Родриго Дутерте по прозвищу Каратель во время предвыборной кампании обещал накормить рыб в бухте Манилы телами наркоторговцев и посулил медаль всякому, кто убьет продавца наркотиков. Многие в это не верили: политики-популисты обычно много говорят, но мало выполняют из обещанного, добравшись до власти. Однако Дутерте оказался из иного теста. Став президентом, он принялся делать именно то, что обещал: убивать, убивать, убивать. Каратель развязал на Филиппинах настоящую гражданскую войну, не обращая внимания на протесты правозащитников и международных организаций. И пока, судя по всему, он побеждает.
Филиппинская рулетка
«Одного из моих друзей — он, в отличие от меня, еще и принимал наркотики, — убили на прошлой неделе. Они ворвались в его дом в два часа ночи и застрелили его. На них были балаклавы и обычная одежда. Все считают, что это полиция, но мы точно не знаем, так ли это. Мы слишком напуганы, чтобы пытаться выяснить. Представьте себе: эти люди могут ворваться в наши дома и расправиться с любым», — рассказал журналисту сингапурской газеты Рей — велорикша, бывший «бегунок» (так на жаргоне наркоторговцев называются перевозчики запрещенных веществ). Раньше Рей подрабатывал доставкой наркотиков, в качестве платы получая дозу метамфетамина — шабу, как его называют на Филиппинах. Но с приходом Карателя все изменилось.
«Когда Дутерте стал президентом, я бросил принимать мет, — объяснил Рей. — Я чертовски испугался. Я знал, что он человек дела, а я не хочу умереть молодым».
Коллеге Рея, бывшему мелкому дилеру Нептали Селестино, повезло меньше. Узнав об избрании Дутерте, он добровольно пришел в полицию, сообщил, что отказывается от употребления шабу и начал посещать лекции о вреде наркотиков. Несколько месяцев спустя восемь человек в масках пришли в дом Селестино и в присутствии его детей всадили в него восемь пуль. Прибывшие на место по вызову полицейские обнаружили рядом с телом пистолет и три пакетика с метамфетамином. Внутреннее расследование пришло к выводу, что застрелили его в результате спецоперации антинаркотического спецназа. Селестино якобы первым открыл огонь, и его пришлось ликвидировать. А сдался он будто бы специально для того, чтобы отвести от себя подозрения и заниматься противозаконной деятельностью дальше.
Репортажи западных корреспондентов, побывавших на Филиппинах, рисуют жуткую картину ежедневных убийств и расправ: на улицах — мертвые тела и лужи крови, люди смертельно напуганы. Похоронные бюро завалены заказами, на кладбищах ежедневно хоронят пять-десять человек. Гробовщики, впрочем, не жируют: в основном убитые — жители трущоб, семьям которых нечем заплатить за похороны.
Страна метких стрелков
В войне с наркотиками Дутерте использует армию и полицию, их добровольных помощников — отряды милиции и эскадроны смерти, а также таинственных людей в масках.
Тактика добровольных отрядов самая разная: от публичных расправ до ночных визитов в жилища подозреваемых с последующим расстрелом их в присутствии родных. Большую популярность приобрели так называемые «тандемы мотоциклистов»: два человека на мопедах или мотороллерах появляются из ниоткуда и всаживают пули в предполагаемого наркоторговца. Многие убийства происходят по одной схеме: голова жертвы обматывается изолентой, рядом с телом оставляют картонку с надписью «Я — дилер».
Наркомана Хильберта Бэгельмэ расстреляли неизвестные мотоциклисты в балаклавах
. . Фото: Ezra Acayan / Reuters
Считается, что именно на добровольных бойцов президента приходится львиная доля жертв: из 5,6 тысяч человек 3,6 тысячи убиты именно ими. Точнее подсчитать сложно: под сурдинку сводятся старые счеты, рушатся любовные треугольники, а наркобароны без помех расправляются с конкурентами, сваливая все на неизвестных борцов с наркотиками.
Полиция если и отстает, то ненамного. На долю людей в форме приходится чуть менее двух тысяч убитых. Все отчеты об операциях написаны как под копирку: операция по задержанию подозреваемого, проживающего в бедном квартале, — контрольная закупка — подозреваемый внезапно выхватывает оружие, начинает стрелять — и получает пулю от стражей порядка, которые действуют в целях самообороны. Рядом с телом неизменно находят револьвер со сбитым серийным номером и пластиковые пакеты с «белым кристаллическим веществом, вероятнее всего шабу».
Стреляют полицейские сразу на поражение. Журналисты Reuters подсчитали, что в 97 процентах случаев подозреваемый погибает: на 100 убитых приходятся лишь три раненых. По этому показателю филиппинские полицейские вышли на первое место в мире, обогнав прежних рекордсменов — полицию Рио-де-Жанейро, где соотношение убитых и раненых пять к одному. Деррик Карреон, глава филиппинского Агентства по борьбе с наркотиками, объяснил это просто: «Полагаю, некоторые из наших полицейских чертовски хорошо стреляют». И действительно, по результатам расследования полутора тысяч случаев ни один полицейский не был уволен: управление собственной безопасности решило, что оружие применялось совершенно законно. В конце концов, ловить преступников — опасная работа: за последние месяцы в операциях погибли 16 полицейских и три солдата, еще 45 стражей порядка и восемь солдат были ранены. Один погибший силовик на 118 убитых наркоторговцев — впечатляющий результат.
