В июне-июле было принято несколько резонансных законов, в числе которых — поправки, предусматривающие создание «зеленого щита» вокруг российских городов. По словам одного из авторов инициативы, депутата Владимира Гутенева, невнимание со стороны населения и власти — прямая угроза для леса. Чтобы следить за исполнением этого и других значимых законов, в «Единой России» создали специальные мониторинговые группы. Кто чаще всего виноват в нарушениях и как их избежать, парламентарий рассказал в интервью «Ленте.ру».
Затейливо, но возможно
«Лента.ру:» Закон о «зеленом щите» вступит в силу с 1 января 2017 года. Но до этого момента с лесами много чего может случиться…
Владимир Гутенев: Да, есть случаи, когда представители бизнеса пытаются в ускоренном порядке зафиксировать свои права и начать застройку. Особенно если речь идет о случаях наложения прав — когда на земли Гослесфонда есть права собственности у частных или юридических лиц. Поэтому параллельно с федеральной мониторинговой группой создаются и региональные группы, куда входят активисты, общественники и действующие депутаты.
В чем состоит задача этих групп?
Мы хотим в первую очередь определить так называемый экологический каркас территорий — те ядра, на которых он будет строиться. Наша задача сейчас состоит из двух частей. Первое — обсудив с населением, ввести мораторий на использование этих ядер до вступления в силу закона. То есть, допустим, люди скажут: «Вот этот парк или сквер ни при каких условиях не должен исчезнуть». И местные власти, в том числе партия, будут контролировать, чтобы под различными предлогами не выдавались разрешения на освоение территории.
Для мониторинга исполнения резонансных законов в «Единой России» (ЕР) создано четыре группы с участием экспертов и представителей общественных организаций. В их поле зрения попадут новые социально значимые инициативы — закон о торговле, ограничивающий бонусы для торговых сетей, закон об изъятии земель сельхозназначения, а также о лесных вырубках и создании «зеленого пояса» в российских городах.
Как отмечали в ЕР, документы встретили «сопротивление со стороны различных групп» во время обсуждения в парламенте. Авторы инициатив признают, что после принятия законов есть попытки обойти созданные новые ограничения.
Мониторинговые рабочие группы создаются одновременно на федеральном и региональном уровнях. По результатам этой работы планируется представить доклад президенту России.
Кроме того, ни один закон не в состоянии закрыть все лазейки, некоторые творческие граждане могут попытаться его обойти. Согласно документу, с инициативой о создании «лесного пояса» могут выходить некоммерческие организации, население и местные власти. Отказать в регистрации инициативы можно в очень ограниченном числе случаев, но один из них связан с тем, что на рассмотрение уже внесено какое-то предложение. Представьте, вокруг города можно сделать пояс шириной три километра, а можно — десять или пятнадцать. Но если уже внесено ограниченное предложение, в котором, допустим, заинтересована местная власть, в этом случае другие предложения — полноценные и большие — рассматриваться не будут.
Как мониторинговые группы помогут предотвратить такие случаи?
Мы планируем проводить совещания и предостерегать местную власть от таких затейливых, но с юридической точки зрения возможных ходов. И мы сейчас очень надеемся на российских граждан, которые понимают, что решается вопрос не только красивого вида из окна. На самом деле вопрос стоит о том, например, будут ли они сами, их родители и дети страдать заболеваниями верхних дыхательных путей из-за плохого воздуха. На мой взгляд, при определенной настойчивости и активности у нас есть все шансы развернуть эту ситуацию на 180 градусов.
Участки для неслучайных людей
Идея «лесных поясов» вокруг крупных городов существует давно, во многих городах они уже есть. Зачем понадобился новый закон?
Мы начали работать над этим вопросом полтора года назад. Был огромный вал обращений граждан — и к депутатам, и в партийные органы ЕР, — связанных с тем, что под различными надуманными предлогами леса попадают в активный оборот. В них создаются промзоны, ведется жилищное строительство, бывают вопиющие факты, когда на землях Гослесфонда возникают свалки твердых бытовых отходов...
Можете привести примеры?
Лосиный Остров — национальный природный парк, на территории которого сегодня есть и предприятия, выпускающие бетонную плитку, и какие-то автоотстойники, зафиксирована масса других нарушений. Я принимал участие в рейде в районе Митино: на улице, прилегающей к Красногорскому лесничеству, был вырублен лес, и, как оказалось, разместился перевозчик маршрутного такси. Не хочу называть это бомжатником, но там находится стоянка автотранспорта и очень странные сооружения из контейнеров, где живут люди. Вызванный представитель лесничества развел руками: «Я не в курсе, я не при чем».
Кулаковский полигон ТБО
Кадр: видео Сергей Фоменко / YouTube
Другой пример — деревня Манушкино Чеховского района, где на весьма условных законных основаниях существует огромный полигон твердых бытовых отходов на месте пруда, реки, леса — общей площадью 15 гектаров. И вот сейчас там захвачено еще 13 гектаров Гослесфонда под полигон.
Создается впечатление, что самые вопиющие случаи встречаются недалеко от столицы…
Это не так, и местные власти очень многое делают для решения проблемы. Не меньше вопросов в других регионах, особенно в Бурятии, Иркутской, Ленинградской областях, республике Коми. Очень много случаев, когда исчезают лесополосы, которые в степных районах служили экологическим каркасом и защищали почву от ветровой эрозии.
В Иркутске осенью-зимой прошлого года разбирательства закончились тем, что был отстранен от должности глава крупнейшего района города. Он на протяжении многих лет неслучайным людям, которые писали заявления о выделении территорий для садовых товариществ, предоставлял на берегу Ангары шикарные участки с лесом. Земля обносилась забором, лес уничтожался, территория дробилась на отдельные участки и продавалась потенциальным дачникам.
