За последние несколько лет YouTube без объяснения причин заблокировал более двух сотен русскоязычных каналов, а Twitter и Facebook отказываются локализовать данные россиян и выплачивать штрафы за несоблюдение местных законов. В российском профессиональном сообществе считают, что эта целенаправленная политика иностранных интернет-платформ ущемляет права и интересы россиян и требует реакции со стороны государства. Какие меры необходимо принять, чтобы добиться исполнения российского законодательства и при этом не притеснять пользователей, — такой вопрос обсудили специалисты и представители индустрии в ходе круглого стола в Совете Федерации. «Лента.ру» поговорила об этом с экспертами.
Поле битвы
«Из-за рубежа наш внутренний медиаконтент подвергается цензурированию, и мы здесь практически ничего не можем сделать», — говорит официальный представитель МИД России Мария Захарова.
В ее докладе отмечается, что в последние годы интернет-пространство превратилось в новую арену геополитического противостояния. Интернет и соцсети при их нынешних возможностях стали удобным инструментом для раскачивания ситуации в различных регионах, включая Россию, считает Захарова. По ее словам, иностранные «оппоненты» воспользовались царившими в мире из-за коронавируса паническими настроениями, чтобы «взвинтить антироссийскую информационную кампанию». Непроверенная информация и просто дезинформация о вирусе в России распространялась намеренно, утверждает она.
Мария Захарова
Фото: МИД РФ / РИА Новости
В МИДе считают, что за рубежом на российские СМИ пытаются навесить ярлыки, чтобы представить их пользователям как ненадежные источники информации.
«Параллельно с координированной кампанией по дискредитации России узкая группа стран занимается продвижением кулуарными способами таких инициатив, как "Коалиция по свободе СМИ", "Партнерство в области информации и демократии"… Названия прекрасные, но на самом деле это химера. Это попытка избавиться от правил под красивыми заголовками», — уверена Захарова.
Все эти инициативы разделяют средства массовой информации на заслуживающие и не заслуживающие доверия. К алгоритмам, определяющим качественность СМИ, у ведомства есть вопросы. «Это прямая дорога к дискриминации, нарушению свободы выражения мнения и равного доступа к информации», — заключила Захарова.
Российским властям это не нравится, Захарова называет такое положение дел «игрой без правил» и обещает бороться с дискриминацией в отношении российских СМИ: подключать к зарубежным дискуссиям все ветви власти и гражданское общество, а также постоянно цитировать западные наработки в сфере защиты свободы слова. Но самое важное, по мнению спикера МИД, — доводить инициативы до конца.
«Внутри надо себя консолидировать по этому вопросу, чтобы у нас все говорили единым голосом. А то получается так, что меры принимаешь, инициативу разрабатываешь, к выводам приходишь, а на каком-то этапе они либо блокируются, либо вообще исчезают, либо даже при их принятии не реализуются в полном объеме. Мы все время не доводим это дело до конца», — посетовала она.
Вечная работа на удаленке
Эксперты круглого стола активно обсуждали и то, что некоторые западные интернет-корпорации отказываются выполнять российское законодательство. В частности, речь идет о переносе баз данных российских пользователей на российские серверы и об открытии официальных представительств.
Главные негативные примеры, на которые опирается профессиональное сообщество, — опыт компаний Twitter и Facebook в России. В начале 2020 года обе соцсети получили штрафы в размере четырех миллионов рублей за отказ хранить данные россиян на серверах внутри страны. Однако они до сих пор не оплатили штрафы и, кажется, не собираются этого делать.
«Юридически решение есть, оно вступило в законную силу. Но фактически оно неисполнимо, так как у компании здесь нет какого-либо имущества или счетов», — рассказал «Ленте.ру» председатель комиссии по правовому обеспечению цифровой экономики московского отделения Ассоциации юристов России Александр Журавлев. Он пояснил, что решение российского суда невозможно исполнить, поэтому даже если начислять штрафы за повторное нарушение, они останутся только на бумаге: нет механизма принудительного исполнения.
