Новый поворот Соратники Путина не увидели в действиях Ходорковского преступления

Второй судебный процесс над Ходорковским и Лебедевым, который все никак не закончится в Хамовническом суде, давно приучил россиян к тому, что в нем возможно все. За тот год, что законопослушные граждане с переменным успехом пытаются разобраться в этом необъятном деле, было всякое: не знакомые с делом свидетели, цирковые представления с "похищением" нефти из зала суда и даже экспресс-голодовка самого Ходорковского. "Перцу" главной "Санта-Барбаре" в новейшей истории России добавило появление в суде Германа Грефа и Виктора Христенко, которые дали довольно неожиданные показания в пользу опальных бизнесменов.

Защита Михаила Ходорковского и Платона Лебедева еще в прошлом году требовала допросить целую плеяду высокопоставленных и именитых персонажей "ельцинско-путинской" эпохи. Среди без малого 200 человек в этом списке было много таких имен, глядя на которые можно было только позавидовать оптимизму адвокатов. Учитывая избирательность российского правосудия, очень немногие верили, что судья решится привлечь к столь общественно значимому процессу Владимира Путина, Игоря Сечина, Николая Патрушева, Сергея Степашина, Евгения Примакова, Виктора Черномырдина, Алексея Кудрина и других, не менее осведомленных о делах "ЮКОСа" людей "из верхов".

Скептики, естественно, не обманулись - брать показания с Путина или Сечина никто и не подумал. Однако то, что суд удовлетворил ходатайство о вызове в суд бывшего премьера Михаила Касьянова, бывшего главы ЦБ Виктора Геращенко, бывшего главы МЭРТ Германа Грефа и главы Минпромторга Виктора Христенко, стало неожиданностью и несколько оживило этот странный со всех точек зрения процесс.

Первым из этой "великолепной четверки" до Хамовнического суда дошел Михаил Касьянов, который в годы интересующих нас событий был заместителем министра финансов, министром финансов, первым заместителем председателя правительства, а затем и председателем правительства. На заседании, прошедшем 24 мая, Касьянов появился в темном костюме и лиловом галстуке. Аншлаг, который сопровождал его появление, был не очень привычен для последних заседаний, однако вполне объясним - не каждый день свергнутый с Олимпа бывший сподвижник Путина дает показания на громком суде.

Ответы Касьянова на вопросы адвокатов были стремительны и обширны - настолько, что судье даже пришлось перебить бывшего премьера просьбой говорить чуть медленнее - он не успевал делать за ним пометки. Между тем разогнавшийся экс-председатель правительства объяснял механизмы, по которым нефтяная компания Ходорковского формировала свои цены. По его словам, "дочки" "ЮКОСа" реализовывали нефть в российских регионах по ценам, которые были существенно ниже, чем цена нефти сорта Urals в европейских портах, поскольку в противном случае цена на бензин в России была бы выше, чем в Евросоюзе. "Сложно себе представить, чтобы цена на нефть в Омске или, например, в Ярославле (где есть переработка) была бы на уровне Роттердама!" - добавил Касьянов.

Отвечая на главный вопрос - про те самые 350 миллионов тонн нефти, в хищении которых обвиняют Ходорковского и Лебедева, - Касьянов заявил, что этот объем сопоставим с общим объемом добычи нефти. По его словам, объемы добытой и реализованной нефти фиксировались во всех документах во всех правительственных службах, с этих объемов уплачивались налоги, нефть экспортировалась на международные рынки, что также фиксировалось во всех службах, в том числе таможенной. "Поэтому говорить о хищениях такого масштаба? Мой ответ - однозначно нет. Такого не может быть!" - добавил бывший премьер.

Не менее интересен был и ответ Касьянова на вопрос о том, что же произошло в 2003 году, когда "ЮКОС" внезапно начали "мочить". Как рассказал Михаил Михайлович, он обращался с этим вопросом к президенту Путину, однако президент Путин дважды отказывался поддерживать разговор на эту тему. "Но потом он все-таки дал мне ответ. И он сказал примерно следующее. Что компания "ЮКОС" финансировала политические партии - не только СПС и "Яблоко", которые он, президент Путин, разрешил им финансировать, но также и Коммунистическую партию, которую он, президент Путин, не разрешал им финансировать", - сообщил Касьянов.

Второй свидетель-тяжеловес - бывший глава Центробанка и бывший председатель совета директоров "ЮКОСа" Виктор Геращенко - таких откровений себе не позволил, что, впрочем, общего впечатления от его выступления не испортило. Облаченный в светлый костюм при темном полосатом галстуке, Геращенко начал с того же, что и Касьянов - с попытки обогнать стенограмму заседания, которую вручную вела секретарь. "А здесь запись не автоматическая?" - удивился Геращенко. - "Ручная", - ответил адвокат Ходорковского Вадим Клювгант. - "А куда же ФСБ смотрит?" - снова удивился Геращенко под смех в зале.

В целом, ответы бывшего главы ЦБ на вопросы адвокатов и прокуроров не оставляли особого сомнения в том, что он не меньше Касьянова испытывает скепсис по поводу происходящего в Хамовническом суде. Кульминации это достигло, когда Клювгант поинтересовался у Геращенко, известно ли ему, в чем обвиняются Ходорковский и Лебедев. "Да... Чушь это собачья! Это неправомерное обвинение, что нефть крали. Потому что тогда бы "ЮКОС" не считалась первой добывающей, перерабатывающей и сбытовой компанией в стране, обогнав "Лукойл". Иначе бы Exxon не предлагал заплатить за 45 процентов акции "ЮКОСа" 40 миллиардов долларов, а он уж изучал все до конца, что в компании делается", - заявил Геращенко под ободрительный гул.

