Здесь был теракт Что происходит в Волгограде после взрывов: репортаж «Ленты.ру»
СюжетВзрыв в Волгограде
Фото: Сергей Карпов
В результате двух терактов, которые произошли в Волгограде за одни сутки, погибло более 30 человек, около сотни пострадали. Несмотря на приближающийся Новый год, улицы и магазины города пустуют. Праздничные события отменены, объявлен пятидневный траур. Горожане почти перестали пользоваться троллейбусами. Местные националисты попытались провести «народный сход» — его разогнали полицейские, но и участников было совсем немного. Корреспондент «Ленты.ру» провел один день в Волгограде.
Слухи
Волгоград полнится слухами. Говорят, в ближайшее время будут новые теракты — не то восемь, не то 15. Рассуждают, что в город из Минеральных Вод едет грузовик, в кузове которого сидят три десятка шахидок. Уверяют друг друга: взрывов за последние два дня на самом деле было гораздо больше, власти глушат интернет; один знакомый знакомых видел, как взорвался трамвай, другой — как горел автобус.
Несмотря на подступающий Новый год, 30 декабря улицы и магазины Волгограда пустуют. В местном музыкальном театре отыграли утренний спектакль, после него труппа узнала о взорванном троллейбусе и решила отменить обеденную «елку». Директор театра настаивал: «Нужно провести, даже если пять человек придет». Но ее все равно отменили, уже после вмешательства регионального министра культуры. Из детских садов в центре города забрали почти всех детей, несколько садиков закрылись. Торговые центры не закрыты, хотя не работают отдельные магазины — их владельцы разрешают своим сотрудникам не выходить на работу.
Троллейбусы, которые для Волгограда означают примерно то же, что для москвичей метро, горожане обходят стороной. В одном из троллейбусов, на маршруте №15 (тот самый маршрут, по которому ходил взорванный троллейбус; кондуктор погибла, водитель выжил), едет кондукторша с заплаканными глазами. К ней подходит пассажир, обнимает. «Что такое? Почему? — спрашивает она громко. — Сначала говорили — смертница, сейчас, что была бомба». — «Ужас». — «Да, нам сказали, что 31 декабря в знак поддержки наши мальчишки все равно оденутся в Дедов Морозов».
Во многие районы Волгограда, растянувшегося вдоль берега Волги, можно добраться только на маршрутке или такси. Таксист Александр рассказывает корреспонденту «Ленты.ру», что все городские службы извоза перегружены. Он же говорит, что через несколько часов после взрыва троллейбуса на грязном стекле одной из маршруток №6 (следует из центра в аэропорт) кто-то вывел пальцем: «Здесь будет теракт в 14:00». «Водителя маршрутки скрутили фсбшники, покатали пальчики и куда-то увезли», — утверждает таксист.
Поздно вечером волгоградская полиция отчиталась о четырех тысячах сотрудников, дежурящих на улицах города. Корреспондент «Ленты.ру» смог обнаружить усиленные наряды полицейских только в оцеплениях у мест терактов и на Аллее Героев, где собирались на «народный сход» националисты.
Троллейбус
Что-то бесформенное, красное, грязное — первое, что увидели Константин и Юлия на подоконнике, когда зашли в десять утра в свою квартиру на улице Качинцев. В следующее мгновение они поняли, что это часть тела кого-то из пассажиров троллейбуса, взорванного прямо у них под окнами. Взрывная волна выбила стекла, осколки засыпали детскую кроватку, фрагменты взрывного устройства пробили раму и оставили на стене в комнате несколько крупных отметин.
Константину и Юлии повезло: в момент теракта они вместе с двухлетним ребенком были в гостях. Как вернулись — выглянули из окна: прямо перед домом, в десяти-пятнадцати метрах от раскуроченного троллейбуса, лежала погибшая женщина, рядом с ней — еще двое мужчин.
Фото: Сергей Карпов
«Все в порядке, все в порядке», — повторяет Юлия. Около полудня к ним пришли из ЖЭКа и вставили новые стекла, осколки семья продолжает собирать до сих пор — их складывают в большой таз посреди комнаты. «Папа, я нашла стекло!» — вбегает в комнату ребенок. «Осторожно, клади сюда», — говорит ему Юлия. «А это что? — Константин ковыряется отверткой в раме окна и через несколько секунд достает трехсантиметровый кусок железа. — Часть взрывного устройства, отдам следакам». Он открывает окно и кричит бродящим между кустов мужчинам в куртках с надписью «Следственный комитет»: «Парни, держите!» Следователи забирают находку.
