Обоняние – самое, пожалуй, мистическое и непостижимое из пяти чувств. С одной стороны, досознательное, открывающее природную сущность человека. С другой — запахи способны вызывать цепочки неожиданных и впечатляющих ассоциаций, срабатывая для них, как сейчас говорят, «триггером».
О важности запахов и ароматических веществ в человеческой жизни (и особенно — романтических отношениях) писали еще в древности. Одно из самых впечатляющих произведений такого рода — ветхозаветная «Песнь Песней Соломоновых», гимн чувственной стороне любви. Царь-поэт восклицает, завидев возлюбленную: «Кто эта, восходящая от пустыни как бы столбы дыма, окуриваемая миррою и фимиамом, всякими порошками мироварника?» «От благовония мастей твоих имя твое — как разлитое миро», — восхищается он и продолжает: «Нард и шафран, аир и корица со всякими благовонными деревами, мирра и алой со всякими лучшими ароматами».
В Новом Завете с ладаном (смолой деревьев семейства Boswellia sacra) и миррой (смолой деревьев семейства Burseraceae) младенца Иисуса встречают волхвы, а провожают вознесшегося Христа жены-мироносицы, женщины, принесшие миро (ароматическое притирание на основе оливкового масла), чтобы умастить его тело. Подношение в виде очень дорогих благовоний, делающих человека привлекательным и подчеркивающих его статус (недаром ладан и мирру приносят Иисусу как младенцу-царю), становилось выражением любви, а сами благовония, по искреннему убеждению тех, кто ими пользовался, способны вызывать и усиливать привязанность и страсть.
Ладан и мирра — символы божественной любви, превращенные в атрибуты культа, то есть «благовония со знаком плюс»; но существуют и «дьявольские» ароматы, обладающие не меньшей, но разрушительной притягательностью, пробуждающие в человеке сильные темные страсти. Например, растение, которое в биологических справочниках по-латыни называется Datura, а в России — дурман, он же дурнопьян, бодяк, «трава дьявола» и множество других нелицеприятных эпитетов. Этот растительный галлюциноген был в большом ходу у средневековых медиков и алхимиков, которые делали из его семян наркотические средства — для обезболивания раненых и иных, менее благовидных целей. Как многие подобные вещества, дурман, с его тонким запахом, чуть напоминающим шоколадный или миндальный, был ароматом-афродизиаком.
От названия «дурман» происходит русский глагол «дурманить» — романтический, но с некой опасной, греховной коннотацией, напоминающей о самозабвении, утрате самоконтроля и инстинкта самосохранения. Мотив одурманивания часто появляется в народных песнях о роковой и неразделенной любви — песнях с весьма печальным концом.
Средневековый арабский алхимик
Фото: Leemage / Corbis / Getty Images
Тонкая грань между любовью и смертью, страстью и гибелью (не только физической, но и духовной, о которой в Средние века сурово вещали с церковных кафедр) ярче всего видна на примере ядов и афродизиаков. Скажем, средневековый яд кантарелла, который, по легенде, давала своим врагам роковая отравительница Лукреция Борджиа, изготавливался из кантаридина, секрета шпанской мушки; этот секрет в старину считался самым эффективным из мужских афродизиаков.
Другой, не овеянный столь романтичным ореолом, но столь же часто упоминаемый в массовой культуре яд — цианистый калий, или цианид, — в роли афродизиака, разумеется, не использовался, но его тонкий аромат горького миндаля, похожий на аромат дурмана-datura, придает этому смертоносному порошку некое макабрическое очарование. Мистика цианида еще и в том, что его обманный миндальный дух, по которому потенциальная жертва при благоприятном стечении обстоятельств может заподозрить недоброе и попытаться спастись, ощущают далеко не все. Ученые утверждают, что способность различать запах цианистого калия — это генетический фактор: кому-то он передался по наследству, а кому-то нет.
Фото: пресс-служба By Kilian
Обманчивый и коварный аромат миндаля привлекает парфюмеров: в нем скрыто предупреждение, напоминание о расплате, которая может последовать за самозабвением и наслаждением. Так, это одна из ведущих нот парфюма By Kilian Black Phantom — Memento Mori (Memento Mori в переводе с латыни — «помни о смерти»). Основатель марки Килиан Хеннесси задумал его под фантазии о жестоких и бесстрашных пиратах, которые знали толк в войне и любви: о них напоминают ноты черного кофе, рома, сахарного тростника и яванского ветивера.
А чтобы те, кто мечтает о захватывающих приключениях и романтике, не забывали о смерти, парфюмер Сидони Лансессер, соавтор Килиана, добавила оттенок горького миндаля к аромату жидкости во флаконе черного стекла, заключенном в шкатулку с лакированным черным хохочущим черепом. Впрочем, как любой афродизиак, в умеренных дозах Black Phantom — Memento Mori не угрожает жизни, а лишь придает ей пикантности.
Материал подготовлен при поддержке Estee Lauder.
