«При сегодняшнем остаточном финансировании российская наука долго не протянет» Профессор Лев Пустильник о том, как и зачем спасать науку в современной России

Российская фундаментальная наука финансируется по остаточному принципу. Печальные последствия такого подхода сегодня, на фоне стремительного развития технологий во всем мире, очевидны как никогда. Яркий пример тому — Пулковская обсерватория, слухи о закрытии которой вызвали большой скандал как в научном, так и в ненаучном сообществе. О будущем российской науки и астрономии в частности, о том, что ждет основную астрономическую обсерваторию Российской академии наук, рассказывает астрофизик и космофизик, заместитель директора Центра космической погоды Тель-Авивского университета профессор Лев Пустильник.

«Лента.ру»: Лев Аронович, интернет, средства массовой информации — неподходящее место для научной полемики, это узкая специализация ученых. Вы — популяризатор науки. Какие меры являются необходимыми для сохранения и возрождения науки в стране?

Лев Пустильник: Гигантскую роль в сохранении и возрождении российской науки играет научное образование школьников. Специфика передовой науки (как и передового спорта) требует многолетней подготовки и воспитания будущих ученых, начиная с выявления талантливых детей и их интенсивного обучения в особых спецшколах, с участием в процессе преподавания реальных ученых и творцов, варящихся в самой гуще реальных научных открытий и экономических преобразований.

Ваш покорный слуга имел счастье пройти в 1963-м в первый набор первой физматшколы (в Новосибирском академгородке), ученикам которой преподавали ведущие ученые городка, а с 10-го класса учеников на один день в неделю привлекали ведущие лаборатории главных институтов академгородка для участия в прорывных исследованиях в реальных лабораториях: от попыток сделать контролируемый термояд до генной инженерии (тогда, правда, такого названия еще не было). Главный лозунг той физматшолы: «Наша задача — не дать вам знания (вы их возьмете сами), а научить вас самостоятельно задавать вопросы и находить ответы на них».

Тем не менее с популяризацией науки в России ситуация для меня выглядит от «очень хорошо» до «замечательно». Все большее число меценатов (персональных и корпоративных) вкладывают средства именно в эту область. И в Москве, и в Питере мои друзья рассказывают мне о суперинтересных кружках и программах, популяризирующих науку и культуру, причем для детей стоимость участия в них — в подавляющем большинстве случаев символическая.

Радует, что такие программы не сосредоточены в Москве и Питере, но вполне достойно представлены и на периферии. В моем родном Новокузнецке создан и работает прекрасный планетарий и детская обсерватория (планетарий обычно переполнен!), в Иркутске «Экспериментариум» — музей науки и техники, где детям разрешено своими руками производить «падение шарика в аналог черной дыры», создавать аналоги вихрей и облаков на Юпитере и так далее. И дети в полном восторге!

Что еще обнадеживает, так это интенсивное формирование различными благотворительными фондами — как самостоятельно, так и с господдержкой — различных олимпиад и лагерей с научной (в том числе и астрономической) и культурной тематикой. Правда, образовательная мощность таких центров и олимпиад для одаренных детей (сотни детей в год) для масштабов России (миллионы одаренных и мотивированных детей) — капля в море.

Насколько важна роль астрономии для современной науки, для образования — и в целом для уровня развития общества? Ведь сегодня уровень познаний в области даже популярной астрономии в среднем невысок.

Напомню цитату из Канта: «Две вещи на свете наполняют мою душу священным трепетом: звездное небо над головой и нравственный закон внутри нас».

У астрономии две ипостаси: духовно-эстетическая и научно-практическая. Каждый, кто поднимал голову к небу и обнаруживал мириады звезд, подобных нашему Солнцу, осознавал огромность Вселенной и себя как мельчайшую пылинку в ней, невольно испытывал трепет перед этой невообразимой бездной над нами и нашей единственностью в этой бездне. А учитывая потрясающую красоту изображений небесных объектов, снятых лучшими наземными и космическими телескопами, эту духовно-эстетическую компоненту астрономии трудно переоценить. Никакая другая наука (ни генетика, ни атомная физика) не способна так просто открыть доступ к своим объектам в столь наглядной форме. И в этом огромное преимущество астрономии для научного образования, которое можно и должно использовать, как это делается во всем мире.