Троллейбус напоминает неумело вскрытую перочинным ножом консервную банку — центральная часть неестественно вывернута, крыши нет, стенки раскурочены; вокруг валяются двери, куски резины и что-то неопознаваемое. Подойти к месту теракта нельзя, перекрыта почти вся улица, на подходах стоят полицейские.
Двое из них, курсанты местной академии МВД, просят у меня сигареты. Мы отходим за гараж. Выкурив по две подряд, Андрей и Николай рассказывают, что в понедельник их подняли в семь с чем-то утра (теракт произошел в 8:23; очевидно, курсанты путают время подъема) и вскоре отправили на улицу Качинцев в оцепление. «Месяц ничего не делали, сегодня должны были в три часа отправиться домой, а тут такое — пришлось сдавать билеты», — рассказывает Андрей. Они вместе с Николаем приехали из Краснодарского края, Новый год теперь будут справлять не дома, а в Волгограде.
Им пришлось поработать не только в оцеплении. Курсанты переносили тела, а потом собирали части троллейбуса. «Его так разнесло, что там никакие не четыре килограмма тротила, как говорят, а 15, — рассуждает Николай. — Да, а вообще сейчас “желтый” уровень угрозы, но у меня такое чувство, что сейчас введут “красный”, и тогда везде будут войска» («желтый» — второй из трех возможных уровней террористической опасности; «синий» означает, что информация о готовящихся терактах требует подтверждения, «желтый» — что информация подтверждена, «красный» устанавливают при наличии информации о действиях, непосредственно направленных на совершение теракта).
Андрей и Николай снова тянутся к сигаретам. К нам подбегает пьяный мужчина в новогоднем колпаке с мигающими звездами: «Пацантрэ, сколько там ***********-то [убило]?» — «15 человек», — спокойно отвечают курсанты. «Вот у вас есть дубинки, обещайте, что будете мочить пидарасов, которые нас взрывают, черных мочить». — «Ну, не всех черных». — «Всех мочить!» — Когда мужчина уходит, курсанты спрашивают у меня, правда ли, что в понедельник в Москве и Петербурге тоже произошло несколько терактов. «Хоть что-то», — говорит Андрей, когда я отвечаю, что ничего подобного. Они возвращаются к троллейбусу.
С другой стороны оцепления, со стороны Качинского рынка, закрыты все палатки — «Быстроденьги», салоны сотовой связи, «Раки живые»; елочный базар стоит без присмотра. На одной из палаток черным маркером написано: «Расстрел». Между торговых рядов бегает женщина с пакетом мандаринов. «Наш мэр — шалава! — кричит она полицейским. — [мэр Волгограда Ирина] Гусева довела город до того, что боимся ходить! Она вчера на закрытом совещании заявила, что мы живем в спокойном городе. Мы живем в городе, залитом кровью, но который теперь осквернен».
«Я не была националисткой, но не станешь с ними!..» — присоединяется к крику проходящая мимо женщина. «Городские власти ничего не делают, — продолжает женщина с мандаринами. — Когда вчера МЧС спасали людей на вокзале, они там как на катке катались. Площадь перед вокзалом не убрана, и спасали поэтому в несколько раз медленнее!» Она добавляет, что на готовящемся в понедельник «народном сходе» «нужно показать городским властям, что им пора уйти в отставку».
Сход
«Народный сход» анонсировали «Вконтакте» почти сразу после теракта на вокзале в воскресенье, 29 декабря. В сообщении, опубликованном в паблике «Русские регионы» (его потом перепостили десятки националистических сообществ), сход анонсировался так: «Нас собирается достаточное количество, сразу перекрываем проспект Ленина и требуем отставки губернатора и мэра города!»
К назначенному времени на Аллее героев недалеко от железнодорожного вокзала собираются около 50 человек. Полицейские выборочно проверяют документы молодых людей в спортивной одежде. На площади возникает казак (казаки наряду с сотрудниками ППС и дружинниками патрулируют улицы города) и предлагает толпе пройти к часовне, расположенной рядом. «Ты чего задумал? — кричит ему один из спортивных. — Не пойдем. Мы не на поминки пришли. Звери лютуют, а вы свечки все ставите». Этот крик никто не поддерживает, люди все-таки направляются к часовне.
На ее ступеньках выступает член «Русского правозащитного центра» Михаил Ясин: «Мы не провокации пришли устраивать. Мы все знаем, что Волгоградской областью правят жулики и воры, но завтра — Новый год и новая жизнь. Город в трауре, люди напуганы, давайте не будем поддаваться на провокации. Поставим свечи». Когда собравшиеся начинают зажигать свечи, в толпу врезаются омоновцы: хватают всех подряд, задерживают около 30 человек. В какой-то момент на площади остаются только полицейские, но позднее приходят другие участники «схода», около 200 человек.
