тесное и широкое сотрудничество с российским военно-промышленным комплексом разбивается об основополагающий вопрос, как Россия и НАТО видят друг друга – как партнеров, конкурентов или врагов?

Я считаю, что отношение общества к меньшинствам, в том числе - к сексуальным и этническим, многое говорит о состоянии самого общества. В конце концов, общество должно отдавать себе отчет, какую цену оно платит за дискриминацию меньшинств. Ведь тогда опасность оказаться изгоем, членом дискриминируемого меньшинства угрожает любому его члену.

Что же касается конкретно гомосексуалистов, то тут я вынужден признать: и в Европе к этой социальной группе относятся по-разному. Даже немецкому обществу понадобилось много времени, чтобы избавиться от предрассудков, прекратить дискриминацию и выработать ровное, спокойное отношение к таким реалиям.

Тем не менее, я не сторонник попыток навязывания обществу ценностей и взглядов извне. Поэтому все, что может сделать в этом случае Европа и Германия - это регулярно призывать к терпимости, напоминать о необходимости соблюдения прав человека и гражданских прав, объяснять, почему дискриминация противоречит принципу равноправия. Роль Deutsche Welle я вижу в том, чтобы познакомить читателя с тем, какие дискуссии ведутся на эту тему в Германии - дискуссии жаркие и открытые.

Я сердечно благодарю всех участников пресс-конференции за интересные вопросы. Я надеюсь, что ни один из вопросов не остался без исчерпывающего ответа. Многие из вопросов являются постоянными темами статей и передач Deutsche Welle. Читайте и слушайте нас!