К счастью, в России есть многолетние традиции популяризации науки (тот же Перельман (не математик), книжками которого мы зачитывались в детстве), а в сегодняшней российской астрофизике это замечательные книжки Володи Сурдина и сайты «Астронета» с его презентациями лекций лучших популяризаторов и просветителей.

Вторая, научно-прикладная ипостась астрономии началась очень давно с использования созвездий и их положения над горизонтом для определения людьми своего положения на земном шарике. В последнее столетие произошел революционный прорыв во всеволновой астрономии (радиоастрономия, инфракрасная, ультрафиолетовая, рентгеновская, гамма-, космических лучей и, в самый последний момент, астрономия гравитационных волн). Прогресс в радиоастрономии позволил создать из больших антенн интерферометры со сверхдальними базами в тысячи километров, позволившие по привязке к далеким квазарам определять небесные координаты с недостижимой для наземных оптических телескопов точностью в тысячные угловых секунд. Именно эти радиоастрономические системы создали и поддерживают сегодня уникальную координатную сеть, обеспечивающую своими сверхточными данными (до тысячных угловой секунды) системы космической навигации американской GPS и российской ГЛОНАСС. В России эту работу успешно выполняет Институт прикладной астрономии с его радиоинтерферометрической сетью КВАЗАР.

Насколько современная российская наука и астрономия в частности отстали от западной?

К сожалению, 50-летний «голодный паек» финансирования российской фундаментальной науки в целом и астрономии в частности сегодня сделал многие наши лучшие мире (в прошлом) инструменты и приборы сильно проигрывающими зарубежным аналогам. Несмотря на многочисленные попытки получить финансирование на международную кооперацию в прорывных проектах правительство даже в тучные годы не спешило открывать кошелек.

Можно, конечно, экономить на фундаментальной науке, но тогда очень скоро придется близко познакомиться с перефразом знаменитой сентенции Наполеона: «Народ, не желающий кормить свою армию, будет обречен кормить чужую». Только звучать это будет так: «Народ, не желающий кормить своих ученых, будет обречен кормить (и очень дорого) чужих». Именно поэтому все ведущие государства мира для поддержания своей «ведущности» выделяют на науку в своем бюджете твердый процент, а уменьшение этой статьи расходов рассматривается как угроза национальной безопасности. Если средний процент от ВВП на науку в ведущих странах мира — 3-4 процента (Израиль — 4,25 процента, Корея — 4,23 процента, Япония — 3,3 процента, США и Германия — в районе 2,8 процента), то у России он в три раза меньше (1,1 процента), в результате чего Россия по расходам на науку откатилась на 35 место в мире! Можно, конечно, сказать: «Им хорошо, они богатые, вот и тратят». Но, может, они потому и богатые, что не жалеют эти три процента на науку?

И еще — огромную роль в финансировании науки и университетского образования на Западе играет частный капитал. Благотворительные фонды на Западе мобилизовали на поддержку науки, культуры и образования только в 2013 году 4 миллиарда долларов. Масса частных университетов (от Принстона до Хопкинса) получают многомиллионную поддержку от своих выпускников-миллиардеров (олигархи, выпущенные в жизнь из МГУ, ЛГУ, из Физтеха, НГУ и Бауманки — ау! Ваши альма-матери ждут вашей помощи!).

Одной из причин такой доброты душевной у обычно скупых богачей является закон об освобождении от налога (а он там прогрессивный и достигает 35-60 процентов) суммы дохода, равной сумме пожертвования. Так что конечный расход не такой уж и большой, а вот навар (репутационный) — огромный.

Понятно, что для России с ее «непрогрессивным» налогом в 13 процентов мотивация будет пожиже, но если за пожертвования на науку, медицину, образование и культуру освобождать от налога сумму в три раза больше пожертвования, я думаю, выстроится очередь желающих сделать доброе дело и обессмертить свое имя (как тот же Нобель). И в самом деле, почему в Штатах есть Университет Хопкинса, в Израиле есть Обсерватория Вайза, а в России университета, обсерватории или клиники имени тех же Миллера, Потапова, Прохорова таки нет! Из той же оперы — предложение президента РАН Сергеева ввести налог на науку (1 процент от чистой прибыли) на те супермонополии, сверхприбыли которых основаны на использовании невозобновляемых природных ресурсов России (нефть, газ, уголь, никель, апатит, антрацит, алюминий), разведанных, изученных и доведенных до способности к эксплуатации именно благодаря российской науке. Одно ясно: при сегодняшнем однопроцентном остаточном финансировании российская наука как конкурентоспособная долго не протянет, и это будет очень дорого стоить России завтрашней и даже сегодняшней.

