Ситуацию в мировой экономике никогда нельзя было объяснить в двух словах, но за последний год ее сигналы начали совсем уже противоречить друг другу. Фондовый рынок Китая падает, а иностранный капитал бежит из страны, хотя ВВП второй экономики мира вырос на 5,2 процента, что выше ожиданий. Совокупная стоимость немецких компаний бьет рекорды, и в то же время Германию называют «новым больным человеком Европы». В свою очередь в России хорошо растет и ВВП, и фондовый рынок, но иностранцы из дружественных стран деньги на Мосбиржу не несут. Как оценивать такой парадокс и при чем здесь геополитика, разбиралась «Лента.ру».
Способов сравнивать качество жизни в странах мира много, но ни один из них не стал общепринятым. Различные международные организации предлагают свои интегральные индексы, результаты которых редко совпадают друг с другом. Так, в Международном индексе счастья от Фонда новой экономики (New Economics Foundation) от 2019 года (последние данные) самой счастливой страной была названа Коста-Рика, а вот в ежегодном Всемирном докладе о счастье того же года от подразделения ООН по поиску решений стабильного развития эта страна занимала только 12-е место. Разнообразие позволяет политикам подбирать удобные рейтинги, но всем остальным мешает относиться серьезно к любому из них.
Неопределенность термина «качество жизни» заставляет сузить круг оценок, например, до сравнения экономик. Но и здесь проблемы остаются. С развитием технологий и торговли значение экономики в могуществе государства растет хотя бы потому, что от нее все больше зависит военная мощь. Соответственно, страны хотят получить такую модель сравнения, которая хотя бы на бумаге возносит их на первые роли.
Прорывом в вопросе стал показатель валового внутреннего продукта (ВВП), представленный американским экономистом российского происхождения Саймоном Кузнецом почти сто лет назад, во время Великой депрессии. Он основан на подсчете рыночной стоимости конечных товаров и услуг, произведенных во всех отраслях на территории конкретного государства. По сути, тогда и стал возможен такой термин, как макроэкономика, то есть системное представление об экономической деятельности в масштабе всей страны. До ВВП общепризнанных сравнений экономик двух стран или представлений о ее росте и падении попросту не было.
При этом уже сам автор критиковал оценку динамики экономического или социального благосостояния с помощью роста ВВП, ведь качество жизни человека не исчерпывается денежными операциями. Он также предупреждал, что не следует гнаться за ростом любой ценой, потому что сам по себе он не говорит о правильном выборе пути.
И все же попытки придумать альтернативу этому показателю результата не дали. Не последнюю роль тут играет традиция и хоть каким-то образом унифицированные и проверяемые методы вычислений, благодаря которым ВВП дает относительно достоверную и понятную информацию, которую известно как использовать. Кроме того, все время расчета внутреннего валового продукта на первом месте по его величине находятся США, так что как минимум в Вашингтоне запроса на перемены нет.
Для широкой публики величина и рост ВВП воспринимаются в качестве основной оценки состояния национальных экономик, хотя, строго говоря, интерпретация этих цифр носит куда более сложный характер. Как отмечал французский социолог и экономист Альфред Сови: «Женитесь на вашей домработнице — и ВВП упадет, сожгите Париж — и ВВП вырастет». Он имел в виду, что домашняя работа не учитывается в расчете, а вот оплаченное разрушение города и дальнейшее восстановление увеличивают показатель.
Поэтому для своих оценок эксперты смотрят и на другие параметры. Важнейшим из них для крупных стран остается ситуация на национальном фондовом рынке. Как правило, оба массива данных соотносятся друг с другом, но в 2023-м и начале 2024 годов динамики ВВП и фондовых индексов дают едва ли не противоположные сигналы, что наглядно показывает масштаб экономических потрясений во всем мире.
Чтобы попытаться объяснить такие противоречия, нужно описать, откуда берутся индексы и что они говорят о состоянии экономики.
Фондовым рынком называется система экономических отношений, в рамках которой проводятся операции с ценными бумагами. Другими словами, речь идет о покупке и продаже акций, облигаций или производных финансовых инструментов (деривативов), то есть фьючерсов, опционов, форвардных контрактов, связанных с базовым активом.
