Туристам по всему миру все еще сложно привыкнуть к массовым запретам и ограничениям, введенным из-за пандемии коронавируса. Многим россиянам трудно отказаться от привычки съездить на зимние каникулы в горы, покататься на лыжах или сноубордах: на самых популярных горнолыжных курортах России — Розе Хутор, Красной Поляне, Домбае и Шерегеше — места закончились задолго до новогодних праздников.
Некоторые соотечественники — кто из соображений безопасности, кто из личного интереса — попытались отделиться от общего потока горнолыжников и испробовали для зимних активностей не самые очевидные направления.
К примеру, Кирилл Коробков с женой отправились в Дагестан, Ингушетию и Чечню. Они уже не раз отдыхали в других известных зонах катания региона и остались вполне довольны, однако все же решили изменить привычный маршрут.
Чем можно заняться зимой в прослывших небезопасными регионах страны и как найти общий язык с местными жителями — в галерее «Ленты.ру».
Фото: Кирилл Коробков
С Дагестаном, Чечней и Ингушетией нас ничто не связывало, нас там никто не ждал. В той части Кавказа у нас нет родственников, близких знакомых или хороших друзей. Мы расценили нашу поездку как некий эксперимент, решили проверить, каково это — путешествовать по краям, которые нечасто идут в связке со словом «туризм».
Честно скажу, зоны катания дагестанского и чеченского курортов не идут ни в какое сравнение с тем, что есть в Архызе, Сочи, Домбае, но зато там вы можете почувствовать себя искателем приключений и в каком-то смысле даже первооткрывателем — такие ощущения многого стоят.
Старое кладбище на окраине Итум-Кали, Чечня
Фото: Кирилл Коробков
Полтора века назад на Кавказе было очень опасно. Французский писатель Александр Дюма, который провел там несколько месяцев, в красках описал царившую тогда обстановку в своей книге.
Любой выезд за пределы населенного пункта или переезд между городами мог закончиться нападением, стычкой, перестрелкой, ограблением и даже смертью. По сравнению с теми временами теперь, можно сказать, там царит штиль, но некая специфика все же есть. Собственно говоря, ради этой специфики и стоит отправляться в те края.
Горный дагестанский аул по пути на курорт Чиндирчеро
Фото: Кирилл Коробков
Дорога из Центральной России на Северный Кавказ идет практически по тем же местам, что и 160 лет назад. В Дагестан вы попадаете из Калмыкии, а первым крупным населенным пунктом вдоль трассы оказывается Кизляр.
Путь до дагестанского курорта Чиндирчеро пролегает через самые настоящие горные аулы, которые завораживают своей аутентичностью и кинематографичностью. Отары овец под контролем опытных пастухов идут по натоптанным веками тропам к горным пастбищам. Дети играют на улицах в активные игры.
Жизнь здесь до сих пор настолько традиционна, что чем дальше едешь, тем меньше верится, что где-то неподалеку может находиться такой современный объект, как горнолыжная база. И вот когда ты уже из последних сил борешься с резким, не оборудованным средствами безопасности серпантином, за очередным поворотом становятся заметны опоры подъемников.
Курорт Чиндирчеро
Фото: Кирилл Коробков
Практически все гости курорта — местные дагестанцы. Отдыхающих из других регионов мы там не видели. Из зимних забав у жителей Кавказа популярнее всего катание на «ватрушках», именно эта зона собирает больше всего людей разных возрастов.
На горных лыжах и сноубордах при нас каталась малая часть посетителей, и делали они это весьма своеобразно. Парни и девушки старались компенсировать отсутствие техники бесстрашием. Почти все просто ехали прямо до тех пор, пока скорость не становилась слишком высокой, а затем падали и кубарем катались по снегу. При этом абсолютно никто не обращался за помощью или хотя бы советом к инструктору!
Курорт Чиндирчеро
Фото: Кирилл Коробков
Моя супруга, увидев очередное болезненное падение дагестанской девушки со сноуборда, по-дружески предложила ей объяснить технику перекантовки, но девушка отказалась. Вероятно, тут дело в кавказской гордости: просьба о помощи может быть воспринята как признание собственной слабости.
