1 октября испанское государство может лишиться одного из своих самых влиятельных регионов — Каталонии. Мадрид намерен не дать Барселоне провести референдум о независимости: в ход идут аресты, замены неугодных чиновников и прямые угрозы. «Лента.ру» изучала историю каталонского национализма и следила за ходом подготовки к судьбоносному голосованию.
Национализм с историческими корнями
Если верить устоявшемуся мнению испанских историков, каталонский национализм — явление довольно молодое, оформившееся как политическое течение в 1922 году. Сами же каталонцы из числа тех, что магистерскими и докторскими степенями не обладают, будут вам с пеной у рта доказывать, что их борьба за независимость, основанная на стремлении отделить свою нацию от остальных — дело, уходящее корнями в глубокую древность.
Еще в 1640 году Каталонии удалось вырваться из цепких объятий Мадридского двора. Самостоятельной жизнью оторвавшимся тогда пожить не удалось — их в качестве протектората быстро прибрало к рукам французское королевство. Без особых претензий со стороны каталонцев: похоже, с тех самых пор в Барселоне стали считать независимостью нахождение под чьей угодно властью, лишь бы не под ненавистным Мадридом. Через 12 лет испанская власть вернулась в мятежную провинцию.
В 1701 году в Европе разгорелась война за Испанское наследство. Каталонские верхи поставили на австрийского эрцгерцога Карла и проиграли. Ту войну, однако, они вписали в историю, увековечив одну из ее дат в своем национальном календаре. 11 сентября 1714 года Барселона пала под натиском войск французского герцога Филиппа Анжуйского, будущего основателя испанской ветви королевской династии Бурбонов.
Битва за гору Монжуик во времена войны за Испанское наследство. Победа объединенных немецко-англо-голландских войск и сил Бурбонов позволила им взять Барселону
Изображение: Public Domain / Wikimedia
Каталонцы и здесь постарались отомстить Мадриду хоть какой-то фигой в кармане, назвав день своего поражения в войне Национальной фиестой (Диадой). Вряд ли найдется в мире еще какая-то нация, отмечающая свое торжество в день крушения собственных надежд на независимость. Но выбирать каталонцам не приходится.
Гипотеза, что в каталонском национализме главное — это разъединение с Испанией, а все остальное — вторично, получила подтверждение в 1922 году, когда на свет появилась «первая националистическая политическая организация, выступающая за независимость региона» — партия «Каталонское государство» (Estat Català). Учредитель и лидер организации Франсеск Масия заявил, что «каталонцы обладают территорией компактного проживания, имеют культурные, исторические, языковые и гражданские традиции, которые позволяют определять эту общность как каталонскую нацию». Именно тогда каталонцы впервые продемонстрировали свои намерения реализовать право на самоопределение. Причем Масия разделял идею своего рода «Великой Каталонии»: он рассчитывал, что в государство войдет не только испанская часть Каталонии, но и французская (Париж владел историческими областями Сердань и Россильон, отошедшими ему по Пиренейскому миру в 1659-м).
В сентябре 1923 года Масия вместе с еще 17 товарищами по Estat Català после установления в Испании диктатуры генерала Примо де Риверы отбыл во Францию, где попытался объяснить местным собратьям, что пришел освободить их от ига французской власти, однако его порывов там не оценили. Разуверившись в «Великой Каталонии», Масия сделал ставку на «освобождение родины путем вмешательства извне» и принялся искать помощи у всех подряд. В 1925 году он, например, приезжал в Москву, где провел переговоры с Григорием Зиновьевым и Николаем Бухариным в расчете на получение от СССР финансовой поддержки. Встреча, как принято говорить, «прошла в теплой дружественной обстановке», но твердых советских рублей идеолог каталонской независимости так и не увидел.
В 1928 году Масия довольно удачно в финансовом плане проехал по каталонским диаспорам Уругвая, Аргентины, Чили и, обосновавшись в Гаване, учредил Сепаратистскую революционную каталонскую партию, главой которой себя и назначил. В 1930-м диктатура генерала Примо де Риверы пала: тогда-то идеолог каталонизма возвратился в Испанию, полный решимости добиться превращения своей родины в Каталонскую Республику.
Масия был очень популярен: именно поэтому он смог избраться в парламент — Кортесы. Партия, которую он представлял, получила большинство: это позволило добиться для Каталонии статуса автономного образования в составе Испании законным путем. За это Масия навечно был возведен в ранг героев каталонского национализма.
Франсеск Масия
Фото: Public Domain / Wikimedia
Планам на полную независимость Каталонии не дала сбыться гражданская война, начавшаяся в 1936 году и затянувшаяся на три года. В противоборстве генерала Франсиско Франко и республиканцев каталонцам опять пришлось выбирать из двух зол меньшее, и вновь выбор оказался проигрышным: сторонники Республики (и каталонцы вместе с ними) были разбиты.
