1. Это очень общий вопрос, поэтому и отвечать придется так же, в общем. США – мировая держава, которая заботится о своей безопасности  - сырьевой, экономической, военной. Средняя Азия вызывает интерес как источник ресурсов и огромный рынок, а также озабоченность в качестве источника нестабильности. Кроме того, не стоит забывать, что в начале 90-х годов США взяли на себя гарантии безопасности для Казахстана, после того как Казахстан (как часть бывшего Советского Союза) согласился вывезти со своей территории ядерное оружие. Поэтому США, так или иначе, стали одной из великих держав, которые непосредственно были вовлечены в новую Среднюю Азию, новую Центральную Азию.

2. В странах с рыночной экономикой спросу всегда отвечает соответствующее предложение, если есть спрос на наркотики, на него всегда найдется предложение. Будет это геополитикой США, не будет это геополитикой США, так и останется. "Там, где живут люди, хорошо не бывает", - сказал один мудрый человек.  

3. Не понимаю вопроса. Лучше вспомню другой случай: много лет назад, когда президентом России был Ельцин, мне довелось беседовать с одним из очень близких ему людей. Тогда был период, когда мы пытались наладить союз с Белоруссией. Я спросил, зачем Борису Николаевичу нужен союз с Белоруссией, во главе которой стоит такой не очень внятный человек как Лукашенко. Мне этот близкий человек сказал: "Ну, хочется же, чтобы страна была больше!". Спрашиваете меня, я отвечаю: мне за счет Белоруссии, или за счет такого режима, как в Туркмении, совсем не хочется, чтобы наша страна была больше. Американцев же на этот счет спрашивайте сами.

4. А почему Вы не спрашиваете, можем ли мы вернуть назад Аляску, которую мы продали американцам? А что это Вы про Крым не спрашиваете? Нам у Казахстана территории забрать важнее, чем Крым у Украины? Если продолжать такой разговор, то я за то, чтобы сначала Крым отнять, а уж потом взяться за Казахстан, а затем за Аляску. Да, кстати, Германии можно отдать Кенигсберг, а Японии - Курилы.

5. Инвестировать мы собрались 1,7 миллиарда долларов (да еще под приличный коммерческий процент) в строительство Камбаратинской ГЭС-1. Остальные деньги – льготный кредит, крайне необходимый сегодня Киргизии. Основная забота и Москвы и Бишкека, чтобы эти деньги разворовали по минимуму.

6. Близость зависит от того, откуда смотреть. Если с запада – то это одно, если с востока — другое…

А если говорить серьезно, то такой рейтинг составить невозможно. Можно поставить вопрос несколько по-другому: "С каким из лидеров в регионе Соединенным Штатам комфортнее иметь отношения?" В таком случае, я бы предположил, что США проще иметь дело с президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым. По многим причинам, в том числе, из-за его многолетнего пребывания у власти и более глубокого реформирования страны - у Назарбаева и американцев есть общие точки соприкосновения. Тяжелее говорить, наверное, с президентом Узбекистана Каримовым (и это, несмотря на столь же долгий опыт пребывания у власти). Непросто, мне кажется, общаться с президентом Туркмении, думаю, что американцам иногда очень сложно понять, чего же на самом деле он хочет. Так что рейтинг я бы здесь устраивать не стал, но какие-то характеристики можно дать.

Безусловно, является.

США не будут стремиться к лидерству на международной арене. Они им сегодня обладают, и их задача сохранить это лидерство. Более того, в вашем вопросе две части одной проблемы: решение экономических проблем внутри США - это и есть путь к сохранению лидерства США. Думаю, сегодня многим очевидно, что от того, как успешно и быстро американцы решат свои экономические проблемы, которые привели мир к кризису, зависит, как скоро наступит посткризисное выздоровление всего мира.

Поскольку я не считаю, что в США уже наступил коллапс финансовой системы, то мне сложно ответить на вопрос в такой его постановке.

Скажу только, что позиции США в Центральной Азии вряд ли могут подорвать те внутренние проблемы, которые сегодня переживают американцы. Небольшой пример: недавно посол США в Таджикистане госпожа  Джекобсон сказала, что если в прошлом году финансовая помощь, выделяемая Таджикистану, составляла 31 миллион долларов, то в этом году из-за кризиса она составит немного меньше – 29 миллионов.

Нет, я такой связи не вижу.

Думаю, не так важно, смогут ли США уговорить Туркмению или нет. Мне кажется, гораздо важнее то, на каких условиях туркмены согласятся транспортировать свой газ по "Набукко" в обход России, на каких условиях они согласятся, как говорит Георгий, на уговоры США. Будет печально, если США заплатят за это отказом от права критично относиться к характеру режима в Туркмении. Если США разменяют согласие Туркмении увести свой газ через "Набукко" на признание Туркмении в качестве цивилизованного государства, равноправного партнера в сегодняшнем мире, то это будет тоже печально, поскольку Туркмении еще предстоит пройти большой путь до признания ее цивилизованной страной

1. Очень разное отношение, причем это отношение "пластилиновое" - в каждой стране оно хорошо лепится государственной пропагандой в зависимости от политической конъюнктуры. Поэтому не надо абсолютизировать конкретные сегодняшние состояния этого отношения.