В местной системе координат трудности и неудачи нужно стараться переживать молча, боль — терпеть, удар — держать, проблемы — решать самостоятельно. В общем, услуги инструкторов на горнолыжных курортах Северного Кавказа остаются невостребованными.
Изрешеченный пулями указатель на курорт Чиндирчеро, Дагестан
Фото: Кирилл Коробков
Дорожный знак, приглашающий на курорт, щедро изрешечен пулями, но заострять на этом внимание не хочется. Радуемся, что стреляли не про нашу честь.
Зимняя Махачкала, побережье Каспийского моря
Фото: Кирилл Коробков
Между катаниями мы провели пару дней в Махачкале. Около семи лет назад мне уже приходилось бывать в столице Дагестана: тогда главный вход центральной гостиницы города на ночь закрывали на швабру — это хорошо характеризовало общее положение дел.
С тех пор город стал заметно лучше. В центре открылось множество современных ресторанов и кафе, где внутренний антураж и наполнение меню стремится не уступать заведениям Москвы. На первом этаже той самой гостиницы теперь работает образцово-показательный супермаркет с максимально широким ассортиментом продуктов со всего мира. Городской пляж реновирован в соответствии со стандартами современной урбанистики, теперь это общественное пространство с зонами для спорта, купания и отдыха.
Махачкала. Барельеф на одном из немногих сохранившихся зданий советского периода
Фото: Кирилл Коробков
Увы, в области строительства и современной архитектуры продолжает царить полный бардак. Знаменитый дагестанский многоэтажный самострой поразил весь город. К советским пятиэтажкам добавляются пристройки, веранды и мансарды собственной разработки, которые по площади могут превышать изначальный размер квартиры. Вместо исторических малоэтажных частных домов в центре возникают неказистые монстры, нарушающие гармонию городской среды.
Остатки старой Махачкалы растворяются в интенсивном девелопменте и сегодня уже едва заметны. Городу явно не хватает внятного генерального плана развития и архитектурного надзора. Все-таки лучшую часть Дагестана нужно искать в аулах и в горах.
Фото: Кирилл Коробков
Важные семейные события — например, свадьба или поминки — собирают десятки и даже сотни родственников со всей округи. Это сразу бросается в глаза: вся улица вокруг дома заполняется людьми и транспортом.
Буквально в каждом населенном пункте есть небольшая мечеть. Минареты возвышаются над другими постройками, добавляя восточное настроение в местный колорит. Близость Востока оказала на эти земли заметное влияние, но в основе кавказского уклада жизни — в первую очередь их собственные традиции.
Ингушетия, башенный комплекс Эрзи
Фото: Кирилл Коробков
Покататься на ингушском курорте Армхи нам не удалось. В последние годы он все чаще становится жертвой глобального потепления — снега в достаточном для катания объеме там не выпадает. Впрочем, это большая проблема для всех кавказских курортов.
Ингушетия компенсировала отсутствие катания знакомством с древними башенными комплексами, которые, как безмолвные стражи гор, охраняют покой этих мест.
Если бы подобное историческое наследие находилось в более развитом месте, вокруг него совершенно точно возникла бы соответствующая инфраструктура с экскурсионными бюро, толпами туристов, назойливыми торговцами низкокачественными сувенирами, шашлычными, ресторанами и кафе. В Ингушетии всего этого пока нет, есть возможность побродить в полном одиночестве, деля склоны гор разве что с местными коровами.
Фото: Кирилл Коробков
Покидая Дагестан, мы ненадолго остановились в Хасавюрте. Исследуя магазины вдоль дороги, я заметил мясную лавку. Зашел туда, чтобы сделать портрет мясника, но обнаружил за прилавком лишь женщину средних лет. На мой вопрос, скоро ли вернется мясник, она ответила, что нескоро. А минут через десять, к моему большому удивлению, призналась, что мясник в этой лавке — она сама.
Магазин достался ей по семейной линии много лет назад. Тогда ей нужны были деньги, чтобы помогать маме, а братьев у нее не было — как и выбора, кому рубить мясо. Взявшись за неженское дело, она преуспела в разделывании и продаже товара — мастерски владеет огромным топором и уверенно рубит туши на высоком чурбане.
