В Москве ежегодно весной и осенью проходит Неделя моды Mercedes Benz Fashion Week Russia. Свои коллекции представляют как молодые, так и именитые дизайнеры. «Лента.ру» побеседовала с тремя участниками MBFW Russia, которые уже завоевали признание публики, о новых трендах на подиуме и вокруг него, об импортозамещении и экономическом кризисе, о том, чем производство одежды отличается от производства аксессуаров, и о том, как всегда оставаться молодыми.
Юлия Николаева
Юлия Николаева
«Недорогой минимализм» — не минимализм вообще, а дешевая поделка. Если в минималистической вещи нет внутренней сложности, она превращается просто в какие-то два куска тряпки, соединенные в трех местах. Вообще, минимализм только тогда минимализм, когда он сродни архитектуре, когда ты понимаешь, что все продумано. Минимализм может быть и вечерним, и коктейльным. Но главное для меня — это удобство вместе с красотой: даже коктейльное платье у меня не будет целиком покрыто пайетками, потому что они очень колючие, это невозможно носить, неудобно — скажем, в подмышках. У меня нет силуэтов точно по фигуре, поэтому одежда подходит не только худым (скажем прямо) женщинам. Скорее, важно внутреннее состояние человека: подходит ей платье-мешок или не подходит.
У меня нет никакой заграничной экспансии. Более того, я даже не уверена в пользе выставок. Например, я участвовала в нынешнем году в CPM Moscow с капсульной коллекцией, которую я постаралась сделать максимально недорогой и привлекательной. И мне все равно сказали, что моя одежда — премиум-сегмент, overpriced. И никакого результата для меня CPM не дала. О поездке в Париж и представлении коллекций там в каком-то шоуруме я пока не думаю. Я тяжело работаю, у меня нет времени и нет спонсоров, на подготовку коллекций и показы я трачу свои деньги.
Я мало слежу за тем, что называют «модным процессом», за тем, что делают другие дизайнеры. У меня даже нет телевизора. Я просто сижу в своем углу и много работаю. Мне говорят, что нужно следить за трендами, инспирироваться. Если ты «тусовый», то, наверное, без тусовок ничем не вдохновишься. А если не «тусовый», но любишь свое дело, то и сидя в углу и медитируя придумаешь коллекцию. Из воздуха возьмешь идею. Скажем, я два раза в год езжу в Париж на текстильную выставку, заказывать ткани. И год назад мне попался итальянский текстиль с фактурой искусственных перьев с люрексом. Производители были так любезны, что даже прислали мне образцы «перьев» без люрекса на выбор. Этот текстиль стал основой нынешней коллекции.
Модель на показе Юлии Николаевой сезона весна-лето 2017
Фото: MBFW Russia
Кстати, к сожалению, и текстильная выставка глобализируется, там теперь доминирует Азия — Турция, Корея. Закрываются шикарные европейские компании-производители, которые я любила. У итальянцев очень серьезный кризис, небольшие премиальные компании сокращают производство — обувные, текстильные — и поднимают цены. И то, и другое — вдвое. Все меняется. Придется обращаться к каким-то артизанальным производителям, маленьким компаниям. Главное, чтобы ткани и вещи были приятны рукам и взгляду. Нам повезло еще и с обувью для новой коллекции: нашли хорошие ботинки у демократичного производителя в Португалии. Это большая удача, поскольку там почти не делают обуви на «непрактичной» кожаной подошве, это вам не Италия.
Я не занимаюсь мужской одеждой, потому что я ее не чувствую. Даже в женской моде понимание того, в чем кайф вещи, почему она нравится, почему она садится на фигуру, ко мне пришло не сразу. Так и многие клиенты в бутиках: им нравится, но они не понимают почему. И разочаровываются так же: на вешалке нравится, а на себе — нет. Вот и я с одеждой для мужчин: понимаю, чем мне нравится какой-то мужской костюм — пропорциями, жесткостью, деталями, отделкой, но сама сделать не могу, не «чувствую».
Даша Гаузер (Dasha Gauser)
Даша Гаузер
Моей марке десять лет, скоро одиннадцать, и я вместе с ней переживаю уже третий кризис. И я готова к этому, потому что понимаю: нужно жить и делать бизнес в этих условиях. Импортозамещение нам на руку, выросший доллар нам на руку, потому что одежда зарубежных дизайнеров стала просто крайне дорогой. И российские дизайнеры, особенно умные, те, кто долго на рынке работает, быстро-быстро поняли ситуацию и начали делать коммерческие коллекции. Открыли вторые линии. Я вторую линию, правда, сразу открыла, а они через десять лет, но лучше поздно, чем никогда. Нужно продаваться здесь и сейчас.