Переписка из отписок
Кто в большинстве случае выступает слабым звеном — из-за кого становятся возможными нарушения?
В первую очередь это, наверное, корыстный неразборчивый бизнес. Во вторую — местная власть, которая не слышит свое население, и территориальные подразделения Росимущества, Рослесхоза, где частично утеряна вертикаль управления. Очень часто получается, что подложные заключения о болезнях леса или очень кстати возникший пожар впоследствии дают аргументы для освоения территории — при отсутствии бюджетных средств на лесовосстановление.
В чем провинились подразделения федеральных ведомств?
Мы видим, как в некоторых субъектах России территориальные подразделения Рослесхоза не всегда реагируют на указания федерального руководства. Даже при выявлении нарушений теми же самыми территориальными подразделениями Рослесхоза их переписка с территориальными подразделениями Росимущества приобретает бюрократическую направленность и может продолжаться до тех пор, пока не заканчивается срок исковой давности.
В Иркутске, который я уже упоминал, местное подразделение Рослесхоза и местное подразделение Росимущества очень мастерски занимались перепиской, а когда по истечении срока исковой давности участники дела отправлялись в суд — результат был понятен. Да, утрачено имущество Российской Федерации, но сейчас там уже добросовестный приобретатель.
Неужели федеральное руководство ничего не делало?
Напротив, предлагалось делегировать часть полномочий Минприроды от Росимущества, чтобы право идти в суд получил тот, кто первый выявил нарушение. Раньше лесники, обнаружив нарушения, не могли обращаться в судебную инстанцию и должны были просить об этом Росимущество, но теперь они могут обрести такое право.
Кроме того, на обращения, которые направлялись в том числе и депутатами, всегда была очень четкая реакция со стороны Генпрокуратуры и Следственного комитета. Правоохранительные органы фактически прикрывали своей спиной активистов, потому что это очень чувствительное место. Были не просто угрозы, а вполне реальные риски.
В целом же там, где мы точечно проявляли активность, леса удавалось отстоять. Но ручное управление редко бывает эффективным, поэтому возникла необходимость системного законодательного акта.
Пояса и ленты
Сколько городов может затронуть закон?
У нас около 15 городов с населением от миллиона до полутора миллионов человек, не считая две огромные агломерации — московскую и петербургскую, с суммарной численностью жителей под 30 миллионов. В 1935 году принималось решение сохранить вокруг Москвы лесопояс общей площадью 168 тысяч гектаров, а сейчас осталось меньше 60 тысяч — при безумном увеличении числа людей и машин. Автомобилей было 74 тысячи, а сейчас их в Москве и области — около шести миллионов.
Вид на 98-й километр Московской кольцевой автомобильной дороги (МКАД), проходящей через национальный парк Лосиный Остров
Фото: Максим Блинов / РИА Новости
Еще 21 город — как правило, это столицы субъектов федерации — с населением от 500 тысяч человек до миллиона, и они не меньше, чем крупные города, нуждаются в создании или сохранении «зеленого пояса».
Эти относительно небольшие города однозначно нуждаются в «зеленом щите». Мы видели, как у жителей опускались руки, они считали, что все потеряно, невозможно остановить волну вырубок. Сейчас население очень воодушевлено, тем более что закон касается не только лесов, которые примыкают к городам, но и городских защитных лесов внутри населенных пунктов.
То есть речь все-таки не только о «поясах»?
Вообще территории, которые важны для экологической защиты граждан, будут иметь различную форму — в зависимости от ландшафтных особенностей. Не всегда это циркулем проведенная окружность вокруг столицы субъекта федерации.
К примеру, сейчас есть инициатива по поводу создания «зеленой ленты» — она должна протянуться от Иркутска и прилегающих территорий до озера Байкал вдоль Ангары, где ситуация просто вопиющая, несмотря на посадки чиновников.
Все эти участки могут попасть под защиту в рамках закона?
Да. Его задача, с одной стороны, — вывести в особый режим пользования те территории, где сохранились участки леса, важные для экологии, чтобы невозможно было оттуда изымать землю. С другой — определить критические ядра в экологическом каркасе, возможно, где-то провести лесовосстановление, где-то обеспечить разграничение прав собственности, а в некоторых случаях — просто защитить лес.
«Мы не вандалы»
Можно ли будет неправомерно выведенные территории вернуть в Лесной фонд?
Если на территории есть уже построенные дома или какие-то другие объекты, это трудно. Мы не вандалы, чтобы сносить их и устраивать трагедии для тех, кто на законных основаниях приобрел эту недвижимость. Но при этом мы не должны оставить без внимания и тех, кто осуществлял эти нарушения.
Сколько времени уйдет на подготовку первых инициатив «зеленого пояса»?
Думаю, в тех регионах, где власть правильно понимает задачи, осенью пройдут общественные слушания и будут определены ядра, которые лягут в основу экологического каркаса. Дальше региональная власть должна дать поручения, изыскать ресурсы и оставшуюся часть года посвятить тому, чтобы поддержать общественные организации и экспертов в разработке детальных предложений.
По процедуре регистрация инициативы должна занимать не более двух месяцев, так что мы вполне могли бы встретить весну Года экологии с новыми пилотными проектами, в рамках которых показали бы несколько модельных территорий.
И все-таки — когда может быть посажено первое дерево?
Говорят, что надо сажать деревья в зиму — лучше приживаются. И я думаю, что власти ничего не мешает, понимая интересы граждан, уже этой осенью начинать сажать деревья.