Через преисподнюю Заключительная часть рассказа о путешествии москвича на пикапе по Средней Азии
Фото: Сергей Лесневский
Финальный этап автопробега по Средней Азии лежал через мертвое дно Аральского моря, через «марсианскую» пустыню Кызылкум — к цветущей сказке оазиса Бухары. Последние сотни километров оказались самыми трудными, но, как выяснил корреспондент «Ленты.ру», оно того стоило.
Если бы мне сказали, что я буду ехать на дизельном пикапе со скоростью сто километров в час по дороге, проложенной по дну морскому, я бы наверное подумал, что виной всему — некоторая невоздержанность по части традиционного российского пристрастия к горячительному. Но на всякий случай проверил бы у себя наличие способностей Моисея, хотя бы на блюдце с водой.
На дне
В Узбекистане у нас было все, чтобы осуществить вышеперечисленное. У нас был Amarok с двухлитровым дизелем, солнце в зените и сотни километров дна Аральского моря. В 1960-х, когда развернулось массовое строительство мелиоративных каналов от реки Амударьи для орошения хлопковых полей, Аральское море обмелело, частично высохнув и превратившись в подобие лунной пустыни. Когда вода ушла, на дне обнаружились газовые месторождения, что породило одиноко стоящие вышки и миниатюрные вахтовые поселки, соединенные дорогами.
Хотя дорогой это назвать можно с натяжкой. Скорее, направление. Колея, прокатанная в нетронутой почве, покрытой миллиардами одинаковых белых ракушек и уходящей в зеркальный от жары горизонт. Поверхность тут меняется быстро и хаотично, от серой, почти черной глины с изредка торчащими чахлыми колючками, до белоснежного рыхлого песка, который делает машину почти неуправляемой и норовит выбросить из колеи в заросли саксаула.
Мы доехали до Муйнака, бывшего крупного рыболовецкого порта. Из-за небольших глубин море отступало тут особенно быстро. Сегодня отсюда до кромки воды больше ста километров, и о море напоминают лишь ржавые остовы кораблей на песке. Рыбацкие лодки и буксиры выставлены в ряд вдоль берега — ради красивых фотографий туристов. Невероятно красивое и грустное зрелище.
Фото: Сергей Лесневский
Наш путь лежал в Бухару — финальную точку первого этапа экспедиции. Прогуляться по улочкам старой Хивы — и дальше через красную, как Марс, пустыню Кызылкум. К последним дням экспедиции я начал понимать, почему сюда все-таки стоит поехать, и именно на машине.
Конец истории
Мы преодолели за неделю почти три тысячи километров. Гнали по раздолбанным дорогам Казахстана, выкатывались на солончаки, неслись по ночной степи, цепляя днищем прокатанную КамАЗами колею. Мы ехали друг за другом в такой пыли, что не было видно идущей впереди машины и приходилось двигаться вслепую.
Фото: Сергей Лесневский
Мы пускали машины боком на дне Аральского моря и застревали в грязи на берегу Каспийского. Взлетали на кочках в пустыне так, что головой доставали до потолка. Вряд ли те, кто создавал Amarok, предполагали, что ему придется испытывать нечто подобное. Highway To Hell, как пели известные австралийские рокеры. Но он выдержал, что говорит о заложенном в него большом ресурсе. VW удалось сделать достойную машину для ниши, которую традиционно занимают японские и американские конкуренты.
Мы все ожидали совершенно другого — и от машины, и от дороги. Если половину Казахстана мне уже раньше довелось проехать на поезде, то от Узбекистана я ждал нищеты и грязи на улицах, а увидел в центре Бухары восточную сказку, почти рай на земле, и гостеприимных улыбчивых людей. Я не испытывал больших иллюзий по поводу высохшего моря, но, покинув поутру палатку, увидел один из самых прекрасных пейзажей, до которого всего три часа самолетом от Москвы. Я не думал, что двухлитровый дизельный пикап проедет там, где он в итоге летал.
Каждое путешествие, даже такое непродолжительное, — это испытание. В таких поездках осознаешь, как все относительно. Твоя самооценка, твои привычки и желания, твои представления о прекрасном. Сидя по 12 часов за рулем, начинаешь понимать относительность времени, когда каждый час сокращается до минут, а неделя к концу уже кажется месяцем. Каждое такое путешествие открывает еще одну частичку настоящего тебя. Когда все заканчивается, можно выйти из самолета в Москве и сказать самому себе: я это сделал. Мы это сделали. И обязательно сделаем еще раз.