«Лента.ру» продолжает цикл публикаций о самых известных контртеррористических операциях в СССР и России, навсегда вошедших в историю отечественных спецслужб. В предыдущей статье речь шла о том, как в 1979 году мечтавшие о загранице подростки захватили автобус с пассажирами. Сегодня наш рассказ — о случившемся ровно 30 лет назад, 19 августа 1990 года, захвате самолета в Якутии. Советские спецслужбы тогда не смогли обезвредить угонщиков. Почти как в сюжете голливудского блокбастера «Воздушная тюрьма», группе заключенных, совершивших побег, удалось долететь до Пакистана. Они рассчитывали обрести там свободу и политическое убежище, на деле же им пришлось провести много лет в суровых азиатских тюрьмах, испытание которыми пережили не все.
«Передайте командиру: взорвем всё»
19 августа 1990 года из аэропорта города Нерюнгри в воздух поднялся пассажирский самолет «Аэрофлота» Ту-154, пунктом назначения которого был расположенный в 800 километрах город Якутск. Никто из 89 пассажиров не обратил внимание на потенциальную опасность: вместе с ними на борту находилось 15 арестантов.
Убийцы, воры, угонщики, грабители, рэкетиры — по заведенной в то время региональной практике они этапировались на обычном самолете в Якутск из местного изолятора временного содержания (ИВС).
Самому юному из них, уроженцу Донецка Константину Шатохину, едва исполнилось 16 лет: трудный подросток, оторвавшись от родительского контроля, сбежал на Север и вскоре угодил за решетку за кражи и угон машин. Самым пожилым оказался трижды судимый 50-летний Владимир Боблов, получивший очередной срок за убийство собутыльника.
Был среди зэков и психически больной 24-летний Андрей Сомов — он украл два ящика водки и, несмотря на диагноз, был привлечен к уголовной ответственности. При этом его пребывание в ИВС и подконвойное сопровождение были незаконны: Сомов получил два года особых принудительных работ («химии») и должен был сам добираться до места отбытия наказания. Позже следователь, который вел его дело, был уволен.
Уголовники расположились в своих креслах под присмотром троих конвоиров. Практически все они сидели со свободными руками — наручники были только на троих.
Владимир Евдокимов был инвалидом: совершив одно из убийств, намеренно прострелил себе ногу в надежде доказать, что расправа над жертвой была самообороной. Но убийца перехитрил сам себя — ранение оказалось слишком серьезным, и ногу пришлось ампутировать. Евдокимов передал бортпроводнице клочок бумаги, на котором набросал сообщение о захвате и потребовал отнести его командиру корабля.
Один из заключенных сунул мне записку: «Девочки! Передайте командиру… взорвем все… только без паники. Прошу прощения, но у нас нет другого выхода. Лучше смерть, чем такая жизнь». Это произошло при наборе самолетом высоты, спустя десять минут после взлета
«Какие шутки? Самолет захвачен!»
Стюардесса нажала тревожную кнопку и отправилась в кабину пилотов. Прочитав записку, командир Ту-154 не поверил в реальность происходящего и счел это глупым розыгрышем, приуроченным ко Дню воздушного флота СССР. К тому же склонялась и стюардесса — она вернулась к Евдокимову с вопросом, не шутит ли он.
Услышав ее слова, с соседнего места сорвался 26-летний рэкетир Андрей Исаков, в его руках был обрез. С криком «Какие шутки? Оставаться на местах, самолет захвачен!» заключенный направил оружие на вскочившего конвоира, сержанта Сергея Борща.
Аэропорт города Нерюнгри
Фото: Pastvu.com
Тот тоже успел направить автомат на арестанта. Повисла напряженная пауза, при этом остальные зэки предпочли не вмешиваться в происходящее. Два других конвоира, немного отойдя от шока, потянулись за своим оружием. Это заметил Евдокимов и приказал им не двигаться. Показав сумку с муляжом бомбы, пригрозил взорвать самолет.
Шокированные пассажиры между тем наблюдали за развитием событий. Оказавшиеся за спиной сержанта Борща женщина с маленьким ребенком рыдали от страха — мать принялась умолять Исакова не стрелять в нее и малыша. По другим данным, Исаков схватил женщину и приставил обрез к ее виску. Ситуация продолжала накаляться.
КГБ спешит на помощь
Оценив обстановку, бортинженер Камошин встал между Борщом и Исаковым и принялся уговаривать конвоира опустить оружие. Тот не соглашался и, перенервничав, случайно нажал на спусковой крючок. Грянули выстрелы... К счастью, первые три патрона были холостыми — никто не пострадал, и разгерметизации салона не произошло.
