Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) — ведомство, закрытое как в прямом, так и в переносном смысле. Жизнь заключенных в ее учреждениях протекает вдали от посторонних глаз за высокими заборами и стальными засовами. Но тюремные нравы и порядки тоже меняются. И порой не в лучшую сторону. «Лента.ру» пообщалась с бывшим осужденным, чтобы узнать о последних «трендах» жизни в тюрьме.
«Люди вскрывали себе животы лезвием»
У сотрудника «Фонда в защиту прав заключенных» Петра Курьянова пять судимостей. В общей сложности он отсидел около пяти лет (последний раз — в 2011 году), каждый раз сроки были небольшие, за преступления вроде подделки денег или хранение наркотиков, которые, по словам Курьянова, ему подкинули. Наказания он отбывал в колониях Саратовской области, откуда сам родом. Сегодня Петр помогает заключенным защищать их права — и хорошо знает, как менялись в последние годы нравы в местах лишения свободы. Первый срок он получил после армии.
«Действительно, я там был виноват. 90-е годы, с деньгами трудно. Мы с братом пририсовывали нули на банкнотах. Потом в магазин: дайте бутылочку шампанского и коробку конфет. Продавщица, не глядя, брала купюру и выдавала сдачу настоящими деньгами. Раз прокатило, два, три, потом понеслось. Тогда отсидел около года. Поднахватался, поднабрался», — вспоминает собеседник «Ленты.ру»
По его словам, в то время в Саратовской области директор Главного управления исполнения наказаний (ГУИН) МВД России Юрий Калинин запустил экспериментальную программу: в исправительных колониях были созданы секции дисциплины и правопорядка среди осужденных. Из числа активистов набирались помощники сотрудников администрации, которые следили за заключенными.
«Вот тогда в Саратовской области началась реальная мясорубка. Представьте барак на 100 человек, среди них вот эти активисты. А это же торпеды без ума, скажи "фас!", и он попер. Приходит этап, и "торпеды" начинают избивать новичков, угрожают изнасилованиями. Люди не выдерживают, были случаи, вскрывали себе животы лезвием, вываливали кишки наружу, чтоб прекратились избиения. И пишут сами на себя. Так выбивались явки с повинной за преступления, которые чувак не совершал, просто вешают висяки, кражи там разные, по 5-10 явок. Вот это делали активисты, эти красные козлы. И сразу рост раскрываемости преступлений. Это здорово, это показатели, это успехи!» — говорит Петр.
Петр Курьянов
Активистов прозвали «красными козлами» за красные нарукавные повязки. Вели они себя как абсолютные хозяева жизни: валялись в койке, когда вздумается, спали днем, у них даже был свой кабинет. Администрация закрывала на происходящее глаза: тюремщики понимали, что их помощникам нужны привилегии, им мало мечты об условно-досрочном освобождении (УДО), как другим заключенным. Привилегии активистов заключались еще и в том, что узники обязательно делились с ними чем-нибудь из передач: банкой кофе, блоком сигарет... Иначе заключенные могли нарваться на докладные по надуманным нарушениям.
Несколько лет назад от системы активистов официально отказались — но на практике и по сей день у тюремной администрации находятся подобные помощники среди заключенных со всеми вытекающими последствиями. Правда, красных повязок уже не носят.
Переломный момент
По словам собеседника «Ленты.ру», тюремная система в России за много лет отшлифовала сама себя, установив определенный порядок на все случаи жизни.
«Вот блатной или человек из криминальных кругов приезжает в лагерь. Вместе с ним еще человек десять — обычные мужики. С каждым приходит запечатанный пакет. Оперативник вскрывает эти пакеты и изучает: там внутренние указания. Он узнает, что Вася — пальцы гнет, блатной, был смотрящий. Ага, его в сторонку. Следующий: Егорка — обычный мужик, в СИЗО сидел ровно, его — в общую массу. И вот Васю ведут в оперативный кабинет. Там двойные двери, между ними включается громкая музыка, чтобы не было слышно криков. И там Васю бьют ни за что, просто превентивная мера. Тупо делают всего синего. Потом спрашивают: будешь поддерживать воровские традиции или отказываешься? И я видел: приезжают такие, пальцы веером, через 10 минут оперкабинета, они оттуда выскакивают, готовые даже активистами стать. Им опера надевают красную повязку, фотографируют. Вот так ломают. Опер потом ему предлагает: мы будем на что-то глаза закрывать, ну и ты нам докладывай что да как. Еще обычно ломают прибывших из Москвы. Там СИЗО тепличные, сидят как у Христа за пазухой. Их привозят в регионы, и в оперкабинетах прессуют, они попадают в пекло», — рассказывает Петр.