Если отношение правительства страны к фундаментальной науке в ближайшее время не изменится, то уровень российской науки (в том числе и астрономии) перейдет критическую грань, и ее статус снизится до «провинциального». Если мы хотим, чтобы Россия оставалась на переднем крае науки или хотя бы рядом с ним, необходимо либо менять приоритеты финансирования и увеличивать процент расходов на нее хотя бы до двух процентов, либо открыть каналы поддержки науки частным бизнесом, введя соответствующие налоговые льготы за пожертвования на науку. Если же мы не хотим тратиться на российскую науку сейчас, пора начинать думать, где мы (и наши дети) в ближайшем будущем найдем деньги на покупку патентов и технологий, создаваемых сегодня на базе открытий фундаментальной науки за рубежом.

Астрономические наблюдения в Пулковской обсерватории в течение пяти лет будут свернуты и перенесены на другие базы. Согласны ли вы с решением президиума РАН, члены которого полагают, что вести наблюдения в Петербурге уже давно нет смысла, поскольку город подобрался к обсерватории слишком близко?

Мой папа в таких случаях любил говорить: «Некоторые люди умеют делать из мухи слона, а потом очень выгодно продают слоновую кость». Так вот, никто и никогда не собирался закрывать Пулковскую обсерваторию, которая и так скорее мертва (как наблюдательная обсерватория). Прямо наоборот — академия предпринимает отчаянные попытки реанимировать Пулково, создав на Кавказе, в месте с хорошим астроклиматом, Пулковскую наблюдательную площадку с набором роботических телескопов, доступных для наблюдений пулковскими астрономами прямо из Пулково. Еще раз — не вместо, а в дополнение!

Напомню, что наступление города Питера на свои южные окраины уже давно катастрофически ухудшило условия наблюдений в Пулково, сделав реализацию 90 процентов солнечных и астрофизических программ полностью невозможной. В результате засветки неба над Пулково (питерский Экспофорум с его постоянно ярко освещенной стоянкой для пяти тысяч машин, аэропорт «Пулково» — глиссада для взлета и посадки проходит практически над обсерваторией, десяток крупных торговых центров прямо под Пулковским холмом, сплошной поток машин по шестирядному Пулковскому шоссе в нескольких метрах от обсерватории и так далее) уже пару десятков лет ни один солнечный или астрофизический инструмент в обсерватории не работает, потому что при такой засветке наблюдать невозможно.

Солнечники, к счастью, успели 50 лет назад создать за Кисловодском, на горе Шатджатмаз под Эльбрусом, солнечную наблюдательную станцию ГАО (Пулково) и разместить там главные инструменты. В последние годы на холме напротив пулковских солнечников под Эльбрусом московские астрономы создали свой 2,5-метровый телескоп для фотометрии, спектроскопии и спеклинтерферометрии (аналог астрометрии для точного определения координат). У москвичей на Воробьевых Горах с астроклиматом так же «замечательно», как и у пулковчан, но они не стали требовать закрыть строительство вокруг МГУ, а заодно и сам МГУ, а добились перенесения наблюдений на Кавказ (что было очень непросто и потребовало кучу времени и нервов), и теперь они (включая студентов и аспирантов) сами хозяева своего телескопа и своего наблюдательного времени.

А вот пулковским астрофизикам приходится, пардон, побираться, подавая заявки на наблюдательное время на чужих телескопах (САО, КрАО) и пытаясь в выделенные ночи успеть отнаблюдать что-то стоящее. И данную ситуацию надо срочно исправлять, создавая для питерских астрономов собственную наблюдательную площадку на Кавказе, аналогичную московской.

Очевидно, что городские проблемы вошли в противоречие с потребностями обсерватории и требуют решения. Но из-за чего разгорелся скандал?

В городе Петербурге существует абсолютно реальная проблема острой нехватки земли под жилую застройку. В городе, между прочим, четверть миллиона человек до сих пор ютятся в коммуналках (и живут там многие десятки лет). И они готовы вложиться в любую ипотеку, только бы выбраться из этого кошмара.

