Во вторник 20 августа в 23:10 в Москве в доме номер 32 по улице Академика Королева произошел взрыв. Обрушилась одна секция жилого кирпичного пятиэтажного здания старой постройки. Под завалами оказались люди. Спасательные работы, начавшиеся сразу после катастрофы, продолжались всю ночь и на момент написания этого материала были далеки от завершения. К утру среды спасателям удалось обнаружить или установить местонахождение большинства жильцов. Были найдены тела шестерых погибших, с ранениями разной степени тяжести госпитализированы пятеро или шестеро.
Взрыв произошел в двух кварталах от телецентра в Останкино, и менее чем через час на месте происшествия находились съемочные группы всех центральных телеканалов. Экстренные выпуски новостей шли с интервалом в двадцать минут, и на телезрителя хлынул поток информации.
Вторым вопросом, который волновал как аудиторию, так и журналистов была причина взрыва (первым, разумеется, судьба людей, находившихся в тот момент в доме).
С сентября 1999 года в России при расследовании взрывов жилых домов рассматриваются две равноправные основные версии - газ или теракт. Взрыв на улице Академика Королева не стал исключением. Причем у обеих версий сразу же нашлись убежденные сторонники. Буквально через час источники в ФСБ уверенно заявили "Интерфаксу", что в доме взорвался газ. Несколько позже к ним примкнули представители ГУВД Москвы, министр по чрезвычайным ситуациям Сергей Шойгу и московские власти. Журналисты, работавшие на месте взрыва и жильцы дома придерживались террористической версии. Особую позицию занял Мосгаз, не настаивавший на теракте, но категорически отвергавший газовую версию.
Аргументация правоохранительных органов поначалу была достаточно лаконичной: разрушения в доме типичны для взрыва газа и, кроме того, очевидцы показали, что чувствовали характерный запах. Последний довод, впрочем, звучал не очень убедительно, поскольку при взрыве были разрушены газовые магистрали и запах газа мог появиться уже после взрыва, а показания жителей только что взорванного дома по понятным причинам могут грешить некоторыми неточностями.
Аргументация журналистов и жильцов была более разнообразной. Обитатели дома сразу после взрыва почувствовали "запах пороха". Корреспонденты в свою очередь отмечали отсутствие пожаров, которые, по их мнению, должны были последовать за взрывом газа, а также утверждали, что разрушения похожи на картину, наблюдавшуюся после взрывов домов на улице Гурьянова и Каширском шоссе, только в меньших масштабах. Затем всплыла информация о том, что одну из квартир в уничтоженном подъезде снимали выходцы с Кавказа (в более поздних репортажах сменившиеся политкорректными "южанами"). Эти выходцы якобы угрожали своим арендаторам, а потом куда-то делись. Наконец, один из репортеров заявил, что в пользу версии теракта говорит само место взрыва - в непосредственной близости от телецентра.
Власти не остались в долгу и в середине ночи объявили о том, что лабораторные исследования не выявили никаких следов взрывчатки. Утром прокуратура СВАО поставила точку в споре, возбудив уголовное дело по факту взрыва по статье "Уничтожение или повреждение имущества по неосторожности".
В России традиционно принято не верить властям. Частично потому, что они постоянно дают этому новые поводы, частично в силу национальной традиции. Скорость, с которой было принято решение о выборе главной версии и статьи уголовного дела может только усилить это недоверие. Тем не менее, на этот раз, "газовая" версия выглядит намного правдоподобнее, чем предположение о заложенной бомбе.
Во-первых, картина разрушений, действительно, больше всего напоминает последствия взрыва бытового газа, который в российских городах случается достаточно часто и достаточно часто попадает в телерепортажи. Вырванные квартирные блоки или обрушившиеся подъезды, фрагменты комнат с уцелевшей мебелью, коврами и картинами на стенах видны практически в каждой видеозаписи. Сплошь и рядом дело действительно обходится без пожара: при взрыве свзязывается значительная часть кислорода, содержащегося в воздухе, а продукты взрыва - углекислый газ и водяной пар - препятствуют немедленному возгоранию. Пожар может возникнуть позднее, если в разорванные магистрали продолжает подаваться газ, а рядом искрят оборванные, но не обесточенные провода. Дому номер 32 повезло.
Во-вторых, при взрыве на улице Академика Королева большая часть обломков, за исключением стекол и мелких осколков кирпича, осталась внутри здания, как если бы ударная волна была направлена не наружу, а внутрь - это тоже признак взрыва газовой смеси, а не твердого взрывчатого вещества. Проезжая часть перед домом была практически свободна от крупных обломков, уцелело дерево, расположенное непосредственно перед взорвавшимся подъездом. Его потом пришлось спилить, чтобы пустить на расчистку завалов экскаватор.
В-третьих, министр Сергей Шойгу сразу же уверенно высказал журналистам свое личное и неофициальное мнение: газ. Опыт у министра более чем достаточный для того, чтобы иметь мнение, а причину, по которой глава МЧС стал бы обманывать прессу, придумать сложно.
"Южане", на которых моментально пало подозрение, вряд ли могут считаться серьезным доводом в пользу террористической версии. Не из-за политкорректности - просто если принимать всерьез подобные аргументы, то следует признать, что в опасности подавляющее большинство московских домов. Порох, запах которого почувствовали жильцы, - не очень сильное взрывчатое вещество и практически никогда не используется для крупных терактов. Близость взорвавшегося дома к телецентру могла быть сочтена доказательством теракта только под горячую руку.
Тем не менее, уверенность, с которой правоохранительные органы определили взрыв в категорию несчастных случаев, выглядит несколько преждевременной. Тот же самый взрыв бытового газа можно устроить и преднамеренно - если не с целью масштабного теракта, то из личной мести или в рамках криминального конфликта. Достаточно открыть кран, закрыть окна и положиться на случайную искру, если не хватает образования, чтобы сконструировать простейший воспламенитель. Без всякой взрывчатки.
Впрочем, статью уголовного дела в любой момент можно изменить, если для этого появятся основания. Будем считать, что прокуратура исходила из того, что теракты у нас все же случаются намного реже, чем взрывы бытового газа.
Следствие покажет.