С глаз долой Фигурант дела о мятеже в Грузии заслужил снисхождение

Суд над предполагаемыми участниками мятежа на грузинской военной базе Мухровани принес первые результаты. Группа обвиняемых согласилась пойти на сделку с прокуратурой (то есть признать свою вину и сотрудничать со следствием). Главной фигурой среди них, безусловно, оказался бывший командующий подразделения спецназа "Дельта" Гия Гваладзе. Именно на его свидетельствах в значительной степени строилась официальная версия событий, произошедших на военной базе 5 мая и предшествовавших мятежу. В то же время выступления Гваладзе на суде были довольно сбивчивыми, он несколько раз менял показания, приводя в свое оправдание не слишком убедительные доводы.

В целом такое поведение ключевого свидетеля обвинения могло, скорее, дискредитировать судебный процесс, нежели помочь прокуратуре. Те, кто с самого начала скептически воспринял заявление руководства страны о мятеже на военной базе (в частности, представители оппозиции, назвавшие события в Мухровани "спектаклем", которым власти, возможно, хотели отвлечь внимание общества от проходивших в Тбилиси акций протеста), после выступлений Гваладзе получили еще один повод для сомнений.

Впрочем, теперь судья и обвинитель могут уже не беспокоиться, что выступление ценного свидетеля вызовет ненужные вопросы. Похоже, этот свидетель сказал все, что нужно было сказать, так что необходимости в его дальнейшем присутствии на процессе больше нет. По условиям сделки, дела Гваладзе и других 12 обвиняемых, согласившихся сотрудничать с прокуратурой, переданы в отдельное производство. Теперь их будет вести другой судья, который, по информации Civil Georgia, "без существенного рассмотрения утвердит условия, предусмотренные в процессуальном соглашении".

Гваладзе в итоге, как ожидается, получит два года тюрьмы (об этом, сославшись на условия сделки, заявила его адвокат Майя Джулагидзе). Срок сравнительно небольшой, если учесть, что изначально ему были предъявлены обвинения по статье 315 части 2 Уголовного кодекса Грузии ("Мятеж с целью свержения власти"), которая предусматривает лишение свободы сроком от 7 до 15 лет.

Что получат от сделки другие обвиняемые, пока неизвестно.

"И мы поехали в Мухровани на такси..."

В связи с попыткой мятежа в Мухровани были задержаны как военнослужащие, так и гражданские лица. В итоге в числе тех, кому были предъявлены обвинения, оказался 41 человек. Кстати, собственно в мятеже были обвинены только 12 человек. Большинству инкриминировалось "незаконное перемещение военной силы и техники или иное неподчинение законной власти" (фактически речь идет о тех, кто выполнял приказы мятежных командиров). Некоторых обвинили в том, что они знали о готовящемся мятеже, но не сообщили об этом властям.

Суд над предполагаемыми мятежниками начался в сентябре. Вскоре стало известно, что большинство фигурантов не отрицают своей причастности к событиям в Мухровани и полностью или частично признают свою вину. Впрочем, и преступления основной части обвиняемых, если верить их показаниям, были не столь уж велики.

Вот что, например, рассказали военнослужащие батальона рейнджеров, дислоцированного в столичном районе Ортачала (их обвиняют в том, что они присоединились к мятежу в Мухровани, пойдя за своим командиром Леваном Амиридзе, который считается одним из организаторов бунта). Военнослужащие сообщили суду, что собирались приехать на взбунтовавшуюся базу на джипах и с оружием, однако и то, и другое им вывозить с места дислокации батальона запретили. Тогда они вышли за пределы воинской части - якобы для того, чтобы заняться спортивной подготовкой, - поймали несколько такси и направились в Мухровани. До самой базы они не доехали (дорога была перекрыта патрульной полицией) и в итоге добрались до нее пешком. Находившийся в Мухровани Амиридзе сначала разместил их в казармах, однако уже через полчаса приказал им покинуть территорию базы. После этого рейнджеры направились в близлежащее село, где и были задержаны.

Некоторые из этой группы рейнджеров — в частности, Уча Чохели, Давид Амиридзе и Гела Гогаладзе, - также оказались среди заключивших сделку с прокуратурой. На суде они признали свою вину (нарушение приказа не покидать расположение своего батальона), отметив, что руководствовались личной преданностью командиру (Левану Амиридзе), которого охарактеризовали как мужественного человека и патриота.

В число тех, кто согласился сотрудничать с прокуратурой, попали и обвиняемые в "недоносительстве". В частности, военнослужащий вертолетной эскадрильи, дислоцированной на аэродроме "Алексеевка" (неподалеку от Тбилиси), Давид Петриашвили. На суде он заявил, что его сослуживец, Зураб Чалаташвили (пилот той же эскадрильи), в конце апреля рассказал ему о планах упомянутого Левана Амиридзе поднять мятеж. Сам Чалаташвили подтвердил эти показания, отметив, что встречался с Амиридзе 30 апреля и узнал о его намерении объявить неповиновение властям, однако просто "не принял эти слова всерьез". Он также рассказал, что 5 мая (в день мятежа) Амиридзе звонил ему на мобильный телефон и попросил прилететь в Мухровани на Ми-8. Выполнить эту просьбу пилот отказался.