Впрочем, нисколько не сомневаясь в искренности ответов Касьянова и Геращенко, нельзя не признать, что эти люди всего лишь могут иметь свое мнение о процессе над МБХ и ПЛЛ, которое совсем не обязательно совпадает с мнением власти. Тем интереснее было услышать мнение самой власти о том, в чем обвиняют бизнесменов. Пусть и не из уст Путина или Сечина, а лишь от высокопоставленных министров (действующих и бывших, но все еще приближенных).

Первым из них в зале суда 21 июня появился Герман Оскарович Греф, который в прошлом работал министром экономического развития (а затем и торговли), часто появлялся на телеэкранах и носил инфернальную бородку. В суд он прибыл в прекрасном настроении, жуя жвачку неустановленной марки и расточая по сторонам обезоруживающие улыбки. Несмотря на то, что, выйдя из машины, Греф сразу же попал в толпу мрачных и углубленных в работу журналистов, его летний костюм приятных серых тонов дошел до зала суда без видимых повреждений: даже маленький зеленый значок с логотипом вверенного Грефу "Сбербанка" - и тот не сдвинулся со своего привычного места.

Показания Грефа были неожиданными - в первую очередь, не из-за того, что он сказал (таких показаний со стороны защиты было уже много), а из-за того, кто их давал. Герман Греф - человек давно и прочно знакомый с Владимиром Путиным, который, по данным СМИ, прислушивается к его мнению и высоко его ценит. Его появление на этом суде было уже само по себе прорывом для защиты Ходорковского и Лебедева, а то, какие он дал свидетельства, наверняка превзошло их ожидания.

Отвечая на вопрос Ходорковского, стало бы известно Грефу на его посту о том, что на узле учета "Транснефти" в каком-то году пропало 20 процентов российской добычи, бывший глава МЭРТ ответил: "Думаю, что если бы это было обнаружено, наверняка бы дошло". На уточнение, поступали ли ему такие сведения, Герман Оскарович был более конкретен: "Нет".

Дача показаний заняла у Грефа около двух с половиной часов, причем во многом это объясняется тем, что каждый вопрос он тщательно обдумывал, подбирая слова и не спеша с ответом. Как говорится, noblesse oblige, и Греф ни на минуту не забыл о том, какое положение он сегодня занимает. С этим связано и то, что трактовку многих обывателей и журналистов о том, что он дал свидетельства в пользу Ходорковского, Греф тут же отмел: "Я давал показания суду, а не в чью-то пользу".

Впрочем, очевидно, что если уж кому и сыграли на руку его показания, то точно не стороне обвинения, которая свидетелей защиты (да и вообще действия защиты) воспринимает очень болезненно. Однако ни Грефа, ни Виктора Христенко, который пришел в суд на следующий день, прокурорам избежать не удалось.

Действующий министр промышленности и торговли, который в прошлом был первым вице-премьером правительства, пришел в зал заседаний в полосатом костюме, голубой рубашке и бордовом галстуке. Его появление сопровождало меньший ажиотаж со стороны журналистов, чем появление Грефа, однако и Виктор Борисович собрал такое количество зрителей, что ему бы наверняка позавидовали некоторые звезды эстрады.

Выступая в суде, он заявил, что ему не известно о хищении кем-либо миллионов тонн нефти, которое, если и произошло из трубопровода "Транснефти", то и лежит в области ответственности "Транснефти". "Движение нефти от и до является ответственностью трубопроводной компании", - подчеркнул Христенко.

На столь волнующий сторону обвинения вопрос о ценообразовании, которое практиковал "ЮКОС" при торговле на внутреннем и внешнем рынках, министр заявил, что в то время занижение стоимости нефти на внутреннем рынке при трансфертных сделках было обычным делом: "Вертикально интегрированные компании диктовали рынку свои условия и задавали производителям условия ценообразования". Тем не менее, он добавил, что в какой-то момент разница между контрактными ценами и ценами на нефть марки Urals послужила причиной разбирательства в правительстве России.

Допрос Христенко получился немного короче, чем допрос Грефа, и весьма удовлетворил адвокатов Ходорковского и Лебедева. В то же время прокуроры снова оказались недовольны - как сообщает "Интерфакс", гособвинитель Валерий Лахтин по поводу главы "Сбербанка", например, сказал, что "вчерашние показания Грефа СМИ отразили совершенно неадекватно".

Возможно, Лахтин прав и радужный флер, которым оказались подернуты многие сообщения из Хамовнического суда, был чересчур оптимистическим. Греф и Христенко поступили, как поступают граждане (пусть и облеченные властью) во всем цивилизованном мире - явились в суд по повестке и дали интересующие стороны защиты и обвинения показания. В то же время забывать о российских реалиях было бы непростительной ошибкой, поэтому говорить о каком-либо "вольнодумстве" с их стороны нельзя - трудно поверить, что поход таких фигур в такой суд не был оговорен на "высшем уровне".

Впрочем, у Ходорковского и Лебедева есть все поводы для хорошего настроения. Если проводить параллели с вездесущим в эти дни футболом, они забили четыре красивых гола в казалось бы безнадежном матче. Подарив и себе, и многочисленным зрителям некоторое подобие надежды на то, что не все в этом поединке решено заранее.