Хамид Карзай как зеркало афганской демократии На проходящем в Кабуле совете старейшин Афганистана часть делегатов покинула зал заседаний в знак протеста против действий Хамида Карзая и его сторонников
Кто вы, мистер Карзай?
Выдвижение Хамида Карзая на ключевой пост в нынешнем правительстве Афганистана произошло достаточно стремительно. 44-летний лидер одного из многочисленных пуштунских племен до начала американской антитеррористической операции в Афганистане не мог и подумать о том, что станет руководителем целой страны - насколько, конечно, Афганистаном в его нынешнем состоянии вообще можно руководить. Так или иначе, в определенный момент фигура Карзая показалась всем сторонам, заинтересованным в скорейшем заполнении политического вакуума, образовавшегося после краха режима талибов, наиболее подходящей, и Карзай стал главой временной администрации Афганистана.
Во-первых, у Карзая правильное происхождение - он принадлежит к царскому роду Дуррани, что в условиях по сути средневекового Афганистана очень важное преимущество. Во-вторых, как уже было сказано, он пуштун, но лояльный таджикам, составлявшим в годы борьбы с талибами костяк Северного альянса. Нужно напомнить, что политическое противостояние различных сил на афганской земле часто принимает именно этнический характер. Так, борьбу Ахмад Шаха Масуда, фактически возглавлявшего Северный альянс, с муллой Омаром, лидером талибов, можно рассматривать как борьбу таджикского меньшинства с пуштунским большинством. И тот факт, что меньшинство - при поддержке американской авиации и американских крылатых ракет - взяло верх над большинством и становится новым хозяином страны, смущало умы многих афганцев, в том числе не только пуштунов, но и узбеков, хазарейцев и всех прочих. Поэтому нетаджик Карзай номинально становился символом того, что национальные права в Афганистане не будут ущемляться совсем уж беззастенчиво.
Впрочем, и с талибами у Карзая никогда не было по-настоящему непримиримой вражды. В 1994-95 годах он даже поддерживал их, потому что тогда талибы, триумфально занимавшие одну афганскую провинцию за другой и усмирявшие всевозможных удельных князьков, готовых ради крошечной доли личной власти вести гражданскую войну десятилетиями, несли на своих штыках пусть хрупкий, но мир. По некоторым данным, Карзай даже предлагал мулле Омару свою кандидатуру на пост представителя талибов при ООН. Лишь когда стало ясно, что талибы намерены насаждать в стране исламский фундаментализм, просвещенный Карзай с ними порвал. В память о том времени он написал книгу под названием "Талибан", в которой подробно рассказывал о приходе к власти этого движения. Книга эта сразу же сделалась бестселлером.
Для прочих политических сил Афганистана Карзай также не был чужим. В большую афганскую политику он вошел довольно давно. Еще в середине 80-х годов, после прихода в страну советских войск, Карзай эмигрировал в Пакистан, где вошел в правительство моджахедов - так называемый Национальный фронт освобождения Афганистана (НФОА) во главе с профессором Сигбатуллой Моджаддади. Там Карзай сначала трудился в информационном департаменте, а впоследствии перешел в политический. В частности, не без его участия под Кандагаром вооружались и обучались моджахеды-пуштуны, сначала воевавшие с Советской Армией, а потом принявшие участие в междоусобных войнах. С тех пор Карзай имеет прочные политические связи в Пакистане, где его семья владеет целым рядом домов - в Исламабаде, Кветте и Пешаваре, что, опять-таки, не могли не учитывать те, кто выбрал Карзая на роль компромиссной фигуры в политическом устройстве нового Афганистана.
Сам Карзай, однако, не остался жить в Пакистане, а уехал в США, где его семья также владеет недвижимостью, в частности - сетью афганских ресторанов в Чикаго, Сан-Франциско, Бостоне и Балтиморе. Высшее образование Карзай в свое время получил в университете индийского города Симла, поэтому бегло говорит по-английски и вообще хорошо представляет себе западный мир. Несомненно, все это помогло ему наладить прочные отношения с европейскими и заокеанскими политиками. Злые языки поговаривают даже, что он был связан с ЦРУ - по крайней мере, якобы имеется фотография, на которой Карзай, еще будучи в Пакистане, пожимает руку тогдашнему главе американского разведывательного ведомства Уильяму Кейси, прибывшему с визитом в эту страну. Говорили, кстати, и о его связах с пакистанской разведкой. Так или иначе, именно тот факт, что Карзай легко мог найти общий язык с представителями западной политической элиты, оказался в его судьбе едва ли не решающим.
Итак, человек из царского рода, представитель этнического большинства населения страны, пользующийся уважением у себя на родине, в Пакистане и США, поддерживающий хорошие отношения с Северным альянсом, заслуживший себе славу активного борца с советскими окуппантами, имевший, видимо, определенный вес даже у талибов - таков Хамид Карзай, нынешний глава временной администрации Афганистана.
