В индийской политике с каждым годом все больше аристократических имен. Потомки древних династий, которые после обретения Индией независимости почти лишились доходов и едва сводили концы с концами, благодаря охватившей Индию моде на возвращение к корням получили второй шанс. За честь иметь в своих рядах потомков раджей, махараджей, навабов и низамов борются крупнейшие партии страны. В причинах такой популярности разбиралась «Лента.ру».
Золота не может быть слишком много
Ко времени распада Британской Индии на ее территории существовало около 600 туземных княжеств. Формально их правители признавали «сюзеренитет, но не суверенитет» британской короны, отказываясь от независимой внешней политики в обмен на абсолютную власть в пределах своих владений. Многие феодалы обладали баснословными богатствами: так, состояние последнего низама (владыки) Хайдарабада Асаф Джаха VII составляло два миллиарда долларов США — два процента от тогдашнего американского ВВП. Он чеканил собственную валюту, содержал 86 любовниц и огромный штат прислуги, а в качестве пресс-папье использовал бриллиант в 184,5 карата.
В 1947 году, после раздела Британской Индии, феодалам пришлось выбирать, к какому из двух новообразованных государств присоединиться — к Индийскому Союзу или Пакистану. Но реальную возможность выбора имели только те князья, чьи владения располагались на границе. Тем же, кто пытался идти наперекор судьбе и географии, быстро дали понять, чем это грозит. Примером всем послужила судьба выше помянутого хайдарабадского низама, княжество которого находились в центре Индостана. Стоило тому заикнуться о присоединении к Пакистану, как индийские власти начали против него карательную операцию. 22-тысячная армия низама была разгромлена за пять дней, погибли почти две тысячи человек, и Хайдарабад капитулировал, согласившись остаться в составе Индии.
Остальные князья не стали испытывать судьбу и заключили договор с центральным правительством Индии, добровольно-принудительно передав Нью-Дели право собирать налоги с жителей своих территорий. В обмен правительство обязалось выплачивать им круглую сумму — так называемый «личный кошелек» (privy purse). Территории княжеств были объединены в «штаты типа B», которыми управляли советы феодалов. Однако в 1956 году штаты были полностью реорганизованы по языковому признаку, и бывшие раджи утратили всякую власть на местах.
Командующий хайдарабадской армией генерал-майор Эл-Эльдроос (справа) капитулирует перед индийскими войсками
Фото: ourhyderabadcity.com
Холодный душ для раджи
В основном индийские князья в это время просто проживали деньги, накопленные поколениями их предков. Лишь некоторые из них были достаточно прозорливы, чтобы выбрать политическую стезю. Для тех, кто решил баллотироваться в парламент, это было золотое время. «Когда Его Высочество князь Джайсалмера Рагхунатх Сингх Бахадар решал избраться в парламент, ему не было нужды вести предвыборную кампанию, — рассказывает один из его потомков, Кесари Сингх Бхати. — Его Высочество никогда не был в округе, от которого баллотировался, чтобы заручиться поддержкой избирателей. Он сидел в своем дворце, и тем не менее получал все необходимые голоса. Почему? Да просто люди понимали: он ничего не будет у них отнимать. Что он может с них взять? Он может только дать им что-нибудь».
Однако над князьями все больше сгущались тучи. Бессменная руководящая партия, Индийский национальный конгресс (ИНК), строила новую Индию, в которой не было места пережиткам прошлого. Над махараджами и низамами вполне заслуженно издевались в прессе, на них рисовали карикатуры, газеты писали о том, как князья обжираются черной икрой, пока простые индийцы умирают с голоду. В индийском обществе усиливались антифеодальные настроения.
В 1969 году индийские власти решили, что хватит тратить огромные суммы на выплату личных денег князьям. В парламент был внесен проект об упразднении «личных кошельков», которому не хватило лишь одного голоса для того, чтобы превратиться в закон.