Непосредственно торговля большей частью происходит на фондовой бирже. Площадка занимается отбором активов, которые можно выставлять (выступает гарантом качества информации о конкретной ценной бумаге), формулирует торговые процедуры (например, время торгов), вводит централизованное оформление сделок и контроль за ними, а также делает доступной официальную информацию о стоимости актива.
Альтернативой фондовой бирже может стать как непосредственный выкуп актива у его владельца через договор купли-продажи, так и площадки внебиржевой торговли. У последних есть свои плюсы и минусы: большее количество ценных бумаг (выйти на фондовую биржу гораздо сложнее), но отсутствие гарантий по ним и длительный поиск покупателя и продавца. При этом комиссии внебиржевых площадок выше, а обе стороны сделки могут стать жертвой мошенничества.
В целом внебиржевая торговля служит важным дополнением к биржевой. В зависимости от условий она востребована в разной степени, однако положение дел на национальном фондовом рынке определяет все-таки происходящее на фондовых биржах. Именно они за счет своей прозрачности и доступности для широкого круга инвесторов позволяют через спрос и предложение определить справедливую стоимость актива.
Главными ценными бумагами считаются акции и облигации. Покупка облигации — это выдача займа компании, которая ее выпустила. Владелец облигаций рассчитывает на доход на заранее объявленных условиях в указанные сроки. Риском остается дефолт, то есть отказ эмитента выполнить свои обязательства. Для компании выпуск облигаций является альтернативой банковскому кредиту на более выгодных условиях.
Акция — это доля собственности в компании, позволяющая ее владельцу либо рассчитывать на дивиденды, либо позднее продать эту долю с выгодой для себя. Динамика акций позволяет оценивать ожидания рынка. Чем лучше оцениваются перспективы компании, тем выше ожидаемые дивиденды и спрос на акции, что и приводит к росту их стоимости. Если у компании возникают проблемы, то инвесторы стараются избавиться от ее акций, чтобы не потерять еще больше. Покупателями таких активов нередко выступают стратегические игроки, которые хотят заработать на продаже акций, когда предприятие выйдет из кризиса.
Состояние фондового рынка оценивают через фондовые индексы. Каждый такой индекс — это число, рост или падение которого свидетельствует о среднем движении определенного набора акций. Например, можно выбрать акции компаний сельскохозяйственного сектора страны и оценивать их в совокупности, что позволит судить о том, стоит ли вкладывать деньги в отрасль. Абсолютное значение индекса ничего не значит, важно изменение за определенный промежуток времени.
Фондовых индексов в мире тысячи, но ключевых, на которые ориентируются при оценке национального рынка в целом, гораздо меньше. Такие индексы учитывают движение акций главных компаний страны, торгующихся на бирже и во многом определяющих состояние экономики. В России ими считаются индекс Мосбиржи и индекс РТС. В оба входят 50 наиболее ликвидных акций крупнейших российских эмитентов, при этом список пересматривается раз в квартал. Разница между индексами только в валюте: первый рассчитывается в рублях, а второй — в долларах США.
Главным индексом США, барометром крупнейшей экономики мира является Standard and Poor's 500 (S&P 500) — 500 наиболее значимых национальных компаний, торгующихся на американских биржах. Не следует путать этот список с перечнем крупнейших компаний США, потому что некоторые из них не торгуются на бирже или же торгуются в недостаточном объеме. Среди других известных американских индексов — промышленный индекс Доу Джонса (объединяет 30 крупнейших компаний) и NASDAQ-100 (100 крупнейших американских и международных компаний, торгующихся на бирже NASDAQ, без учета финансового сектора).
Свои ключевые индексы есть в каждой стране с фондовым рынком, хотя их значимость зависит от величины экономики и развитости рынка. Для Китая таковым является CSI 300 от China Securities Index Company, отвечающий за динамику акций 300 крупнейших компаний, которые торгуются на внутреннем (оншорном) рынке в форме фондовых бирж Шанхая и Шэньчжэня. Вторым по значимости считается Hang Seng, который рассчитывается для биржи Гонконга (офшорной).
С марта 2023 года индекс S&P 500 прибавил четверть стоимости. В феврале он впервые в истории превысил 5000 пунктов, а к концу марта поднялся выше 5300 пунктов. Примерно на столько же подрос промышленный индекс Доу Джонса (DJIA), подошедший к отметке 40 тысяч пунктов. Получается, что фондовый рынок США чувствует себя замечательно, хотя 2022 год он завершил в «красной зоне» (за год индексы снизились).