Пока самолет нарезал круги в воздухе, вырабатывая топливо, среди пассажиров началась паника: женщины и дети рыдали, кто-то из мужчин достал из ручной клади дыни и стал жадно поедать одну за другой, а еще один, прихватив свой дипломат, раз за разом срывался с места и направлялся к выходу. Бортпроводницам стоило немалого труда удержать пассажиров на местах.
Бортпроводница захваченного Ту-154 Татьяна Ян-Чун-Тай, в девичестве Шарфаргалиева
Фото: News.ykt.ru
В аэропорту Нерюнгри в рамках введенного антитеррористического плана «Набат» Ту-154 уже ожидали осведомленные о ЧП группа захвата, милиционеры из местного УВД, чекисты, скорая и пожарные. К слову, сотрудники КГБ добрались до места не без приключений: их уазик по пути заглох, а медлить было нельзя.
Переговоры со стороны террористов вел Андрей Исаков: он пообещал отпустить стариков, женщин и детей, но только при выполнении двух требований. Первое — привезти оружие, рации, бронежилеты и парашюты на случай экстренной ситуации. И второе, самое главное, — доставить из ИВС на борт грабителей Владимира Петрова и Сергея Молошникова. Первый был идейным вдохновителем, а второй — непосредственным организатором дерзкого захвата.
Обрез в протезе и бомба из глянцевых журналов
31-летний Молошников был беглецом со стажем. Одну из попыток вырваться на волю он совершил в 1988 году — нанес себе ранение в область груди и, оказавшись в тюремной больнице, сбежал с помощью подельников. Скрываться Молошникову удавалось на протяжении года, после чего он вновь угодил в руки правосудия и вернулся в ИВС.
В начале лета 1990 года рецидивист вновь решился на побег — воспользовался оплошностью надзирателей и исчез. На этот раз в бегах он провел три дня, а потом был избит до полусмерти поймавшими его милиционерами. Но этот опыт не охладил пыл Молошникова.
Одним из первых, к кому с предложением обратился Молошников, был снайпер, бывший участник боевых действий в Афганистане. Он наотрез отказался принимать участие в «операции», но помог зэку информационно — рассказал об устройстве Ту-154 и расположении скрытых люков, через которые в салон могла проникнуть группа захвата.
А вот Евдокимов воспринял идею с большим энтузиазмом: пытаться бежать ему было не впервой. Во время одной из своих отсидок одноногий «джентльмен удачи» сумел пробраться в цистерну с соляркой и выехать за пределы колонии.
Обрез Евдокимову принес один из тюремщиков — молодой парень польстился на импортный спортивный костюм, переданный ему в качестве платы за оружие. По одним данным, надзирателя позже посадили на четыре года, по другим — после развала СССР он успел бежать и укрылся в Узбекистане.
Ту-154, аналогичный захваченному
По воспоминаниям Константина Шатохина, в нерюнгринском ИВС в начале 90-х царила настоящая анархия — доходило до того, что надзиратели принимали участие в фасовке гашиша, который потом передавали заключенным. За небольшую плату можно было достать что угодно — от водки до лекарств и глянцевых журналов.
«Бомбу» готовили в ночь на 19 августа — боялись, что раньше муляж могут обнаружить при досмотре камеры. «Взрывчатку» положили в сумку Исакова — по правилам каждый заключенный мог перевозить с собой ручную кладь весом до десяти килограммов.
Личные вещи 15 арестантов в изоляторе особо никто не досматривал, а в аэропорту проверка и вовсе не проводилась — автозак прибыл за считаные минуты до взлета, зэков привезли прямо к трапу самолета и сразу же отвели на борт.
В итоге к делу, помимо главаря, оказались привлечены трое — Исаков, Евдокимов и Петров, остальные заключенные даже не подозревали, что их ждет во время перелета. К слову, Петрова и Молошникова в числе этапируемых на Ту-154 не было, но данное обстоятельство подельников абсолютно не смущало: согласно плану, сообщники должны были за ними вернуться, что и случилось.
«Вы зэки, мы одной крови»
Силовики поначалу пытались действовать хитростью: доставили к трапу мать Исакова, которая связалась с сыном по радио.
Ты напрасно это сделал, сынок! Тебе же тяжело было переносить, когда тебя [взяли], а ты не виноват. Вот так и те люди, которые сейчас сидят с тобой рядом, они зачем страдают? Андрей! Ты слышишь?
Но Исаков к просьбам матери остался безучастен. Почти уговорить террориста сдаться удалось знавшему его сотруднику уголовного розыска. Но в дело вмешались высшие чины, которые в ультимативной форме потребовали отдать оружие и освободить пассажиров. Исаков рассвирепел.
