С подачи премьер-министра России Владимира Путина в стране вновь стали обсуждать приватизацию 1990-х годов. КПРФ и "Справедливая Россия" пытались поднимать вопрос о несправедливости распродажи госсобственности все 2000-е годы, но к их идеям власть до поры до времени не прислушивалась. Теперь же Владимир Путин, постоянно открещивающийся от наследия 90-х, предложил участникам приватизации заплатить в бюджет своеобразный штраф: за то, что скупили госактивы по дешевке.
"Левые" идеи в рамках президентской предвыборной кампании вообще доминируют над другими. Пока лидер КПРФ Геннадий Зюганов рассказывает о необходимости национализации, кандидат-миллиардер Михаил Прохоров высказывается за отмену подоходного налога для бедных, а премьер-министр Владимир Путин заявляет о необходимости введения налога на роскошь.
В отличие от идей других кандидатов, идеи Владимира Путина имеют больше шансов на осуществление — не только потому что он фаворит предвыборной гонки, но и потому что он — действующий чиновник, а значит, может лоббировать законотворчество во вверенных ему министерствах еще до выборов. Так, Минэкономразвития уже активно занимается тем самым налогом на роскошь.
То же самое справедливо и по отношению к пересмотру итогов приватизации. Как только Владимир Путин рассказал о том, что продажа госсобственности в 1990-х годах была "несправедливой" и призвал подумать о "разовом взносе" в бюджет от участников приватизации, Счетная палата объявила, что готова рассчитать, сколько и кто должен заплатить в бюджет.
По словам главы ведомства Сергея Степашина, сделать это будет непросто, но возможно: для составления списка надо будет посчитать разницу между справедливой ценой активов и той, по которой они продавались. При этом очевидно, что речь идет скорее всего о крупных предприятиях — оценить стоимость каких-нибудь мелких контор, да еще и не сейчас, а лет 15 назад, практически невозможно, а значит мелкая приватизация по умолчанию будет признана правильной.
Самое интересное в инициативе частичного пересмотра итогов приватизации, - это то, что чиновники апеллируют к понятию "справедливость", а не "законность". Как признает сам Степашин, приватизация в 1990-х годах проводилась по законам того времени. Юридически распродажа собственности была легитимна, и вернуть ее в государственную собственность через суд у чиновников нет никаких перспектив. Поэтому, если компенсационные взносы в бюджет действительно будут обсуждаться после выборов, у правительства есть только один вариант: договариваться с каждым собственником по отдельности. Иными словами, будет включен любимый премьер-министром механизм ручного управления экономикой, который формально законен, но к которому можно относиться по-разному с точки зрения "справедливости".
Как, собственно, не только к приватизации 1990-х, но и к распродажам 2000-х.
Политика и приватизация
Основные претензии к приватизации 1990-х касаются двух типов распродажи собственности: ваучерной приватизации, которую большинство населения просто не поняло, и залоговым аукционам, которые привели к появлению в России группы олигархов.
При этом идеологи приватизации (в частности, нынешний глава "Роснано" Анатолий Чубайс) неоднократно отмечали, что распродажа госсобственности имела в то время не только экономический, но и политический смысл: она была призвана не допустить возвращения страны к коммунизму. Это касается и ваучерной приватизации, и залоговых аукционов. В первом случае власти боролись с "красными директорами", которые распоряжались заводами и фабриками как своей собственностью еще с советских времен (приход новых акционеров приводил к конфликту между ними и директорами и часто становился поводом для отставки менеджмента). Во втором — уже непосредственно с Геннадием Зюгановым как кандидатом в президенты. Схема была довольно простой: залоговые аукционы провели за год до выборов — в случае победы Зюганова бизнесмены рисковали бы остаться и без ценных активов (их бы национализировали), и без уплаченных за них залогов. Борис Ельцин, напротив, обещал инвесторам сохранность инвестиций.
Тем не менее, несмотря на очевидные политические цели приватизации, она благотворно сказалась и на экономике. В ходе залоговых аукционов были проданы "ЮКОС", "Сибнефть", НЛМК, "Норильский никель", "Мечел" и другие компании, которые в 2000-х годах стали лидерами российской экономики. Без преувеличения можно сказать, что план Путина по удвоению ВВП базировался на развитии частниками ровно этих компаний (вкупе с государственными "Газпромом", "Роснефтью", РЖД и "Транснефтью"). Именно они смогли в начале 2000-х резко нарастить объемы добычи нефти и металлов, что вкупе с резким увеличением цен на углеводороды привело к благоденствию середины десятилетия.
Тем не менее, бывший в то время президентом Путин решил, что часть активов необходимо вернуть в госсобственность. Процесс реприватизации, который, в частности, затронул "Сибнефть" (теперь "Газпром нефть") и "ЮКОС" (теперь, по большей части, "Роснефть" и немного — "Газпром") также имел политические подоплеки — премьер-министр с помощью реприватизации "равноудалял" из большой политики тех самых олигархов. И точно так же, как процесс приватизации 90-х, эта процедура была сомнительна с точки зрения "справедливости". В конце концов, значительная часть россиян сомневается и в справедливости приговора основному владельцу "ЮКОСа" Михаилу Ходорковскому, и в справедливости аукционов по "ЮКОСу".
Новая волна
Волна деприватизации проходила параллельно с дальнейшей распродажей госимущества. И хотя бюрократический аппарат постоянно тормозил процесс передачи государственных компаний частным собственникам (и, кстати, продолжает тормозить и сейчас), на биржах были проданы миноритарные пакеты акций ВТБ, Сбербанка, "Роснефти", по некоторым крупным активам были проведены аукционы.
Глава ВТБ Андрей Костин и Владимир Путин. Фото РИА Новости, Алексей Никольский
Lenta.ru
И опять к распродаже долей в госкомпаниях нет никаких претензий со стороны закона, но это не значит, что проведением приватизации все остались довольны. Собственно, "перекос" в истории с "народными IPO" признал даже сам Владимир Путин, который в рамках предвыборной кампании настоял, чтобы госбанк ВТБ занялся выкупом акций у миноритариев, вложившихся в банк в 2007 году и прогадавших. Заставить финансовую организацию пойти на заведомо невыгодное для себя предприятие Путин формально не мог, поэтому все было оформлено как добровольное решение менеджеров ВТБ. "Для сохранения деловой, коммерческой репутации в глазах общества и инвесторов руководство банка приняло очень справедливое, морально выверенное решение: выкупить акции по цене первичного размещения - это 13,6 копейки за акцию", - заявил в начале февраля Путин.
Что касается распродажи государственных активов на аукционах и конкурсах, то и тут со "справедливостью" могут возникнуть нарекания: практически все крупные активы достаются десятке-двадцатке крупнейших бизнесменов страны. Кроме того, все чаще значительные сделки по слияниям и поглощениям проходят в рамках государственного сектора: чего стоит хотя бы покупка Банка Москвы государственным ВТБ (для этой сделки правительство Москвы даже отказалось от аукциона — ее вполне устроил государственный покупатель, хотя на актив имелись и другие претенденты). Не сбавляют оборотов и "Газпром" с "Роснефтью", получающие практически все крупнейшие месторождения в стране — стратегические активы они, по закону, могут получать вообще без конкурса.
Таким образом, выставляя на первый план не законы, а "справедливость", премьер-министр и Счетная палата рискуют оказаться в двусмысленном положении. Как показывают примеры приватизации в России, "несправедливым" можно назвать практически любой легальный процесс по смене собственников предприятий — и в случае с продажей государственных активов, и в случае покупки предприятий госкомпаниями.