В Европе главным сводным индексом считается Stoxx Europe 600. Он учитывает 600 компаний с крупной, средней и малой капитализацией из 17 стран и охватывает порядка 90 процентов капитализации европейского фондового рынка для бумаг, находящихся в свободном обращении. В 2024 году Stoxx Europe 600 превысил исторический максимум в 500 пунктов.
Британский индекс FTSE 100 за последний год практически не изменился, его максимум был достигнут в феврале 2023 года. Отдельно немецкий DAX 40 (крупнейшая экономика Европы) за год вырос примерно на 20 процентов, а французский CAC 40 прибавил около 15 процентов. Оба они весной 2024 года находятся на рекордных уровнях.
Особенно значимой выглядит ситуация в Японии, где экономика четвертый десяток лет находится в стагнации. Индекс Nikkei 225 наконец превзошел максимум 1989 года, что дает надежду на выход из застоя. А лучший результат из главных экономик мира показала Индия. Индекс Nifty 500 с марта прошлого года вырос почти в полтора раза, выше 20 тысяч пунктов.
Выбивается из общего ряда только Китай. Индекс CSI 300 снижается последние три года, от максимума в начале 2021-го он потерял уже треть стоимости. В этом году на минимуме CSI 300 опускался почти к 3000 пунктов, хотя три года назад готовился преодолеть отметку в 6000 пунктов. Hang Seng за год опустился примерно на 15 процентов.
При этом именно Китай показал лучшие результаты по росту ВВП. По итогам 2023 года он составил 5,2 процента, что при номинальном значении 17,96 триллиона долларов в 2022 году (оценка Всемирного банка) является хорошим показателем. У США дела тоже обстоят неплохо — рост 2,5 процента с результата 25,46 триллиона долларов в 2022-м. Следует уточнить, что рост считается в национальных валютах, а юань к доллару ослабел, но сравнимый размер экономик позволяет как минимум не считать Пекин проигравшим в этом соревновании.
ВВП Индии вырос на 7,7 процента, однако ее экономика меньше китайской почти в пять раз, так что разрыв между ними даже увеличился (добавление 5,2 процента к 17,96 триллиона долларов больше, чем добавление 7,7 процента к 3,39 триллиона). А вот Европа на этом фоне совсем потерялась. Рост совокупного ВВП Евросоюза и отдельно еврозоны составил всего 0,5 процента, что гораздо хуже и американского, и китайского результатов. ВВП Великобритании и вовсе вырос на 0,1 процента.
Несмотря на то что внутренний валовый продукт стал едва ли не самым популярным экономическим термином, связанным с государством (сравнить с ним можно только инфляцию, средний доход и курс национальной валюты), его подсчет и смысл столь сложны, что понимают их немногие. Если говорить очень грубо, то чем больше на территории страны произведено товаров и чем больше оказано услуг, то есть чем они в совокупности дороже, тем выше ВВП. Первое свидетельствует о масштабах или эффективности производства, а второе — о наличии денег у участников экономических отношений или востребованности услуг у иностранцев (например, туризм). И то, и другое позитивно характеризует экономику, но ничего не мешает добиваться роста ВВП и специфическими способами, которые плохо влияют на будущее либо не влияют никак.
К примеру, можно растратить все резервы на выпуск товара, который сложно продать из-за плохого качества или других ограничений. В этом случае ВВП вырастет, но когда получить деньги за товар не удастся, а резервы кончатся, бюджет опустеет. Таким образом, платить за производство товаров будет нечем, и ВВП рухнет.
А можно, как Сингапур, договориться о концертах главной звезды мировой поп-музыки Тейлор Свифт. По прогнозам экономистов, выступления добавят ВВП страны 0,2 процентных пункта, хотя понятно, что это разовое событие никак не отнести к долгосрочным факторам. То есть нужно хорошо понимать, за счет чего растет ВВП, и только потом говорить о перспективах экономики. Сами по себе цифры роста не дают ответа на вопрос, что будет дальше, если мы не понимаем, как они были получены.
