В окрестностях Тимбукту В Мали победили сразу две революции

1 апреля нынешнего 2012 года на карте мира фактически появилось еще одно независимое государство. Им стал Азавад - "земля свободных туарегов", расположенная на западе Сахары к северу от Тимбукту. Тем временем Мали - страна, которой ранее принадлежал Азавад, - все еще переживает последствия недавнего военного переворота.

"От имени Политического бюро и всех его комитетов, от имени народа Азавада и его Национально-освободительной армии, от имени всех-всех далеких и близких, а также тех, кто сложил головы в борьбе, мы приветствуем этот день - воистину беспрецедентный в истории нашего народа. День возвращения нашего достоинства, наступивший после освобождения Гао, Кидала, других городов страны и древнего Тимбукту. Дорогие соотечественники! Несмотря на переполняющую нас радость, нужно сохранять спокойствие и набраться уверенности в себе перед лицом будущих трудностей... Мы должны сохранить это бесценное достижение и сделать Азавад страной свободы, справедливости и мира".

Именно с такими словами Национальное движение освобождения Азавада обратилось к соотечественникам 1 апреля. Перенасыщенность документа почти северокорейским пафосом, экзотическими названиями и дата его публикации у стороннего наблюдателя могли вызвать вполне закономерные сомнения. Что это за Азавад такой? Какой такой древний Тимбукту? И что за бесценное достижение? Однако на сей раз все было серьезно.

Если коротко, то племена пустынных туарегов (самоназвание - Азавад) полностью очистили одноименный регион на севере Мали от правительственных войск, захватив города Гао и Кидал, а также действительно древний, полумифический Тимбукту. Таким образом они взяли под свой контроль всю территорию, за независимость которой их предки сражались уже сотню лет - вот, собственно, и оно - "бесценное достижение".

Однако при ближайшем рассмотрении события в Мали намного интереснее.

Туареги, издавна населявшие Западную Сахару, - люди, в основном, кочевые. С незапамятных времен они промышляли разведением скота, торговлей, контрабандой, а порой и разбоями на караванных путях. Любая центральная власть, мешающая такому образу жизни, их утомляла, поэтому они предпочитали жить в пустынях, куда человеку при должности добраться не так-то просто.

Свои контакты с постоянными поселениями они ограничивали непродолжительными стоянками у городов, нанизанных, как бусины, на пойму реки Нигер, протекающей по югу Сахары. При случае, эти же города туареги и грабили. До XX века дела у них шли относительно неплохо - в пустыню к ним никто не лез, сами они оттуда тоже редко выбирались. Однако с приходом в Центральную Африку какой-никакой цивилизации, появлением границ (сначала между колониальными владениями, а потом - между независимыми государствами), кочевников стали всячески притеснять, что привело к серии восстаний. Первое началось вскоре после прихода в регион французов - в 1916 году, второе - в 1962-м, третье длилось пять лет с 1990-го по 1995-й, четвертое - с 2007-го по 2009-й, ну и последнее (по крайней мере, на сегодняшний день, началось в январе 2012-го).

Никаких особых требований туареги никогда не выдвигали. Единственное, чего они добивались - это чтобы их оставили в покое и дали им жить так, как они хотят (отсюда выросло движение сначала за автономию, потом - за независимость). Ни французское правление, ни малийские социалистические эксперименты в советском стиле, ни военные диктатуры, ни построение "настоящей" демократии кочевникам категорически не нравились. Именно поэтому они вечно были головной болью для всякой очередной власти, которая, как водится, "лучше знала", что нужно туарегам, и лезла со своими порядками в их мир.

Однако из-за разрозненности племен, отсутствия между ними какой-либо координации кочевникам всякий раз доставалось. Против регулярной армии шансов у них было немного. Ситуация для них стала особенно тяжелой, когда после терактов 11 сентября 2001 года руководство Мали обвинило их в сотрудничестве с "Аль-Каедой" в Северной Африке. Американцы вскоре прислали на помощь "демократическому правительству" своих инструкторов, которые взялись обучать местную армию методам "антитеррористических операций".

Ситуация существенно изменилась лишь в 2011 году. Многие туареги из Мали, устав от притеснений на родине, отправились на войну в Ливии. Большинство из них воевало на стороне правительственных сил (Муаммар Каддафи неплохо платил). Однако часть воевала и за повстанцев в Западных Горах, где живут родственные (по языку) туарегам берберы. Набравшись боевого опыта, прихватив с собой оружие, средства связи и деньги, они оставили Ливию на распил новым хозяевам и к новому 2012 году вернулись восвояси.

На родине ветераны ливийской войны все сделали как надо. Стащив идею у недавних оппонентов, они организовали то самое Национальное движение освобождения Азавада - что-то вроде Национального переходного совета Ливии. Завели сайт в интернете. Выбрали себе политическое бюро, сформировали вооруженные силы, наладили между ними координацию и пошли в бой. Успех был вовсе не гарантирован, но тут повстанцам здорово повезло - в столице Мали Бамако произошел военный переворот. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что туареги сами отчасти организовали себе это везение.