Если через три минуты не будет того, что сказали, я двоих расстреляю! Хватит время тянуть! Или вы хотите убедиться, что ли? Не слышу ответа!
В доказательство своих слов Исаков с подельниками под дулами автоматов вывели из самолета сержанта Борща и показательно стали зачитывать ему смертный приговор. Учитывая лихое прошлое террористов и опасность взрыва самолета из-за попадания пуль в топливный бак, чекисты отказались от идеи взять самолет штурмом.
Группа заключенных, угнавших Ту-154 в Пакистан
Фото: Public Domain / Wikimedia
Силовики согласились выполнить все требования зэков: вскоре Молошников и Петров прибыли к самолету. При этом шестеро заключенных отказались участвовать в побеге и изъявили желание вместе со стариками, женщинами и детьми покинуть салон.
Евдокимов и Исаков сказали всем нам: «Вы зэки, мы одной крови. Кто хочет, может выйти и остаться, мы никого не держим». Некоторые поначалу боялись, опасаясь выстрелов в спину, но в итоге шесть человек по своим личным причинам вышли
Среди побоявшихся пули в спину оказался и Владимир Боблов — по его словам, расстрелом ему открыто угрожал его сокамерник, 28-летний вор Сергей Шубенков. В итоге на борту остались 11 зэков, семеро членов экипажа и около 30 пассажиров-мужчин.
Новым пунктом назначения был выбран Пакистан: Молошников знал, что у этой страны нет договоренности с СССР о выдаче беглых преступников. Некоторые заключенные, знавшие о боевых действиях между Пакистаном и Индией, рвались записаться в наемники и воевать.
При этом о своих планах зэки решили власти не извещать: опасаясь штурма, для отвода глаз они спрашивали о возможности вылететь в Индию или Корею.
«В Пакистане мы вас оденем в бриллианты»
Лететь было решено с дозаправкой в Красноярске и остановкой на ночевку в Ташкенте. К слову, несмотря на требования захватчиков, на борт никакой еды не доставили, привезли только сладости. Тогда зэки достали свои припасы.
Террористы после взлета взяли у стюардесс тележку, разложили на ней свои припасенные журналы, нарезали хлеб, сало, колбасу, открыли консервы и покатили по салону — берите, читайте, кушайте
Понимая, что не сомкнувшие глаз пилоты могут в итоге не справиться с управлением, террористы отпустили членов экипажа выспаться в профилактории Ташкента, оставив в качестве подстраховки стюардесс и второго штурмана. Сторожили важного заложника по очереди. Штурман пытался уговорить зэков сдаться, но тщетно.
Тем временем среди силовиков снова поднялся вопрос о штурме, на этот раз — с использованием газа. Но и от этой идеи, во избежание паники и стрельбы на борту, в итоге отказались. Утром уголовников ждал неприятный сюрприз: отоспавшиеся члены экипажа отказались возвращаться на борт.
Наталья Филипенко, вторая бортпроводница захваченного Ту-154
Фото: News.ykt.ru
Разъяренный Исаков опять вывел из самолета сержанта Борща и пообещал его расстрелять, если в течение десяти минут экипаж не вернется на Ту-154. Допустить убийство конвоира силовики не могли — к самолету вскоре прибыл экипаж, а также новый пилот и знающий английский язык радист.
О том, что самолет захвачен уголовниками, их даже не предупредили: обоих привело в ступор требование террористов поднять руки вверх, но они быстро сориентировались и сопротивления не оказали.
Новые члены экипажа принесли атласы и всевозможные летные карты — члены экипажа до последнего не знали, какая страна будет выбрана пунктом назначения. Отпустив второго пилота, террористы приказали лететь сначала в Индию, потом поменяли курс на Афганистан, а затем — на Пакистан.
В полете захватчики говорили: «Девчонки, оставайтесь с нами! В Пакистане мы вас оденем в бриллианты, будете жить с шиком, что вам делать в этом Cоюзе...»
«Не хотим жить в Советском Союзе и просим убежища»
Вылетевший в 7:30 из Ташкента самолет двигался к назначенной цели: едва он вошел в воздушное пространство Пакистана, с ним поравнялись два истребителя F-16. В ходе переговоров экипажу удалось убедить летчиков в том, что борт захвачен и открывать по нему огонь не следует.
Изначально курс лежал в аэропорт города Пешавар, но там в посадке категорически отказали. С земли летчикам поступил сигнал следовать в город Карачи.
