120 лет назад, 31 августа (по старому стилю) 1902 года, из Лукьяновки — самой знаменитой тюрьмы Киева — был совершен массовый побег. Считалось, что бежать оттуда невозможно, но 11 заключенных-революционеров, в том числе соратник Ленина Николай Бауман, смогли доказать обратное. Особый драматизм и некоторую комичность этой истории, достойной стать сюжетом приключенческого романа, добавляет то обстоятельство, что беглецы имели весьма поверхностные представления о технике побегов. Подробности остросюжетной истории вспомнила «Лента.ру».
Лукьяновка была целым поселком, и жизнь в ней кипела. Вечный неумолчный шум и гам от человеческого муравейника, превращающегося порой неожиданно в настоящую бурю звуков, когда «политика» (политические заключенные — прим. «Ленты.ру») не выдерживала и устраивала шумный протест против своего заключения с битьем стекол и таранными стуками по запертым дверям камер (из воспоминаний участника побега Владимира Бобровского).
***
В 1900 году в Лейпциге вышел первый тираж революционной газеты «Искра», за созданием которой стоял лично Владимир Ульянов (Ленин). Эта газета должна была стать важным инструментом в руках будущего вождя Октябрьской революции: он понимал, что для продвижения идей коммунизма одних разговоров и листовок недостаточно.
Желая объединить разбросанных по всей Российской империи сторонников, Ленин решил создать общую партийную газету. Главной сложностью стала доставка «Искры» из Германии в Россию. Первый тираж перевезти не удалось: он был почти полностью изъят на границе.
При этом с каждым месяцем спрос на «Искру», которую позже Ленин назвал своим любимым детищем, только рос. Тогда для решения проблемы была создана сеть агентов-«искровцев». Они должны были не только распространять нелегальное издание среди рабочих, но и заниматься другими задачами — вроде подготовки к II съезду партии.
Одним из самых деятельных агентов «Искры» стал Николай Бауман — сын небогатого немца-ремесленника из Казани. По воспоминаниям Ленина, Бауман с самого начала существования «Искры» был «одним из главных практических руководителей дела». Он помогал собирать материалы для газеты и обрабатывал поступавшую из России корреспонденцию.
Владимир Ленин. 1900 год
Кроме того, Бауман вел переговоры с владельцами типографий, доставал русский шрифт, иногда сам становился наборщиком или корректором, а также, как позже писал Ленин, «неоднократно ездил нелегально в Россию». За виртуозное умение пересекать границу среди однопартийцев Николай получил кличку Грач.
Занимаясь «Искрой», Бауман не забывал и о личной жизни. Он встретил Капитолину Медведеву, дочь богатого саратовского купца, и сыграл с ней скромную свадьбу, после чего Ленин прозвал Капитолину Грачихой.
Но при выполнении очередного революционного задания удача изменила Бауману: пытаясь скрыться от слежки, он сошел с поезда на незнакомой станции и заблудился
За помощью Николай обратился к сельскому врачу Вележеву, однако тот сдал беглеца полиции. Сначала Баумана хотели отправить обратно в уездный город Орлов в Вятской губернии, где он был в ссылке, но бежал. Однако когда «искровца» уже довезли до Уфы, пришло распоряжение везти его в Киев.
Капитолина Медведева, жена Николая Баумана
Фото: из книги Виктора Новикова «Жизнь, отданная борьбе: документальная книга о Николае Баумане»
Вольная тюрьма
11 февраля 1902 года Бауман был арестован и помещен в Лукьяновскую тюрьму. В то время там находилось более 50 агентов и работников «Искры», задержанных в разных уголках России.
Обстановка в тюрьме отличалась относительной свободой: политические арестанты свободно общались между собой, гуляли в тюремном дворе, часто получали свидания с женами и любовницами, которые передавали им еду и даже мебель. Тюремным старостой заключенные избрали «искровца» Марьяна Гурского, который следил за условиями содержания.
Лукьяновская тюрьма. 1900 год
Именно он наладил доставку в Лукьяновку писем и посылок с воли. Благодаря усилиям Гурского заключенные получали нелегальные издания и записки от сообщников.
Кроме переписки связь с местным комитетом поддерживалась сигналами при помощи полотенец, которые якобы для просушки привязывались к оконной решетке камеры «политика» Гальперина. За нашими сигналами следили из специально нанятой квартиры, расположенной неподалеку от тюрьмы
Часть заключенных решила воспользоваться налаженной связью с внешним миром и выбраться из тюрьмы. «Идея побега буквально висела в воздухе», — вспоминал позже один из арестантов Иосиф Блюменфельд. Для этого заговорщикам нужно было договориться с местным комитетом партии, собрать документы, подготовить паспорта и временные убежища.