Член Общественной палаты Александр Малькевич тоже считает крайне важным обязать иностранные компании открывать местные представительства. Он убежден, что отсутствие локальных офисов у Facebook и Twitter — политическое решение. Поэтому соцсетям необходимо определиться, чем они занимаются в России: цивилизованно зарабатывают деньги или «играют в большую политику».
«Расположение сервисов, работающих с гражданами РФ, в правовой юрисдикции РФ, — это не прихоть, а цивилизованное, логичное и аполитичное требование. Оно практикуется в других странах мира и должно лечь в основу актуализированного российского законодательного регулирования в сфере IT», — заявил Малькевич в разговоре с «Лентой.ру».
Недостаточно заставить иностранные соцсети открыть официальные представительства. Вместе с тем необходимо усовершенствовать законодательство о защите персональных данных россиян, считают некоторые специалисты.
«Сегодня, если не проявлять должного контроля при хранении и обработке данных, не исключено их попадание в даркнет — это риск мошенничества с кредитными картами, банковскими счетами, вероятность слежки и прочие противоправные действия», — предупреждает Александр Журавлев.
«Кто девушку ужинает, тот ее и танцует»
Некоторые участники круглого стола предложили свои методы решения давно назревшей проблемы. В частности, эксперты порекомендовали найти действенный способ наказывать рублем корпорации, отказывающиеся исполнять российский закон. Правда, большие штрафы вряд ли способны как-то изменить положение дел. Гораздо действеннее будет лишать иностранные соцсети части доходов.
Антон Горелкин
Фото: Марат Абулхатин / ТАСС
Антон Горелкин напомнил, что российские ведомства и государственные компании тратят около восьми миллиардов рублей в год на рекламу в соцсетях, причем на иностранные платформы уходит около половины этой суммы.
«Я глубоко убежден: как только наши госкомпании или компании с государственным участием сократят свои рекламные бюджеты, соцсети обязательно это заметят. Старый сексистский принцип "кто девушку ужинает, тот ее и танцует" хорошо работает с капиталистическими корпорациями», — с иронией заметил Горелкин.
Сокращение рекламных бюджетов в иностранных соцсетях может стать для них серьезным ударом, говорит директор МИА «Россия сегодня» по связям с общественностью Петр Лидов-Петровский: «100 миллионов долларов даже для таких огромных корпораций, которые купаются в деньгах, — это существенная потеря».
Любопытно, но большинство экспертов считают увеличение штрафов менее существенной мерой или вовсе недейственной. Например, Александр Малькевич вообще не верит в пользу подобных инициатив.
«Мы можем ввести хоть миллиардные штрафы. Проблема в том, что Facebook до сих пор не заплатил штраф в три тысячи рублей, который на него наложен. С 2015 года серверы с базой данных россиян не перенесены, поэтому мы можем выписать ему не три тысячи рублей, а три миллиона евро — он не платит в принципе», — подчеркивает член ОП РФ.
Такой же позиции придерживается и директор Института права и развития Высшей школы экономики и Антимонопольного центра БРИКС Алексей Иванов. По его мнению, подобные санкции являются скорее символическими, чем действенными: «Наложить штраф — это лишь полдела, гораздо сложнее его взыскать. И Россия, к сожалению, не обладает тем уровнем экономического и политического влияния, чтобы такие решения претворять в жизнь».
Депутат Горелкин не видит ничего плохого в крупных штрафах, ведь в Европе эта тактика отлично работает. В качестве примера он приводит ситуации, когда западные власти штрафуют американские интернет-компании на миллиарды евро. Так было в марте 2019 года, когда Европейская комиссия оштрафовала Google на 1,49 миллиарда евро за нарушение правил конкуренции при составлении рекламных контрактов.
«Главный инструмент давления на зарубежные соцсети в ЕС — это угроза их доходам. И этот инструмент работает… Мы тоже можем воздействовать на доходы зарубежных сетей, которые не хотят выполнять российское законодательство», — уверяет Горелкин.
Нужна блокировка?