Моя клиентура изменилась. Остались молодые девушки, офисные сотрудницы, но и добавились женщины состоятельные, которые приходят ко мне в Louis Vuitton и Chanel и покупают одежду российского дизайнера. Почему? Потому что мы тоже выросли. Мы создали производство в Москве и Подмосковье и отслеживаем качество на месте, делаем большие тиражи коммерчески успешных дизайнерских вещей (до тысячи штук). Нет таких расходов на логистику, и ценник упал: платье, в котором на моем показе сидела чуть ли не половина зрительниц, стоит 8-10 тысяч рублей. Расширяем и охват площадок продаж: шоурумы, мультибренды, собственный интернет-магазин, WildBerries, открывается также коммерческий проект с Avito — интернет-магазин российских дизайнеров, интересно, что из этого получится. За онлайном будущее.
Для сублимации, для принтов я использую китайские ткани (полиэстер). Для пальто — кашемир, не могу отказаться от кашемира, и его очень хорошо берут. Но молодежная мода, двигатель торговли, диктует свои условия. Приходит девушка, берет пальто, запринтованное таблицей Менделеева. На нее сначала смотрят с удивлением, а потом являются дамы постарше и тоже покупают такое пальто. Мне кажется, мы сделали правильный коммерческий ход, поставив на молодых.
Я не только дизайнер, но и бизнесмен. Мне нужно выживать в кризис. Поэтому мы реализовали концепцию see now buy now одновременно с западными компаниями и независимо от них. Я выпустила на подиум в прошлом году коммерческую коллекцию, круто ее стилизовав, и, не дожидаясь начала сезона, отправила в производство и продажу. Вещи продавались практически сразу после показа. И это сработало.
Модель на показе Dasha Gauser сезона весна-лето 2017
Фото: MBFW Russia
Моя профессия стимулирует всегда оставаться молодой. Я постоянно общаюсь с молодыми клиентками, юными модельками, и мне нужно всегда оставаться в теме. И я это делаю. Я ставлю хип-хоп саундтреком на показ, потому что мои клиенты слушают эту музыку. Я внутренне такая же, как они, веселюсь, тусуюсь, и поэтому остаюсь молодой и внешне, это отражается на лице. Когда я приезжаю в свой родной город Магнитогорск и встречаюсь со своими ровесниками и ровесницами, я удивляюсь их разговорам. Они говорят о здоровье, таблетках, бытовых проблемах. И это их старит. А мы здесь, в Москве, все живчики, занимаемся йогой, мы быстрые и легкие, у нас московский ритм, и поэтому мы молодые. Ну и генетика играет роль, конечно.
Важно сделать какую-то вещь-фирменный знак. У меня это сумки и клатчи в виде сложенной рубашки. Я ее придумала в 2008 году, намного раньше, чем сумки-косухи Moschino. Это классная харизматичная тема, и мы ее преображаем из коллекции в коллекцию, меняем цвета и форму. На самом деле это была даже не идея, а сон, приснившийся мне однажды: очень аккуратно сложенная мужская сорочка на женском клатче. Приснилась, как таблица Менделееву. И я сразу подумала: вот он, знаковый продукт, который нужно сделать. Кстати, мне иногда музыка снится, которую я сама пишу, а ведь я не знаю нот! (смеется)
Нужно правильно стилизовать показ. Каждая вещь должна сочетаться со всеми другими вещами коллекции. Это торговая матрица. Клиентка приходит и, например, говорит: «Хочу не могу вот этот свитшот, но с чем мне его носить?!» И я тут же предлагаю: юбка раз, юбка два, пальто… Это просто коммерческий подход к делу. И ведь я не училась специально бизнесу, маркетингу. У меня просто женская интуиция, «чуйка» дизайнера. Жизнь моя, так сказать, мой учитель.
