17 сентября президент США Барак Обама признал, что эпидемия лихорадки Эбола, охватившая Западную Африку, становится неконтролируемой. Попытки сдержать распространение болезни, изолируя пациентов и прослеживая их социальные связи, провалились. Сейчас мировое сообщество всю надежду возлагает на биомедицинские средства: моноклональные антитела и вакцины. Однако производители лекарств от лихорадки Эбола уже проиграли гонку — эпидемия распространяется слишком быстро, чтобы биотехнологические и фармацевтические фирмы могли за ней поспеть. Главная проблема, по мнению западных исследователей, — фатально ограниченные производственные мощности.
С точки зрения науки производство вакцины от лихорадки Эбола не является чем-то сверхсложным. У фармацевтических компаний есть опыт производства аналогичных препаратов, а испытания на животных показали, что вирус достаточно просто победить, скорректировав иммунную реакцию. «Хотя сама лихорадка разрушительна для организма (речь идет прежде всего о геморрагическом синдроме), для защиты от нее достаточно небольшого количества нейтрализующих антител», — утверждает Джон Элдридж (John Eldridge), главный научный сотрудник компании Profectus BioSciences, которая также готовит вакцину от лихорадки Эбола, однако финансирования пока почти не получила. Основные сложности связаны именно с массовым производством.
Лучше всего дела обстоят с вакциной, которую разработали американские ученые и производит британская корпорация GlaxoSmithKline (GSK): уже с второго сентября она проходит испытания на людях. GSK обещала выдать до десяти тысяч доз вакцины (она состоит из поверхностного белка вируса Эбола, «вшитого» в ослабленный аденовирус шимпанзе) к концу года. Но такой объем эпидемию не остановит: нужны сотни тысяч доз, и при существующих масштабах производства они будут доступны только через полтора года. Компания рассматривает возможность расширения, но ей должны гарантировать рынок сбыта для вакцины. «Когда мы связались с Всемирной организацией здравоохранения в марте, когда стали известны первые случаи заражения, никто не проявил интереса. Нам ответили: “Спасибо, мы перезвоним”», — рассказывает Рипли Баллу (Ripley Ballou), руководитель программы.
Сотрудник медицинских служб распыляет дезинфицирующее средство над либерийцем, умирающим от лихорадки Эбола.
Фото: Abbas Dulleh / AP
Клинические испытания на людях начала проходит и другая вакцина, которую мировое научное сообщество считает более эффективной. Разработали ее сотрудники канадской Национальной микробиологической лаборатории, а производство (по лицензии) поручили небольшой биотехнологической компании NewLink Genetics (Эймс, штат Айова). Препарат состоит из измененного вируса везикулярного стоматита (заражающего крупный рогатый скот), куда вставлен ген поверхностного белка Эболы. Компания может представить всего 1500 доз. Свою вакцину готовит и Profectus BioSciences, но для увеличения производства с пяти до двадцати тысяч доз фирме также нужен гарантированный источник финансирования.
«В России я считаю сейчас важнейшим моментом производство ПЦР и ИФА диагностикумов и лошадиного иммуноглобулина, чтобы иметь хотя бы средство экстренной профилактики. Это то, что уже отработано и делалось. Целесообразно также вернуться к разработке моноклональных антител, тем более что в коллекции уже имеется гибридома, продуцирующая нейтрализующие антитела против нуклеопротеина вируса Эбола, и известно, что необходимо для получения нейтрализующих антител к поверхностному гликопротеину. К разработке отечественной вакцины также необходимо срочно приступать, тем более что подходы к работоспособным конструкциям сегодня широко опубликованы», — говорит Александр Чепурнов, старший научный сотрудник Института клинической иммунологии СО РАМН.
В принципе, производить вакцины очень просто: надо вырастить побольше исходных вакцинных вирусов (так называемый производственный штамм), собрать их и обработать. Okairos, небольшая итальянская фирма, которая изготавливает вакцину для GSK, выращивает вирус в клеточной линии, содержащейся в одноразовых биореакторах емкостью до 200 литров. Для создания заявленных десяти тысяч доз понадобится примерно два месяца.
Основатель Okairos Риккардо Кортезе (Riccardo Cortese) заявил, что десяти миллионов долларов будет достаточно для переоборудования комплекса: фирма могла бы обработать в несколько раз больше четырехсотлитровыми биореакторами всего за два месяца. При таких масштабах производства компания могла бы выпускать 100 тысяч доз в месяц.
Но Баллу более осторожен в своих оценках. Прежде всего уже наблюдается дефицит исходных вакцинных вирусов: «пробирок было не так уж много, и мы уже исчерпываем наши запасы». Во-вторых, оптимальная среда для производства — это гигантские биореакторы емкостью более тысячи литров, похожие на цистерны для перевозки пива. Проблема в том, что клеточные линии «поторопить» очень трудно: скорость роста клеток детерминирована биологически. В самом лучшем случае, утверждает Баллу, сотни тысяч доз будут готовы только через девять месяцев, а стоить это будет не меньше 25 миллионов долларов.
Такие же проблемы возникли с препаратами для лечения заболевших лихорадкой. ZMapp (смесь трех моноклональных антител, полученных в растительном субстрате — в листьях табака) показал свою эффективность на обезьянах и был выдан, в порядке эксперимента, семи заболевшим. Однако сейчас у фирмы, калифорнийской Mapp Biopharmaceutical, осталось всего одна доза! Весь производственный цикл занимает несколько месяцев и дает на выходе несколько десятков доз — и это максимум. Министерство здравоохранения США ведет переговоры еще с двумя компаниями, но их возможности также ограничены сотнями доз в месяц.
Есть и другой выход — выращивать антитела не в табаке, а в клеточных линиях ЯКХ (полученных из клеток яичников китайского хомяка). Это стандартная технология для получения моноклональных антител, доступная десяткам биотехнологических компаний по всему миру. Но загвоздка в том, что один из компонентов ZMapp в клетках ЯКХ действует менее эффективно. Теперь канадские и американские ученые, которые и подобрали оптимальный коктейль из антител, ищут другие комбинации и вещества, более пригодные для клеточных линий ЯКХ. Но и для этого требуется время.
Виктор Климюк, глава биотехнологической фирмы Icon Genetics, осматривает посевы табака в лаборатории (Галле, ФРГ).
Фото: Axel Schmidt / Reuters
Сейчас в Конгрессе США на рассмотрении находится законопроект, который предоставит американскому Минздраву 58 миллионов долларов на разработку вакцин и лекарств от лихорадки Эбола. Международный валютный фонд (МВФ) также может выделить странам Западной Африки 127 миллионов долларов. Это поможет в борьбе с эпидемией, но революционных результатов ожидать не следует. «Я не знаю, вовремя ли подоспеют эти контрмеры, и сможем ли мы остановить процесс. Но я надеюсь, что к тому моменту, когда вспыхнет следующая эпидемия, необходимые действия будут предприняты и то, что мы видим сейчас, уже больше никогда не повторится», — заявил представитель министерства.
Даже если производство вакцин удастся увеличить в десятки раз, в обозримом будущем ее не хватит для стран, где уже свирепствует эпидемия. Есть шанс, что лихорадку Эбола получиться не пустить в «чистые» соседние территории — благодаря вакцинации в виде кольца вокруг очага болезни. «Такова реалистичная картина. Но мы бежим наперегонки с временем», — заявила доктор Мари-Поль Кини (Marie-Paule Kieny) из Всемирной организации здравоохранения.