Все чаще упоминаемый в России ВВП по ППС (паритет покупательной способности) не снимает это проблему. Более того, в условиях добавления торговых ограничений его смысл теряется. Дело в том, что рост ВВП оценивается всегда для номинального выражения, а уже после этого результат пересчитывают по ППС. В теории этот показатель должен корректировать номинальный ВВП на стоимость товаров и услуг в странах, чтобы их можно было сравнивать. Если в одной стране товар дешевле, а в другой — дороже (при расчете по биржевому курсу в одной валюте), то ВВП по ППС первой страны повысится. Можно объяснить его и по-другому: паритет покупательной способности предполагает некий реальный, а не биржевой курс валют, который определяется через стоимость одинаковых товаров, например, бигмака. А дальше мы пересчитываем номинальный ВВП по этому курсу и получаем ВВП по ППС.
Условия, при которых ВВП по ППС будет отражать реальную картину, следуют из самой методологии расчета. А она подразумевает отсутствие торговых барьеров, пошлин и ограничений по импорту и экспорту. В практическом смысле это означает, что если товар в одной из стран объективно дешевле, то его будут везти и продавать в ту страну, где он дороже. Таким образом снимается и вопрос качества товаров и услуг, который перекладывается на свободный выбор потребителя.
Торговые войны последних лет и санкции на импорт и экспорт разрушают всю логику ППС и делают оценки умозрительным упражнением. Показатель годится, чтобы сравнивать между собой страны Евросоюза или США и Канаду, но мало что значит в случае сравнения тех же США и Китая. Справедливости ради, Пекин никогда не называет себя первой экономикой мира, хотя из расчета ППС уже давно обошел главного конкурента.
В любой оценке ситуации в экономике надо отвечать на два вопроса: что имеем сейчас и что будет дальше. ВВП в номинальном выражении позволяет понять текущую ситуацию. Однако для разговора о будущем фондовые индексы подходят лучше. Потому что приток денег в акции предприятий конкретной страны говорит о том, что инвесторы позитивно оценивают их перспективы. Причиной может быть прорывная технология, которая повысит стоимость продукта и принесет дивиденды, или отличные условия производства, которые позволят нарастить выпуск. Если же говорить о сфере услуг, то аналитики могут ожидать, что скоро у компании значительно вырастет число клиентов и доход.
Вкладывая средства в ту или иную компанию, частный капитал рискует своими деньгами, то есть несет непосредственную ответственность за выбор. Очевидно, что убедить крупнейшие фонды с лучшими экспертами в своей отрасли поверить обещаниям, за которыми ничего не стоит, сложно. А значит, их выбор стоит принимать во внимание.
Рост европейского рынка означает, что инвесторы верят в европейскую промышленность и услуги, несмотря на проблемы с экономикой, и готовы вкладывать в нее средства. А с Китаем дело обстоит строго наоборот — иностранные фонды активно выводят деньги из страны, потому что видят слишком много рисков. Так, за последние месяцы 2023 года объем иностранных инвестиций в китайский фондовый рынок рухнул с пиковых 33 миллиардов долларов в августе до 4,4 миллиарда. В начале 2024 года отток средств даже ускорился. Сложившаяся ситуация означает, что США, Европа, Индия, Япония получают средства на дальнейшее развитие, а вот китайские компании, напротив, лишаются их.
Впрочем, тут надо оговориться. Вывод средств с рынка может означать не только проблемы у предприятий, но и опасения инвесторов по поводу возможности забрать доход. В случае с Китаем речь идет и о втором условии. Уже год назад основатель инвесткомпании Mobius Capital Partners Марк Мобиус начал жаловаться на сложности с выводом денег. Позднее китайские власти принялись блокировать оперативную информацию об экономике. Местным экспертам запрещали обсуждать негатив и общаться с иностранцами, а в конце года угрозой национальной безопасности назвали негативные комментарии в социальных сетях. Для человека, привыкшего к рыночной экономике, такие факторы однозначно воспринимаются как угроза деньгам и руководство к действию.
Нельзя сбрасывать со счетов и геополитику. Санкции, торговые войны и даже вероятные военные конфликты заставляют выбирать, куда нести деньги, и предпочтение западных активов понятно. Экономики США, Европы, Японии и Индии (которая находится в сложных отношениях с Китаем и не ищет конфликтов с Западом), взятые вместе, по номинальному ВВП в три раза больше китайской, да и гарантий сохранности средств в них не сравнить. Поэтому популярность вложений в Китай падает.