Важен был и продуманный маршрут побега за границу. Впрочем, на руку арестантам играло то, что губернатором Киева в то время был либеральный Федор Трепов: он разрешал держать открытыми камеры «политических» с 6 утра до 7 часов вечера. При этом в Лукьяновке правила были еще мягче: арестанты могли гулять до 9 вечера, а в некоторые дни — даже до 11.
Товарищ Балерина
Находясь в политическом корпусе Лукьяновской тюрьмы, Бауман быстро стал душой компании. Он активно дискутировал с «экономистами» (сторонниками достижения социализма мирным путем экономической борьбы рабочих) и эсерами, а также организовывал игры для заключенных.
Бауман постоянно придумывал арестантам новые развлечения. Они устраивали хороводы, играли в чехарду, городки, пели соло и дуэты, танцевали под звуки самодельного жестяного барабана. В прогулочном дворе проходили собрания, читались лекции и исполнялись декламационные номера под громкие аплодисменты.
Товарища Баумана политические заключенные шутя называли «балериной»
Такое прозвище Бауман получил за умение искусно подражать балетным танцорам. Впрочем, гопак, мазурка и русская пляска в его исполнении тоже впечатляли арестантов. Во время всех этих развлечений они порой громко кричали. Когда надзиратели прибегали на шум, то им говорили, что это всего лишь игра, и те спокойно удалялись.
Таким образом заговорщики усыпляли бдительность тюремщиков перед побегом: те должны были привыкнуть к постоянному шуму. Так и вышло
Такое поведение арестантов вполне устраивало тюремщиков. Политические не устраивали голодовок и манифестаций, чего от них вполне ожидали, и вообще не пытались конфликтовать с администрацией. Более того, в какой-то момент арестанты начали угощать надзирателей вином и спиртом по выдуманным поводам — вроде чьих-то именин. Правда, не от доброты душевной. Так заключенные хотели приучить тюремщиков к выпивке, а затем подсыпать им в алкоголь снотворное, которым «искровцев» снабдил киевский врач, давний приятель одного их партийцев.
Мы, чтобы не усыпить навеки стражу, решили испытать это зелье на себе. Подсыпали потихоньку снотворного лекарства участникам побега, давали просто пить. Наконец, удача. Хорошая доза хлорал-гидрата усыпила одного из нас, и он, как по писаному, крепко и скоро заснул на полчаса, как предсказал врач
Букет с секретом
В один из дней супруга Баумана Капитолина пришла в Лукьяновку поздравить Николая с выдуманными именинами. С собой она принесла пирог и большой букет роз. Никто из надзирателей не стал проверять цветы, на что и был расчет. Внутри букета находился миниатюрный, но прочный крючок из стали — «кошка». Заключенные спрятали его в камере, а после привязали к нему самодельную веревочную лестницу.
Иногда в один из задних двориков кто-нибудь выходил с подушкой и одеялом будто бы поспать после обеда. Но это была не обыкновенная подушка, а мешок в наволочке, в котором помещалась скрученная из разорванных простынь лестница с железной «кошкой» — якорем для укрепления лестницы на верхушке тюремной стены
Еще одним развлечением арестантов стало построение акробатических пирамид. В течение нескольких месяцев заговорщики усердно тренировались, пытаясь встать в устойчивую пирамиду, которую называли «слоном» — она должна была стать ключевым элементом в побеге.
Мы научились строить пирамиду: двое внизу, один к ним на плечи, а четвертый к нему на плечи и руками уже мог лечь на самую стену и забросить «кошку», зацепив ею за наружный карниз стены
Обычно на вершину «слона» ставили либо Баумана, либо арестанта по фамилии Мирский. Технику построения пирамиды «искровцы» отработали до автоматизма: спустя недели тренировок они научились вставать в «слона» меньше чем за минуту. Побег заключенные назначили на август 1902 года, который выдался холодным и дождливым. Темнело уже в восемь вечера.
Арестанты, сбежавшие из Лукьяновской тюрьмы в Киеве
Фото: из книги «Николай Эрнестович Бауман: сборник статей, документов и воспоминаний». 1937 год
Арестанты семь раз планировали день и время побега, но всякий раз он откладывался из-за непредвиденных обстоятельств. Впрочем, заключенные не опускали рук и продолжали подготовку. Бауман подбадривал их и придумывал разные забавы во дворе, чтобы «политические» не переставали выходить туда поздно вечером.
Революционер опасался, что если из-за холода все будут рано расходиться по камерам, руководство Лукьяновки отменит послабления и уже в 19:00 будет закрывать двери. Это нарушило бы все планы, поскольку бежать нужно было в темноте.
«Напали на сторожа и отняли ружье»
Вечером 18 августа (31 августа по старому стилю) 1902 года заключенные Лукьяновки, как обычно, дурачились во дворе, распевая песни. Для отвода глаз заговорщики устроили игру в городки. Возле фонаря стоял часовой Аверченко и наблюдал за арестантами.