Карзай приходит к власти
Случайно или нет, но сразу же после того, как "Боинги" врезались в башни Всемирного торгового центра и американский президент объявил о начале крестового похода против режима талибов, укрывающих Осаму бин Ладена, Хамид Карзай начал методично действовать по определенному плану, который и привел его на вершины власти. Понимая, что рано или поздно режим муллы Омара падет и ему будут искать замену, Карзай легко предугадывает, на кого в первую очередь падет выбор. И поэтому начинает активно налаживать связи с Захир Шахом, королем Афганистана в изгнании, и становится одним из участников так называемого Римского мирного процесса, целью которого было превратить пожилого короля в объединяющую для всего Афганистана фигуру. Но монархии у американцев не в чести - это Карзай, знакомый с историей США, хорошо понимает, - а в качестве демократического лидера у Захир Шаха мало шансов, потому что его вряд ли признают таджики из Северного альянса, ставшие к тому времени главной внутренней антиталибской силой. Таким лидером в самом Афганистане мог бы, в принципе, стать Ахмад Шах Масуд - герой сопротивления афганских моджахедов вторжению советских войск, один из главных и непримиримых противников "Талибана", пользовавшийся безоговорочным авторитетом среди своих соплеменников-таджиков и уважением многих зарубежных лидеров, в частности и российских. Но Масуд пал жертвой наемных убийц всего за два дня до событий 11 сентября, и равной политической замены ему у таджиков не было. Другой герой антиталибского сопротивления - генерал Дустум - не мог претендовать на эту роль ни по своим личным качествам, ни по политическому весу, ни, главное, по своей этнической принадлежности: будучи узбеком, Дустум представлял крохотную часть разноплеменного афганского сообщества.
В таких условиях требовались свежие силы, и на другой день после того, как авиация США нанесла первый удар по Кабулу, Карзай отправился в Афганистан, где начал переговоры с лидерами пуштунских племен, сосредоточенных в районе его родного Кандагара, о создании обширной антиталибской коалиции. В тот момент ему грозила большая опасность: как-то раз деревню, где остановился Карзай с несколькими десятками своих вооруженных сторонников, окружил большой отряд талибов. Впоследствии сам Карзай утверждал, что вынужден был бежать в течение нескольких дней, чтобы найти надежное убежище в провинции Урузган. Но есть сведения, что из окружения его вывез американский вертолет, и если это действительно так, то можно утверждать, что уже в то время Карзай действовал не наобум, а по заранее разработанной схеме, находясь под прикрытием своих заокеанских партнеров.
Так что когда встал вопрос о политическом руководстве объединенных антиталибских сил, долго выбирать не пришлось. Карзай стал лидером Афганистана при живом короле и живом президенте официального правительства страны Бурнахуддине Раббани. Именно из рук последнего Карзай символически принял бразды правления 22 декабря прошлого года, вступая в новую должность. Сам Раббани, номинально представлявший Северный Альянс, слишком хорошо понимал, насколько малы его шансы в политической борьбе с таким соперником.
Первое, что сделал Карзай на своем новом посту, - объявил всеобщую амнистию. "Я - противник сведения личных счетов, - отметил он, - и хочу лишь мира и национального воссоединения". Во-вторых, он активно начал выступать за введение в Афганистан международного миротворческого конингента. После этого он, перепоручив дальнейший разгром талибов своим министрам-таджикам из числа лидеров Северного альянса, отправился в длительное международное турне выбивать из стран Дальнего Востока, Европы и Америки деньги на восстановление разрушенного многолетней войной Афганистана.
Действительно, ключевые посты в его правительстве заняли бывшие сторонники Ахмад Шаха Масуда. Правда, предполагалось, что это правительство просуществует недолго. Через полгода после начала его работы решено было собрать в Кабуле совет старейшин Афганистана. История Лойя Джирги - представительного органа многочисленных афганских племен и народностей - насчитывает около тысячи лет, но в последнее время она собирается редко. Нынешнее заседание - первое за последнюю четверть века. На этом заседании старейшины должны были избрать правительство на двухлетний переходный период, в течение которого предполагается составить и утвердить проект афганской конституции и подготовить народы Афганистана к всеобщим выборам. В страну с долгой феодальной историей, кое-где живущую по законам родо-племенного строя, стремительно пришла демократия, символом которой стал ее новый лидер Хамид Карзай.
Демократия по-афгански
Здесь-то и оказалось, что несмотря на весь свой европейский лоск Карзай по сути мало чем отличается от других племенных лидеров Афганистана, рассматривающих власть, доставшуюся им честными и нечестными путями, как личную собственность, уступать которую кому бы то ни было глупо и безответственно. Судя по тому, как Карзай проводит Лойя Джиргу, можно сказать, что он рассматривает ее как некую формальную процедуру, без которой нельзя, но исход которой заранее предрешен и ему лично хорошо известен.
