Ядерная несдержанность В 2006 году мир увлеченно спорил об атомных технологиях

2006 год получил в наследство от предыдущего две нерешенные проблемы, которые, как оказалось впоследствии, имели влияние на международный подход к одному из ключевых вопросов глобальной безопасности, а именно, обладанию ядерными технологиями и их нераспространению. Двумя этими "проблемами", ставшими головной болью мировых держав, стали Иран и Северная Корея, которые наперекор всем ознаменовали ушедший год индивидуальными прорывами в ядерных программах. И новый год вряд ли принесет покой политикам, которым еще предстоит во всем этом разбираться.

Ядерным программам КНДР и Ирана минувший год принес плоды, причем как в мирной, так и в военной их составляющих. Державы, уже обладающие атомными технологиями, оказались просто бессильны повлиять на ситуацию. В связи с чем еще резче обозначилась ущербность международных договоров в области ядерного сдерживания и нераспространения. И наметилось фактическое противостояние "малых стран" и крупных держав по вопросу обладания технологиями расщепления атома.

Ядерный мир

Развитие ядерной программы Ираном и Северной Кореей стало катализатором споров среди политиков в Европе и США по вопросу обладания ядерным оружием. В самом начале 2006 года его открыла Германия, политическая элита которой заявила о необходимости создания "немецких сил ядерного сдерживания". Они должны были противостоять "ядерной угрозе со стороны террористического государства". Его роль, естественно, отводилась Ирану, который тогда объявил о сворачивании сотрудничества с Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ).

Неожиданно бурно отреагировал на "распространение в мире радикальных идей" президент Франции Жак Ширак. Он заявил, что его страна "оставляет за собой право на ядерный удар в ответ на террористическое нападение любого государства". Не осталась в стороне и Великобритания. Она приняла участие в совместных с США испытаниях атомного оружия. После этого в прессе появились утечки о том, что британцы тайно разрабатывают новую ядерную боеголовку. Позднее все сомнения развеял преемник премьер-министра Тони Блэра министр финансов Великобритании Гордон Браун, который сказал, что поддерживает план по замене устаревающих ядерных ракет "Трайдент". Более того, он поддержал идею развития атомной энергетики. Кстати говоря, этот шаг стал символическим, поскольку свидетельствовал о разрыве с "антиядерными настроениями", преобладавшими ранее в правящей Лейбористской партии. Вполне очевидно, что сегодня Германия, Франция и Великобритания определяют политику единой Европы и такое их внимание к ядерной проблеме не могло остаться незамеченными. Все это заставило подозревать "евротройку" в консолидированной позиции в вопросах дальнейшего развития атомных технологий.

Обострилось в 2006 году "ядерное противостояние" между Россией и США. Американцы сосчитали количественный состав стратегических ядерных сил обеих стран и пришли к выводу, что ядерный потенциал российской стороны значительно уступает их арсеналам. Дискуссии о сроках преодоления разрыва велись еще долго, и в итоге Россия пообещала восстановить паритет в 2011 году. И хотя все это напрямую не касалось ядерных программ ни Ирана, ни Северной Кореи, их влияние ощущалось и здесь. Поскольку США и Россия обозначили два различных подхода к атомным проектам этих режимов, то смысл этой пиар-акции становился вполне понятным.

Очевидно, что страны, формирующие идеологию ядерного сдерживания, были, мягко говоря, смущены следующим обстоятельством. Сначала в середине 2006 года министр обороны РФ Сергей Иванов изложил содержание "Белой книги", посвященной "проблемам нераспространения оружия массового уничтожения и средств его доставки". В ней отмечалось, что, помимо пяти официальных членов ядерного клуба (России, США, Великобритании, Франции и Китая), "возможностями для создания ядерного оружия обладают еще около 20 стран". Причем в их число не включили Индию, Пакистан и Израиль, непризнанные в качестве ядерных держав, но обладающие ядерным оружием, и Северную Корею, заявившую тогда о создании атомной бомбы. К концу года появился другой доклад - главы МАГАТЭ Мохамеда Эль-Барадея. По его сведениям, "в ближайшее время получить технологии для создания ядерного оружия смогут уже 30 государств".

Другими словами, державам предложили потесниться. Договор о нераспространении ядерного оружия (принят в 1968 году), который долгое время их "прикрывал" и благодаря которому они фактически монополизировали право обладать ядерными технологиями, оказался слишком узким. Это обстоятельство породило скрытый и подчас явный протест "малых государств", которые столкнулись с дискриминацией в правоприменительной практике документа. Решение о развитии мирной ядерной программы (а это договор только приветствует) принимается державами на основе их политических предпочтений и лояльности им тех или иных режимов. Таким образом, сам этот международный правовой акт был дискредитирован ведущими державами - договор уже не имел общего с юридической точки зрения принципа в реализации его положений.