Например, в Киргизии история с военной базой, конечно, привела к отрефлексированному состоянию антиамериканских настроений. В Узбекистане же позитивное отношение к американцам в период краткосрочного "романа" с США после событий 11 сентября сменилось на отрицательное после Андижана-2005. Как только американцы выразили желание провести независимое международное расследование андижанских событий, Ислам Каримов выдворил американскую базу из Узбекистана. Тут же стало формироваться отрицательное отношение к американцам. Это "общественное настроение" очень сложно замерить. В большинстве стран региона оно устанавливается сверху, как курс доллара к узбекскому суму или туркменскому манату, и не имеет отношения к реальности.

2. Я согласен, что никому никогда не удавалось покорить Афганистан. Я думаю, что было бы неправильно говорить, что именно к покорению Афганистана стремятся американцы. Другое дело, что реальные цели, которые они преследуют, отличаются от тех декларируемых целей, которые они заявляют (как это часто бывает, и не только у американцев). Скажем, в Ираке заявлялись одни цели, - поиск и уничтожение оружия массового поражения, а реально преследовались другие...

Что касается Афганистана, то, я думаю, в первую очередь сегодня американцев волнует то, что они и заявляют - подорвать базу возникновения террористической угрозы, получить гарантии того, что в Пакистане к власти не придут экстремистские исламские силы, которые смогут получить доступ к ядерному оружию (не будем забывать, что Пакистан – ядерная держава). Понятно, конечно, что американцам нужно получить в Афганистане лояльное Вашингтону правительство, которое было бы стабильным и, с американской точки зрения, демократическим. Другое дело, что им не удастся навязать в Афганистане демократию по американским стандартам (я надеюсь, американцы уже это понимают), также как и не удалось Советскому Союзу навязать афганцам коммунизм 20 с лишним лет назад. Я всегда вспоминаю одну максиму, которую услышал много лет назад в Афганистане, когда начал туда ездить в начале 90-х годов. Афганцы говорят про себя: "Нас можно нанять, но нас нельзя купить".

Мне трудно отвечать на этот вопрос, поскольку Владимир, мне кажется, принимает желаемое за действительное. Я бы хотел понять, как ему удалось узнать, что "люди любой национальности в Казахстане уже в генах не любят Америку". Вообще, наша беда в том, что мы выдаем свои наблюдения, свое личное мнение за общее настроение, за глас народа. Я часто бываю в Казахстане, знаю там очень многих людей, как во власти, так и среди людей, далеких от власти. Я в Казахстане не наблюдал общего среза антиамериканского отношения.

Я вам должен сказать, что мне не доступен текст соглашения об аренде авиабазы, в отличие, видимо, от Марии, поэтому отвечать на этот вопрос мне было бы затруднительно.

Что касается причин денонсации старого соглашения - я думаю, Вы правы. Конечно, в первую очередь, истинная причина денонсации лежит в экономической плоскости. И здесь, я думаю, президент Бакиев называл вещи своими именами. Что касается решения парламента на неопределенный срок отложить рассмотрение, то ответ уже пришел 6-го марта – парламент денонсировал эти соглашения с 11-ю странами, несмотря на заявления президента Бакиева в интервью BBC о том, что он готов рассмотреть новые предложения. Одно другому не противоречит.

Я бы прокомментировал так: президент Киргизии еще раз дал понять, что никто не сможет упрекнуть его в том, будто он  меняет свои решения на ходу. Да, он расторгнул прежние соглашения на прежних условиях, не дождавшись отклика из Вашингтона на его предложение пересмотреть действующее соглашение в рамках его функционирования, и теперь, с другой стороны, он заявляет, что можно разговаривать на других основаниях.

Почему он это делает? Он делает это не только потому, что он надеется на какие-то экономические и финансовые компенсации со стороны американцев. Я думаю, что Бакиев – человек трезвый, он понимает, что сегодня, когда новая американская администрация Обамы поставила решение афганской проблемы в качестве основного пункта своей внешнеполитической доктрины, отказ Киргизии фактически быть членом антитеррористической коалиции выглядит просто нелепо, не буду объяснять почему. Более того, Киргизия оказалась в очень, я бы сказал, дурацком положении, после того как в Москве назвали это ее решение "суверенным" (я имею в виду решение отказаться от американской базы). Когда российское руководство спрашивали, может ли оно повлиять на Киргизию, в Москве все отвечали – это суверенное решение, мы не можем на него повлиять.

Позвольте, спрашиваю я, почему лидер Киргизии, принимая суверенное решение, объявляет о нем в столице не своей страны, не в столице США, о чьей базе идет речь, а  в столице третьей страны, России, в Москве?  Да еще и не сам по себе, а только в ответ на вопрос даже не своего, киргизского, а российского журналиста, причем, в тот же самый день и час, когда становится известно о подписании соглашения о предоставлении Киргизии беспрецедентных кредитов и финансовой помощи. Киргизы понимают, что они сделали то, чего от них в Москве ждали. Но раз они суверенная страна, то они хотят оставаться активным членом антитеррористической коалиции в регионе, где этой стране так же угрожает терроризм, как и остальным странам. Поэтому вполне логично, что сегодня Бакиев сделал такое заявление. 