Феодалы почувствовали угрозу, и на выборах в марте 1971-го массово баллотировались в парламент, чтобы заблокировать дальнейшие инициативы по ограничению своих прав. Их ждал холодный душ: почти во всех округах аристократы потерпели унизительное поражение. Воодушевленное победой на выборах, правительство ИНК провело 26-ю поправку в конституцию страны, покончившую с «личными кошельками» и лишившую князей источников доходов.
Королева красоты
Символом сопротивления аристократии новым реалиям стала махарани Гайятри Деви из Джайпура. Окончившая школу в Лондоне и университет в Лозанне, она отличалась удивительной красотой (журнал Vogue включил ее в список десяти красивейших женщин мира) и была искушенным политиком. Впервые выборы в парламент она выиграла еще в 1962 году, в возрасте 47 лет, баллотируясь от оппозиционной «Сватантра парти», и с тех пор по итогам каждого голосования неизменно сохраняла за собой кресло в нижней палате. Несмотря на то что ее муж занимал важный пост в индийском МИДе, она неоднократно отвергала предложения сменить сторону и вступить в ИНК. В середине 1970-х, когда в стране было введено чрезвычайное положение, «конгрессисты» воспользовались возможностью и отомстили Гайятри: по ложному обвинению ее заключили в тюрьму на пять месяцев, после чего махарани отошла от политики.
Махарани Гайятри Деви в возрасте 42 лет
Фото: David Steen / Associated Newspapers / REX Shutterstock
Семидесятые и восьмидесятые стали для индийских феодалов временем упадка. Источники их доходов иссякли, заниматься бизнесом им не позволяли фамильная гордость и кастовые предрассудки. Большинство полностью разорились, самые богатые выживали за счет распродажи семейных ценностей. Но и тут повезло не всем: к примеру, сокровища хайдарабадского низама были объявлены национальным достоянием, и его потомки не могли продать ни единого камня.
Выходом могло бы стать превращение роскошных резиденций феодалов в гостиницы и музеи, но в те годы Индия еще не приобрела популярность среди туристов. Махараджа Джодхпура Гадж Сингх II вспоминал, что он однажды оказался на грани голодной смерти: бакалейщик отказался отпускать бывшему князю товары в кредит до тех пор, пока он не вернет долги. В это время махараджа жил в роскошном дворце Умайд-Бхаван, и все его деньги уходили на выплату жалованья многочисленным слугам, которых нельзя было просто так выгнать на улицу: их предки служили семье владык Джодхпура многие поколения. Сейчас в Умайд-Бхаване — пятизвездочный отель, по совместительству музей, обеспечивающий бывшего махараджу стабильным доходом и позволяющий подзаработать слугам: многие из них охотно фотографируются с туристами за несколько десятков рупий.
Умайд-Бхаван, ранее дворец владык Джодхпура, ныне пятизвездочный отель
Фото: Vijay Mathur / Reuters
Возрождение традиций
Пример Гадж Сингха не уникален: князья, сумевшие дотянуть до 1990-х, стали массово переделывать свои владения под музеи и гостиницы.
В это время в Индии начались экономические реформы: она все больше отходила от политики госрегулирования, развивался частный бизнес, в страну потекли иностранные инвестиции. Вместе с либерализацией экономики и отказом от строительства «социализма по-индийски» общество охватило стремление вернуться к корням: газеты, которые прежде высмеивали аристократов, стали все чаще писать о них в ностальгическом тоне. Бывшие феодалы, почти вытесненные из большой политики, начали возвращаться в нее. Их с распростертыми объятиями принимала оппозиционная «Бхаратия Джаната парти» (БДП), делающая ставку на консервативные ценности.
Охрана Умайд-Бхавана охотно позирует фотографам за несколько десятков рупий
Фото: Vijay Mathur / Reuters
«Мы, князья из воинственной касты раджпутов, рождены, чтобы сражаться за свою страну, — объясняет наследник владык Джайсалмера Кесари Сингх Бхати. — Но сейчас мы не можем просто взять меч и ринуться в битву. Где еще мы можем вести за собой людей и делать то, для чего нас родила мать, как не в политике? Люди все еще ждут от нас даров и подвигов, но люди слушают только тех, у кого власть».