Определенные договоренности, очевидно, действительно имели место, потому что реальные претенденты на пост главы правительства переходного периода - все те же Захир Шах и Бурнахуддин Раббани - по очереди сняли свои кандидатуры в пользу Карзая. Если Раббани был мало кому интересен, то нежелание бывшего короля участвовать в строительстве нового афганского общества расстроил значительную часть делегатов. Из соперников у Карзая осталась одна Масуда Джалал, представительница Международной продовольственной программы. Но это - скорее уступка западным принципам политкорректности, чем реальный претендент на власть. В мусульманском Афганистане, еще недавно находившемся под властью талибских фундаменталистов, Масуде рассчитывать не на что.
В такой обстановке Карзай расслабился и допустил грубую оплошность, приняв аплодисменты, которыми старейшины встретили выступление Захир Шаха, взявшего самоотвод в пользу Карзая, за выражение горячей и единогласной поддержки в свой персональный адрес. Почему и поспешил заявить, что вопрос решен и отныне он - "президент Афганистана". Тут все изумились и стали спрашивать, что, собственно, имел в виду Карзай, если самого голосования еще не было. Пресс-служба "президента" вынуждена была оправдываться и говорить, что Карзай-де перепутал наклонения - вместо сослагательного употребил изъявительное.
Но главное было впереди - оказалось, что и помимо карзаевских оговорок очень многое вызывает у делегатов, съехавшихся на Лойя Джиргу, недоуменные вопросы. Часть из них озвучил некто Сафар Мохаммед, который, выйдя к микрофону, спросил у собравшихся, почему он видит в зале столько известных полевых командиров, если это - совет старейшин, которым было обещано, что люди, запятнавшие свои руки кровью соотечественников, не будут решать дальнейшие судьбы страны? "Я не понимаю: это Лойя Джирга или военный совет?", - спросил делегат. Он также отметил, что состав участников нынешнего мероприятия был утвержден заранее: все они были избраны представителями своих племен и округов в ходе выборов, за которыми следили наблюдатели из ООН. В итоге набралось полторы тысячи наиболее достойных, которые в целом должны были представлять народ Афганистана. Между тем в просторном павильоне, выстроенном в Кабуле представителями немецких пивоваренных компаний специально для проведения Лойя Джирги, собралось на двести человек больше, причем самозванцы также активно принимают участие в прениях. "Кто эти люди? Зачем они здесь? Нам никто не говорит, откуда они. Среди них - официальные главы всех провинций, все полевые командиры. Кто их выбирал?", - недоумевал Сафар Мохаммед, чье выступление собравшиеся также сопровождали громкими и продолжительными аплодисментами.
Словно в подтверждение его слов утром, до начала второго дня работы совета, произошел инцидент, хорошо показывающий истинное лицо афганской демократии. Немецкие военнослужащие, охраняющие павильон, обратили внимание на два грузовика с хорошо вооруженными людьми, которые намеревались пройти внутрь. Поскольку переводчика у немцев под рукой не оказалось, они попытались силой воспрепятствовать этому, в результате чего вспыхнула драка. На помощь вооруженным незнакомцам прибежала афганская полиция, которая лишь подлила масла в огонь. Разоружить вновь прибывших все же удалось - они оказались личной охраной младшего брата покойного Ахмад Шаха Масуда, Ахмад Вали Масуда, - и охрана Лойя Джирги тут же была усилена, но в целом эпизод оставил неприятное впечатление. Не удивительно, что в ходе второго дня заседаний многие депутаты говорили о том, что исход голосования предрешен заранее, что всем заправляют влиятельные полевые командиры из числа лидеров Северного альянса, что старейшин никто ни о чем не спрашивает и считаться с ними никто не собирается, что, иными словами, все это никакая не демократия, а один Аллах знает что. Кончилось все это тем, что около семидесяти народных избранников демонстративно отказались участвовать в дальнейшей работе Лойя Джирги и покинули Кабул.
Тем не менее Карзай и другие ответственные лица, организовавшее все происходящее, изо всех сил стараются сохранить лицо перед западными партнерами и сделать вид, будто все происходит в полном соответствии с общепринятыми в западном мире нормами. Западный мир, кстати, готов верить этому - по крайней мере, наблюдатели называют невиданным успехом сам факт того, что делегаты из самых разных уголоков Афганистана (и среди них - порядочное количество женщин) съехались в столицу на столь представительное собрание. Даже если решения нынешней Лойя Джирги не будут стопроцентно легитимными, по сравнению с теми политическими порядками, которые царили в Афганистане на протяжении последних десятилетий, это все равно большой шаг вперед. Поэтому какое-то время Карзай может спать спокойно - его истинное лицо будет оставаться загадкой для либерального Запада. Но через два года, когда нужно будет утверждать конституцию и решать, кто возглавит уже не временное, а постоянное правительство Афганистана, может выясниться, что Карзай вспомнил про свое царское происхождение и намерен утвердиться в подобающем ему сане, а полевые командиры, привыкшие решать все вопросы с помощью автомата Калашникова, окажутся не в состоянии понять, что такое конституция и для чего она нужна. И Афганистан - в который уже раз - сорвется в пропасть новой гражданской войны. И винить в этом, наверное, нужно будет не их, а тех, кто пытается строить западную демократию там, где ее построить просто невозможно. По крайней мере, не в этой жизни.