В ноябре 2014 года мир отмечает 25 лет с начала «бархатных революций». Четверть века назад система советских режимов в Восточной Европе, казавшаяся незыблемой, рухнула буквально в течение года. Мощным катализатором стал процесс перестройки, затеянной советским руководством, и изменение его внешнеполитических приоритетов. Готовность СССР помогать дружественным режимам экономическими методами, а в случае необходимости и военными, являлась стержнем, на котором держалось все. Стоило его выдернуть — и правительства в Восточной Европе посыпались, словно домино. Когда Михаил Горбачев в октябре 1989 года официально заявил, что советское руководство не применит силу, какие бы процессы ни происходили в странах народной демократии, социалистические правительства оказались один на один с нарастающей волной общественного недовольства, вызванного несбывшимися ожиданиями, экономическими проблемами, политическими просчетами и надеждой на светлое капиталистическое будущее. Не устоял никто.
Самый веселый барак
Польша всегда занимала в советском блоке особое место — не зря ее прозвали «самым веселым бараком в социалистическом лагере». Страна не знала коллективизации, сохранилось сильное влияние Католической церкви, в целом правящая Польская объединенная рабочая партия (ПОРП) поддерживала уровень политических свобод на уровне куда более высоком, нежели в СССР.
Первый «подход к снаряду» польская оппозиция сделала еще в начале 1980-х, но тогда генерал Войцех Ярузельский погасил волну протеста, запущенную профсоюзом «Солидарность», посредством военного положения. Генерал был реалистом и отлично понимал, что танками идеи подавить нельзя. Он сразу же взял курс на реформы и объявил амнистию для арестованных руководителей «Солидарности». Приход к власти в СССР Горбачева облегчил Ярузельскому задачу — теперь он мог спокойно вычистить из руководства остатки «старой гвардии», мешавшие реформам.
Когда в 1988 году с подачи «Солидарности» вспыхнула общепольская забастовка, Ярузельский пошел на переговоры. С января по март 1989-го продолжались заседания круглого стола: партийцы-реформаторы, чиновники из правительства, представители общественных организаций, католические священники и профсоюзные лидеры обсуждали, какой быть новой Польше. Достигнутые тогда договоренности легли в основу национального консенсуса и во многом определяют расстановку сил по сию пору.
За круглым столом решили восстановить институт президентства и реорганизовать парламент: в нижней палате места распределялись по соглашению — 65 процентов получала ПОРП, 35 — оппозиция, а верхняя должна была сформироваться в ходе выборов. В июне 1989-го «Солидарность» одержала на выборах сокрушительную победу, сформировав правительство. Ярузельского с перевесом в один голос избрали президентом.
Антиправительственная демонстрация в Варшаве. 30 июня 1989 года
Фото: Druszcz Wojteic / AFP
В декабре приняли поправки к конституции: Польша вместо социалистического была объявлена правовым демократическим государством, восстановили многопартийность. ПОРП утратила руководящую и направляющую роль, а в январе 1990 года на XI съезде самораспустилась. По предложению Ярузельского, в ноябре-декабре того же года в стране провели внеочередные президентские выборы, на которых победил Лех Валенса.
Гуляш без социализма
В Венгрии все получилось еще более бархатно, не в последнюю очередь благодаря особому венгерскому пути. После подавления восстания 1956 года Янош Кадар, возглавивший государство, вместо завинчивания гаек провел масштабную либерализацию. Кадар умудрился не поссориться с Москвой и в то же время построить свой вариант социализма, гораздо более мягкий, чем в других странах соцблока. Армия у Венгрии была чисто символической, нефть почти бесплатно качали из СССР, действовали кооперативы (малый бизнес). Желающим эмигрировать на Запад никто не чинил препятствий (этим правом воспользовались, как считается, два процента населения страны), а оппозиционных ученых не только публиковали, но даже избирали в состав Венгерской академии наук. Сами венгры прозвали свой строй «гуляшным социализмом» — по названию любимого национального блюда.