Символом второго прихода аристократии во власть стала Васундхара Радже — наследница владык древнего Гвалиора, вышедшая замуж за Хеманта Сингха, одного из потомков семьи князей Дхолпура в нынешнем штате Раджастхан. Радже четыре раза избиралась в парламент штата, пять раз — в нижнюю палату парламента Индии. В 2003-м она возглавила список БДП на выборах в законодательное собрание Раджастхана и привела партию к решительной победе, став главным министром штата — первой женщиной и первой особой королевской крови на этом посту за всю историю.
Принцесса Дийя Кумари (стоит) со своей семьей
Не отстает от нее и 45-летняя Дийя Кумари из Джайпура — внучка красавицы Гайятри Деви. Во время визита Нарендры Моди в Джайпур в ходе предвыборной кампании, когда на городской площади собрался 200-тысячный митинг, она торжественно объявила о вступлении в БДП. После этого Кумари прошла в местный парламент и теперь появляется почти на всех крупных благотворительных мероприятиях, зарабатывая себе политические очки для битвы за место депутата общеиндийского парламента.
Старые враги — новые друзья
Лидеры Индийского национального конгресса, занимавшего некогда непримиримую антифеодальную позицию, уловили моду на аристократию и все чаще говорят о традициях, пытаясь перехватить лозунги у БДП и активно привлекая в свои ряды бывших феодалов.
Самый известный аристократ в рядах бывших непреклонных борцов с феодальными привилегиями — Чандреш Кумари, наследница владык Джодхпура, избранная депутатом от ИНК в 2009-м и ставшая министром культуры в последнем правительстве Манмохана Сингха. Хотя по результатам разгромных для Конгресса выборов 2014 года она в парламент не попала, отказываться от политической карьеры Чандреш Кумари не собирается. В рядах ИНК состоят также наследник джатского княжества Бхаратпур Вишвендра Сингх и его жена Дивья, Иджьярадж Сингх, принц княжества Кота, Кунвар Викрам Сингх, махараджа Чхаттарпура и многие другие.
Иногда члены королевских семей расходятся в симпатиях. Характерным примером служит семья Шинде — древних владык княжества Гвалиор: Яшодхара Радже Шинде, убежденная сторонница БДП, занимает сейчас пост министра торговли и промышленности в штате Мадхья-Прадеш, в то время как ее племянник Джьотирадитья Мадхаврао Шинде, официальный махараджа Гвалиора, является депутатом нижней палаты парламента Индии от ИНК.
Я дам тебе золотую монету
Возвращением бывших князей в политику довольны далеко не все. Кто-то видит в этом свидетельство социальной несправедливости, кто-то — отход от принципов, на которых была выстроена современная Индия. Есть и те, у кого счеты к особам королевской крови куда серьезнее.
Азам Хан, бывший лидер социалистической «Самаджвади парти» из штата Уттар-Прадеш, превратил борьбу против потомков владетелей княжества Рампур в дело всей жизни. «Я вырос на историях о том, как навабы Рампура притесняли и эксплуатировали простых людей, — заявлял Азам Хан. — Эти истории до сих пор питают пламя моего гнева».
Но многие из простых избирателей испытывают по отношению к потомкам раджей, махараджей, навабов и низамов другие чувства — тоску по «старым добрым временам» и «золотому веку», отблеск которых до сих пор падает на древние фамилии. Но дело не только в ностальгии. Раджей, закрома которых ломятся от фамильных богатств, вряд ли затронет бич индийской политики — коррупция.
«У Его Высочества махарао столько денег, столько земель, что ему и в голову не придет опускаться до того, чтобы брать взятку, — говорит Кесари Сингх Бхати. — Деньги для него не имеют значения. Если ему придет в голову намекнуть на взятку, люди будут просто шокированы. Вы можете проехать все бывшее княжество Кота и спросить, вымогал ли князь у кого-нибудь деньги. Если найдется человек, который ответит положительно, я той же ночью перейду границу и уйду в Пакистан».