Алена Косторная — одна из самых популярных фигуристок России, чемпионка Европы-2020 и победительница финала мирового Гран-при. За карьеру она поменяла несколько тренерских штабов: занималась в группах Этери Тутберидзе, Евгения Плющенко, Елены Буяновой, а в январе 2023-го объявила, что завершает карьеру одиночницы и начинает тренироваться в парном катании под руководством Сергея Рослякова. Партнером Косторной стал Георгий Куница, причем они являются парой и вне льда. В интервью «Ленте.ру» Алена рассказала о деталях перехода, сложных периодах в карьере, пропуске Олимпийских игр и романтических отношениях.
«Поняла, что в парах у меня больше перспектив»
«Лента.ру»: В ноябре 2022-го вы предполагали, что однажды уйдете в парное катание, но еще не были уверены. А уже в январе объявили об этом официально. Это было все-таки спонтанное решение?
Алена Косторная: Еще в октябре, как только вышла из больницы (Алена перенесла операцию на бедре — прим. «Ленты.ру»), я написала Елене Германовне [Буяновой], что готова выйти и туда, и туда. Мне надо было доучить элементы к шоу. А потом в какой-то момент поняла, что в парном у меня больше перспектив. Мне хватило месяца, чтобы решить. Все нужные люди знали с самого начала, но официально было еще рано говорить.
Как продвигается работа? Где комфортнее: уже в парном или все еще в одиночном катании?
Как одиночницу меня не оставляет желание все время ехать и прыгать, особенно если что-то не получается. Но я же не одна, нужно все делать сообща. В такие моменты начинается кошмар, можно просто идти вешаться (смеется). Но лучше и лучше становится постоянно, я уже не такая, какой была в начале.
Какие элементы уже стабильно получаются?
Неплохо делаем вращения, параллельные прыжки и двойные выбросы. С тройных еще падаю. В зале делаем двойной подкрут, пробовали тройной — тоже хорошо. Не прямо отлично, как если бы мы десять лет тренировались, но терпимо.
В 2020 году вы объясняли возвращение от Евгения Плющенко к Этери Тутберидзе так: «Я не воспринимаю мужчину-авторитета. Для меня это не авторитет. Я опираюсь больше на жизненный опыт, на какие-то познания, еще что-то, а не на патриархат». Сейчас ваш тренер — мужчина. Что изменилось?
Ну, по некоторым вопросам мне по-прежнему нужен женский взгляд: например, новый костюм я обсуждаю с Бетиной Поповой, а не с Сергеем Сергеевичем [Росляковым]. При этом сейчас я тренера воспринимаю больше как помощника, человека, который хочет, чтобы я стала лучше, добилась результата. Это мое дело: слушать его или не слушать.
Тренеры Сергей Розанов, Евгений Плющенко и Алена Косторная
Фото: Александр Вильф / РИА Новости
А как раньше воспринимали?
Как человека, который будет стоять надо мной с палкой.
Про ваши перспективы в парном катании высказались уже все, кажется. А сами что думаете?
Шансы есть, надо ими пользоваться.
Несколько лет назад вы говорили, что мечтаете об Олимпиаде. Мысли о ней уже в парах остаются?
Конечно. Я просто хотела бы там побывать. Мне мама сказала: «Даже если ты там бортик будешь открывать и крикнешь мне в экран: "Мама, я доехала до Олимпиады!", то я уже буду за тебя рада». А если я там еще и покатаюсь, будет великолепно.
Но это мечты. Получится или не получится — другой вопрос. Это может показать только время.
А если бы попали на Олимпиаду в Пекин, то уже бы завершили спортивную карьеру?
Не факт, попробовать в парах всегда хотелось. Может быть, я так же для шоу пошла бы учить какие-нибудь поддержки, мне бы понравилось, и решила бы дальше кататься.
Анна Щербакова говорит, что боится даже смотреть парное катание, не то что пробовать. А у вас есть страх?
Иногда скидываю в чат с девочками из одиночного видео того, что мы выучили, а они спрашивают, не страшно ли мне (смеется). Но мне нормально. Что-то, может быть, неудобно или непривычно. Но не могу сказать, что это вызывает во мне протест или мне приходится себя уговаривать.
А вообще в жизни когда было страшно в последний раз?
Обычно это связано с самолетами. Почему-то у нас всегда отвратительно проходят полеты из Италии. Сколько раз летали туда — все хорошо, а вот обратно — ужасно. Было как-то, что мы садились, уже начинали останавливаться, а потом внезапно разгонялись и взлетали снова на очень маленькой скорости. Я тогда думала, что поседею, было очень страшно. Или попадали в воздушные ямы такие, что аж к полу прижимало. Думала, это конец.
Еще у меня клаустрофобия, но ощущаю только в МРТ-аппарате. Начинает трясти, паника, слезы текут. А вот в лифте, например, езжу нормально.
«Показываешь отношения, и все говорят: это конец карьеры»
Вы в последнее время выкладываете много фотографий с Георгием Куницей. На какую реакцию болельщиков вы рассчитывали, когда придали отношениям публичность?
Обычно, когда выставляешь фотографии с намеком на какие-то отношения, все сразу начинают писать и говорить, что это конец карьеры. Наверное, четверть всех сообщений была об этом.