Да, впрочем, сегодня это и в интересах Москвы. Вспомним, как в Вашингтоне, мягко говоря, недоумевали, как может российское руководство утверждать, что поддерживает американцев, сражающихся с терроризмом в Афганистане, и одновременно способствовать закрытию "Манаса"? И если имеют под собой основания утечки информации о том, что в переписке с Дмитрием Медведевым Обама выражал надежду, что Москва постарается сделать все, чтобы сохранить американскую базу в Киргизии, то все встает на свои места, как недостающие пазлы в картинке.

Мне кажется, бессмысленно гадать на кофейной гуще: уйдут, не уйдут, а если останутся, то когда и как. Повторяю, я думаю, что главное состоит в том, что Киргизия не выходит из общего фронта борьбы против терроризма. Киргизия, может быть, больше, чем остальные страны в этом регионе уже пострадала от этой угрозы, и как будет эта страна форматировать свое участие в этом фронте, зависит от ее переговоров с американцами. Мне кажется, что не так уж важно, как это будет формально выглядеть. Да, может быть, будет спущен американский флаг с базы и, скажем, военных в погонах там не будет, может это будут гражданские люди, может, это будет какая-то совместная база при участии в том числе и России (хотя сильно в этом сомневаюсь) – не важно. Главное, что люди в Киргизии, в России и в Штатах должны понимать, что Киргизия не становится в ряды "Аль-Каеды".

Не знаю.

Конечно. Это совершенно очевидно. Это убийство было возмутительно по своему характеру, но еще более возмутительно по тому, как американцы оправдывали это преступление. Мы все помним, как руководство базы опубликовало инструкцию, которой должны пользоваться военнослужащие базы, применяя стрельбу на поражение в каких-то случаях. Думаю, этот трагический инцидент стал для американцев серьезным уроком. Даже не тогда в 2006 году, мне кажется, они тогда сразу и не поняли, каким образом они выглядели в глазах киргизского населения. Они получили урок после того, как руководство Киргизии, справедливо возлагая ответственность на США за то, что они так снисходительно относились к киргизским обидам, довели дело до конца. И это часто относится к поведению американцев вообще в мире, за что их там справедливо не любят. Их отношение к местному населению похоже на отношение инопланетян к существам, стоящим на несравнимо более низком уровне развития. И я могу сказать только одно – это вызывает справедливую обиду и даже ненависть, но в отличие от моей страны, американцы умеют извлекать из этого уроки. Во всяком случае, я надеюсь, что это так. 

Что касается второй части вопроса об уголовном деле - у меня информации нет, но, судя по всему, так оно и есть. Американцы в таких случаях, где бы они ни дислоцировали своих военных, первым делом добиваются от властей страны пребывания иммунитета по отношению к возможному уголовному или какому угодно преследованию своих граждан. И они действительно увели от ответственности своего военнослужащего, у нас это называется, как и везде, "замять это дело". И они могли бы его замять, если бы не так неприлично выглядели финансовые пререкания с семьей этого несчастного водителя. Сегодня, когда это дело перешло в политическую плоскость, любой политик всегда найдет возможность аргументированно приводить такого рода случаи для того, чтобы оправдать свои действия. Я думаю, что так оно и было, американцы это дело снова вытащили на свет, стряхнули с него пыль, чтобы ответить на претензии со стороны Бишкека.

Я думаю, что уже ответил на этот вопрос выше. Добавлю, что Киргизия, в отличие от своих соседей по региону, страна, где такого рода политические решения принимаются, как правило, публично, все шаги власти там достаточно прозрачны. Настолько прозрачны, что иногда хотелось бы, чтобы "шторки завешивали", принимая некоторые решения, так уж они порой выглядит странными… Но, тем не менее, я думаю, что кое-кому из соседей, да и моей стране следовало бы поучиться той публичности, с которой в Киргизии обсуждаются такого рода решения. Ничего в этом страшного не вижу.

1. То же самое, что я отвечал в первом вопросе – затем же, зачем и США. Только, в отличие от того ответа, скажу, что, конечно, для России Центральная Азия гораздо более естественный регион ее присутствия и влияния. Американцы не живут там издавна, а русские, россияне, русскоязычные - живут, они завоевывали, усмиряли этот регион, культивировали его, приносили туда очаги цивилизации, образовывали. Было много черного, много было светлого, но история Центральной Азии неотделима от истории Российской Империи и советской истории и в хорошем, и в плохом смысле. Мне кажется, не нужно подобное объяснять, добавлю только, что до сих пор в Центральной Азии проживают россияне, русскоязычные, их там многие сотни тысяч. Поэтому, конечно, Россия не может не иметь там свои интересы.

Для чего там базы? Базы в Таджикистане – это историческое наследие Советского Союза, и это военное присутствие сыграло свою немаловажную роль в разгар гражданской войны в Таджикистане в начале 1990-х. Между прочим, именно благодаря наличию этих баз, советских, российских, к власти в Таджикистане в результате войны пришел именно тот самый Народный фронт, из рядов которого вышел нынешний президент Таджикистана, по фамилии Рахмонов, который теперь зовется Рахмоном.