Венгерские студенты поджигают советские танки. 1 ноября 1956
Фото: AP
Когда в Москве объявили перестройку, венгерское руководство действовало куда решительнее московских товарищей. В мае 1988 года 75-летний Янош Кадар покинул пост генсека, став председателем правящей Венгерской социалистической рабочей партии (ВСРП), которая активно реформировалась изнутри. Уже в начале 1989 года были приняты законы о многопартийности, отмене цензуры и свободе собраний. Тогда же Кадар окончательно отошел от дел, его место занял социал-демократ Реже Ньерш. 16 июня 1989 года, в день казни лидеров венгерской революции 1956-го, при стечении огромной массы народа их останки были торжественно перезахоронены на будапештской площади Героев. И в тот же день новый премьер Немет распорядился открыть границу с Австрией, сняв заграждения из колючей проволоки. Десятки тысяч жителей других соцстран через территорию Венгрии устремились на Запад.
В октябре 1989 года члены ВСРП убрали из названия партии слово «рабочая» и перешли на социал-демократическую платформу, а парламент учредил пост президента, назначив многопартийные выборы. В феврале 1990 года ВСП попыталась провести круглый стол с оппозицией и договориться о дележе власти по польскому образцу, но в марте-апреле прошли выборы, на которых социалисты потерпели сокрушительное поражение, и переговоры лишились смысла. Впоследствии социалисты снова превратились во влиятельную партию, не раз выигрывали выборы и формировали правительство.
В отличие от других стран советского блока, в Венгрии не проводилось даже символических люстраций. Так, в 2008 году Комитет НАТО по разведке возглавил директор Службы нацбезопасности Венгрии Шандор Лаборч, выпускник Высшей школы КГБ в Москве.
Молодые люди на австро-венгерской границе 11 сентября 1989 года
Фото: Reuters
Один народ, много партий
Следующей полыхнула ГДР, где правила Социалистическая единая рабочая партия (СЕПГ). Десятилетиями Берлинская стена препятствовала бегству на Запад, но после открытия Венгрией границы с Австрией ее существование стало бессмысленным. Восточные немцы тысячами выезжали в Венгрию и Чехословакию, диппредставительства ФРГ не справлялись с наплывом посетителей. Только за три дня — с 12 по 14 сентября — территорию ГДР покинули 15 тысяч человек.
В сентябре в Лейпциге на улицы вышли десятки тысяч человек, а после того, как полиция арестовала 50 демонстрантов, — сотни тысяч. В город ввели войска, но во избежание кровопролития им было приказано не покидать мест дислокации. Пример Лейпцига оказался заразительным, а пассивность властей придавала смелость манифестантам: демонстрации вскоре охватили всю страну. Недовольных поддерживали как Протестантская, так и Католическая церкви, священники произносили зажигательные речи и поощряли паству на протесты.
Массовые демонстрации привели к отставке руководства ГДР: 24 октября свой пост покинул Эрих Хонеккер, а 3 декабря — его преемник Эгон Кренц. Так как в ГДР существовали не одна, а пять партий, включая либеральные и консервативные, они и выступили своеобразным посредником, позволившим безболезненно сменить власть. Председателем СЕПГ стал реформатор Грегор Гизи, Госсовет ГДР возглавил лидер Либерально-демократической партии Манфред Герлах, пост предсовмина занял Ханс Модров. 9 ноября правительство ГДР объявило о либерализации правил выезда из страны — со следующего дня любой восточный немец мог получить визу для посещения ФРГ. Но утра никто ждать не стал: сотни тысяч немцев ринулись к Берлинской стене. Пограничники сперва пытались оттеснить людей водометами, но потом уступили напору толпы. Ночь с 9 на 10 ноября превратилась в настоящий праздник: немцы снова стали единым народом. 22 декабря 1989 года для прохода открылись Бранденбургские ворота, а вскоре была снесена и Берлинская стена.
18 марта 1990 года в ГДР состоялись свободные выборы, на которых победил Христианско-демократический союз. Премьером стал Лотар де Мезьер, который немедленно вступил в переговоры с руководством ФРГ об объединении. В августе был подписан соответствующий договор и на карту мира вернулась единая Германия.
