«Западная демократическая машина залезла в спорт» Боксер Федор Чудинов рассказал о скандальном поражении от Феликса Штурма
Российский боксер, бывший суперчемпион мира во втором среднем весе Федор Чудинов поделился с «Лентой.ру» подробностями боя-реванша с Феликсом Штурмом, который состоялся 20 февраля в Германии и ознаменовался одним из самых скандальных за последние годы судейским решением.
«Штурм все знал заранее»
«Лента.ру»: Как сейчас, через неделю после боя, воспринимаете случившееся?
Федор Чудинов: Осадок в душе остался. Мы каждый день сталкиваемся с несправедливостью. Я с уважением отношусь к Феликсу Штурму, это был тяжелый и очень интересный для меня бой. К сопернику у меня претензий нет. Я разочарован решением судей, считаю его несправедливым. Но через это надо пройти. Спасибо Богу, что он мне дает силы с легкостью переживать такие моменты. Я ни капли не расстроен, у меня нет желания забросить бокс или что-то в таком духе. Наоборот, я получил дополнительный стимул. В следующий раз постараюсь боксировать так, чтобы у судей не было никаких сомнений в моей победе.
Каков был ваш план на бой? Все ли удалось реализовать?
Цель была пересилить соперника. В идеале, конечно, нокаутировать, но мы понимали, что в том сумбуре, который умеет создавать на ринге Штурм, это непросто. Мы опасались, что соперник будет умело разрушать, и у судей возникнет большой простор для маневра. Я должен был действовать на дистанции, вовремя пробивать и сразу уходить. Я выполнил все, как и планировал, но нокаутировать, к сожалению, не удалось.
Как только прозвучал финальный гонг, у вас было ощущение, что решение может оказаться не в вашу пользу?
Сразу после гонга ко мне подошел Феликс и произнес странную фразу: «Не расстраивайся, у тебя все впереди, ты — будущий чемпион». Тут я все понял. Стало ясно, что судьи просто не отдадут мне победу.
Каковы были ваши первые эмоции после оглашения судейского решения?
Я ожидал такого решения. Конечно, было неприятно, но я был готов к этому.
Что вам сказал Штурм потом?
Поблагодарил за бой. Я его тоже. Видно было, что он все знал заранее.
Фото: Dennis Grombkowski / Bongarts / Getty Images
«Почувствовал, что на перчатках увеличена подушка»
В первом бою Штурм вас недооценил. Вы говорили, что чувствовали несерьезное отношение с первых минут после прилета в Германию. Как на этот раз?
Как видите, с точки зрения судейства отнеслись они серьезно. Подготовились как следует. Сделали все, как умеют. Во время пресс-конференции ощущалась нотка надменности у Феликса, это присутствует у многих звезд, но все же видно было, что он настроен серьезно. Он поменял тактику боя. Я заставил его себя уважать, это приятно.
Что было не так с вашими перчатками? Когда вы это почувствовали?
Когда я впервые надел выданные рефери перчатки, минут за 20 до боя, первое, что почувствовал, — они плохо сгибаются. Чтобы полностью сжать кулак, требовались немалые усилия. Затем я поработал на «лапах» и заметил, что на перчатках увеличена подушка. То есть удар получался намного мягче, как в любительском боксе. Штурм ни разу в карьере не был в нокауте. Его и обычными-то перчатками свалить почти невозможно, а такими… Я не оправдываюсь. Я мог отбоксировать лучше, все выводы сделаны. Теперь я готов ко всяким нюансам. Великие чемпионы дерутся в своих перчатках. Я раньше думал, что это не слишком принципиально, но теперь понимаю: от перчаток зависит очень многое.
Были какие-то неожиданности в организационной части боя до момента с перчатками?
Нет, все шло хорошо. Надо отдать должное немцам, они педантичные люди, все делали вовремя, всю неделю меня никто не беспокоил. Мне предоставили удобное место для тренировок, привозили-отвозили. Все на высшем уровне. На улицах меня узнавали, высказывали поддержку. Я верю, что это было искренне, а не просто европейской вежливостью. Во время боя на трибунах пристрастия разделились. Я знаю, что были такие, кто сначала болел за Штурма, а затем поменял свое мнение. Люди все видели, они чувствуют правду, а правда на нашей стороне.
Верите, что в профессиональном боксе возможен заговор?
Не хочется говорить о коррупции или о чем-то таком, но мысли есть. Нас предупреждали, что не стоит проводить бой на территории Германии. Не хочется приплетать политику, но есть ощущение, что западная демократическая машина залезла и в спорт.
Ваша команда подала протест и намерена судиться со Всемирной боксерской ассоциацией. Существует ли вероятность того, что результат боя будет аннулирован?
Не уверен. Суд — это хорошо, но мое дело — на ринге доказывать свое превосходство.
Фото: Dennis Grombkowski / Bongarts / Getty Images
«Я слишком деликатен с соперниками»
Как изменится ваша тактика после этого поражения?
Теперь я буду выходить на ринг «убивать». Я имею в виду нокаутировать. Однажды я боксировал в Москве и чуть не убил человека в прямом смысле слова. После того случая иной раз боялся идти на добивание. Сейчас понимаю, что это необходимо. У меня есть черта — кому-то она кажется хорошей, кому-то плохой, — я слишком деликатен с соперниками. Это надо исправлять. Даже в бою с Феликсом, когда он получил рассечение, у меня было несколько секунд, чтобы воспользоваться его замешательством, но я проявил человечность. Рефери остановил бой только секунд через семь.
В 2011 году Флойд Мейуэзер нанес несколько нокаутирующих ударов в челюсть Виктору Ортису в момент, когда тот извинялся и протягивал руку. Если вы окажетесь в такой же ситуации, сделаете так же?
Тут надо пояснить, что перед извинениями Ортис внаглую несколько раз ударил Мейуэзера лбом. Есть такие боксеры, которые умышленно ударят раз — извинятся, ударят еще — извинятся. Это сказывается на поединке. Кто потом будет разбираться, в случае поражения? Я Мейуэзера понимаю и поддерживаю. Он пресек это жульничество на корню. Но я бы так не поступил.
Есть ли у вас желание и намерение провести третий бой со Штурмом?
Да, я хочу третьего боя, причем на любой территории. Теперь я буду готов намного лучше. Я не боюсь боксировать на выезде, не боюсь предвзятого судейства. Я, конечно, хотел бы провести бой в России, но побеждать нужно везде, в том числе и на чужбине.
Почему бы не переключиться на других соперников? Есть же другие чемпионы, у которых можно отобрать титулы.
Действительно, Штурмом бокс не ограничивается, но я хочу вернуть свое. Я хочу на ринге доказать, что это поражение — обидное недоразумение. Если бы я проиграл вчистую, никто слова не сказал бы. Но случилась несправедливость, нельзя это оставлять просто так, иначе в следующий раз другой парень добьется высот, а его возьмут и нагло обворуют.
Многие боксеры придают значение нулю в графе «поражения». Насколько это принципиально для вас?
Для меня это не особо принципиально. Поражение не стало таким уж сильным ударом. Все мы рано или поздно проигрываем. Не так много действующих боксеров не имеют поражений. Ничего страшного не произошло. Я только хочу извиниться перед болельщиками, что не сделал больше, не смог победить.
Стоит ли ожидать перемен в тренерском штабе, команде?
Об этом речь не идет. Ребята все выкладывались по полной. Да, были недочеты, но они бывают у всех, мы становимся опытнее, делаем выводы. У нас в соперниках были более матерые и прожженные ребята.