Когда легальные методы привлечения к ответственности не работают, в ход идут нелегальные. По свидетельствам филиппинцев, многие полицейские по окончании рабочего дня надевают маски, чтобы без лишних формальностей доделать то, что не успели закончить за день.
По-соседски
Как полиция узнает, кого «ликвидировать при угрозе жизни», а эскадроны смерти — кого убивать? Для этого существуют специальные списки, формируемые местными антинаркотическими комитетами — BADAC. Эти органы были созданы еще в 1998 году, но существовали в основном на бумаге. Родриго Дутерте дал им вторую жизнь.
Медики уносят тело предполагаемого наркоторговца
Фото: Dondi Tawatao / Getty Images
Во главе местных BADAC, как правило, стоят главы муниципалитетов-барангаев — выборные капитаны. В состав комитета входят местные активисты: учителя, служители церкви, молодежные лидеры, костяк антинаркотической армии Дутерте. Эти люди знают всех своих соседей, паству и учеников. Они составляют «надзорные списки», куда попадают все, кто хоть раз в жизни торговал наркотиками или пробовал их. «Мы включаем туда людей не для того, чтобы убивать их — своими ли собственными руками, или руками полиции или армии, — объясняют главы барангаев. — Наша цель — указать им путь к лучшей жизни».
При этом правозащитники и родственники погибших отмечают подозрительные совпадения между списками убитых и надзорными списками капитанов. Люди, чьи имена попадают в надзорный лист, как правило, стараются «сдаться»: этим словом обозначается демонстрация лояльности, готовности к сотрудничеству и полный отказ от наркотиков. Таких «сдавшихся» набралось уже более 800 тысяч, и их число продолжает расти. Но, как показывает пример Селестино, это не гарантирует того, что в дом твой не придут люди в масках.
Москитов не жалко
То, что происходит на Филиппинах, — типичный террор в изначальном значении этого слова. Правительство сеет ужас, стремясь подавить тех, с кем они борются, и сломить любое сопротивление. Многие драгдилеры перед смертью подвергаются пыткам: им забивают гвозди в голову, тушат об их тела сигареты, в прямом смысле слова режут заживо на куски.
Дутерте стремится к тому, чтобы любой человек, торгующий наркотиками или принимающий их, оказался вне общества, чтобы драгдилер всегда жил в страхе, ожидая пули из подворотни или гвоздя, забитого в голову.
Самое шокирующее для западного общества — это массовая поддержка происходящего населением. 76 процентов филиппинцев, согласно последним опросам, одобряют действия Карателя. Это не террор Дутерте против своего народа — это террор большей части народа против меньшей. Лучше всего это ощущение выразил Ромео Карамат, глава полиции провинции Булакан на острове Лусон: «Наркоторговцы — это ходячие бомбы. Да, борьба с ними будет кровавой. Но это как борьба с лихорадкой — сможете ли вы справиться с этой болезнью, не убив ни одного москита?»
Впрочем, стратегию и тактику президента одобряют не все. Политические противники Дутерте (которых он не преминул окрестить «наркополитиками») обвиняют его в кровожадности. Правозащитники утверждают, что происходящее сейчас на Филиппинах — воплощенная насмешка над самим понятием права.
Задержанные по подозрению в наркоторговле
Фото: Dondi Tawatao / Getty Images
Левые интеллектуалы указывают на то, что жертвами войны с наркоторговлей становятся в основном жители трущоб, которые употребляют метамфетамин от безысходности, а не настоящие наркобароны, жирующие на собственных виллах. В богатых кварталах борьба с наркотиками сводится к вежливому стуку в дверь и вручению экономке для передачи хозяевам буклета с разъяснением вреда наркомании, а вот в бедных она ведется при помощи пуль и бессудных расправ. И самые жестокие меры будут бесполезны, если они не подкреплены социальными и образовательными программами, которые дадут шанс беднякам выбраться из нищеты.
В ответ критикам Дутерте обещает: «Война будет продолжаться без отдыха и пощады до того момента, пока последний наркобарон, последний его финансист и последний наркоторговец не окажутся за решеткой».
Пока война идет в крупных городах, победа остается за Дутерте и его молчаливым большинством. Но неизвестно, что произойдет, когда террор перейдет в сельские районы. Уже прозвенели первые тревожные звонки: в центральных провинциях Лусона, к примеру, 31 из 3,1 тысячи барангаев отказались предоставлять «надзорные листы». Если Дутерте не сумеет завершить начатое, вряд ли он сможет объяснить 76 процентам филиппинцев, которые сейчас поддерживают его, ради чего было пролито столько крови.