А помимо этого, Пекин стоит перед лицом объективных экономических проблем. Коллапс надвигается в строительной отрасли, которая долгое время была локомотивом роста. После многолетних попыток спастись и банкротства ликвидирован крупнейший застройщик Evergrande Group, а главный его конкурент находится на грани ликвидации. Риски для системы создает скрытый долг регионов неизвестных размеров, население стареет, а безработица среди молодежи столь высока, что стала одной из болезненных тем, о которых нельзя рассуждать местным экспертам.
Приток инвестиций для Китая был бы очень кстати, поэтому чиновники всех уровней, включая председателя Си Цзиньпина, весь год пытались убедить международные фонды наращивать вложения. Когда эта тактика не сработала, защищать фондовый рынок от падения начали за счет выкупа акций на государственные деньги. Тем самым Пекин давал понять инвесторам, что гарантирует им сохранность средств.
Этот способ оказался более действенным, и индексы оттолкнулись от дна. Но мало кто может сказать, как долго Пекин будет терпеть расходы на выкуп акций, не имея сравнимого притока средств. К тому же последние сигналы могут и вовсе напугать крупные фонды. Так, по данным СМИ, премьер КНР Ли Цян решил проигнорировать традиционную встречу с главами крупнейших мировых компаний на Форуме развития Китая в конце марта, ключевом для страны бизнес-мероприятии.
Между тем для западных стран и Японии локомотивом роста стали технологии, а конкретно — искусственный интеллект. Компании, связанные с модной темой, демонстрируют бурный рост. В первую очередь речь идет об Nvidia, чья капитализация за год выросла в четыре раза. Производитель графических процессоров побил сразу несколько рекордов по скорости роста на американском рынке. Свою долю инвестиций ухватили и производители полупроводников. Так, японская Tokyo Electron с начала 2024 года подорожала в полтора раза.
Отдельную волну поймали энергетические компании. Американские нефтяники вышли на рекордный уровень добычи нефти, а достаточно высокие цены на сырье позволяют им строить амбициозные планы. После трудных времен, которые пришлись на попытку внедрить зеленые технологии и пандемию COVID-19, в отрасль снова текут деньги.
С европейскими компаниями ситуация выглядит сложнее, однако мотивов для рекордного роста фондового рынка достаточно. Основной проблемой экономик региона в последние два года стали боевые действия на Украине и, как следствие, санкционная война с Россией. Последняя вылилась в энергетический кризис — поспешную смену поставщиков нефти и газа. Последствия гигантских переплат за сырье ощущаются до сих пор, однако к началу 2024 года Европа в целом решила проблемы с поставками энергоресурсов по адекватным ценам. Стоимость газа находится в районе многолетних уровней, а поставки нефти стабильны.
При постепенном снижении влияния энергетического фактора, как отмечает стратег Barclays Эммануэль Кау, у компаний из Европы сохраняется рост прибыли, сильный баланс и устойчивые конкурентные преимущества, что в перспективе важнее временных проблем в экономике.
Политические и военные конфликты последних лет создают впечатление возникающего многополярного мира, но с точки зрения мировой экономики признаки размежевания заметны гораздо слабее. Связь крупнейших рынков мира друг с другом сохраняется, причем нельзя сказать, чтобы кто-то из них был близок к тому, чтобы разорвать ее.
Зависимость развитых стран от китайского производства давно стала общим вопросом, но 2023 год доказал, что это палка о двух концах. Проблемы со спросом в США и Европе привели к резкому падению китайского экспорта уже во втором квартале 2023 года. С учетом того, что рынки развитых стран приносят КНР основной доход, ситуация ударила по производству и по доходам граждан. Последнее обстоятельство, в свою очередь, повлияло на внутренний спрос, на который делали ставку власти Китая. Как отмечал экс-глава американского Минфина Лоуренс Саммерс, соотношение объемов розничной торговли к национальному ВВП в Китае составляет около 37 процентов, что является крайне низким показателем для общества, не находящегося в состоянии войны.
Как импортер энергоресурсов Китай куда больше зависит от ситуации в развитых странах, чем, например, Россия. Потому что если нефть можно продавать всем, то товары, создаваемые для рынков США и Европы, не удастся пристроить в том же объеме в Латинской Америке, Африке или на Ближнем Востоке из-за значительно более бедного населения.
