Назвать истинную причину дефицита лекарств невозможно, утверждает колумнист Игорь Виттель для издания«Газета.ру». По его мнению, обвинения в дефиците, звучащие в адрес новой системы маркировки — голословны, а некоторые и вовсе относятся к разряду fake news.
Виттель приводит одну из главных версий противников маркировки, согласно которой внедрение этой системы дорогостоящее и технически сложное мероприятие, что, в результате, непременно приведет либо к снижению прибыли бизнеса, либо к удорожанию лекарств для конечного покупателя. «Прием нехитрый и, к сожалению, хорошо известный — давайте громко кричать о том, что государство, не подумав, вводит новые правила игры, а страдают и бизнес, и потребитель», — приводит свой контраргумент Игорь Виттель. По его мнению, внедрение единой для многих отраслей системы контроля наоборот делает всю цепочку прозрачнее, эффективнее и, как следствие, снижает затраты на производство и дистрибуцию.
По мнению эксперта, одним из главных плюсов новой системы, про который стараются не говорить ее противники, является снижение доли фальсификата в общем обороте продукции. «ВОЗ утверждает, что доля фальсификата на мировом рыке лекарств от 4 до 7 процентов от общего объема рынка. В России же, только по официальным заявлениям представителей ассоциации российских фармацевтических производителей, доля выявленного фальсификата не менее одного процента. Допустим, что мы далеки от верхней планки, потому что у нас контроль за оборотом лекарств налажен лучше, чем в странах третьего мира, на которые и приходится основной оборот контрафакта, но все равно цифра даже в один процент, представляется несколько заниженной. Возможно дело в том, что не процент контрафакта на рынке невелик, а процент выявленного контрафакта. То есть реальные цифры фальсификата никто не готов разглашать», — утверждает он.
Еще одной проблемой, способной вызвать дефицит, Виттель называет проблему посредников. В частности, по закупке препаратов, предназначенных больным раком и другими опасными для жизни заболеваниями. «Причем — реальная история — посредники через систему госзакупок, выигрывали тендеры, потому что их цену побить не могли даже сами производители лекарств. То есть вроде бы сами производители должны быть заинтересованы в том, чтобы контроль за оборотом лекарственных средств был максимально прозрачен. Изучив подробно уголовные дела, узнаем, что к этим преступлениям практически всегда причастные нечестные сотрудники фирм-производителей. Так что вполне возможен вариант, что именно теневой бизнес, связанный с фармацевтикой, в отличие от самих вендоров, и заинтересован в борьбе с прозрачностью, в частности с новыми правилами маркировки», — утверждает Игорь Виттель.
«Опыт внедрения маркировки в других отраслях показывает, что легальный сегмент, после ввода новых правил растет в разы, что, безусловно, устраняет с рынка нечестную конкуренцию. Государству от этого сплошная выгода — растет собираемость налогов, на рынке лекарств в перспективе доля нелегальных лекарственных средств стремится к нулю. «В проигрыше один криминал. Но мы же не волнуемся за интересы криминала, правда?» — завершает мысль Игорь Виттель. «Кстати, к новым правилам маркировки лекарственных средств действительно есть ряд профессиональных вопросов, но решаться они должны в рабочем порядке. Вот в этом порядке система маркировки и перешла в октябре на облегченный уведомительный режим. Как вы думаете, появились ли лекарства на прилавке? Можно не отвечать. Вопрос был риторическим», — подытоживает эксперт.