Кроме того, во дворе находился помощник начальника тюрьмы Сулима
Чтобы его отвлечь, один из заключенных подозвал Сулиму к себе — якобы для обсуждения какого-то вопроса с кассовой книжкой. Затем к помощнику начальника тюрьмы подбежал «политический» староста Гурский и сказал, что его просит наверх арестант Банин.
Сулима отправился вслед за Гурским в корпус. Войдя в здание, староста сказал, что забыл что-то во дворе и вернулся к сообщникам. Тюремщик же отправился наверх в одиночку. В это время на улице прозвучал условный сигнал — «Слона!» — и заговорщики занялись охраной.
Напоили двух сторожей внутри коридора: один заснул, другой очумел. Наружному, что был с ружьем, дали стакан со спиртом и с этой гадостью. Выпил полстакана — больше не мог. Плохо выходит. Мы напали на надзирателя и отняли ружье, связали кое-как, не умели. Заткнули рот платком
Через некоторое время часовой очнулся, но арестанты обездвижили его при помощи одеяла. И пока тюремщик Сулима возле одной из камер выслушивал требования арестанта Банина, у стены Лукьяновки возник знаменитый «слон».
На спины к двоим вскочил третий, а взобравшийся на него четвертый вонзил с размаху в стену железный крюк и развернул лестницу. Начали взбираться. Очередность была установлена заранее во избежание толкотни
Некоторые арестанты срывались, но начинали подъем заново. При этом Николай Бауман лез на стену одним из последних.
Барельеф, изображающий побег арестантов из Лукьяновки
Фото: из книги Михаила Новоселова «Николай Эрнестович Бауман». 1951 год
«Все хорошо — удалось всем»
Тем временем часовой освободился от одеяла и поднял тревогу выстрелом из винтовки, которую не успели разрядить заговорщики. В тюрьме началась паника: надзиратели и солдаты бегали по двору с фонарями. Вскоре о побеге узнал начальник Лукьяновки, а затем и глава губернского управления.
В конце двора находилась висевшая на тюремной ограде самодельная лестница, свитая из кусков тюремных простынь, с тринадцатью ступеньками, прикрепленная железной кошкой к тюремной ограде высотой выше шести аршин.
Около лестницы висела скрученная из простынь же до земли веревка с узлами на известном расстоянии, которая служила подспорьем при взбирании на лестницу, и такие же две веревки находились спущенными на другую сторону тюремной ограды, по которой спускались бежавшие.
Лестница имела прикрепленные ступеньки, в числе тринадцати, из ободов венского стула, а также из кусков дерева и простынь.
Между тем беглецы в одиночку и парами разъехались по конспиративным адресам в пригороде Киева. Сообщники-революционеры обеспечили каждого из них сотней рублей и паспортными бланками. Жена Баумана специально для мужа сняла номер в гостинице и ждала Николая там, но вышло иначе.
Николай Бауман
Фото: Public Domain / Wikimedia
Убегая из Лукьяновки, Бауман упал в овраг, потерял фуражку, испачкался в грязи и порвал сапоги. Идти в таком виде в гостиницу было бы слишком подозрительно, поэтому он отправился на одну из конспиративных квартир, хозяин которой был известен среди социал-демократов под кличкой Дед.
«Дед, вы? Я — Бауман». От волнения он весь дрожал. Я накинул на него пальто и усадил на диван. Сев рядом, я обхватил его за талию, не расспрашивая ни о чем, чтобы дать ему успокоиться. Как бы угадывая мое нетерпение, он сказал: «Все хорошо, удалось всем», — и нервно рассмеялся
Отдохнув и переодевшись, Бауман отправился в гостиницу вдвоем со знакомой Деда, они изображали влюбленную пару. Там Николай наконец встретился со своей женой.
«Розыск производится»
Между тем сразу после побега из Лукьяновки Киев наводнили филеры и сыщики, по всем линиям с вокзала были отправлены депеши. Начальники полиции получили секретные циркуляры с именами беглецов и их фотографиями.
Розыск производится. Бежали: Басовский, Блюменфельд, Крохмаль, Таршис, Бауман, Бобровский, Гурский, Валлах, Плесский, Мальцман и Гальперин
Спустя 12 дней стражам порядка улыбнулась удача: в Кременчуге они задержали одного из участников побега — Болеслава Плесского. Покинув Лукьяновку, для конспирации он перекрасил рыжие волосы в черный цвет. Но вышло плохо, кое-где пробивалась рыжина. Именно она и привлекла внимание жандармов.
Остальных сбежавших «искровцев» найти так и не удалось
В начале сентября Бауман в гриме и изящном наряде вместе с женой сел в поезд, который увез их из России. Дежурившие на вокзале жандармы не могли предположить, что дорого одетый господин, который у них на глазах покупал в кассе билеты до Вильно, — один из организаторов дерзкого побега из знаменитой Лукьяновки.