Другими словам, в нынешних условиях как благополучие Запада зависит от Китая, так и благополучие Китая зависит от Запада, и преимущество можно получить не за счет падения конкурента, а с помощью более быстрого развития. Последнее продвигается куда лучше, когда на него есть деньги, и фондовые индексы показывают, что пока коллективный Запад соревнование за них выигрывает. Пекин спустя год после попыток привлечь инвестиции как будто осознал проблемы в стратегии. Си Цзиньпин пообещал увеличить поддержку научным исследованиям и развитию технологий, которые позволят повысить эффективность.
Таким образом, страна пытается за счет осознанной ставки на технологии компенсировать нехватку зарубежных средств централизованными инвестициями. Кроме того, власти не оставляют надежды заставить своих гражданин активнее тратить деньги, а не копить, ради чего вскоре будет запущена кампания «Потребляй и не беспокойся».
ВВП России за 2023 год вырос на 3,6 процента, национальный фондовый рынок также существенно окреп. Индекс Мосбиржи почти вернулся на уровень, где находился до начала боевых действий на Украине. Хотя до рекордных значений, наблюдавшихся осенью 2021 года, еще далеко, спад последних двух лет почти преодолен. По состоянию на середину марта показатель остается на уровне 3300 пунктов.
Впрочем, смысл этого индекса отличается от описанных выше примеров. Основная причина в том, что российским резидентам очень сложно инвестировать в иностранные компании, а иностранные инвесторы либо не могут покупать российские акции, если они из недружественных государств, либо не хотят. А августе прошлого года директор департамента рынка акций Мосбиржи Борис Блохин оценивал долю инвесторов-нерезидентов из дружественных как очень малую.
Более того, представители недружественных государств не могут продать российские бумаги и вывести средства, что вносит значительные коррективы в предложение на рынке. В конце прошлого года доля нерезидентов в торгуемых российских акциях оценивалась более чем в 60 процентов, а не заблокированы были активы только у двух процентов.
Соответственно, рост индекса Мосбиржи отражает результат конкуренции не российских компаний с иностранными, а акций и облигаций с банковскими вкладами. Количество частных инвесторов на площадке превысило 30 миллионов человек. На физических лиц приходится три четверти от общего объема торгов акциями и треть объема торгов облигациями. Фактически речь идет о поиске дохода большего, чем дают депозиты, или попытке крупно заработать на вложениях в рискованные бумаги, что в ряде случаев напоминает лотерею.
Из-за ограничений на движение капитала ситуация в России больше напоминает китайский, чем американский вариант. Есть проблемы с привлечением средств из-за рубежа, расчет на внутреннего инвестора (Пекин тоже усложняет инвестиции своих резидентов в иностранные ценные бумаги) и надежда, что централизованное управление и инновации компенсируют недостаток фондов.
Сопоставление роста ВВП крупнейших экономик мира и динамики их фондовых индексов не позволяет сделать однозначный вывод, какие из стран и регионов увереннее чувствуют себя в настоящее время, но говорит о характере экономических перемен. В определенном смысле дело идет к формированию двух экономических перспектив, подобных тем, что были во времена холодной войны. На одной стороне Запад и сотрудничающие с ним страны, на другой, условно, — Китай и Россия. Первая сторона опирается на частную инициативу, создание условий и правовые гарантии, вторая — на самодостаточность и централизованное управление, которое позволяет быстрее принимать решения и проводить их в жизнь.
При этом противостояние будет носить, очевидно, иной характер. США, Евросоюз и Китай связаны гораздо сильнее, чем США и СССР в прошлом. Быстрый разрыв торговых цепочек станет шоком и огромным риском для тех и других, а постепенный перевод производств затянется на десятилетия. Фоном для борьбы станут огромные долги каждого из участников. И речь не только о госдолге США, который превысил 34 триллиона долларов. Общий объем кредитов нефинансовому сектору Китая, по данным Банка международных расчетов (BIS), на третий квартал 2023 года составил 310 процентов ВВП, что даже больше, чем у США (253 процента) и Европы (236 процентов). У стран буквально нет возможностей отказаться друг от друга, а значит, если удастся избежать войны, основное столкновение будет направлено в будущее.
Поэтому поведение фондовых индексов в глобальном смысле реагирует на начало битвы технологий. Запад традиционно совмещает развитие и заработок, что и притягивает к нему крупнейшие фонды, а Китай ставит на планирование (СССР 2.0 с вниманием к выпуску товаров народного потребления). Каким бы ни был результат, человечество в целом от этого только выиграет, хотя проигравшим придется очень непросто.