Фото: Любовь Ширижик
Отдельная категория в местах лишения свободы — «обиженные» (еще их называют «опущенные» или «неприкасаемые»). Это осужденные за преступления вроде изнасилований или педофилии. Не есть из одной тарелки и не курить одну сигарету на двоих — это лишь немногие негласные тюремные правила, касающиеся их.
«В Саратове одно время кормили только капустой с водой. Есть хотелось ужасно, еда снилась! То ли из оперативных соображений, то ли по другим причинам администрация выдавала "обиженным" — они сидели за отдельными столами — кашу или отруби. Некоторые просто не выдерживали и уходили к ним за стол, тоже превращаясь в "обиженных"», — вспоминает гость «Ленты.ру».
Сегодня в местах лишения свободы понимают, что это люди притесненные, им плохо и к ним стоит проявлять милосердие. С «обиженными» порой делятся лишним — тем же чаем: мол, «попей чайку, вспомни маму». Иногда их также могут привлечь к делам вроде стирки носков — но не в приказном порядке, а за награду вроде чая или сигарет. И все же просто общаться с «обиженными» или брать от них что-то нельзя — среди заключенных это считается моветоном.
Курьянов отмечает, что с романтическими отношениями между осужденными никогда не встречался, даже не слышал о таком.
«Вот у женщин там полно, а у мужиков такого нет», — говорит собеседник «Ленты.ру».
Тюремные инновации
По словам Петра Курьянова, пытки и избиения в колониях до сих пор распространены, но тюремщики придумали, как это прикрывать.
«Изобрели ноу-хау — привлечение к уголовной ответственности за ложный донос. Избили человека, он написал заявление. Проводится проверка. Фсиновца спрашивают: ты бил Иванова? Нет, конечно. У его подчиненных спрашивают: вы видели, чтобы ваш начальник бил Иванова? Нет, конечно. Спрашивают у осужденных: вы видели избитого Иванова? Те отвечают: нет, не видели, но слышали, как в курилке Иванов говорил, что собирается оклеветать сотрудника ФСИН. Да и вообще, у нас в колонии уже давно не бьют никого, но слышали о намерениях Иванова оговорить начальника колонии. И пишут избитому Иванову: твои слова не подтвердились, ты оклеветал сотрудника, статья 306 УК РФ ("Заведомо ложный донос"), прибавляем тебе к сроку полтора года», — объясняет наш гость.
В некоторых местах лишения свободы даже вывешивают портреты таких «доносчиков» на видном месте, чтобы другим неповадно было.
Курьянов отмечает, что такая же подмена понятий произошла и с общественным контролем за тюремной системой: многие общественные наблюдательные комиссии (ОНК) по большей части состоят из бывших сотрудников правоохранительных органов и ФСИН.
Фото: Любовь Ширижик
«Вот в Саратове председатель ОНК — полковник ФСБ, его заместитель — бывший начальник саратовского УФСИН. Они на пенсии, но им дают задание сверху — идти в ОНК. Приходит в ОНК мама, чей сын сидит 10 лет, и рассказывает, что его там избивают. И к ней выходит бывший начальник УФСИН, к которому она несколько лет назад уже приходила, и он ее послал. И сейчас они идут с проверками по лагерю и не находят нарушений. Закрытость системы сохранена — да и проверка вроде как была. В Брянске недавно 100 с лишним человек спецназ "рубанул" (избил — прим. «Ленты.ру»). Три недели адвокаты не могли попасть внутрь, пока у осужденных синяки не зажили. ОНК там была уже на следующий день и отрапортовала быстрее Следственного комитета, что все хорошо. Прокуратура дает официальное сообщение со ссылкой уже на ОНК, что все хорошо! Это страшная система, это другой мир, другая планета, и проникновение туда общественников, которые готовы разоблачать, блокируются вот этими силовиками на пенсии», — говорит собеседник «Ленты.ру».
Курьянов отмечает: у ФСИН есть несколько образцово-показательных колоний, куда отправляют известных заключенных, за которыми пристально следит пресса и общественность. К примеру, уровня Сергея Удальцова, отсидевшего почти пять лет за организацию массовых беспорядков на Болотной площади в 2012 году. По словам Курьянова, нет беспредела и в тех местах лишения свободы, где находятся крупные производства: местной администрации важна рабочая сила, чтобы были показатели. А если осужденных бить, то это непременно скажется на их продуктивности.
Экспонаты музея Владимирского централа
Фото: Любовь Ширижик
«Эта система не исправляет, она озлобляет. Заставляет перешагивать через что-то человечное в себе, скатываться до уровня доносов, паразитирования, приспособленчества. Много грязи. Силой заставляют окунуться в эту грязь. Очень голодно, курить хочется, не хочется в мороз стоять на проверке два часа, но все это можно преодолеть в себе, если ты мужик. Это проверка твоего мужского характера, можешь ли остаться человеком, личностью», — объясняет Петр.
Он убежден, что надо отменять барачную систему в исправительных колониях, способствующую произволу администрации.