Устами Гваладзе

На общем фоне Гия Гваладзе, который считается одним из организаторов мятежа, еще до суда привлек к себе особое внимание. Именно его признания (записанные в ходе оперативной съемки) МВД Грузии выпустило в эфир 5 мая. Именно его заявления о планировавшемся походе на Тбилиси, о намерении ликвидировать высокопоставленных чиновников, о поддержке переворота Россией транслировались в перерывах между известиями об успешном подавлении бунта.

Гваладзе (как выяснилось позднее, он был задержан незадолго до начала мятежа) рассказывал о планах заблокировать аэропорт, взорвать железную дорогу, а также здание телеканала "Рустави-2" (который считается лояльным действующей власти). О намерении атаковать президентскую резиденцию. И даже о том, что предполагалось делать после смены власти: "отказаться от Америки", вернуть Грузию в СНГ, закрыть границу с Турцией (членом НАТО) и вернуть в страну опальных политиков и олигархов, которые в настоящее время проживают в России. Помимо прочего Гваладзе назвал имена других организаторов бунта: шестерых офицеров, с которыми он обсуждал предполагаемый переворот в одном из ресторанов города Мцхета (восточная Грузия). Его показания, как отмечает Civil Georgia, позволили предъявить обвинения одному из упомянутых офицеров - бывшему командующему Национальной гвардией и лидеру НПО "Клуб генералов" Кобе Кобаладзе (который своей вины не признает).

Можно сказать, что именно устами Гваладзе была озвучена официальная версия событий, которая потом уже корректировалась правоохранительными органами.

Между тем на суде, где бывшему командующему "Дельты" пришлось выступать лично, его показания вызвали много вопросов. Довольно странно обвиняемый повел себя на заседании 18 сентября, когда вдруг заявил о намерении сменить адвоката. Зачем ему это понадобилось, он сразу объяснить не смог, и только после дополнительных вопросов судьи сказал, что причиной стали "личностные противоречия".

Адвокат Гваладзе Хатуна Маркоишвили, от которой он отказался, со своей стороны заявила, что с подзащитным у нее были нормальные отношения. По ее словам, на заседании 18 сентября ее клиент планировал отказаться от своих показаний против Кобы Кобаладзе, заявив, что вынужден был дать их под давлением (показания против Кобаладзе в итоге отозваны не были, заседание 18 сентября было прервано). "Кроме того, он должен был сказать правду по другим вещам", - добавила адвокат.

"Письмо мое, но писал я неправду..."

На следующем заседании, 22 сентября, дело запуталось еще больше. Защита Кобаладзе предъявила суду письмо, написанное от имени Гваладзе, в котором автор признает, что показания против Кобаладзе были даны под давлением и не соответствуют действительности. Судья спросил у присутствовавшего Гваладзе, его ли это письмо. Тот ответил, что "очень похоже". Тогда вмешался сам Кобаладзе, крикнув с места: "Есть у тебя достоинство? Скажи правду, будь человеком!" Судья снова задал Гваладзе тот же вопрос, и тот ответил коротко: "Нет".

После этого защита Кобаладзе потребовала провести психиатрическую экспертизу Гваладзе. Юристы отметили, что он несколько раз менял показания, а также напомнили о полученной им в прошлом травме головы (Гваладзе получил травму в 2000 году, когда попал в автокатастрофу). Судья удовлетворить это ходатайство отказался, хотя сам Гваладзе против экспертизы не возражал.

На очередном заседании, 24 сентября, Гваладзе попытался прояснить ситуацию. Правда, достиг при этом скорее обратного эффекта.

Обвиняемый заявил, что действительно был автором письма, однако то, что он там написал, "не является правдой". То есть показания против Кобаладзе он оставил в силе. На вопрос, зачем тогда нужно было давать ложные свидетельства в письме, Гваладзе ответил, что рассчитывал, что это как-то улучшит его собственное положение (не уточнив, что именно он имел в виду). Гваладзе заявил также, что никакого давления на него никто не оказывает, однако тут же добавил, что боится за свою семью. О том, от кого исходит угроза его близким, обвиняемый умолчал.

Дальнейшие показания Гваладзе, впрочем, внесли в его версию событий определенную логику. Он заявил суду, что при подготовке мятежа вместе с бывшим командиром батальона Национальной гвардии Кобой Отанадзе (который считается главным организатором бунта) придумывал некие истории ("легенды"), с помощью которых заговорщики проверяли потенциальных сторонников. Последним, к примеру, (якобы для "затравки") рассказывали о намерении "выкрасть из полицейского участка некоего турецкого бизнесмена". Таким образом проверялось, насколько далеко готов пойти собеседник и стоит ли делиться с ним реальными планами переворота.

Другой "легендой" по словам Гваладзе, стала информация о том, что мятеж якобы поддержали оппозиционные политики, такие как лидер Лейбористской партии Шалва Нателашвили и бывший руководитель грузинских спецслужб (проживающий в России) Игорь Гиоргадзе. Известие о том, что заговор "поддерживают" политические круги, как пояснил обвиняемый, облегчало вербовку сторонников.

Новые показания худо-бедно объясняли наличие противоречий в выступлениях Гваладзе: фрагменты его показаний, выбивающиеся из общей картины или не подтверждающиеся фактами, прокуратура могла свести к упомянутым "легендам". С другой стороны, они подрывали доверие к судебному процессу: как можно доверять одному из главных источников информации о мятеже, если он то и дело признается, что говорил неправду?

Впрочем, его присутствие на суде, похоже, продлилось не дольше, чем это было необходимо обвинению. О сделке с прокуратурой было объявлено как раз в тот день, когда Гваладзе закончил давать показания.