2. Россия заинтересована в том, чтобы инвестировать в водно-энергетический комплекс Центральной Азии. Во-первых, это один из способов обеспечить стабильность в этом регионе. Не может быть стабильным регион, в котором отсутствуют условия для элементарного существования людей: свет, тепло и так далее. Отсюда начинаются, естественно, все проблемы, когда люди протестуют против таких условий жизни, уходят в подполье, вооруженное сопротивление, и в результате получается то, что мы имеем сегодня в Афганистане. Это первое.

Второе: инвестировать в ГЭС можно только в Таджикистане и Киргизии, где есть гидроэнергетические ресурсы. В Узбекистане строить ГЭС бессмысленно – там реки не набирают такой кинетической энергии, которая способна приводить в действие турбины. Поэтому здесь вопрос не в политике, здесь вопрос в природных условиях. Другое дело, как взвешенно Москва будет подходить к этим проблемам взаимоотношений между странами, которые находятся выше по течению, ниже по течению - это действительно проблема, я думаю, что в Москве еще не научились ее правильно решать.

3. Смотрите ответ на следующий вопрос.

Мне было бы интересно послушать, как ответят Ирине на этот вопрос жители Центральной Азии. Уверен, что значительная часть людей ответила бы положительно, потому что в Таджикистане, в Киргизии много людей живет сейчас гораздо хуже, чем во времена Советского Союза. Но, думаю, что это - геополитические реалии, которые уже необратимы, даже если представить, что в России кто-то во власти рискнет серьезно поставить этот вопрос. Назову только одну, может быть, курьезную, но, тем не менее, реальную причину. Вы можете себе представить, что какой-нибудь президент с его неограниченной нынешней властью в своей центральноазиатской стране снова согласится стать местным наместником Москвы, каким-нибудь 1-м секретарем условной "Единой Евразии"? И вообще, последние десятилетия в мире преобладают другие тенденции, он стремится к государственному дроблению по национальному признаку. Хорошо это или плохо, - уже другой вопрос…

Как будет реализован план России по сближению и взаимодействию с Китаем – я не знаю. Не знаю, и есть ли такой план. Сразу вам скажу, что сближение с Китаем больше, чем оно есть сегодня – невозможно, да и не нужно. Вообще, с Китаем по определению не может сблизиться ни одна страна в мире. Китай – это некий исторический культурный феномен, который самодостаточен, Китаю не нужно, чтобы кто-нибудь с ним сближался. Уверяю вас, у Китая нет задачи аннексировать Среднюю Азию в том понимании, которое Вы вкладываете в этот вопрос. Китай и так ее аннексировал экономически. Азия является огромным рынком для сбыта китайских товаров, вложения китайских инвестиций. В этом смысле – да, это процесс достаточно органический, искусственно препятствовать ему я считаю сегодня невозможным.   

Политику России при Ельцине по отношению к Средней Азии можно оценить по-разному, в зависимости от точки зрения на ельцинскую эпоху вообще. Есть огромное количество людей в России, которые ненавидят Ельцина, много и тех, кто его уважает и ценит. Я  отношусь скорее ко вторым, поэтому для меня те времена – это времена, в первую очередь, проблем внутри России. Все, что было во внешней политике России – это, на самом деле, производное от той невнятности, с которой выстраивалась внутренняя политика в России.

А что касается политики в Средней Азии – да, совершенно правы те, кто считает, что она не была удачной, но были и положительные примеры: надо вспомнить усилия России, которые привели к мирному соглашению в Таджикистане, прекратившему гражданскую войну в 1992-1997 годах. Нужно вспомнить соглашение о двойном гражданстве между Туркменией и Россией, которое было заключено в 1993-м году Ельциным в Ашхабаде, благодаря которому огромное количество русских и русскоязычных в Туркмении могли с большей уверенностью смотреть в свое будущее, несмотря на выстраивавшийся на их глазах деспотический режим Туркменбаши. К этому всему стоит относиться, как говорится, "по гамбургскому счету".

Что касается потерь: да, Россия потеряла очень многое, не только за пределами, но и внутри страны. У китайцев есть такое проклятие: "Чтоб вам жить в эпоху перемен!"; мы все пострадали, потому что попали в эпоху перемен. Но, между прочим, и американцы после своей иракской кампании потеряли огромную долю доверия не только у себя, но и в мире. То, что сегодня США так негативно воспринимают в мире – это, в первую очередь, из-за причин кампании в Ираке, которая началась под ложными целями и привела к тому, чему мы являемся свидетелями. Но я опять повторяю, американцы – великая нация, потому что они умеют признавать ошибки, менять парадигмы развития внутри и вне страны и начинать все перестраивать, исходя из анализа этих ошибок. К сожалению, в моей стране это делается с огромным скрипом, если вообще делается.

Да, я считаю, что должна. Но что такое "позитивная" политика? Мы должны деньгами помогать либо измениться внутри? Мне кажется, для того, чтобы нас воспринимали позитивно в Средней Азии, мы сначала должны измениться внутри своей страны, починить свои мозги, вылечиться от ксенофобии, от ненависти к инородцам, перестать их сравнивать с грязью, как это делалось у нас еще недавно на телевидении. Мы должны извлечь из пронафталиненых бабушкиных сундуков свои ценности, - если они там вообще были, понять, что они такие же, как у американцев, европейцев, – ценность уважения к человеческой жизни, и к своей, и к чужой.