У победителя той войны, безжалостного генерала Франко, сложилось устойчивое убеждение: все, кто живет на территории Испании — испанцы. Никаких галисийцев, валенсийцев, арагонцев, а в особенности каталонцев и басков он не знал и знать не хотел. Две последние этнические группы считались диктатором главной сепаратистской угрозой его стране, потому он постарался оставить два населенных ими региона без каких-либо демократических иллюзий и уж тем более без претензий на национальное самоопределение.
Национализм в Каталонии затих почти на четыре десятка лет. Новый подъем случился только после смерти диктатора. В 1978 году в Испании приняли новую, демократическую Конституцию и на ее основе регион вновь обрел статус автономии. Каталанский язык при этом стал вторым официальным и «единственным историческим языком территории». Тогда, впрочем, всерьез о независимости еще никто не помышлял.
Кроме того, Каталония получила статус «исторически сложившейся нации», присуждаемый в Испании регионам, обладающим «коллективной, языковой и культурной идентификацией, отличной от других». Именно наличие у бунтующей автономии этого статуса позволяет сегодня правительству Испании утверждать, что «принцип права нации на самоопределение в отношении Каталонии полностью реализован», и никакие референдумы о независимости не нужны. Исторически сложившейся нацией в Испании признаны также автономии Андалусия, Арагон, Балеарские острова, Валенсия, Галисия, Канарские острова и Страна Басков.
Обострение национального самосознания
В 2006 году Каталония под шумок только что завершившегося успокоения сепаратистских амбиций Страны Басков сумела повысить автономный статус до нового уровня, превратившись в область, имеющую самые широкие финансовые полномочия в стране. После чего, в полном соответствии с принципом «чем больше есть, тем больше хочется», в Барселоне все чаще и весомее стали говорить и о том, что пора провести настоящую границу с Испанией и стать самостоятельным государством.
В 2009 — 2010 тогдашнее руководство автономного сообщества стало готовить общество к неизбежности расставания с Испанией. В регионе были проведены глобальные социальные исследования — своего рода квазиреферендумы — но законного права менять государственное устройство не имевшие. Что, впрочем, позволило получить точную информацию о настроениях народа и перспективах реализации программы сторонников независимости. Скрытые плебисциты демонстрировали, что идею отделения от Испании разделяют до 90 процентов населения.
На Диаду 2012 года каталонские смутьяны устроили «Марш за независимость», в котором по всей автономии приняли участие полтора миллиона человек. Мадрид выступление каталонцев стерпел без особой реакции, решив, что лучше не заметить события, чем предпринимать что-то в ответ. По правде сказать, правительству Мариано Рахоя было не до сепаратистов: в стране свирепствовал кризис, финансово-банковская система могла рухнуть в любую секунду, безработица росла угрожающими темпами… В общем, демонстрации с каталонскими флагами и освистывание испанского гимна болельщиками «Барселоны» в финале Кубка короля решено было оставить без возмездия, в надежде, что весь пар уйдет в свисток.
Баррикады на улицах Барселоны. Фотография времен гражданской войны в Испании
Фото: Central Press / Getty Images
Пока Рахой боролся за то, чтобы государство не стало банкротом, каталонское руководство раскручивало одну инициативу за другой, подогревая «независимые» настроения в автономии. Центральное правительство чувствовало себя относительно спокойно в плане обеспечения целости страны: в качестве небьющегося козыря у Мадрида на руках имелась Конституция, предусматривавшая, что такие судьбоносные вопросы, как отделение (то есть потеря) части территории государства решается всенародным волеизъявлением.
То есть уходить Каталонии или нет, предстояло решить всему населению королевства, а не только той его части, которая проживает в провинциях Барселона, Жирона, Лерида и Таррагона. Это положение Конституции нельзя назвать нелогичным: потерять часть территории должна (или не должна) будет вся страна, стало быть, и решать «отпускать-не отпускать» тоже всем.
Понятно, чем такое голосование может закончиться: доля Каталонии в испанском ВВП дотягивает до 21 процентов, так что испанцы отказываться от нее не будут. Об этой детали в сегодняшнем калейдоскопе событий все как-то забыли, сведя проблему к обсуждению вопроса: демократично ли поступает центр, не разрешая проведение референдума? Или же он должен пожалеть индепендентистов «чисто по-человечески» и разрешить им проголосовать в одиночку, нарушив основной закон страны?
Точка кипения
По мере приближения даты объявленного, но все еще называемого предполагаемым плебисцита 1 октября, сюжет закручивается все сильнее. Многие улицы Барселоны представляют собой людской муравейник. В глазах рябит от красно-желтых флагов (расположение полос и их количество на каталонском и испанском штандартах разное, но цвета, по иронии судьбы, доминируют на обоих одни и те же). Людские колонны обрамлены по краям черными полосками, складываемыми из мундиров агентов национальной полиции, следящей за порядком, стараясь пресекать проявления насилия, вандализма, мародерства и прочих бесчинств.
Витрины демонстранты действительно не бьют (по крайней мере, пока). По ночам держать людей на площадях сепаратистские лидеры тоже не стремятся, объясняя: «Мы не в Киеве, Майдан устраивать не будем. Культурно демонстрируем, скандируем, требуем днем, а на ночь идем спать домой». С трибун митингов время от времени несется: «Крым же ушел! Мы тоже добьемся своего!» Такая вот «корректная революция».