Северные, западные и восточные резервы площади практически исчерпаны. Остается только юг. Именно со стройкой на юге город и связывает свои надежды решить проблему нехватки жилья или хотя бы ослабить ее остроту. Проектов масса, от недорогого «Южного» в трех километрах от Пулково с многочисленными башнями-многоэтажками, засвечивающими полнеба, до небольшого элитного «Планетограда» в 800 метрах от главного корпуса обсерватории.

Все, кто далее трехкилометровой защитной зоны, не связаны необходимостью разрешения обсерватории на строительство и будут засвечивать небо в полную силу. «Планетоград» же обязан был получить разрешение Пулково и предложил проект, максимально учитывающий требования астрономов к минимизации засветки. И самое главное — обещали реально поспособствовать выделению финансирования для переноса наблюдений на Кавказ в рамках совместного проекта с СПГУ (обязательства были сугубо неформальные, но вполне надежные). Администрация согласилась и дала разрешение.

Но «защиту» Пулково возглавил очень энергичный молодой человек, любитель астрономии и дипломированный инженер-дорожник, подрабатывающий в Пулково на часть ставки. Для престижа парень присвоил себе несуществующую профессию «инженер-астрометрист», кем и представляется в интервью на ТВ и инернет-сайтах. На самом деле это звание столь же бессмысленно, как «инженер-гинеколог». Раскачав волну с помощью профессиональных «защитников города» в виде нескольких демонстраций и пикетов и прибегнув к поддержке ряда политиков в Питере и Думе, подняв шум на ТВ и в сетях, «защитники» добились направления в Пулково комиссии Академии наук из лучших астрономов страны, из всех ведущих астрономических институтов.

После недели работы в Пулково и бесед с десятками сотрудников, комиссия из астрономов с мировыми именами и многодесятилетним опытом наблюдений, включая двух астрометристов, единогласно приняла решение о том, что директор прав — площадка Пулково уже сейчас не соответствует минимальными требованиям по астроклимату, и наблюдения на ней не имеют перспектив.

Далее комиссия приняла «соломоново решение»: те астрономы Пулково, которые еще что-то могут видеть (астрометристы), должны продолжить свои наблюдения на том, что есть, и в тех условиях, которые есть.

Одновременно рекомендовать Академии и правительству потратить толику денег и создать на Кавказе, на площадке с хорошим астроклиматом, наблюдательную базу Пулковской обсерватории с несколькими средними телескопами широкого профиля и пробить создание четырехметрового широкопольного телескопа, который бы имел конкурентные преимущества по сравнению с аналогами в других странах и коллаборациях.

Казалось бы, абсолютное разумное решение, устраивающее всех, но «борьба за спасение Пулково» так прекрасна, а ее финансирование, по-видимому, так существенно, что остановиться оказалось невозможно, и «инженер-дорожник» с командой «защитников Пулково» занялся распространением по социальным сетям абсолютно фейковых новостей о том, что Пулково, во-первых, закрывают; во-вторых, передают алчным строителям для застройки; в-третьих, всех астрономов грузят на сани, как боярыню Морозову, и перевозят в обнимку с телескопами на Кавказ (хорошо, хоть не на Колыму). И если благородная питерская и российская общественность не вмешается, то гордости российской науки, колыбели российской астрономии и любимой лялечке Питера придет кирдык!

И народ отозвался и оторвался по полной, и сайты загудели, и посыпались разгневанный письма общественности и депутатов Думы в Академию: «Вы зачем бабушку убили!?». В Академии слегка растерялись, ибо объяснять, что они бабушку не убивали, а наоборот — всячески любили и на самом деле спасают, это как бы оправдываться. А в чем?

Самое поразительное в этой истории для меня то, что вполне достойные и уважаемые люди, откликнувшись на призыв афериста и его команды «спасти Пулково», ни на секунду не засомневались, не разводят ли их какие-то интересанты, — не зашли на сайт Пулково или Академии, не прочли вывешенные там документы, где ясно сказано, что Пулково планируют, таки да, спасать. Получилось «я Пастернака не читал, но в корне с ним не согласен». А может, наконец, попробовать Пастернака прочитать? А вдруг понравится?