Вооруженные силы Мали - не самая боеспособная структура в мире. Ее функции, в основном, сводились к организации военных переворотов и к подавлению неорганизованных восстаний. Настоящий боевой опыт она приобрела всего один раз - в 1985 году во время пятидневной войны с Буркина-Фасо (с тоже не самым грозным противником).

Столкнувшись в январе с опытными, вооруженными до зубов повстанцами, выступившими единым фронтом, армия Мали посыпалась. Офицеры и солдаты - туареги тотчас перебежали на сторону противника, снабжение частей нарушилось, связь прервалась. Война стала выглядеть так: повстанцы атакуют изолированный гарнизон, берут его штурмом, после чего объявляют об освобождении близлежащего города. Через пару дней история повторяется. Потом еще раз и еще.

Надо отметить, что все это происходило в условиях приближающихся выборов президента Мали (они должны были состояться этой весной). Вся политическая и военная верхушка страны была занята выяснением того, кто придет на смену Амаду Тумани Туре, чей второй срок подходил к концу. Военные провалы на пустынном севере страны в этой ситуации мало кого волновали. Дело в том, что на кону в политической игре был огромный приз: несмотря на повальную нищету, Мали - третий по объемам экспортер золота в Африке.

В этой ситуации инициативу в свои руки взяли простые солдаты, которых, как выяснилось, судьба их страны и ее армии заботит больше, чем президента и правительство. На одной из военных баз в окрестностях столицы они подняли мятеж. Почти все офицеры (высшая каста в местном обществе) из части сбежали. Один из немногих оставшихся - никому ранее неизвестный капитан Амаду Саного - сумел найти общий язык с восставшими и даже возглавил их.

Случай, надо сказать, нечастый. Обычно подобного рода заговоры под покровом ночи плетут какие-нибудь излишне амбициозные старшие офицеры - от подполковника и выше. Тут же без помощи сверху взбунтовались солдаты, а их лидером стал всего лишь капитан. Даже лейтенант Шмидт, в 1905 году поднявший восстание матросов на крейсере "Очаков", для порядка присвоил себе звание капитана второго ранга. Его "коллега" Саного оказался скромнее - повышать себя не стал. Хотя и мог: его восстание, в отличие от шмидтовского, удалось.

В ночь на 22 марта революционеры заняли столицу. Президент и часть министров сбежали, но некоторых (в частности, главу МВД) соратникам Саного удалось отловить. Он тут же объявил о создании "Национального комитета по восстановлению демократии и возрождению государства" - то есть временного правительства. По словам лидера восстания, комитет должен подготовить и провести новые выборы парламента и главы государства, разобраться с коррупцией и распродажей недр иностранцам, а также навести порядок в армии и дать, наконец, решительный отпор туарегам. Саного при этом сказал, что никаким диктатором он не будет, и пообещал, что ни он сам, ни его соратники не будут претендовать на посты в новом руководстве страны.

Однако мир его не понял или сделал вид, что не понял. Первыми возмутились французы, чьи компании активно выкачивают и выкапывают из недр Мали разного рода полезные ископаемые. Париж потребовал немедленно восстановить гражданское управление страной и вернуть к власти демократически избранного президента. В переводе на человеческий язык это означает: верните Туре, который не мешал нам работать. Американцы, у которых в Мали свои (преимущественно военные) интересы, потребовали того же самого. Даже окрестные африканские диктаторы как один поднялись на защиту уволенного коллеги, предъявив Саного ультиматум: либо возвращение Туре, либо экономические санкции.

Капитан малийской армии, возможно, не до конца осознает, что его заявления о приверженности демократии и желании сохранить целостность страны никого не интересуют, когда речь идет о промышленной добыче золота и гарантиях американского военного присутствия. Отчаянные заявления Саного о том, что страна разваливается и ей необходима срочная помощь, никем услышаны не были. Даже обещание восстановить действие относительно демократической конституции 1992 года большого эффекта на мир не произвели. Запад и соседи продолжают давить на капитана, требуя от него восстановить у власти "своего сукина сына" и всю его команду.

В результате в Мали сложилась очень любопытная ситуация: страна разделена на север и юг между неплохими, в общем, людьми, которые, хоть и ненавидят друг друга, являются настоящими патриотами и желают своему народу свободы и процветания. При этом в глазах мирового сообщества туареги - сепаратисты и едва ли не террористы, а Саного и его команда - мятежники и путчисты. Зато мир признает законной властью насквозь коррумпированный, полуавторитарный режим Амаду Тумани Туре - человека, который набивал карманы (свои и друзей) за счет распродажи природных богатств, довел богатейшую страну до нищеты, вел на периферии бесконечную войну с сепаратистами, а сейчас где-то прячется, так как никто не встал на его защиту.

В окрестностях Тимбукту, похоже, еще долго будет неспокойно.