Пилоты предложили захватчикам лететь в другую страну, но те отказались. Самолету пришлось долго кружить, вырабатывая топливо. Когда оно было на исходе, Молошников приказал сажать лайнер в любой более-менее пригодной для этого местности.
Пассажиров предупредили о жесткой посадке, приказали пристегнуться и максимально сгруппироваться, потом экипаж решился в последний раз связаться с пакистанским диспетчером. Услышав о намерении сажать лайнер на рулежную дорожку аэропорта, он наконец дал разрешение на приземление в аэропорту.
Встретили преступников, казалось, радушно: прибывшие к самолету офицеры и чиновники пожали зэкам руки. Не обошлось и без дружественных объятий — воздушным пиратам было невдомек, что таким образом их аккуратно ощупывают на предмет спрятанного оружия.
Присутствовавший в делегации переводчик поинтересовался целью прибытия в страну, и все зэки ответили заранее заученной фразой: «Не хотим жить в Советском Союзе, где творится коммунистический беспредел, просим политического убежища».
«Если выдадут СССР — нам крышка»
Кто будет курировать захватчиков, решили быстро: дело под контроль взяла Пакистанская межведомственная разведка (ISI). После легкого перекуса террористов доставили в гауптвахту полицейской академии, где заковали в кандалы и разместили по пять-шесть человек в камере.
По воспоминаниям заключенных, кроватей там не было, но это было неважно — преступники настолько устали, что легли на бетонный пол и сразу же уснули. Несколько часов спустя их накормили и перевели в другие камеры, с удобными кроватями и вентиляторами.
Константин Шатохин, один из участников угона Ту-154
Фото: страница Константина Шатохина в «Одноклассниках»
Две недели до суда беглецы провели в более чем комфортных условиях: их хорошо кормили, надзиратели делились дорогими сигаретами. Зэки рассчитывали вскоре оказаться на свободе, поэтому без особого энтузиазма беседовали с прибывшими к ним тремя сотрудниками советского посольства.
Дипломаты убеждали преступников подать прошение об экстрадиции на родину, аргументируя это тем, что за угон самолета в Пакистане они получат пожизненное заключение, а то и смертную казнь. Но уголовники сочли это манипуляциями и наотрез отказались требовать возвращения домой.
Объединяла всех тогда лишь уверенность в том, что если нас выдадут СССР, то нам крышка
Пассажиры и экипаж после осмотра и заправки самолета вылетели обратно в СССР. А приключения захватчиков приняли нежелательный для них оборот: после избрания меры пресечения в антитеррористическом суде всех преступников перевели в центральную тюрьму Карачи.
Сладкая жизнь уголовников закончилась — условия в тюрьме были не самыми лучшими, да и кормить стали плохо.
На открытый конфликт соперники так и не решились, хотя Молошников и пытался организовать убийство Исакова прямо в зале суда, а тот объявил голодовку, требуя, чтобы его перевели в другую тюрьму — подальше от противника.
Угнали на пожизненное
В октябре 1990 года Игорь Суслов был найден в своей камере мертвым. Там же была предсмертная записка, из которой следовало, что арестант предпочитает умереть в Пакистане, чем жить в СССР. Однако версию самоубийства опровергают его соучастники: по их мнению, суицид имитировали лидеры преступной группы.
Главари отомстили Игорю за его шутку — он говорил, что, завладев на борту оружием, мог убить подельников и получить за это премию. После смерти Суслова всех авиатеррористов на некоторое время рассадили по одиночным камерам, запретили им прогулки и усилили наблюдение.
Фото: Aijaz Rahi / AP
Около двух лет преступникам пришлось провести в ожидании приговора — их почти 30 раз привозили в здание суда, но каждый раз слушания переносились на другой день.
При этом практически не допрашивали, задавая только один вопрос: была ли стрельба на борту? Двое подсудимых этот факт отрицали, остальные ответили утвердительно, имея в виду холостые выстрелы сержанта Борща.
Услышав же 29 марта 1992 года долгожданный приговор, зэки впали в ступор: все десять человек были приговорены к пожизненному заключению (позже наказание смягчили и назначили осужденным сроки от 14 до 21 года лишения свободы).
Особенно угнетающе это известие подействовало на Сергея Шубенкова: вор ударился в истерику и умолял отпустить его обратно в СССР. С жизнью в пакистанской неволе он так и не смирился — подсел на тяжелые наркотики и в 1996 году, во время очередной ломки, покончил жизнь самоубийством.
«Мы все сибиряки, от жары с ума сходим»
Впрочем, наркотики употребляли и другие террористы, что не помешало большинству из них принять ислам и усердно молиться. Молошников настолько погрузился в новую религию, что даже собственноручно сделал себе обрезание. Кустарная операция прошла крайне неудачно, и врачам пришлось оказывать осужденному срочную помощь.
