К последним заявлениям иранского руководства так и хочется применить расхожий журналистский штамп - "наглый вызов международному сообществу". Какую реакцию ожидал получить Ахмадинеджад, такую он и получил. На объявление Тегерана о выходе на "промышленный уровень" обогащения урана крайне негативно отреагировали генсек ООН Пан Ги Мун, а также высокопоставленные дипломаты стран-членов Совета безопасности ООН.
В реальности Иран, конечно же, еще далек от создания полноценного ядерного цикла, который позволил бы ему производить как достаточное количество топлива для атомных электростанций, так и компоненты для ядерного оружия. Эксперты оценивают количество центрифуг, необходимых для получения высокообогащенного урана в промышленных количествах, в 50-60 тысяч единиц. Вопрос теперь только во времени, которое потребуется Ирану для достижения этой цифры.
Впервые иранские власти объявили о начале процесса обогащения урана ровно год назад. Тогда они использовали один каскад из 164 центрифуг, с помощью которых из ураносодержащего газа получается полноценное ядерное топливо. Чем больше количество центрифуг, тем выше уровень обогащения урана и больше объем конечного продукта.
Спустя менее чем год на ядерном объекте в Натанзе в центральноиранской провинции Исфахан функционировали уже четыре каскада. В отчете МАГАТЭ, опубликованном 22 февраля 2007 года, отмечалось, что Иран заканчивает монтаж еще двух каскадов с 328 центрифугами. Их общее количество, таким образом, приближалось к тысяче.
Однако 9 апреля в Натанзе на торжественной церемонии в рамках празднования Национального дня ядерных технологий президент Махмуд Ахмадинеджад объявил о вхождении Ирана "в число стран-производителей ядерного топлива в промышленных масштабах". Хотя ни глава государства, ни его заместитель и по совместительству руководитель иранской Организации по атомной энергии Голамреза Агазаде не уточнили, в чем заключается "промышленный уровень", другой высокопоставленный иранский чиновник, секретарь Высшего совета национальной безопасности Али Лариджани подтвердил, что исламская республика обладает уже тремя тысячами центрифуг.
Учитывая, что центрифуги устанавливаются каскадами по 164 штуки, у Ирана должны быть теперь 18 или 19 каскадов, то есть от 2952 до 3116 центрифуг. В конце концов, каскадами удобнее считать темпы развития атомного энергостроения. Это значит, что за один год Ирану удалось увеличить свои мощности примерно в 20 раз.
Неизвестно, как введенные санкции, в том числе запрет на поставку любого оборудования, которое может быть использовано для завершения ядерного цикла, отразятся на реальном техническом состоянии Ирана. Тем более, что истинное положение в его ядерной отрасли смогут с какой-либо долей достоверности обрисовать лишь инспекторы МАГАТЭ.
Президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад. Фото AFP
Lenta.ru
Но если принять во внимание взятые Ираном темпы, то искомое количество центрифуг в 50-60 тысяч он сможет получить в свое распоряжение уже к весне следующего года. Об этом говорит и Агазаде, который подчеркнул, что "установка центрифуг будет непрерывно продолжаться, пока их число не достигнет 50 тысяч". Он также пояснил, что намеренно не стал накануне называть количество центрифуг в Натанзе, чтобы не вызвать недопонимания, будто бы иранская ядерная программа намерена ограничиться тремя тысячами. Агазаде подчеркнул, что на заводе уже имеется оборудование, которое рассчитано на работу именно 50 тысяч центрифуг.
Таким образом, Иран недвусмысленно дал понять, что, несмотря на все призывы ООН, он намерен получать ядерное топливо самостоятельно. А уж как его используют в дальнейшем, это другой вопрос.
В принципе, международная программа по предотвращению распространения оружия массового поражения предусматривает такие шаги, которые полностью бы исключили возможность попадания технологий его производства к странам, которые до сих пор им не обладают. В этой связи весьма показателен пример Северной Кореи, которая, похоже, продвинулась на этом пути дальше Ирана.
Прошлой осенью северокорейские военные произвели то, что они назвали подземным испытанием ядерного оружия. Международные эксперты поначалу в целом согласились с этим заключением, и на Пхеньян были наложены новые санкции. Как и в случае с Ираном, точную информацию о том, что же на самом деле происходит на коммунистическом севере Корейского полуострова, получить практически невозможно. Приходится довольствоваться косвенными свидетельствами типа показаний перебежчиков и спутниковых снимков.
Официальные северокорейские источники в октябре прошлого года говорили о том, что в КНДР были проведены успешные подземные испытания боевого ядерного заряда. Однако уже тогда эксперты отмечали, что зафиксированная мощность взрыва была значительно ниже, чем даже у относительно небольшой бомбы. В конце марта 2007 года глава ЦРУ Майкл Хейден вынес следующий вердикт: "Соединенные Штаты не признают Северную Корею государством, обладающим ядерным оружием, так как прошлогодние испытания провалились".
Как бы то ни было, даже наличие полноценной ядерной боеголовки не делает ее обладателя ядерной державой. Не взрывать же ее у себя под боком. А средства доставки к территории вероятного противника - это другой щепетильный вопрос, который очень волнует международное сообщество.
Сейчас у Северной Кореи имеются несколько сотен ракет с радиусом действия до 2500 километров. Теоретически они накрывают всю Японию, не говоря уже о Южной Корее, значительную часть Китая и юг российского Дальнего Востока. Но для того чтобы запустить ракету с ядерным боезарядом, необходимо совершенно особенное ноу-хау, которым обладают только ядерные державы.
Ракеты аналогичного класса с дальностью полета до 2500 километров имеются и у Ирана. В этом случае среди прочих под прицелом оказываются Израиль, натовские базы в Турции и юг европейской части России. Поэтому понятно, что особую озабоченность ядерная программа Ирана должна вызывать в Москве и у израильского руководства. Причем у последнего - в особенности, учитывая неоднократные антисемитские выходки Ахмадинеджада.
Между тем в Иран прибыла очередная делегация инспекторов МАГАТЭ, которая займется проверкой выполнения последней резолюции Совбеза ООН, предписывающей Тегерану срочно привести свою ядерную программу в соответствие с международными требованиями. В документе, принятом 24 марта, Ирану отводится 60 дней на их выполнение.
Вряд ли до конца мая в отношениях Тегерана и остального мира что-либо принципиально изменится. Членам Совбеза опять придется искать новые формулировки, которые позволят воздействовать на Иран, не доводя дело до крайности. Разве что сторонников силового решения может прибавиться, хотя последние шаги иранского руководства и следует расценивать, скорее, как имиджевый ход, нежели как демонстрацию реальной технической мощи.