СМИ — и каталонские, и мадридские, с удовольствием пускают на страницы и в эфир всю информацию, становящуюся достоянием гласности. Откровенные фейки используются каждой из сторон в свою пользу: одними для демонстрации мученичества и жертвенности сепаратистов («смотрите, как нас авторитарно прессуют»), другими — ради обличения противника («сепаратисты не брезгуют ложью ради нагнетания»).
Демонстрация с требованием независимости в Барселоне
Фото: Gustau Nacarino / Reuters
В минувшее воскресенье вся Каталония (и примкнувшая к ней остальная Испания) активно обсуждала ролик из YouTube: на видео демонстрировался поезд, перевозящий на открытых платформах несколько танков. «В Барселону из Мадрида!» — негодовали наиболее рьяные «отделители». Фальшивку раскрыли быстро, но некоторые обозреватели европейских и российских СМИ до сих пор на полном серьезе заявляют о доставленной в столицу Каталонии тяжелой военной технике и введенной Гражданской гвардии.
Хотя сами барселонцы наличия танков в городе не подтверждают, а что до Гражданской гвардии, то она и в повседневной жизни присутствует в испанских городах, не только охраняя порядок, но и организуя дорожное движение. Так что о специальном введении этого силового подразделения может говорить только тот, кто не знаком со структурой правоохранительной системы Испании.
В автономии введено полицейское усиление — не особо рассчитывая на лояльность каталонской полиции (моссос), испанское МВД перебросило в автономию дополнительные подразделения из Севильи, Сеуты, Мадрида, Валенсии. МВД не исключает и возможных терактов — в условиях хаоса джихадистам легче найти пункт, оставленный без должного внимания полиции.
Сепаратисты и юнионисты обмениваются ударами на властном поле и в сфере СМИ, как отпахавшие десяток раундов на ринге боксеры, махнувшие рукой на защиту и стремящиеся до финального гонга успеть ткнуть соперника в челюсть на раз больше, чем получить в ответ.
Каталонское правительство с почти пулеметной частотой выдает распоряжения и принимает законы в пользу будущей независимой республики. Центральные органы страны с невиданной до того быстротой (еще недавно о медлительности судебной системы Испании складывались легенды) отвечают аннулированием и дезавуированием принятых каталонцами актов. Каждое утро Испания читает о «тысячах арестов сторонников отделения». Ближе к обеду СМИ разносят официальное опровержение данной информации.
Генеральная прокуратура страны возбудила дело и ведет расследование по факту подготовки незаконного референдума, который наиболее консервативная пресса не стесняется назвать госпереворотом. Глава Каталонии Карлес Пучдемон требует прекратить дело за отсутствием состава преступления.
Центральные власти предупредили уже более 700 глав администраций каталонских городов и поселков о возможном отстранении их от должностей в случае допущения проведения плебисцита. Руководитель каталонской полиции Хосеп Траперо продолжает исполнять свои обязанности по организации и поддержанию порядка на улицах, однако заявил, что не намерен подчиняться назначенному Мадридом представителю Гражданской гвардии.
Правоохранители изъяли миллионы отпечатанных бланков для голосования, списки членов избирательных комиссий и адресов участков, объявив об отстранении значащихся в них лиц от процесса голосования. Сепаратисты ответили обещанием «занять избирательные участки за несколько суток до голосования и не покидать их, чтобы воспрепятствовать полицейскому произволу».
Все каталонские политики и госчиновники, обвиняющиеся в нецелевом использовании бюджетных средств, коррупции и хищениях, объявлены местной властью борцами за правое дело освобождения Каталонии от испанского владычества. Ведущиеся против них расследования Женералитатом (правительством Каталонии) именуются «чудовищными провокациями», а несчастным их жертвам обещана полная политическая, уголовная и финансовая реабилитация. После победы независимости, разумеется.
Евросоюз уже несколько раз известил Каталонию, что автоматическое членство в ЕС в случае выхода из Испании ей не светит. А это — удар таможенными пошлинами по каталонскому экспорту. Экономисты публикуют выкладки, согласно которым каталонский ВВП в случае отделения упадет на 25 — 30 процентов, а безработица вырастет вдвое.
Однако никто никого не слушает, и каждый продолжает гнуть свою линию. Рахой 26 сентября встретился в США с президентом Дональдом Трампом, чьи слова о том, что «Испания должна быть единой и неделимой» на следующее утро были вынесены на первые полосы газет пиренейского королевства.
Все ждут, отважится ли центральное правительство на радикальный шаг — активацию 155-й статьи Конституции, позволяющей в особых обстоятельствах приостановить действие автономного статуса нестабильного региона и ввести внешнее управление им. Это будет означать фактический режим чрезвычайного положения, до которого, как надеются политологи и аналитики обеих сторон, все-таки не дойдет. Как бы то ни было, 1 октября 2017 года должно стать решающей датой испанской и каталонской истории.