Кто тут в цари крайний? В Грузии активизировалась борьба за кресло Саакашвили

5 марта истек срок ультиматума, который выдвинул грузинскому президенту один из его главных политических противников - бывший представитель Грузии в ООН Ираклий Аласания. Требование оппозиции - назначить референдум о проведении досрочных президентских выборов - Михаил Саакашвили, как и ожидалось, не выполнил. Теперь Аласания и его соратники, как и обещали в конце февраля, должны начать "реальные действия", заручиться широкой поддержкой народа и (неизвестным пока, но вроде бы мирным способом) добиться смены режима. Пока что их "реальные действия" не впечатляют. Противники президента ограничились тем, что начали сбор подписей за его отставку.

Вообще-то к такой форме борьбы с властью оппозиция в Грузии уже прибегала. Особых результатов это не принесло: Михаил Саакашвили до сих пор находится у власти и покидать свой пост раньше времени не собирается. Не помогли и другие методы, к которым его противники намереваются вновь обратиться нынешней весной. Не сработали ни массовые митинги, ни театрализованные акции протеста, ни долгие переговоры оппозиционеров с властью и друг с другом.

Однако сомнительные шансы на успех оппозицию не смущают. Напротив, некоторые грузинские политики достигли такого уровня убежденности в своей победе, что стали выдвигать себя в президенты. Хотя никакие досрочные выборы в стране пока не назначены. За это оппозиционерам еще предстоит упорная борьба.

В числе тех, кто претендует на место Саакашвили, уже оказались упомянутый Ираклий Аласания (его кандидатуру выдвигают его соратники из недавно созданного "Альянса за Грузию") и лидер партии лейбористов и ветеран "борьбы с режимом" Шалва Нателашвили (на последних выборах, напомним, он проиграл действующему президенту, заняв всего лишь четвертое место). В президенты также готов баллотироваться лидер партии "Союз грузинских традиционалистов" Акакий Асатиани (он вообще выступает против института президента и планирует идти на выборы только для того, чтобы, придя к власти, этот институт упразднить).

Президентские амбиции, как считается, есть и у экс-спикера парламента Нино Бурджанадзе (правда, сама Бурджанадзе, не так давно перешедшая в оппозицию, предпочитает их не афишировать).

Однако профессиональными политиками перечень претендентов на руководство страной не ограничивается. В стране снова актуализировалась идея восстановления монархии. Поводом стало венчание наследника грузинского царского престола Давида Багратиони и княжны Анны (представительницы другой ветви царского рода). Упомянутый Акакий Асатиани высказал мнение, что на трон (пока, разумеется, гипотетический) могут претендовать и тот, и другая. "В Грузии многие страдают дикой амбицией - быть президентом, - с энтузиазмом заявил политик. - Восстановление монархии, хочется надеяться, снимет этот вопрос".

Сам Давид Багратиони его энтузиазма не разделил. В комментарии изданию Georgia Times он заявил, что политикой заниматься не собирается. Впрочем, тех, кто хотел бы видеть на месте Саакашвили царя, это не смутило. В начале марта грузинские дворяне, собравшись на съезд, потребовали провести референдум о восстановлении монархии. Асатиани, в свою очередь, высказал предположение, что царем Грузии может стать и будущий ребенок супругов Багратиони.

"Майдан" или референдум?

На пути к власти грузинскую оппозицию ждут, в общем-то, те же самые препятствия, о которые она спотыкалась в 2007 и 2008 годах. Одно из главных препятствий - неспособность оппозиционеров найти эффективный способ борьбы с "режимом", а в случае если он найден - развить свой успех. В начале ноября 2007 года на антипрезидентские митинги в Тбилиси пришло огромное число людей (до ста тысяч человек), однако к немедленной отставке Саакашвили это не привело. В последующие дни ряды митингующих стали редеть, и акция протеста перед парламентом, возможно, так и закончилась бы ничем, если бы власти вдруг не решили ее разогнать (именно это придало новый импульс оппозиционному движению, который, правда, так и не воплотился в смену власти). Вот как говорили об этом некоторые из организаторов митинга в неофициальных беседах: "Саакашвили нас тогда спас. Митинг издыхал, мы уже не знали, что с ним делать дальше".

Нынешней весной противники президента, похоже, собираются наступить на те же грабли. Объединенная оппозиция (в ряды которой входит, в частности, движение Нино Бурджанадзе) объявила, что 9 апреля (в годовщину разгона мирной акции протеста, проходившей в Тбилиси в 1989 году) начинает митинги и не прекратит их, пока Саакашвили не уйдет в отставку. В недавнем интервью "Московскому комсомольцу" Бурджанадзе отказалась даже допустить возможность, что митинги могут закончиться провалом. На повторный вопрос журналиста, что все-таки будет, если Саакашвили не пойдет на уступки "майдану", она туманно ответила, что "существует несколько вариантов" и что "один такой прецедент у нас уже был" (в последней фразе можно увидеть намек на "революцию роз", в результате которой Саакашвили и Бурджанадзе вместе свергли прежнего президента Эдуарда Шеварднадзе).

