В понедельник президент России принял в Кремле руководителей ведущих СМИ. Среди приглашенных к Путину оказались Константин Эрнст (Первый канал), Олег Добродеев (ВГТРК), Виктор Лошак ("Московские новости"), Владимир Сунгоркин ("Комсомольская правда"), Николай Зятьков (АиФ), Михаил Комиссар ("Интерфакс"), Алексей Симонов (Фонд защиты гласности), Павел Гусев ("Московский комсомолец"), Раф Шакиров (издание "Газета") и Алексей Венедиктов (Радио "Эхо Москвы").
На встрече с главными редакторами президент объявил о том, что воспользовался правом вето в отношении поправок, внесенных в законы о СМИ и о борьбе с терроризмом. Поправки эти были одобрены как Государственной Думой, так и Советом Федерации. Причем принятие этих поправок в обеих палатах российскиого парламента прошло как по маслу. Депутаты не вняли призывам журналистов сначала хотя бы обсудить поправки, дающие чиновникам различного ранга решать, кто из представителей СМИ и как именно мешает проведению контртеррористических операций. Оно и понятно - поправки были приняты сразу после штурма захваченного террористами "Норд-Оста", когда работу СМИ не критиковали разве что сами средства массовой информации.
Перегоним CNN
Безусловно, гнев законодателей обрушился в первую очередь на телевизионщиков. Репортажи с Дубровки вели практически все телеканалы, в их компании оказалось и "Эхо Москвы" - единственная радиостанция, в прямом эфире транслировавшая происходящие события. Впрочем, основания для недовольства были очевидны.
Уже в первые часы после захвата телеканалы с упоением транслировали кадры, на которых было видно, как заложников, которым удалось спрятаться в подсобных помещениях центра, выводит спецназ. Причем освобожденные заложники на радостях рассказывали прямо в телекамеры, где они прятались и через какие потайные ходы смогли покинуть здание. В эфире некоторых телеканалов прозвучало также, где находятся еще несколько человек, которых не оказалось в зале в момент захвата. Передвижения спецназа, милиции и даже рейсовых автобусов, которые пригнали к метро "Пролетарская", также не ускользнули от внимания журналистов.
Более того, в ночь перед штурмом никто из телевизионщиков не задумался, стоит ли показывать спецназ, который начал выдвигаться в сторону захваченного здания. Хорошо еще, что о начале штурма сообщили постфактум.
Рвение представителей СМИ понятно. Оказаться на месте корреспондентки CNN, которая вела прямую трасляцию с крыши во время расстрела "Белого дома" в октябре 1993 года, хочется всякому репортеру. Тем более, что теракт в Москве давал подобный шанс сотням журналистов. Однако мало того, что хоровое выступление не сложилось - репортажи были удручающе однообразны, а корреспонденты, как на подбор, косноязычны - действия репортеров действительно поставили под угрозу жизни людей. Террористы (а об этом было известно с самого начала) пришли в театральный центр с мобильными телефонами и получали всю информацию о происходящем снаружи в режиме онлайн, да и с просмотром телепередач проблем не возникало.
Впрочем, после того, как заложники были освобождены, СМИ не сбавили темпа и начали клеймить не организаторов террористического акта, а власти, милицию, спецназ, МЧС, врачей - да всех подряд, кроме истинных виновников. Потом, слегка сбавив обороты, журналисты заявили, что претензий к спецназу они не имеют - работа у него такая, да и к врачам, спасавшим жизни заложников в больницах, тоже. В виноватых остались оперативный штаб и спасатели, не сумевшие организовать своевременную эвакуацию и первую помощь пострадавшим. Однако возникает вопрос: если бы за некоторое время до штурма всем машинам "Скорой помощи" в городе была дана команда прибыть в район проведения операции, удержались бы телеканалы от доклада об этом в прямом эфире? Вряд ли.
Гром грянул
Не прошло и недели со дня штурма, как народные избранники приняли поправки сразу к двум законам: о СМИ и о борьбе с терроризмом. Справедливости ради следует сказать, что против принятия поправок проголосовало более 100 депутатов.
Однако 231 голос был подан за поправки, которые запретили распространение через СМИ информации, "препятствующей проведению контртеррористической операции и создающей угрозу жизни и здоровью людей". Кроме того, из текста поправок следует, что СМИ не должны допускать распространения высказываний, направленных на воспрепятствование проведению контртеррористической операции, а также пропаганды или оправдания сопротивления проведению такой операции. Запрещено было раскрывать персональные данные о сотрудниках спецподразделений и членах оперативного штаба по проведению контртеррористической операции, а также о лицах, оказывающих им содействие без согласия всех названных лиц.
Вслед за Госдумой в срочном порядке Совет Федерации утвердил данные поправки, несмотря на очевидную расплывчатость формулировок. Дело осталось за малым - подписью президента. Но здесь депутаты слегка просчитались.
Отец родной
Несмотря на то, что до сих пор Путин не был замечен в прямых нападках на прессу, за годы своего правления он не раз давал повод думать, что, в отличие от Ельцина, прессу не любит и давать спуску журналистам не намерен. Торжественные пресс-конференции президента хоть и принесли пару-тройку сюрпризов, виновником этих сюпризов был сам президент, но не журналисты. А знаменитый "спор хозяйствующих субъектов" вошел в поговорку. Естественно, депутаты рассчитывали, что и на сей раз пресе укажут ее место.
Однако руководители ведущих СМИ сами дали шанс президенту не только наладить отношения с прессой, но и в кои-то веки выступить борцом за свободу слова. Индустриальный комитет, куда входят Медиа-союз, Союз журналистов России, Национальная ассоциация телерадиовещателей, Фонд защиты гласности и ряд других журналистских организаций обратлись к президенту с письмом, в котором просили его не подписывать поправки, принятые обеими палатами.
Не воспользоваться такой возможностью было бы для президента непростительным шагом. Путин пригласил уважаемых журналистов в Кремль, где сначала популярно объяснил, в чем СМИ провинились перед властью, попенял им за стремление заработать рейтинг на чужом горе, а затем объявил, что отклонил поправки, воспользовавшись правом вето. То есть как бы выдал кредит доверия, ибо пока доверия президента СМИ явно не заслуживают.
Уже во вторник практически все ведущие западные агентства написали, что российские журналисты вздохнули с облегчением - есть, значит, на свете правда и справедливость. Твердолобые депутаты посрамлены, свободу слова в очередной раз отстояли. И быстро забудется, что все хождения журналистов по коридорам власти и обращение к гаранту конституции напоминали некрасовское "Вот приедет барин...". Приехал, рассудил, все довольны. Но пока не забылось, давайте вспомним, из чьих уст позвучали эти слова.