Первым словом Шарикова, когда он начал превращаться в человека, стало "абыр-валг", в котором проницательный Филипп Филиппович разобрал "Главрыбу". Потом, если верить дневнику Борменталя, последовали матерные слова, потом "извозчик", "мест нету", "вечерняя газета", "лучший подарок детям" и снова мат, мат, мат.
Мне всегда было любопытно, как изменился бы словарный запас Шарикова, если бы Филипп Филиппович проводил свой эксперимент попозже - когда исчезли и "извозчики", и "Главрыба" и куда-то подевались "вечерние газеты", а вот матерщина, наоборот, стала еще популярнее. Наверное, в небогатом словаре Шарикова в свое время появились бы и "колхозы", и "фашисты", и "одеколон Шипр", и "перестройка", и еще масса позабытых сейчас слов.
До недавних пор я думал, что, родись Шариков во времена нового застоя, он бы начал свою речь с "модернизации", "инноваций" или, на худой конец, "бадминтона", но теперь я точно знаю, что это не так. Перво-наперво он бы выпалил целую фразу: "По существу заданных мне вопросов могу пояснить следующее".
Именно с этой фразы начинается объяснительная записка задержанного на Триумфальной площади 1 ноября шестилетнего мальчика Вани Аксенова. Я так и представляю, как он в детской комнате милиции (полиции!) встает на стул, застенчиво отводит глаза, а потом выпрямляется, "включает телевизор" и шпарит на канцелярите предложение за предложением: "Проживаю по вышеуказанному адресу... Каждый вторник, каждого месяца, мы с папой ходим на подобные мероприятия... Сегодня 01.11.2011 года, когда мой папа участвовал в митинге..."
Тут, наверное, было бы уместно вспомнить знаменитое заявление Андрея Синявского о том, что у него с советской властью были стилистические разногласия, однако в данном случае, мне кажется, оно не очень подходит. Ведь судя по тексту объяснительной записки, у современной власти никакого стиля нет вообще.
Если бы записка была выдержана в едином стиле "много важных слов - мало смысла", это было бы еще хоть как-нибудь объяснимо, ну хотя бы с точки зрения жанра, который определяет способ изложения (вещь в литературе не новая). Но автор записки - лейтенант полиции Тонарина С.В. - явно ведь пыталась передать еще и особенности речи шестилетнего мальчика. И, по всей видимости, просто не почувствовала ни малейшего диссонанса между канцеляритом и живой детской речью.
Между тем, именно этот диссонанс - самое интересное во всей истории с задержанием мальчика, чтобы ни говорили представители "Другой России" ("полиция совсем потеряла стыд") и защитники детей ("как можно ходить на митинг с детьми?!"). Просто потому, что задержание шестилетнего ребенка - это казус, случайность, которая могла и не произойти вовсе. А вот стилистическая глухота и полное отсутствие здравого смысла у людей, облеченных властью - это то, с чем нам жить и жить.