Изгои с атомной бомбой

Несмотря на увещевания международных организаций и бесконечные переговоры, иранская и северокорейские ядерные программы в 2006 году развивались стремительно. И хотя их работы над атомными проектами шли параллельно, эти страны, что называется, были привязаны друг с другом и общей целью и общим же противодействием со стороны окружающим. Еще в начале 2006 года Ирану пророчили значительный прорыв в ядерных технологиях и, как следствие, испытание атомной бомбы. От Северной Кореи хотя и ждали чего-то подобного, но меньше. И просчитались.

Девятого октября Пхеньян провел первые в своей истории успешные ядерные испытания. До этого события об атомном проекте КНДР было известно не мало, но все сообщения о подготовке такого взрыва воспринимались скорее как шантаж. Вероятно, это объяснялось и полной изоляцией страны, и редкими выступлениями официальных лиц правительства Ким Чен Ира. Но успешные испытания бомбы многих откровенно удивили, так как считалось, что невысокое развитие ядерных технологий не позволит КНДР еще длительное время добиться результата. Совбез ООН естественно наложил санкции, предписав проверять все грузы, поступающие в Северную Корею, "на наличие оружия массового поражения или его компонентов" и запретив поставлять туда материалы, которые могут быть использованы в ядерных разработках. Ко всем этим ограничениям присовокупились индивидуальные санкции Японии и Южной Кореи, которые ограничили режиму Ким Чен Ира ввоз предметов роскоши.

Для страны, которая и прежде жила в жесткой экономической блокаде, все это было не столь существенно. Войны, которой грозили КНДР, объявлено не было (из резолюции исключили саму ее возможность), не ограничили и поставки гуманитарной помощи. Северная Корея в свою очередь поспешила вернуться в формат шестисторонних переговоров (США, Япония, КНДР, Южная Корея, Россия, Китай), из которых она вышла в конце 2005 года. И судя по всему, ярые противники Пхеньяна американцы смирились с произошедшим. Они, конечно, отказались отменять санкции (согласно тексту резолюции, они снимались, если Северная Корея вернется к переговорному процессу), но в конце 2006 года появилось сообщение о том, что США готовы предоставить Пхеньяну письменные гарантии безопасности в обмен на прекращение его ядерных разработок. К этому КНДР и стремилась. В целом же, она самоутвердилась, испытав атомную бомбу, и выторговала себе позиции за счет неутраченной возможности для маневра. Возвращение к переговорам Северная Корея вновь использовала как повод для торга, но теперь у нее есть новый и более существенный аргумент - наличие ядерного заряда. КНДР де-факто стала ядерной державой и что не мало важно - это поняли и приняли, а точнее, с этим смирились.

С Ираном сложилась несколько иная ситуация. Тегеран с самого начала вел политическую игру и откровенный торг по вопросу ядерных технологий - он то отвергал любые формы сотрудничества с МАГАТЭ, то вновь соглашался осваивать мирный атом под контролем международных организаций. За ушедший год Совбез трижды принимал резолюции по иранской ядерной программе, правда, первые две были скорее ультиматумами, которые не имели на Тегеран никакого воздействия. Последний подобный документ был принят в декабре 2006 года и, в целом, практически не отличался от резолюции по Северной Корее. Успехов (по крайней мере видимых) у иранских ядерщиков было куда меньше - они лишь запустили так называемый "каскад центрифуг", получив в них низкообогащенный уран. Но и из него при желании можно сделать боевой заряд.

Иранский атомный проект отличался от северокорейского, хотя бы тем, что был на слуху у мировой общественности, в основном благодаря стараниям президента Ирана Махмуда Ахмадинеджада, который не упускал момента, чтобы не похвалиться "успехами" в ядерной сфере. Он, кстати, уже провозгласил Иран ядерной державой. И, очевидно, сделает все, чтобы доказать это на деле. Резолюция Совбеза, которая не предусматривает ни проведения военной операции против Тегерана, ни отмены прежних договоренностей в атомной энергетике (например, строительства Россией АЭС в Бушере), повлиять на него, конечно же, не могла. Переговоры с Ираном также ведутся в формате "шестерки" (Россия, США, "евротройка"), но Тегеран, безусловно, воспользуется переговорным "опытом" Северной Кореи, которая несмотря ни на что добилась своего.