Я думаю над расширением ассортимента, например, над линией бижутерии. Но для того, чтобы прокачать хотя бы одну историю, коллекцию одежды, нужны время и определенные затраты. Надо, чтобы к тебе люди привыкли. Так же с сумками-рубашками: аксессуарную историю следует прокачать, чтобы к тебе в этом амплуа привыкли и искали эту вещь именно у тебя. Я пыталась с нуля продавать платки — ничего не получается, пыталась продавать носки — то же самое. Потому что каждое направление нужно прокачивать. Вроде бы бижутерия рядом с одеждой, но просто так, само собой ничего не получится. Но я делаю очень много коллабораций. Barbie, Clinique, L’Oreal Professionel, многие другие бренды дают мне возможность реализоваться как дизайнеру в параллельных сферах.
Олег Овсиев (Viva Vox)
Олег Овсиев
Меня спрашивают, умирает ли мода. Мода никогда не умрет и не перестанет быть интересной вне зависимости от того, следишь ли ты за ней и потом ее покупаешь или просто получаешь эстетическое удовольствие от созерцания. Удовольствие в любом случае настолько сильное, что отказать себе в нем невозможно. Особенно теперь, когда существует Instagram и мода стала ближе миллионам людей. Мы в Viva Vox никому из Instagram-блогеров специально не шлем нашу одежду, не привлекаем к пиар-компаниям, у нас нет такой цели, и тем не менее наша одежда находит там своих поклонников. Соцсети — важная штука в наше время.
У всех российских дизайнеров, за исключением нескольких марок, объемы продаж не самые большие. Кому-то продаваться лучше помогает Instagram, кому-то — нет. Помогает в основном тем маркам, которые дружат с инстаграмерами-«миллионниками» или знаменитостями, типа Джиджи или Беллы Хадид. Или Кэндалл Дженнер. Потенциальные клиенты думают: «Если такая звезда отмечает эту марку, в ней что-то есть». А мелкие блогеры готовы писать дифирамбы за корзинку с косметикой, это просто смешно, сами понимаете.
Говорят, что есть fashion и non-fashion, высокая мода и нормкор, секс и шок. Иногда nonfashion называют то, что делает Демна Гвасалия для Balenciaga. На мой взгляд, зря: его творчество — это superfashion. Он провел большие раскопки в архивах, прежде всего самого Баленсиаги. И в бренде Vetiments он хорошо знает, что делать и чего не надо делать, чтобы были хорошие продажи. И коллаборации с масс-маркетом — тоже суперкоммерческая штука. А вообще народу сколько на этой планете? И все выбирают то, что им подходит, что им нравится. В моей одежде, скажем, нет секса вообще. Мои модели не сексуальные. Они, так сказать, «странно-модные». Они nerds, «ботаники».
Модель на показе Viva Vox сезона весна-лето 2017
Фото: MBFW Russia
Мне нравится в моей новой коллекции ее разнообразие. Она о том, что называют street style icons, о легендах уличной моды. Я попытался разобраться в этом явлении, вообще в том, что такое «икона стиля». Сейчас назвать себя иконой стиля очень просто, но это не значит, что ты и на самом деле ею станешь, что это будет по заслугам. Или ты фейк, или настоящий. На подиуме у меня были девушки и юноши с «типично красивыми» лицами, есть с совсем необычными, с разными прическами. Современная мода — она как раз об этом, об отличиях, о непохожести людей друг на друга. Меня вдохновляла, вы удивитесь, Нэнси Рейган и ее стиль: она, на мой взгляд, куда больше икона стиля, чем кто-то из нынешних звезд. И еще Микки Маус: он ведь тоже икона стиля, не правда ли?
В современном мире проблема фейков гораздо шире только модной индустрии. Все так легко покупается и продается за лайки, отметки, оценки. То, что ты видишь, или тебе кажется, что ты видишь на модном показе или в жизни, очень часто совсем не то, чем кажется.
Если за что-то браться, надо делать качественный продукт. Во всяком случае я всегда пытаюсь работать именно так. Скупой платит дважды. Я не владелец бренда Viva Vox, мне выделяется определенный бюджет на коллекцию, и я стараюсь в его рамках удержаться. Покупаю ткани, разные по стоимости, комбинирую, стремлюсь к разнообразию. Использую и шелк, и трикотаж, и жатую органзу, и сетку. Обувь для показа тоже делается на заказ по моему дизайну. Честно могу сказать, что пока не представляю, как потенциальные клиенты воспримут мою новую коллекцию, будет ли она продаваться. Но скорее всего, она или всем сразу понравится, или ее просто все возненавидят и подумают, что это мои «игры маразма».