За пару десятилетий хозяйка мясной лавки обзавелась клиентами не только из местных, но и из других регионов Кавказа и Юга России, самый дальний — из Ростова-на-Дону. Всю свою жизнь она почти не выезжала за пределы Хасавюрта. В своем городе ведет натуральное хозяйство, никогда не покупает готовую еду и всей провизией, ну и, разумеется, мясом, старается обеспечить семью сама.
Фото: Кирилл Коробков
Самой большой проблемой на нашем пути стал туман — зимой в горах Кавказа это частое явление. Такого тумана, как в Чечне, я ни разу не встречал в своей жизни. Прямо посреди ночи где-то на горном серпантине по пути в Итум-Кали наш автомобиль оказался полностью окутан белым молоком тумана. Его плотность была такой, что казалось, будто на тебя кто-то надел маску для сна, только вместо черного цвета все вокруг абсолютное белое. Видимость была не просто слабой — она полностью отсутствовала. Невозможно было даже разглядеть, куда идет дорога, где край проезжей части, а где встречная полоса.
Я снизил скорость до трех-пяти километров в час, но даже на такой скорости было безумно страшно съехать с дороги и улететь в кювет. Полностью остановиться было тоже боязно, я опасался, что в этом случае в нас врежется идущий следом автомобиль. В повороты я входил, глядя не в лобовое стекло, а на двухмерную графику в навигаторе. Десять минут в таком режиме показались вечностью. Лично для меня это был самый страшный эпизод поездки.
Фото: Кирилл Коробков
Дорога до чеченского курорта Ведучи вообще таит в себе массу неожиданностей, начиная от последствий камнепадов (проезжая мимо них, живо интересуешься, как часто все эти валуны валятся на проезжую часть) и заканчивая возможной проверкой багажа на наличие алкоголя, ведь в регионе фактически действует сухой закон.
Ведучи расположен в южной части республики, буквально в нескольких километрах от границы с Грузией. Сам комплекс — хоть и небольшой, но полноценный курорт с новой инфраструктурой, парой хороших отелей и прочими атрибутами горнолыжки. В первую ночь мы были единственными гостями курорта. Немного странно, когда ради вас двоих работает целый отель с рецепцией, рестораном, банным комплексом и персоналом.
Фото: Кирилл Коробков
Во время катания мы познакомились с оператором канатной дороги, чеченцем Мухаммедом, он, как и мы, катался на сноуборде. Обсудили с ним несоответствие современных женских горнолыжных костюмов нормам ислама и возникающие из-за этого трудности, а еще поговорили о связанных с религией особенностях оказания первой помощи женщинам и девушкам.
В завершение Мухаммед рассказал, почему выбрал доску, а не лыжи. Ответ чеченца мне так запомнился, что теперь при аналогичном вопросе я всегда его вспоминаю: «Мы, чеченцы, свободу любим, а в этих палках (он имел в виду лыжи) свободы нет».
Фото: Кирилл Коробков
Забавный случай произошел с культовым для Северного Кавказа автомобилем Lada Priora. В один вечер мы вызвали такси от отеля до ресторана. Я сделал это по старинке, через разговор с оператором. Мне сообщили, что на мой вызов откликнулась черная Priora. Комбинацию букв и звуков на регистрационном номере я запоминать не стал, был уверен, что и так легко найду на парковке нужный автомобиль.
Каково же было мое удивление, когда перед гостиницей я обнаружил сразу пять одинаковых машин этой модели, причем в каждой был водитель, но лишь одна из них ждала нас. Пришлось перезвонить в службу такси и уточнить номер. Этот автомобиль крайне распространен и в Дагестане, и в Ингушетии, и в Чечне. Есть ощущение, что львиная доля всего тиража Priora осела именно на Кавказе.
Фото: Кирилл Коробков
Уезжая с курорта, я остановился на живописном изгибе дороги, чтобы доснять заключительную пленку. Мое внимание привлекло небольшое здание, которое казалось удивительно современным для этих мест. Войдя без спроса в открытую дверь, я понял, что оказался на небольшом заводе по розливу родниковой воды и газированных напитков.
Местные работники, узнав, что мы приехали в Ингушетию из Москвы, тут же налили нам свежей воды, а в качестве бонуса вручили два ящика холодного чая собственного производства, не оставив ни единого шанса уйти без подарка. Это было так по-кавказски!