Вокруг мужчины с флагом военно-морского флота СССР слушатели встают в круг. «Полиция ничего не делает, кто должен справляться с террористами? Сам народ? — кричит он. — Дадут сейчас семьям погибших по миллиону, и все на этом. Да я готов отдать свой миллион, лишь бы жили они». К мужчине подходят двое пьяных молодых людей с банками пива: «А мы готовы мильон отдать!» Через несколько минут мужчину с флагом забирает полиция. Девушки скандируют: «Лучше бы хачиков забирали!»
На ступеньки часовни снова взбирается Ясин: «Людям, аффилированным со спецслужбами, выгодны теракты. Они миллионы зарабатывают на терактах. Поставят новые системы безопасности. Поставят новые металлоискатели. Нужно ставить вопрос об их целесообразности вообще, если они не справляются со своей работой, а могут только поймать просто стоящих людей на митинге. Почему они не работают? Почему они десятилетиями ищут [последнего президента самопровозглашенной Чеченской Республики Ичкерия] Доку Умарова? Может, потому что он прячется на даче у [главы Чечни] Рамзана Кадырова?»
Никита, один из молодых людей в спортивной форме, стоит под сверкающей лампочками новогодней елкой. Он показывает мне на своем мобильном телефоне ролик, сохраненный «Вконтакте»: исламские боевики, находящиеся в Сирии, призывают устроить джихад в Сочи и других южных регионах России. Длится запись одну минуту, герои его выглядят примерно как всегда: один, говорящий, с открытым лицом; рядом с ним мужчины в камуфляже, лица спрятаны, «калаши» наперевес. «На это есть прямое указание Доку Умарова», — говорится в ролике (Доку Умаров летом 2013 года действительно заявил «об отмене моратория на проведение операций на территории России»).
Другой местный националист Андрей строит предположения о том, как террористы со взрывчаткой могли попасть в Волгоград. По его словам, через Волгоград по трассе в день проезжают больше 300 грузовиков из Махачкалы. «Их никто не проверяет, такса на постах — пять тысяч рублей, и едешь дальше», — говорит он, завернувшись в российский флаг. Андрей добавляет, что каждый день проезжает мимо множества двухэтажных автобусов, также следующих из Дагестана, но их «шмонает ОМОН с собаками». «Как они шмонают, если ******** [упустили] смертницу, которая числилась в федеральном розыске? Как ее можно было не заметить, *****? Она ехала через все эти их посты, но они замечают ведь только тех, кто курицу украл или на митинг вышел». При этом, согласно последним данным, взрыв на железнодорожном вокзале совершил мужчина-смертник, а не шахидка, как считалось в первые часы после теракта. Источник «Интерфакса» сообщал, что смертником, возможно, мог быть Павел Печенкин из республики Марий Эл, примкнувший к дагестанским боевикам весной 2012-го.
Через несколько часов всех задержанных на «народном сходе» отпустили из ОВД без предъявления обвинений.
Вокзал
Железнодорожный вокзал оцеплен, внутрь через запасной боковой вход пропускают только по билетам, провожающих просят остаться снаружи. По лестнице, на которую 29 декабря вынесло взрывной волной несколько человек, бегают рабочие с деревянными брусьями. Все выбитые окна уже заменили. У запасного входа местные жители оставляют гвоздики и свечки — их, впрочем, совсем немного. На углу дежурит патруль — казак и дружинник. О необходимости таких патрулей в понедельник говорил губернатор Волгоградской области Сергей Боженов: «Казаки — народ обученный».
Сотрудники Следственного комитета возле здания железнодорожного вокзала в Волгограде
Фото: Сергей Карпов / Reuters
Полицейский в оцеплении рассказывает интересующемуся прохожему, что после взрыва рамки металлоискателей «исчезли», тяжелый аппарат для проверки сумок «вмялся внутрь себя» и «отъехал» в другую часть зала вокзала; разбились автоматы с шоколадом и газировкой, пепси-кола пролилась на пол, тяжелые входные двери слетели с петель. «Больше бы погибло людей, если бы полицейский не бросился на смертницу, не знаю, как он ее распознал, но он спас десятки людей», — говорит он. В понедельник днем появилась видеозапись, на которой запечатлен примерно этот момент — видно, как полицейский подает какой-то знак рукой, но что именно происходит — разобрать трудно; невозможно и понять, кто террорист — мужчина или женщина.
На привокзальной площади, около фонтана «Детский хоровод» (копия знаменитого советского памятника; летом 2013 года его открыли Владимир Путин и байкер Александр «Хирург» Залдостанов), бродит мужчина и приговаривает себе под нос: «Да ладно, просто Россия нахрен никому не нужна. Да ладно, просто Россия нахрен никому не нужна».