Вот этого в моей стране сегодня не наблюдается, и поэтому нас так часто ненавидят и боятся. Для сравнения: американцев ненавидят часто заслуженно, иногда незаслуженно, но одновременно уважают за то, что они умеют защищать своих граждан; русских же боятся, одновременно зачастую ненавидят и не уважают потому, что они не умеют и не хотят защищать своих граждан. Вот в чем сегодня концептуальная разница между Россией и Америкой и отношения к ним в странах Центральной Азии.

Я бы сказал, что у нас есть внятная политика. Все зависит от определения. Когда нам нужно задобрить руководство Таджикистана, то мы позволяем таджикским спецслужбам выкрасть у нас в стране, буквально под Москвой, одного из главных политических противников президента Таджикистана. Я говорю о лидере демократической партии Таджикистана Искандарове, которого несколько лет назад выкрали в подмосковном Королеве. Его тайно увезли, осудили, более чем на 20 лет упекли в тюрьму, фактически разбили его партию. В Москве не извинились и не ответили на попытки его друзей и соратников задать вопрос: Как это возможно? Мы, видимо, думали, что Рахмон нам будет всегда благодарен за эту помощь. События последних месяцев свидетельствуют о том, что мы ошибались. Нас просто используют, да еще вдобавок презирают за это.

У нас подобная "внятная" политика и по отношению к Узбекистану, тогда мы закрыли глаза на андижанскую резню и полностью поддержали Ташкент. Да, это было очень прагматично. Ташкент тут же выгнал американскую базу, с некоторой паузой вступил в ОДКБ, в ЕврАзЭС. Что мы видим сегодня? Очевидно, американцы возвращаются, не в той форме, так в другой. Ташкент вышел из ЕврАзЭС, Ташкент обижается на нашу политику по отношению к Киргизии, которой мы обещаем многомиллиардные инвестиции в строительство ГЭС, из-за того, что не советуемся по этому вопросу с Узбекистаном.

У нас такая "внятная" политика по отношению к каждой из стран в отдельности, но когда эти политики сталкиваются, то получается "сумбур вместо музыки". Потому что политика эта кажется прагматичной, а на поверку оказывается беспринципной

1. В политологии есть понятие "игры с нулевой суммой". Вопрос, видимо, задан в этом смысле, Вы, Виталий, исходите из того, что если Америка где-то получает плюсы в Средней Азии, то для России это минус. Или наоборот – если мы получаем плюсы, то Америка получает минусы – это игра с нулевой суммой. Но никто в такой ситуации не спрашивает самих жителей этого региона: а вы хотите принять участие в игре? Поэтому я отказываюсь обсуждать вопрос в такой постановке - "переиграть", мы же не в пинг-понг играем на деревянном столе. Мы играем среди людей, и люди оценивают и Москву, и Вашингтон с точки зрения того, какие ценности и та и другая страна несет, чем она помогает.

2. Я уже отвечал на этот вопрос. Ощущение, что если и учится – то очень плохо.

3. Надеюсь, что нет.

Да, конечно, как только введем визы, у нас сразу не будет ни наркотиков, ни преступников. У нас ведь преступность, как говорят отечественные "патриоты", известно откуда - сплошь нерусского происхождения. Знает ли читатель, например, что в Западную Европу, как правило, можно попасть, только получив визу, знает ли  читатель, что этот визовый режим нисколько не уменьшает количество поступающих в Европу наркотиков? Что касается введения визового режима со странами Средней Азии – есть такая страна, Туркмения, которая сама ввела с нами визовый режим, и мы ответили на это. И что? Сколько десятков тысяч российских соотечественников страдают: не могут нормально встречаться со своими родственниками, не могут отправлять своих детей спокойно учиться, не могут вообще жить достойно. Вы хотите этого счастья для своих соотечественников в других странах Средней Азии? 

Во-первых, не дай Бог. Во-вторых, если Бог не услышит и конфликт начнется, то, конечно, военных сил у России бы хватило, но не дай Бог применить эту военную силу, потому что тогда уж точно Россия станет самой ненавистной страной, так как невозможно угодить всем сторонам. Кроме того, чтобы подобное вмешательство России было законным, об этом, как минимум, должны попросить обе стороны конфликта, а это, по-моему, невозможно.

Я надеюсь, что у России хватит политических ресурсов, чтобы локализовать угрозы такого рода, упредить их. Но при этом российская политика должна быть очень тщательно взвешена, очень щепетильна, очень уважительна по отношению к этим странам.  

Руслан, я думаю, что это, в первую очередь, объясняется слабостью политических систем этих стран. В каждой из них основной вопрос политики – это сохранение власти в руках существующего там лидера. Поэтому каждый раз, когда этой власти кто-то или что-то внутри угрожает, там начинает разыгрываться карта "внешнего врага". Проще всего объединить народ против внешнего врага, этим врагом может быть Америка, и тогда Россия помогает собраться вокруг Америки, этим врагом может быть Россия, тогда Запад "нам поможет" объединиться перед российской угрозой. Вот и все. Если бы страна была бы в этом регионе достаточно сильной, то такого "шатания" мы бы не наблюдали.