Граждане ГДР перебираются через Берлинскую стену. 10 ноября 1989
Фото: Str Old / Reuters
Чешское бархатное
Дальше настала очередь Чехословакии — именно там возник термин «бархатная революция». Демонстрации в стране начались еще в 1988 году и продолжились в 1989-м, их инициатором выступила Католическая церковь. 17 ноября 1989 года полиция разогнала акцию студентов, развернувших политические лозунги. На следующий день по стране поползли слухи — от действий полиции погиб студент Мартин Шмид. Позже выяснилось, что это была инсценировка госбезопасности. До сих пор неизвестно, кто стоял за ней и с какой целью ее устроили.
20 ноября забастовали студенты. В Праге массовые демонстрации собрали почти четверть миллиона человек. К студентам присоединились интеллигенция и рабочие, манифестации поддержал кардинал Чехии Франтишек Томашек. Под давлением протестов ушло в отставку политбюро ЦК Компартии Чехословакии. Власть попыталась договориться, предложив оппозиции четверть мест в новом правительстве, но та отказалась. 28 ноября руководство Компартии объявило об отказе от монополии на власть, а на следующий день это решение было утверждено парламентом. 10 декабря президент Густав Гусак подал в отставку, в новом правительстве коммунисты и оппозиция поделили портфели поровну.
Участники забастовки на пражской фабрике автозапчастей. 1989 год
Фото: David Turnley / Corbis
Вскоре КПЧ приняла программу «За демократическое социалистическое общество» и отменила партийный устав. 29 декабря чехословацкий парламент избрал спикером Александра Дубчека, инициатора «Пражской весны», а президентом — правозащитника Вацлава Гавела. Новое руководство Чехословакии приняло курс на политический плюрализм и рыночную экономику. 1 января 1993 года единое государство распалось на две независимых страны — Чехию и Словакию.
Конец 16-й республики
Социалистическую Болгарию в СССР иногда именовали «16-й республикой». Экономическая ситуация в стране была достаточно стабильная. Советский Союз поставлял Болгарии сырье и топливо по копеечным ценам, взамен покупая задорого потребтовары, качество которых зачастую оставляло желать лучшего. Нефть так и вовсе шла в Болгарию почти бесплатно.
Советскую перестройку болгарский лидер воспринял неоднозначно: Живков заявил, что провел ее в Болгарии 30 с лишним лет назад, когда пришел к власти. В Болгарии 1986-89-е годы — период промышленного подъема: за счет внешних заимствований в строй вводились все новые и новые производственные мощности. Проблема состояла в том, что вместо легкой промышленности и сельского хозяйства, чья продукция была востребована на внутреннем рынке и шла на экспорт, средства вкладывались в тяжелую промышленность, электронику и машиностроение. В дальней перспективе такая стратегия была выигрышной, но в условиях нараставших экономических трудностей стала фатальной.
Свою популярность Живков пытался укрепить за счет заигрываний с национализмом, затеяв так называемую болгаризацию: живущим в стране туркам меняли имена и фамилии на болгарские, в обществе распространялось мнение, что из-за высокой рождаемости мусульмане скоро превратятся в национальное большинство.
Перемены в Болгарии начались под флагом борьбы за экологию: в 1987-88 годах прошли демонстрации в городе Русе, жители требовали защитить их от вредных выбросов. В этих условиях правительство Живкова согласилось на реформы, закрепив многообразие форм собственности и невмешательство партии в дела государства. Но это не помогло — режим все больше терял популярность, интеллигенция требовала демократизации и гласности.
В самом руководстве Компартии Болгарии наметился раскол. 24 октября 1989 года глава МИД Петр Младенов опубликовал открытое письмо, призвав к изменениям в стране, и подал в отставку с поста министра. Политбюро ЦК КПБ поддержало Младенова, и 10 ноября Тодора Живкова сместили, назначив Младенова генсеком и председателем Госсовета. 3 апреля 1990 года была принята новая конституция, Петра Младенова избрали президентом Болгарии. Но уже летом из-за скандала с утечкой материалов в прессу он был вынужден уйти из политики. На президентских выборах победил Желю Желев.