Между тем другие представители оппозиции не столь уверены в успехе митингов. Бывший премьер Зураб Ногаидели (после августовской войны он тоже перешел в оппозицию, а недавно даже выступил с громкими разоблачениями, обвинив президента в присвоении миллиардов долларов), например, высказал мнение, что "заряда на отставку действующего президента в обществе пока нет". Этот заряд, по его мнению, еще только предстоит создать. Назначать в этих условиях конкретную дату "майдана", как считает бывший премьер, нецелесообразно. "Не надо создавать обществу такие ожидания, которые могут превратить нас в заложников этой даты", - вторит ему представитель "Альянса за Грузию", лидер консервативной партии "Новые правые" Давид Гамкрелидзе. По его словам, организаторы митингов рискуют оказаться в ситуации, когда им придется "ломать голову над тем, что сказать народу, как распустить собравшихся для протеста людей".

Со своей стороны, "Альянс", возглавляемый Аласанией, решил сделать ставку на референдум (о досрочных выборах президента). Поскольку согласия властей на официальную процедуру оппозиционеры не получили, они решили устроить "народный референдум" - то есть организовать сбор подписей своими силами, чтобы таким образом продемонстрировать "волю народа". Между тем планы "Альянса" вызвали критику в другой части оппозиционного лагеря. Нино Бурджанадзе заявила, что проведение референдума, равно как и досрочных парламентских выборов (которых требуют некоторые оппозиционеры) в нынешней ситуации ничего хорошего не принесет. Руководство страны, по ее мнению, применит административный ресурс и обернет результаты в свою пользу, использовав, таким образом, эти мероприятия для повышения собственной легитимности в глазах народа и международного сообщества.

Оппозиционеры, конечно, стараются не заострять внимание на разногласиях. Получается не очень хорошо. В рядах оппозиции уже звучат взаимные обвинения. Лидер лейбористов Шалва Нателашвили, известный своими эпатажными выступлениями, заявил, что его соперник Ираклий Аласания является ставленником Вашингтона (по выражению лейбориста, Аласанию "упаковали в США и прислали в Грузию"). Кроме того, он намекнул на то, что Аласания - родственник Саакашвили (в Грузии ходят слухи, что бывший посол в ООН приходится президенту родственником по материнской линии). Зурабу Ногаидели, в свою очередь, досталось обвинение в тайном сотрудничестве с властями. Представитель Консервативной партии Каха Кукава намекнул, что бывший премьер является "сателлитом властей", после того как тот отказался подписывать очередную декларацию оппозиционеров с требованием отставки Саакашвили.

Вернуть нельзя отказаться?

Гораздо более серьезным, чем спор о тактике и поиск "агентов Саакашвили", для оппозиции является другой вопрос. А именно - что она будет делать, если все-таки придет к власти, с Абхазией и Южной Осетией. Именно в этом новая власть должна будет продемонстрировать, что отличается от прежней.

После августовской войны конфликты, несмотря на несколько изменившийся статус этих регионов, так и не были разрешены. По сути, они снова были "заморожены". Вооруженные столкновения прекратились (если не считать происходящих время от времени перестрелок в приграничных районах). Однако суть конфликтов осталась неизменной: каждая из сторон придерживается своего мнения и готова отстаивать его всеми доступными средствами.

После войны возможность вернуть Абхазию и Южную Осетию (несмотря на то, что широкого международного признания они так и не получили) для Грузии является ничтожно малой. Однако ни Саакашвили, ни его оппоненты отказываться от претензий на эти регионы не собираются. И президент, и оппозиция обещают (в этом, кстати, они похожи) вернуть Абхазию и Осетию мирным путем. Непонятно только, на что они рассчитывают.

И Аласания, и Бурджанадзе говорят, в общем, разумные вещи: надо, мол, возобновить диалог с Россией, восстановить доверие между грузинами, абхазами и осетинами, наладить утраченные экономические связи. Однако не отвечают на главный вопрос: каким образом можно решить по сути вопрос о спорных территориях и о взаимоотношениях с Россией, которая, если следовать грузинскому законодательству, является страной-оккупантом?

Вариантов тут, в общем, не так уж много. Либо вернуть Абхазию и Южную Осетию силой (что практически невозможно), либо "перекупить" их у России (что тоже выглядит маловероятным: ресурсов, которые бы компенсировали России преимущества от контроля над этими территориями, у Грузии просто нет), либо отказаться от них. Отказаться придется даже не от территорий (потому что они были потеряны задолго до войны), а от иллюзий того, что их можно вернуть - иллюзий, на поддержание которых грузинские власти потратили массу времени и денег. Впрочем, пойти на этот шаг новому президенту (если оппозиция все же добьется смены власти) будет крайне сложно: отказ от территорий, которые в Грузии считаются частью страны, равносилен политическому самоубийству.

Есть еще один вариант. Сохранить статус-кво. По возможности поправить отношения с Москвой, Сухуми и Цхинвали. А вопрос о принадлежности территорий отложить на неопределенный срок. Судя по риторике лидеров оппозиции, можно предположить, что именно так они и собираются поступить. В таком случае, правда, непонятно, зачем Михаилу Саакашвили уступать им место. С раздачей обещаний и произнесением речей о дружбе и сотрудничестве он и сам прекрасно справляется.