Знаете, когда Вы въезжаете в новую квартиру, Вы меняете ключи в дверях, вставляете новые замки. Когда в Белый Дом в Вашингтоне въезжает новая команда – она тоже как бы меняет ключи во внешней политике. Когда-то для Вашингтона ключевой страной был Казахстан (в начале 90-х, когда Казахстан отказался от ядерного оружия). Потом в Казахстане, в середине 90-х, когда премьером был Акежан Кажегельдин, стали быстро осуществляться серьезные экономические реформы. Затем, после 11 сентября 2001-го ключевой страной стал Узбекистан, эту страну справедливо называют сердцевиной этого региона, с огромным количеством ресурсов, населения и близостью к главному современному источнику нестабильности - Афганистану. После Андижана-2005 все снова поменялось, США опять повернулись к Казахстану. Мы помним, какие эпитетами награждала эту страну пару лет назад Кондолизза Райс, приезжая с визитом в Астану. Все зависит от конъюнктуры в данный момент.

Интересно, что российская руководящая команда вот уже много лет у нас не меняется, но иногда меняются приоритеты, после Андижанских событий, как я уже говорил ранее, ключевой страной стал для нас Узбекистан. Мы приложили все усилия, чтобы подтянуть к себе Ташкент, после того, как он уходил от нас на Запад. Но я считаю, что для России ключевой страной есть и будет Казахстан, хотя бы просто по географической причине. Соседей, как и родителей не выбирают: 7, 500 километров между Россией и Казахстаном определяют сами по себе эту связь, кроме того, огромные пространства, огромные сырьевые ресурсы и, в общем, интеллектуальный потенциал Казахстана делают его ключевой страной для России

1. Все время нас подмывает сравнивать с американцами. Попросили бы сравнить доллар с рублем, я бы Вам сказал, что рубль дешевле доллара в 35 раз. Я, конечно, не могу сравнить в таком соотношении Федеральное агентство по делам СНГ с американским  USAID, но, честно говоря, такие аналогии напрашиваются. Хотя бы потому, что бюджет у американцев гораздо больше, да и понимание того, куда вкладывать эти деньги, лучше.

2. Эффективность американских государственных и негосударственных структур в данном регионе выше, чем у российских. Примеры можно долго приводить, но просто спрошу: много ли вы видели публичных выступлений российских послов в регионе, в каждой из этих стран? Да там люди вообще не знают, как зовут того или иного российского посла, потому что эти люди как огня боятся публично оценивать какие-либо события в стране пребывания. А когда посол или какой-нибудь дипломатический представитель России делает какие-то заявления, то впору хвататься за голову, уж лучше бы он вообще не высовывался... Вспоминая совсем недавний случай, - временный поверенный в делах России в Таджикистане отвечал на вопросы возмущенного таджикского медиа-сообщества после гнусных преступлений российских скинхедов, когда под Москвой отрезали голову таджикскому гастарбайтеру. Ответы этого дипломата только разогрели антироссийские фобии. Вот вам и эффективность…

3. Не знаю. Наблюдая за тем, как администрация Обамы выбирает своих представителей на самых важных направлениях внешней политики на Ближнем Востоке, в Афганистане, я понимаю, что ответственность, с которой там формулируют политику, не может не привести к тому, что на эти посты будут назначены люди, хорошо знающие регионы и понимающие, чего хотят американцы. И при этом - наделенные серьезными полномочиями. Если бы у нас в российской администрации был бы подобный подход… Есть ли у нас такой советник? Мне имена таких советников неизвестны. Я боюсь, что никому другому они также неизвестны.

5. Замечательный вопрос. Я спрошу: а почему российские власти должны относиться к оппозиции в чужой стране лучше, чем они относятся к оппозиции в своей стране? Буквально на днях президент России, беседуя с испанскими журналистами, сказал, что "оппозиция у нас может орать где угодно". Я, в общем, очень внимательно отношусь к употреблению русского языка, и слово "орать" носит очень презрительную коннотацию. На самом деле, здесь мы и видим отношение российских властей к оппозиции.

Как бы она реально ни выглядела, должны быть некие правила цивилизованного отношения к оппозиции. Во всяком случае, публичного. Тем более, что с начала этого века у власти в России люди с юридическим образованием. Вспомним предыдущего президента России, который однажды на упреки украинского президента Ющенко, что, мол, тот встречается с его оппозиционерами, ответил четко и ясно: "Не в российских традициях иметь дело с оппозицией". Москва имеет дело только с существующей в стране властью. Вот и все.

Спасибо за вопрос. Так должно быть. Гуманитарные аспекты в отношениях должны преобладать, гуманитарные интересы должны быть выкристаллизованы, мы должны понимать, что мы не реагируем на что-то, а создаем что-то. Чем больше будет образовательных программ, чем больше будет гуманитарных аспектов совпадения интересов, контактов, тем будет меньше вероятность того, что люди будут уходить в наркоманию, терроризм и так далее. В России делаются какие-то попытки, создан фонд "Русский мир". Но некий аспект того, как были заявлены эти цели, меня несколько смущал. Когда в странах, где работает фонд, навязывается мысль, что все самое лучшее и самое превосходное идет из России, это в Средней Азии часто отталкивает людей. Я просто видел, как студенты в Казахстане реагировали на такого рода утверждения, они хотели бы уважительного отношения к своей культуре, такого же равноправного отношения к культуре западной, англо-саксонским традициям и так далее.