Женщина держит портрет Петра Младенова во время манифестации сторонников демократических преобразований. 18 ноября 1989
Фото: Dusan Vranic / AP
Бархат, окрашенный кровью
Румынская революция была совсем не «бархатной». Там давно и бессменно правил председатель компартии Николае Чаушеску и расставаться с властью он не собирался. Своеобразная личность: лавируя между Востоком и Западом, Чаушеску умудрялся одновременно сохранять членство Румынии в СЭВ и ОВД и в то же время осуждал ввод советских войск в Афганистан, развивал отношения с Китаем и западными странами, создав себе образ социалиста, смеющего оппонировать Кремлю. Именно при нем была сформулирована концепция Великой Румынии, претендовавшая на Молдавию и часть территории Украины.
К перестройке в СССР Чаушеску отнесся резко отрицательно, рассорившись к тому же с бывшими друзьями в Европе и США. Он поставил перед нацией задачу — выплатить кредиты, которые страна щедро брала на Западе в 70-х годах. Для этого пришлось ввести продукты по карточкам и бензин по талонам, запретили холодильники и пылесосы. Начались перебои с электроэнергией. Хотя к апрелю 1989 года Румынии удалось почти полностью выплатить долги, страна оказалась на грани экономической катастрофы. Экономические проблемы усугублялись жестким режимом личной власти Чаушеску. За настроениями населения следила тайная политическая полиция — секуритате. В Румынии сложился культ личности Чаушеску — «отца Родины» — и его жены Елены. Чаушеску превратился в фигуру, неудобную абсолютно всем: Западу, СССР, собственным однопартийцам.
Акции протеста, начавшиеся 16 декабря 1989 года в Тимишоаре, перекинулись на другие города, в том числе и на Бухарест. Демонстрации возглавил опальный политик и личный друг диктатора Ион Илиеску. 17 декабря секуритате открыла огонь по митингующим. Погибли более 50 человек — мужчин, женщин, детей. Чаушеску выступил с заявлением, в котором назвал протестующих в Тимишоаре хулиганами и заявил, что акции инспирированы из-за рубежа. В Бухарест была введена армия, которая вскоре перешла на сторону восставших. Чаушеску бежал на вертолете.
Протестующие поджигают здание румынского МВД (в прошлом — штаб-квартира Секуритате). 13 июня 1990
Покинуть страну диктатору и его супруге не удалось: они попали в руки армии, и наскоро собранный трибунал приговорил чету Чаушеску к расстрелу с конфискацией имущества. Сам процесс длился менее трех часов, адвокаты даже не пытались защищать подсудимых. У Николае и Елены оставалось еще десять дней на обжалование приговора, но их расстреляли через несколько часов. После смерти Чаушеску к власти пришел Фронт национального спасения во главе с Ионом Илиеску.
Позднее всплыли интересные факты. Выяснилось, что в демонстрантов приказал стрелять не диктатор, а лично генерал Стэнкулеску, который быстро превратился в революционера и организовал трибунал над четой Чаушеску. В ходе столкновений погибли не 64 тысячи человек, как заявлялось, а менее тысячи, причем абсолютное большинство жертв — сотрудники госбезопасности и солдаты. Неудивительно, что в 2010 году в ходе опросов половина румын признались, что сожалеют о смерти Чаушеску, а 41 процент сообщили, что проголосовали бы за него, если бы он остался жив и участвовал в президентских выборах.
По большому счету, Михаил Горбачев, начав перестройку, открыл ящик Пандоры. В других условиях и с другим лидером у руля государства история могла пойти по-иному: в конце концов, удалось же Кадару, который действовал в гораздо более сложных условиях, задолго до Горбачева построить настоящий социализм с человеческим лицом. Но новый советский лидер не сумел справиться с вызовом времени. Во внешней политике Михаил Горбачев избрал крайне сомнительную стратегию — он легко жертвовал союзниками ради улучшения своего имиджа на Западе, практически беспрепятственно позволив странам-сателлитам выйти из орбиты советского влияния. В итоге вихрь перемен, покончивший с социалистическими режимами в Восточной Европе, смел с исторической сцены и самого Горбачева.