Министр странных дел Лондон ответил России на отказ выдать Лугового

Обещанный британскими властями ответ на отказ России в экстрадиции Андрея Лугового оказался не столь мощным, как можно было бы подумать, наблюдая за развернувшейся пропагандисткой шумихой. Выступая перед британским парламентом, новый министр иностранных дел Соединенного королевства Дэвид Милибэнд пообещал выслать четырех российских дипломатов, свернуть ряд второстепенных программ сотрудничества с Россией и помотать нервы российским чиновникам, пожелавшим посетить Великобританию.

Милибэнд, перечислявший звенящим от напряжения голосом указанные меры, в то же время постоянно оправдывался. Он отметил, что Москва является для Лондона важным партнером и на эти шаги британские власти вынуждены пойти, чтобы показать свою крайнюю обеспокоенность совершенным в центре Лондона убийством британского подданного (и, кстати, российского гражданина) Александра Литвиненко.

Россия отказалась выдать подозреваемого в этом преступлении Андрея Лугового на основании статьи российской конституции, которая запрещает экстрадицию российских граждан в другие страны. Однако Милибэнд в своей речи перед британским парламентом продемонстрировал поразительное простодушие, предложив России изменить свою конституцию, раз она не отвечает требованиям текущего британского политического момента.

Учитывая то, что британцы уже много столетий совершенно спокойно обходятся без конституции, можно в принципе понять наивность британского министра, полагающего, что основной закон, которым руководствуется большинство современных государств, это документ, который можно править при каждом удобном случае. То, что конституция в таком случае превратится в филькину грамоту, ему, возможно, неизвестно.

Говоря о необходимости изменения российской конституции, Милибэнд увязал вопросы юридического сотрудничества, в том числе экстрадицию подозреваемых и обвиняемых, с открытием границ Евросоюза и Великобритании для свободного перемещения российских граждан, товаров и услуг. В то же время он сослался на авторитет ООН и партнеров по ЕС, заявляющих об избирательном применении законодательства в России.

На этих основаниях Милибэнд вслед за британcкой прокуратурой делает вывод, что российскому суду доверять нельзя и провозглашает британский суд истиной в последней инстанции. Конечно, его подозрения в адрес российской судебной системы отнюдь небеспочвенны, но все в мире относительно, и попытки перевести уголовное дело в политическую плоскость в исполнении Милибэнда выглядят неубедительно. Так что их следовало бы оставить для внутреннего пользования.

Главная ошибка, которую делает сейчас Милибэнд - это односторонние призывы войти в положение британских властей и разделить их мнение о том, что Россия, по сути, еще варварская страна, а потому ей нельзя доверить столь серьезное дело, как межгосударственное криминальное расследование. При этом, обращаясь к парламенту, он ни словом не обмолвился о том, что Генпрокуратура РФ уже предложила судить Лугового в России по российским законам, если ей будут предоставлены материалы, доказывающие его вину.

Ответная реакция российского МИДа, как и ожидалось, была жесткой. Действия британских властей были названы "хорошо срежиссированной акцией", направленной на политизацию дела Литвиненко. В МИДе РФ подчеркнули, что "российская сторона всегда была готова сотрудничать, но на строго профессиональной основе".

Позицию британских властей в Москве считают неуместной ни с правовой, ни с моральной точки зрения. МИД РФ традиционно напомнил про отказы Великобритании выдать Бориса Березовского и Ахмеда Закаева, но неожиданно расширил список обвинений, отметив, что аналогичным образом в Лондоне поступили с запросами об экстрадиции со стороны Швейцарии, Бельгии, Франции, Аргентины и даже США.

Как выяснилось, Милибэнд еще до выступления в Палате общин позвонил своему российскому коллеге Сергею Лаврову, предприняв, по-видимому, последнюю попытку уладить конфликт без публичного дипломатического скандала. В Москве его действия назвали провокацией и, естественно, пообещали адекватный ответ.

Хотя глава британского МИДа и не назвал имен российских дипломатов, которые принесены в жертву, очевидно, что речь идет о сотрудниках спецслужб, работающих под дипломатическим прикрытием. По мнению британской прессы, это означает, что британские власти серьезно подозревают российские спецслужбы в причастности к отравлению Литвиненко. Однако, скорее всего, если бы у британской прокуратуры имелись веские основания подозревать российские госструктуры, то ответ Лондона был бы гораздо жестче.

Так что высылка дипломатов-разведчиков станет практически формальностью, призванной несколько проредить их изрядно разросшееся за последнее время количество. По данным британской контрразведки, в Лондоне базируется около 30 российских разведчиков, а такого не случалось с момента окончания холодной войны.

Как ответит на этот шаг Россия - объяснять не надо: четверым коллегам Джеймса Бонда придется паковать вещи и попытаться за 24 часа (или в гуманном случае за 48 часов) добраться до международного аэропорта "Шереметьево" по совсем уже непроезжей в связи с ремонтом Ленинградке.

Российские туристы и прочие мирные граждане могут не волноваться. И без того не слишком либеральное британское посольство ужесточать порядок выдачи виз не собирается. Лишняя нервотрепка ожидает лишь российских чиновников, но за близость к власти надо чем-то платить.

Наиболее серьезные последствия британские санкции будут иметь для "главного героя" этого скандала - Андрея Лугового. Он фактически становится невыездным, поскольку, где бы он ни появился, британские власти будут настойчиво требовать его экстрадиции. Может пострадать и его охранный бизнес, который Луговой пытается вывести на международный уровень. Собственно, пить чай с Литвиненко он приезжал как раз для налаживания контактов с британскими коллегами.

Впрочем, сам Луговой заявил, что решение Великобритании никак не отразится на его образе жизни. "У меня в России семья, бизнес, и я выезжать никуда не собираюсь, мне и здесь хорошо", - пояснил предприниматель.

Несмотря на развернутую дипломатическую войну, ни в Лондоне, ни в Москве не помышляют о каком-либо экономическом давлении. Между Россией и Великобританией установились слишком прочные экономические связи, чтобы ставить их в зависимость от исхода пусть и получившего скандальную известность, но частного уголовного дела.

Есть и еще одна общая черта, характерная для подхода британских и российских властей. И в Лондоне и в Москве любят апеллировать к нормам международного права, но как только заходит речь о конкретных случаях, то на первом месте оказываются интересы страны, а не абстрактного международного сообщества.

Столь резвую реакцию нового британского правительства можно отчасти оправдать внутренними проблемами, в частности, необходимостью укрепить свой престиж после серии провалов, допущенных кабинетом Тони Блэра. Нам же остается только отнестись с уважением к культурным особенностям британских политиков и пожелать им быть терпимее к некоторым недостаткам развивающейся российской демократии.

Что касается собственно дела Литвиненко, ставшего поводом для дипломатического скандала, то здесь видится три варианта дальнейшего развития событий. Первое: Лондон и Москва все-таки договариваются о совместном расследовании или судебном разбирательстве, возможно, в третьей стране. Второе: дело спускается на тормозах, так как британские власти не могут судить Лугового заочно, а им его не видать как Латвии "ослиных ушей". И третий вариант: Генпрокуратура РФ выдвигает свою версию смерти Литвиненко, которая может совпасть с британской, а может и оказаться для Лондона неприятным сюрпризом.