Я думаю, что в этих вопросах есть уже и ответ. Согласен с Вами, мне кажется, что России следует больше опасаться экспансии исламского фундаментализма, чем экспансии НАТО, я думаю, что не все российские политики понимают, что в войне с талибами Россия и Америка на одной стороне. А если и понимают, то тщательно это скрывают, потому что сегодня политически невыгодно быть с Америкой на одной стороне. У нас же постоянно возникает желание поиграть в игру с нулевой суммой: как, Америке это выгодно? Значит, нам невыгодно.

Знаете, есть такой известный апокриф про то, как Иосифа Бродского спросили во времена перестройки, как он относится к роспуску колхозов, вот, мол, Евтушенко за роспуск. На что он ответил: "А, раз Евтушенко за роспуск, тогда я за сохранение колхозов". Это смешно, но очень показательно. Приблизительно так же у нас с тем, что делает Америка, все и выстраивается.

Нет, это невозможно. В ближайшей перспективе Средняя Азия не может стать регионом, похожим на Европейский Союз. Надо ли объяснять почему?

Что касается Афганистана, то, конечно, сегодня – это скорее территория, нежели государство. Давать прогнозы относительно государственного строительства там я бы сейчас не решился.

1. Заработать деньги, получить престижные очки в качестве цивилизованного члена мирового сообщества, получить уверенность в том, что правящий режим, который представляет это согласие, будет положительно оценен со стороны США. То есть здесь огромное количество факторов внутренней мотивации, в принципе, складывающихся в один вектор. Другого выхода сегодня нет. Нужно доводить до реального логического завершения то, что начали в Афганистане, но не так, как это видится некоторым политикам - уничтожить, скажем, талибов. Уничтожить талибов – это то же самое, что уничтожить, извините, пуштунов - государственно-образующий этнос в Афганистане. С ними, так или иначе, но придется договариваться.

2. Если Вам так кажется, то пора. Главное, не забыть еще про спички...

Судя по всему, Вы очень тонко чувствуете эти угрозы, состоящие в том, что молодое поколение элиты будет переориентировано в другую сторону, не в российскую. Такая тенденция имеет место, об этом в России, как и в Казахстане, должны думать, потому что без доверительных отношений с Россией будущее Казахстана не существует. С другой стороны, если у нас видят будущий Казахстан как страну, ориентированную исключительно на сотрудничество с Россией и не имеющую других интересов, то это тоже проблема и даже беда. Я думаю, что истина где-то посередине.  

1. На этот вопрос коротко не ответишь. Думаю, что Турция в свое время переоценила свои силы, предложив свои услуги в качестве главного ориентира для постсоветского развития региона. С другой стороны, и в Центральной Азии тоже переоценили значение турецкого примера. Вот, например, как это было в Узбекистане, когда Ислам Каримов называл Турцию ориентиром. Тут ведь проблема еще в том, что в Турции, в отличие от этих стран, к какому-то времени были сформированы национальные идеи, национальное сознание, вызрели некие условия для появления харизматических национальных лидеров, которые сумели объединить страну вокруг всем понятной цели. Кроме того, в Турции удалось построить демократию с турецким лицом, гарантом которой, межу прочим, является армия. Ни в одной из стран Средней Азии пока такими успехами похвастаться не могут.

2. Я понимаю инвективы Петра, который считает, что американцы ошиблись, не увидев опасности исламского экстремизма в этом движении. Может быть, он и прав, может быть, американцы и не видели этого, для этого им должна была быть доступна информация о происходящем в Узбекистане, но ни они, ни многие другие наблюдатели и дипломаты такую информацию не могли получить. Возможно, США заступались за тех людей, которые были невинными жертвами и хотели объяснений, почему произошло столь ужасное кровопролитие в Андижане. Но честного ответа им никто не дал до сих пор. Мы понимаем, что там действительно была серьезная угроза существующему в этой стране режиму, и узбекские власти до сих пор не рискуют сказать правду о тех событиях. Возможно потому, что она способна посеять сомнения в адекватности действий властей. Но какой нынешний среднеазиатский властитель позволит такое?

1. Я согласен с коллегой Малашенко, глобализация действительно может пройти мимо Средней Азии. Вот, например, в таких странах, как Таджикистан, Узбекистан или Туркмения, людей успокаивают, что их мало коснулся кризис. Но если мировой кризис коснулся мало, значит цивилизационный поток проходит мимо. Другой вопрос, насколько этот поток действительно улучшает и режим, и нравы, и условия жизни. Но это философский вопрос. Им еще Жан Жак Руссо задавался, способствует ли прогресс цивилизации улучшению нравственности?

2. Знаете, мне сложно оценить усилия, я знаю, что они действительно имеют место и потенциал в этом вопросе у Казахстана высокий, но рано подводить итоги. Единственное, что можно точно сказать -  что там, так или иначе, пытаются найти какие-то пути решения, в отличие от большинства других стран региона.