В тупике

Все эти "предупреждения" Совбеза были попыткой повлиять на Иран и КНДР постфактум. Они не прояснили один важный момент - как происходит разделение мирной и военной ядерной программ. США не устают повторять, что Тегеран, заявляющий о мирном характере своих атомных разработок, может с легкостью перевести их на военные рельсы. Другими словами, обвинения американцев следует понимать как универсальный принцип - владение ядерными технологиями в энергетической сфере автоматически делает страну "ядерной" и в военном смысле. Но в таком случае подрывается один из принципов Договора о нераспространении ядерного оружия, который гласит, что любое государство имеет право осваивать мирный атом. Очевидно, что именно из-за нечеткости определений появился избирательный подход в отношении тех, кто решил воспользоваться ядерной энергией.

В 2006 году такой подход был применен к Индии, которая имеет атомное оружие, но не признана ядерной державой. Однако США фактически признали ее таковой во время визита президента Джорджа Буша в марте. И немудрено, так как на Дели возложена конкретная задача - он должен стать естественным союзником американцев в Азии и выступить в роли экономического и военного противовеса Китаю.

Такой же подход был применен и в отношении Ливии. Несмотря на то, что эта страна не является эталоном демократии, ее не будут лишать благ использования мирного атома. После того, как лидер ливийской джамахирии Муаммар Каддафи отказался от программы создания оружия массового уничтожения, к Ливии стали более благосклонны. Правда, в данном случае, очевидно, не это было главным - все конкурсы на развитие энергетики страны, в том числе атомной, выиграли компании из США, Великобритании, Италии и Испании.

О желании развивать собственную ядерную энергетику заявил и Египет. Однако особенно отличился в минувшем году Израиль. Он впервые косвенно признал, что обладает ядерным оружием. Израильский премьер-министр Эхуд Ольмерт заявил: "Мы никогда не угрожали другим странам уничтожением. Иран открыто и публично угрожает стереть Израиль с карты мира. Можно ли после этого поставить Иран, добивающийся обладания ядерным оружием, в один ряд с Францией, Америкой, Россией и Израилем?" Эти слова израильского главы правительства стали сигналом и для иранских властей, которые получили своеобразный козырь в дальнейших переговорах - обладать ядерным оружием в регионе должен и Иран, чтобы обеспечить паритет и взаимное сдерживание на Ближнем Востоке.

Поиски подходов

Необходимость поиска глобального выхода из сложившейся ситуации стала очевидной для всех. В Европе и России появились предложения о "более гибком подходе" в вопросе обладания ядерными технологиями. США же, напротив, стали сопротивляться широкому развитию атомных программ в других странах. Так появился проект, предложенный России. Он предусматривал создание партнерского предприятия, которое должно было поставлять для АЭС развивающихся стран обогащенный уран и забирать обратно отработанное топливо для его утилизации. Это позволило бы контролировать ядерные отходы, на основе которых может быть собрана "грязная бомба". Однако развития этот проект не получил.

Ранее Россия предлагала Ирану создать подобное совместное предприятие, как возможную альтернативу, которая могла бы устроить противников иранской ядерной программы. Однако Тегеран в итоге отклонил этот проект, посчитав, что данный подход лишает страну возможности полноценно развивать атомный проект, делая ее зависимой от поставок страны-партнера.

Иран даже стал причиной конфликта между США и Россией. В августе Госдепартамент обвинил российские компании "Сухой" и "Рособоронэкспорт" в сотрудничестве с иранцами "в военно-технической и смежных сферах". В отношении этих компаний были введены санкции (предприятиям, зарегистрированным в США, запрещалось с ними сотрудничать). Однако через несколько месяцев американцы были вынуждены снять санкции, так как Россия пригрозила не проголосовать за резолюцию Совбеза ООН по ядерной программе Ирана.

Стало очевидно, что одними санкциями и запретительными мерами всех этих вопросов не решить. Это поняли многие, о чем свидетельствуют итоги последнего июньского саммита стран "Большой восьмерки", главной темой которого стали вопросы энергетической безопасности. Министры энергетики G8 тогда пришли к единому мнению, что высокие цены на нефть препятствуют росту мировой экономики, поэтому необходимо развивать безопасный атом, особенно в странах третьего мира. Однако до конкретных решений дело не дошло.

В конечном итоге, новый 2007 год унаследовал все те проблемы, которые были связаны с иранской и северокорейской атомными программами. В довесок к ним предстоит ответить и на вопросы, касающиеся отношения держав к развитию мирных ядерных программ и предоставления доступа к ним большему числу государств. В мире фактически сформировалось параллельное официальному Клубу ядерных держав сообщество стран-обладательниц атомного оружия, которых объединяет приставка "непризнанные". К ним уже де-факто присоединились Иран и Северная Корея. И от того, как разрешится спор с ними, будет зависеть и отношение других "малых стран" к проблеме ядерного сдерживания и развития атомных технологий.

Руслан Кадрматов