«Лента.ру» продолжает публикацию путевых дневников российского путешественника Ильи Бондарева, проехавшего через всю Америку на попутках и товарных поездах. Во второй части рассказа о странствиях по США — дорога из Луизианы в Аризону через Техас и Нью-Мексико.
Весь Бомонт
Это было маленькое местечко под названием Бомонт, затерянное по дороге от Нового Орлеана до Хьюстона, где сельскохозяйственными полями начинается штат Техас. Вечерело. Жаркий ветер, выдувающий тепло со стороны Мексиканского залива, гнал редкие обрывки облаков. Я брел по аккуратно подстриженным газонам по абсолютно пустому городу. Водонапорная башня в центре блистала бирюзовым и аккуратно выведенной красным надписью: «Бомонт, город больших возможностей».
О том, что здесь есть жизнь, напоминал лишь далекий гудок маневрового тепловоза с сортировочной станции. На этот звук я и двинулся с мыслями о предстоящем путешествии.
Из небольшого леска около станции я наблюдал, как рабочие бригады переформировывают составы, и пытался разобраться в принципах работы американской железнодорожной системы. Изучив всю станцию, я понял: сегодня отсюда уже точно ничего не отправится.
Фото: Илья Бондарев
Совсем стемнело, я сильно проголодался. Вернулся в город, чтобы найти какой-нибудь магазин, а в магазине найти чего-нибудь поесть. Dollar store — один из лучших маркетов, где можно что-то прихватить: камер мало, проходы узкие, легко спрятаться. Я взял пару консервов и решил купить замороженную пиццу за доллар.
Я ел, сидя на бордюре и оперевшись на рюкзак. Ко мне подошла чернокожая женщина и протянула пять баксов.
— Спасибо! — сказал я, взяв деньги. Видимо, выгляжу я как настоящий бомжара.
Ночевать решил на станции. Тишину, словно скрипучей бензопилой резал звук тормозов. Я присмотрел местечко под мостом у путей, но оказалось, что я там не один. По соседству с облезлыми граффити под мостом занималась любовью парочка. Заметив меня, они прервали свое занятие. В лунном свете было видно: парень чернокожий, а девушка белая.
— Откуда ты? — спросила девушка смущенно.
— Из России, — сказал я.
— Да, ты говоришь не как американец..
Ранним утром я уже со всех ног бежал за товарным поездом, который шел на запад. Мы пролетели Хьюстон, поезд повернул на юг в сторону Мексики. Мне не по пути, на ближайшей остановке нужно выйти. Солнце сменилось звездным одеялом, я забрался на крышу вагона, стук колес остался внизу — только теплый южный ветер порывами завывал в ушах. Я лег на спину и утонул в бездонных объятиях вселенной. Так я и лежал, наблюдая за звездным небом. Большая Медведица переливалась в темноте: где бы я ни находился в этом огромном мире — стоит поднять голову, и вижу ее. Я не знаю, сколько прошло времени.
Фото: Илья Бондарев
Поезд остановился на какой-то маленькой станции, вокруг сельскохозяйственные поля, рядом — шоссе. Автомобили — словно инопланетные капсулы в этой светящейся фарами техасской ночи. Жутко голодный, я побрел от станции. На улицах ни души, запертая на замок церковь, заброшенный дом-вагончик. Единственное живое местечко — маленькая кафешка на выезде из поселка. У дверей — деревянное корыто с водой для лошадей. Внутри — седая, уставшая, но улыбчивая старушка. Я долго стоял у прилавка и даже уже взял в руки банку консервированной фасоли, когда она спросила:
— Ты голодный?
— Да, — ответил я, немного замешкавшись и улыбаясь.
— У меня есть кое-что для тебя, — с этими словами она достала из-за прилавка несколько больших хот-догов. — Можешь воспользоваться микроволновкой в соседней комнате.
— Спасибо большое.
Собачья жизнь
Мы (я и еще парочка американских бродяг, Шэрон и ее парень по кличке Черепаха, которых я встретил пару часов назад на заправке) лежим под мостом, укутавшись в спальники. Машины проезжают лишь изредка, тихо. Внизу, в реке, застеленной пеленой густого тумана, квакают лягушки.
— Обычно я сплю на крышах, это безопасно, — говорю я.
— Правда? Круто! Черепаха любит спать в мусорных баках, ха-ха.
— В мусорных баках? — удивленно переспрашиваю я.
— Да, в них очень тепло.
— О'кей...
Это не просто мост — это убежище, место ночлега десятков бродяг, движущихся по шоссе i10 в Лос-Анджелес, Сан-Диего или Лас-Вегас в поисках лучшей жизни, места или сезонной работы на плантациях в северной Калифорнии. Лишь мы здесь гости. Тут есть очаг, который оживает, стоит только собраться рядом разношерстной компании из разных уголков страны, стены изрисованы моникерками и исписаны нецензурной бранью. В уголке — полупустой пакет чипсов, на картонке рядом — пара не выкуренных кем-то сигарет.
— Тебе нужна собака, — говорит Черепаха.
— Зачем?
— Многие ребята путешествуют с собакой, это не так одиноко.
— Это не для меня.
В свете луны по корявым ветвям приземистого дерева, не издавая ни звука, ловко карабкается белка. Она забирается на самую макушку и неподвижно сидит там несколько минут. Туман от реки поднимается все выше, лягушки исполняют свою нескладную симфонию, я закрываю глаза и медленно погружаюсь в забытье.
В небе только огромная луна и созвездие Большой Медведицы, позади и внизу — убывающие огни Эль-Пасо, раскинувшегося на всю долину. Железной трехкилометровой гусеницей мы вползаем в гору. Полная луна выбелила пески вокруг, я оглох от стука колес и не слышу себя, кричащего от радости. Десять минут назад я распрощался со своими новыми друзьями: хобо Томом (на татуировке под кистью у него так и написано hobo Tom) — он постоянно прихлебывает виски из стаканчика — и пареньком с собакой. Ехать им в обратную сторону, на восток, затем в Кентукки. Я догонял этот состав под их радостные вопли и лай пса, которого одели в специальный жакет, чтобы он не мерз от ветра во время поездки. Теперь я несусь в сторону Мексики и вот-вот нелегально пересеку границу — на несколько минут. Следующую ночь я проведу в вагоне под грузовым прицепом, то засыпая, то вздрагивая от резких порывов холодного ветра, и преодолею в ночной темноте больше тысячи километров на товарном поезде, идущем через Нью-Мехико и Аризону.