В качестве еще одной меры воздействия на иностранных «гигантов» эксперты рассмотрели и возможность блокировки соцсетей, которые не соглашаются легально работать в российском правовом поле. Другой метод — замедление интернет-трафика. Однако по этим двум вопросам у спикеров возникли разногласия.
Фото: Natee Meepian / Legion-media.ru
За подобные радикальные методы высказался Александр Малькевич. Он сказал, что органы власти должны иметь обеспеченную и зафиксированную в законе возможность применять меры воздействия на нарушителей. Если действующий закон не предоставляет достаточно возможностей — его необходимо актуализировать и расширить.
«Мы должны предусмотреть замедление интернет-трафика для этих ресурсов, если мы не готовы их полностью блокировать», — заявил эксперт, добавив, что уже обсуждал подобные меры с коллегами из Общественной палаты.
Его оппонент — депутат Горелкин — объяснил, что блокировка не всегда легко осуществима (достаточно вспомнить хотя бы историю блокировки мессенджера Telegram). Кроме того, европейским коллегам удается справляться с беззаконием соцсетей без блокировок и замедления трафика. Однако наиболее важным аспектом Горелкин считает тот факт, что любая ограничительная мера негативно скажется на рядовых россиянах.
«Это против интересов наших граждан и магистральной линии развития нашего общества. Единственный эффективный способ для законодательства — воздействие на их бухгалтерию. В этом направлении мы должны действовать и работать в ближайшее время», — заключил Горелкин. Поэтому сегодня необходим такой правовой подход, при котором санкции и ограничения не ущемляли бы интересы пользователей, но при этом стимулировали нарушителей выполнять требования законодательства.
«Мы кастрировали антимонопольное законодательство»
По мнению Алексея Иванова, Россия обязательно должна проявлять гибкость в вопросах законодательной регуляции. В первую очередь нужно забыть о всевозможных блокировках и подумать о том, какие вещи в стране сегодня реально можно сделать. У России есть целый ряд инструментов, которые законодатели по разным причинам не используют, считает эксперт. Одним из таких инструментов он называет вопрос интеллектуальной собственности.
Главной проблемой антимонопольного законодательства Иванов называет наличие в нем правового иммунитета в отношении интеллектуальной собственности. Его закрепили в Федеральном законе «О защите конкуренции» еще в 2006 году.
Фото: Image Source RF / Lena Mirisola / Diomedia
«Мы кастрировали свое антимонопольное законодательство, введя туда так называемые иммунитеты для интеллектуальной собственности. Мы запретили нашей антимонопольной службе работать по западным корпорациям, потому что мы заставили их обходить вопросы интеллектуальной собственности стороной и придумывать какие-то симулякры», — заявил Иванов в разговоре с «Лентой.ру». Он уверен, что в первую очередь необходимо разобраться именно с этим вопросом, потому что в других странах (в США, Европе, Индии и Китае) подобных ограничений нет.
Вице-президент РСПП Сергей Мытенков подчеркнул, что для развития цифровой экономики в первую очередь необходимо развивать российское программное обеспечение, сервисы и услуги вместо того, чтобы «пытаться сделать хуже Apple или Google».
По словам Мытенкова, в России регулярно обсуждается импортозамещение и уход от иностранных продуктов, однако пока это плохо получается: отечественное ПО проигрывает по качеству зарубежному (за исключением нескольких примеров вроде «Лаборатории Касперского» и «1С»).
«Нужно подумать о системах обработки и хранения данных ЦОД (центр обработки данных — прим. «Ленты.ру»). В России этот аспект абсолютно не развит, у нас даже не закреплено на правовом поле, что такое ЦОД», — считает Мытенков. Он добавил, что государство должно помогать развитию бизнеса, в том числе по хранению и обработке данных.
Кроме того, необходимо развивать налоговые преференции для российских IT-компаний. Мытенков говорит, что Российский союз промышленников и предпринимателей недавно поднимал вопрос о каналах и кабелях связи. Сейчас налоговая служба считает их недвижимым имуществом, поэтому сопутствующее оборудование облагается налогами, однако специалисты хотят это оспорить.