Подолгу в одном месте никто не сидел — преступники кочевали по тюрьмам городов Хайдарабад, Пешавар, Мултан и Харипур. Связь с родиной террористы держали через короткие письма.
Здравствуйте, мои дорогие родители, папа и мама! Я очень хочу вас просить, чтобы вы простили меня. Я прекрасно понимаю, какие неприятности и переживания предоставил вам. Вы хотели приехать в Пакистан, я очень против, этого делать не надо. Я все понял. И, даст Бог, свидимся на русской земле, прекраснее которой не может быть во всем мире. Ваш сын Андрей.
Иногда арестантов посещал российский консул, который приносил им книги и старые газеты на русском языке. Тюремные условия террористы вспоминают по-разному.
В пакистанских тюрьмах три основных вида наказания. Самое простое — бьют палками. Поначалу мы не могли объясняться с надзирателями. А там в камере жара до 60 градусов, воды очень мало. Мы все сибиряки, от жары с ума сходим… Просим пить — не понимают. Начинаем в отчаянии бить в двери — прибегают охранники и избивают нас палками
Из-за жуткой жары Боблов перенес инфаркт. А в январе 1996 года скончался Владимир Петров, он в очередной раз порезал себе вены в знак протеста против тюремных условий и скончался до прибытия медиков.
По словам Боблова, избиения были не самым страшным видом наказания. Бывало, что надзиратели вставляли между ног арестантов кандалы-распорки длиной в метр, от которых затекали и болели ноги.
Еда, по воспоминаниям террориста, тоже была ужасной: кормили в основном сильно перченой кашей и лепешками из отрубей. Боблову довелось сидеть в тюрьме, камеры которой были оборудованы в пещерах на отвесной скале. Другие арестанты воспринимали русских заключенных как диковинку — любили слушать рассказы про холод и снег.
«Кандалы были за реальные проступки»
Впрочем, Константин Шатохин отзывался о годах заключения более тепло — он в числе первых принял ислам, поэтому отношение к нему было лучше, чем к подельникам.
Несмотря на то что спать приходилось не на привычных нарах с матрасами, а на бетонном полу, страдая от укусов клопов, Шатохин быстро приспособился и начал зарабатывать — изготавливал популярные у местных жителей женские украшения. Получал арестант порой больше, чем надзиратели с их 2500-3000 рупий в месяц. Деньги уходили в основном на продукты питания, чай для чифиря и наркотики.
Кандалы действительно были, но только за реальные проступки. Первый раз мне надели их в Карачи на три дня за драку. Потом в Хайдарабаде, но тоже заслуженно, за наркотики...
В августе 1997 года Пакистан отмечал 50-летие обретения независимости, и восьмерым оставшимся в живых террористам в честь национального праздника объявили амнистию. Однако выпускать на волю их никто не спешил — требовалось согласие России на экстрадицию.
Ворота тюрьмы в городе Равалпинди, из которых Константин Шатохин вышел на свободу 11 сентября 2000 года
Фото: Faisal Mahmood / Reuters
Некоторые арестанты хотели получить пакистанское гражданство, но власти Пакистана не пошли им навстречу. В итоге шестеро преступников, в том числе главари Молошников и Исаков, в феврале 1998 года отбыли в Россию как рожденные на территории бывшей РСФСР.
Все они заочно получили по 15 лет колоний строгого режима, но затем им зачли сроки, отбытые в пакистанской тюрьме. В 2000-х не стало Боблова и Исакова: первый скончался из-за проблем со здоровьем, второй получил пулю в бандитских разборках.
«Повторять такое я бы ни за что не стал»
Шатохину и осужденному за случайное убийство одноклассника на выпускном Максиму Левченко в Пакистане пришлось задержаться — их родиной была Украинская ССР, а потому выслать террористов могли только на Украину. Но с депортацией вышли сложности.
Да они и сами не горели желанием покидать Пакистан, не зная, что ожидает их на родине, поэтому поначалу отказались от украинского гражданства и дали согласие только после того, как Генпрокуратура Украины пообещала не подвергать их уголовному преследованию за старые грехи.
В сентябре 2000 года Шатохин и Левченко оказались на свободе. Некий благодетель, украинский бизнесмен, купил им билеты на Украину, где они живут по сей день.
Я в душе себя террористом никогда не считал. Так сложились обстоятельства. Я воспринимаю те события как большое приключение. Но я вменяемый человек и повторять такое ни за что бы не стал
