На десятки и даже сотни терактов, совершаемых палестинскими самоубийцами, приходятся единичные случаи групповых убийств, совершаемых израильтянами. Часто этой статистикой злоупотребляют для того, чтобы подчеркнуть пропасть, лежащую между фанатиками-исламистами и радикально настроенными израильтянами. Кроме того, бытует мнение, что в случае палестинских бомбистов мы имеем дело с зомбированными фанатиками, доведенными до состояния живой бомбы, а в случае израильтян - с людьми, действующими в состоянии аффекта и не думающими позиционировать себя как самоубийцы.
Между тем, самоубийственным может быть и групповое поведение. Основной проблемой в борьбе с палестинским террором в Израиле является именно групповой характер совершаемых преступлений. То, что непосредственным исполнителем в каждом конкретном случае выступает один человек, хуже или лучше подготовленный к этому акту, не меняет существа дела.
Сообщества, в кодексе чести которых "бескомпромиссность" относится к разряду особенно чтимых доблестей, живут во власти сверхценных идей. Препятствия на пути их осуществления должны быть устранены любой ценой (отчасти отсюда и понятие "сверхценности"). Несчастье палестино-израильского конфликта состоит в том, что здесь сверхценность - сакральная земля, конкретная территория, по отношению к которой и не может быть компромиссов. Пока легитимация территориальных притязаний как израильтян, так и палестинцев базируется на религиозных основаниях, поиск политического компромисса обречен на провал. Вот почему, толкуя разумный политический компромисс Шарона (как до него - Рабина), носители сверхценной идеи бескомпромиссности провоцируют лабильную часть своих сторонников на акты отчаяния, в которых возмездие осуществляется в форме жертвенности. При всей демократичности Израиля, отличие этой жертвенности от хамасовской только количественное. Жертвенность бескомпромиссна, а жизнь - это компромисс.
Не случайно и групповые самоубийства чаще всего совершаются подростками. Этот акт оказывается амальгамой противоположных устремлений: возмездия близким (которым наносится непоправимый ущерб) за то безвыходное положение, в котором оказалась жертва отрицания компромисса. Массовое убийство, завершающееся самоубийством, обычно - редкий, штучный спектакль для масс-медиа. ХАМАС и "Исламский джихад" научились превращать психическое состояние, необходимое для такого спектакля, в рыночный продукт. Исламский фанатизм - лишь психологический паллиатив самоубийц.
Необходимо также ясно понимать, что террор палестинцев в Израиле это не проявление религиозного фанатизма, а использование возможностей, предоставляемых исламом, для осуществления неполитического акта мести и устрашения. Люди, выискивающие в Коране рекомендации по истреблению неверных, злонамеренные демагоги - как те, кто делает это в порядке психологической подготовки самоубийц, так и те, кто делает это в порядке возбуждения ненависти к арабам.
Действительно, мусульманский фанатизм является едва ли не идеальным материалом для поточного производства самоубийств. Но вовсе не потому, что Коран, как думают некоторые, "учит убивать неверных". Из священных книг иудеев и христиан при желании можно извлечь не менее жгучие предписания. Если уж искать религиозные основания этого фанатизма, то они давно и хорошо известны. Фанатизм мусульманина объясняется запретом какой бы то ни было рефлексии и, стало быть, конкретизации Аллаха. Отношения с абсолютно единым Всевышним могут заключаться только в акте его прославления. Отсюда - и бесконечный фатализм, несклонность арабских обществ к социальным и даже бытовым переменам, сосредоточенность на традиции. Но отсюда - и готовность к взрывным актам коллективного отказа от компромиссов. Вот почему ХАМАС и "Исламский джихад" должны были научиться и научились оборачивать свой самоубийственный продукт в яркую зеленую обертку.
Эта обертка провоцирует и израильское общество, по крайней мере - часть его, на отказ от самой идеи компромисса. Взрослое, слишком взрослое общество, за спиной которого беспримерный опыт выживания и спасения от массового уничтожения, провоцируют на "симметричный ответ". С приближением первого за десятилетия политического компромиссного решения - вывода поселений из Сектора Газа - угроза такой неполитической симметрии нарастает. Но о том, что можно ей противопоставить, нужно говорить отдельно.
Мирра Муха-Гринблат