Вначале такие комментарии обижают. А потом думаешь: что эти люди могут сделать? По сути, ничего. Это мой Instagram (соцсеть запрещена в России; принадлежат компании Meta, которая признана экстремистской и запрещена в РФ) — как хочу, так и веду.
А вы отвечали когда-нибудь на обидные сообщения?
Я — нет, но Гоша любит поиздеваться.
А кто у вас в паре главный?
Сложно сказать. Мы друг друга дополняем. Гоша спокойный, а я немного взвинченная.
Как считаете, в любом деле полезно работать с партнером бок о бок?
Кому как, это очень индивидуально. Не буду называть фамилии, но в фигурном катании были случаи, когда парам это очень мешало.
Фото: @aliona_officialnew
«Мне нравится, что за мной повторяют»
Можете вспомнить свой самый безумный поступок?
По-настоящему безумных вещей, мне кажется, я еще не делала. Очень хочу прыгнуть с банджи в Сочи, но мне пока запрещают. Сначала возраста не хватало, потом должна была быть операция, и сейчас, после операции, тоже нельзя. Говорят, это интереснее, чем с парашютом прыгать. Этого я, кстати, тоже не пробовала.
Вас часто называют самой неординарной фигуристкой России. Как относитесь к этому?
Мне нравится, потому что когда-то моей целью действительно было отличаться от всех. И у меня это получается. Конечно, иногда истории вокруг меня раздуты. Я публичный человек, поэтому все мои действия, в том числе и ошибки, придаются большой огласке. А порой, если разобраться, ничего особенного не делаю. Это как скандалы вокруг Ольги Бузовой: ну поругался человек с кем-нибудь, какая разница? Но она известная, поэтому все обсуждают.
При этом я точно люблю быть первой, и мне приятно, что за мной повторяют. Это касается и перемен во внешности, и спорта. Например, на соревнования я наносила блестки на лицо. Естественно, до меня это делали на каких-нибудь концертах, но в фигурном катании — нет. Или недавно была ситуация в шоу. Я летала на петле: разгоняешься, тебя поднимают и спускают, и надо сделать пару акробатических элементов. Через какое-то время это уже пробовали другие спортсмены. Как говорит моя знакомая, плохие идеи не воруют.
Стремление создать несколько дерзкий образ — это то, что было у вас всегда, с детства?
Нет, пришло с возрастом. Раньше меня учили сильно не выделяться. А если и выделяться, то только чем-то хорошим, совсем хорошим. А когда стала постарше, поняла, что любой пиар, ажиотаж вокруг тебя неплох. Просто, если повод хороший, приятно вдвойне.
Я очень непростой человек и была тяжелым ребенком. Когда мама рассказывает что-нибудь, думаю про свое поведение: я бы за такое убила. Иногда работаю с детьми, уже два года ставлю программы. Понимаю: такого ребенка, как я в детстве, не смогла бы терпеть. Постоянно были какие-то проблемы, могла куда-то побежать и забыть, что нужно было сделать, подставить много человек. Как вообще тренеры соглашались со мной работать? Как Елена Вячеславовна Жгун вела меня с 7 до практически 13 лет? И мы же еще умудрились добиться успеха. И сейчас мы в хороших отношениях, по любому вопросу могу к ней обратиться.
Алена Косторная с золотом чемпионата Европы-2020
Фото: Сергей Бобылев / ТАСС
Такой характер в спорте — это хорошо или плохо?
Если направить его в нужное русло, то хорошо. Я, мне кажется, до сих пор окончательно к этому не пришла. Только пару лет назад начала осознанно относиться к делу, научилась себя заставлять. Могу работать сама, без контроля, тренеру не приходится надо мной стоять. А до этого было так: нет тренера на тренировке, можно ничего не делать. И мотивация была больше материальная: выиграю что-нибудь, потом смогу себе что-то купить на призовые.
Есть ли какие-то моменты, в которых достичь чего-то помешала нехватка выдержки?
Нет, каких-то глобальных упущений именно из-за характера не было. Возможно, на каких-то отдельных тренировках могла бы добиться большего, если бы не начала рыдать и истерить, когда что-то пошло не так. Но это единичные случаи, которые по большому счету не влияли на мои результаты. Хотя такие моменты, конечно, хотелось бы минимизировать.
Единственное, о чем жалею, — Олимпиада. Но на нее я не попала из-за перелома руки. С гипсом, как бы ни хотелось, не прыгнешь. Это больно, даже если не двигать рукой. Ну и чемпионат мира жалко. Но тогда был карантин, снова не по моей вине.
Какая медаль для вас — самая ценная, если не брать золото чемпионата Европы?
Нельзя выделить, каждая по-своему. Это всегда борьба, слезы и радость.
Какой период в вашей спортивной карьере на данный момент — самый тяжелый?
Очень тяжело было каждый раз, когда выходила на соревнования после смены тренера. Невероятно давящая атмосфера, постоянные вопросы... Все чего-то ждут, хотят от тебя.
Старалась не обращать внимания на все это, но не помогало. Каким бы сильным ты ни был на публике, дома, наедине с собой, ты разбит. Конечно, тебя поддерживает тренер, но не нужно на этом зацикливаться, это очень личная история.
Вы начали заниматься фигурным катанием в четыре года. Что бы вы сказали той четырехлетней девочке, если бы была возможность?
Ты все делаешь правильно. Иди своим путем, но не забывай прислушиваться к близким людям.