3. Казахстанская элита выглядит, конечно, гораздо более презентабельно, чем в соседних странах региона. Но уж очень она кажется такой, знаете, "с распальцовкой". Как-то она очень мало рефлексивна, не очень хорошо умеет оценивать и наблюдать себя со стороны. В этом она немногим отличается от российской, просто, мне кажется, что в России уже сменилось две-три генерации этой элиты, а в Казахстане, наверное, этот процесс выглядит по-иному. Но я не большой специалист по казахстанской элите, поэтому мне трудно давать какие-то оценки.

Другое дело, что надо понимать, что коррупция во власти, в первую очередь, в Казахстане (так же как и в России), настолько существенна, что это не может не портить элиту. Когда любой крупный коррупционный скандал приводит к отставке высокопоставленных чиновников, это формирует элиту, формирует понятия, - что такое хорошо, что такое плохо. Пока очень мало примеров тому, что скандалы такого рода в Казахстане или в России формируют элиту. 

Замечательный вопрос. Не примкнут ни к России, ни к США, ни к Китаю. Вообще, ни одна из стран СНГ и Центральной Азии никогда окончательно ни к кому не примкнет, не рискуя при этом потерять свой суверенитет. Маленькие страны, бедные страны (такие как Таджикистан и Киргизия) всегда будут вынуждены играть в кошки-мышки. Мы уже говорили про Таджикистан достаточно много, я не хочу повторяться.

На мой взгляд, проблема в том, что когда мы говорим "страны Центральной Азии", речь идет, на самом деле, о правящих там режимах. Если вы узнаете, что думают люди про того или иного президента у себя в стране, то это будет Вам очень интересно. Люди там привыкли к тому, что, однажды получив этого лидера, они будут долго ждать развития естественных биологических процессов, чтобы увидеть другую политику другого лидера. Поэтому здесь надо аккуратнее говорить про политику той или иной страны, скорее, про политику того или иного лидера, стремящегося удержаться у власти. Это будет точнее.

Стратегических баз США в Афганистане не будет, и вообще никаких баз на постоянной основе в Афганистане не будет, потому, что это Афганистан, мы об этом уже говорили.

Там могут быть какие-то временные инфраструктуры, но говорить об этом пока рано. Афганцы не позволят никому считать, что они оккупированы или находятся под чьим-то протекторатом.

Более "восточной" по характеру, более аккуратной и, я бы сказал, уважительной, но не менее по-американски решительной. Я думаю, что нас ждет еще много интересных событий на этом направлении. 

Я боюсь, что в результате военной операции против Ирана возможна вообще очень серьезная мировая дестабилизация, а не только в Средней Азии. Именно поэтому я уверен, что военной операции США против Ирана не будет.

Есть такая поговорка: "Выколю себе глаз, чтобы у моей тещи был зять кривой ". Если Россия себя так поведет, то она будет похожа на этого зятя-мазохиста.

Что касается второй части вопроса, имея в виду возможность возвращения талибов к власти, то я могу сказать, что дважды в одну воду не входят. Так или иначе, талибы (пуштуны, умеренные или какие-либо другие представители той афганской, извините, элиты, которая настроена патриотично или против присутствия западных войск) будут вовлечены во власть.

На днях радиостанция "Немецкая волна" сообщила, что в двух десятках афганских провинций на местном уровне талибы создают органы власти, и эти органы власти пользуются гораздо большим уважением и влиянием, чем центральная власть в Кабуле, потому что талибы строго карают за коррупцию, призывают к соблюдению  национальных обычаев и так далее.

Афганистан – это очень традиционное общество, в нем власть, которая будет призывать к этим ценностям, будет пользоваться популярностью, поэтому это нужно понимать тем, кто выстраивает здесь политику. Добавлю, что уже пора перестать пугать азиатские регионы и Россию тем, что если талибы придут к власти, то дальше они пойдут военным походом на Самару, Саратов. Как в свое время покойный генерал Лебедь любил попугивать. Талибам нужен Афганистан и за его пределы они не выйдут. Но не следует путать в этой ситуации талибов и всяких "диких гусей" - террористов от "Аль-Каеды", которым все равно где воевать, вот они могут прийти в Среднюю Азию.

Наступит его следующий срок, если он будет здоров.

Как говорит поэт: "Пора, мой друг, пора!"

Эта роль довольно интересна. Она, в первую очередь, определяется, конечно, заботой Израиля о безопасности евреев, иудеев, которые живут в этом регионе. Если они не собираются уезжать в Израиль, то Израиль заботится о том, чтобы их религиозные общины сохранялись, благоденствовали и имели возможность соблюдать свои традиции, чтобы их не притесняли. С другой стороны, они всегда готовы срочно эвакуировать своих соплеменников на историческую родину в Израиль, в случае угрозы их безопасности.

Но есть и экономическое присутствие Израиля в некоторых странах, не обязательно государственное, на уровне частных структур. Большим спросом пользуются израильские технологии, особенно в сельском хозяйстве, что особенно важно для регионов Центральной Азии.

Израиль – не великая держава, у нее нет серьезных амбиций в этом регионе, но свои интересы он преследует там достаточно аккуратно, пытаясь не допустить чересчур высокого иранского влияния при нынешнем руководстве в Тегеране.