В конце января стало известно, что воры в законе нашли способ избежать наказания за статус лидера преступного сообщества, появившегося в Уголовном кодексе в 2019 году. Криминальные боссы теперь идут на хитрость и публично отрекаются от своих воровских титулов, чтобы избежать тюрьмы. Однако в преступном мире все знают, что эти отречения — лишь видимость, уловка, призванная обмануть следственные органы, а потому положение воров в законе после таких заявлений никак не меняется. Об этой и других тенденциях, которые появились за последнее время в воровском мире России и стран бывшего СССР, «Ленте.ру» рассказал известный криминалист, подполковник милиции в отставке Михаил Игнатов.
«Для вас я не вор»
«Лента.ру»: Публичное отречение от воровского титула, да еще перед представителями власти, еще недавно считалось абсолютно неприемлемым и позорным поступком. Как ворам в законе удалось изменить эту практику?
Михаил Игнатов: Все договоренности в воровском мире происходят на сходках. После того как в апреле 2019 года в УК РФ появилась статья 210.1, которая ввела наказание за занятие высшего положения в преступной иерархии, естественно, от воров в законе пошла ответная реакция.
В свое время в Грузии при президентстве Михаила Саакашвили уже был реализован похожий сценарий с антиворовским законом. Криминальные авторитеты поняли, что теперь и в России их будут хватать и сажать за принадлежность к воровской касте. Но российские воры в законе были готовы к этому.
Если раньше у авторитетов на камеру спрашивали про их статус, чаще всего можно было услышать, как они с гордостью признавались, что являются ворами в законе. Говорили «я — вор!» так, как будто они не воры, а академики. А сейчас времена изменились. Теперь они ведут себя скромней и отвечают так: «Для вас — я не вор, а те, кому надо, и так все знают».
Вот такой уклончивый ответ. Фактически через него авторитет отрекается от статуса. Я на тех сходках не присутствовал, но, видимо, среди воров была достигнута договоренность, что они свой титул отныне не афишируют. И теперь если у авторитета на камеру спрашивают, является ли он вором, тот может ответить «нет» — и это не будет считаться отречением в преступном мире.
Кстати, одним из первых эту новую форму защиты в 2019 году опробовал подмосковный вор в законе Олег Мухаметшин (Муха Люберецкий), который на камеру якобы публично отрекся от титула. Но в воровском мире никаких санкций к нему за это не применили. Фактически воры поняли, что такая форма защиты «прокатила», — и ее взяли на вооружение.
А в Грузии у воров тоже была такая договоренность?
Когда авторитетов там стали пачками задерживать и сажать, они тоже бравировали своим статусом. И если вор в законе хотел избежать уголовной ответственности, то он должен был публично отречься от титула. Причем запись с отречением оставалась в МВД и после того, как вор освобождался от ответственности. Если же он отказывался отрекаться, то получал пять лет.
К слову, такой же суровый подход к ворам в законе практикуют и в Белоруссии
Как только там появляется вор, он тут же садится в тюрьму — неважно, за что. В Белоруссии у воров под ногами горит земля, поэтому они в основном бегут оттуда. Лукашенко четко сказал: «Мне никаких воров в республике не нужно». А потому там никто с ними не церемонится.
В России тоже кто-то ведет учет воров в законе?
Конечно. Раньше этим занимались структуры по борьбе с организованной преступностью — а теперь эти функции переданы оперативным службам в составе уголовного розыска. Ведется учет и картотека, где время от времени появляются новые лица — и воры в законе, и положенцы, предыдущая ступень в иерархии. За всеми ними ведется наблюдение.
Существует какая-то процедура коронации, или воры просто собираются на сходку и голосуют?
Определенный порядок тут существует. Сама процедура коронации в воры в законе у меня ассоциируется с приемом в КПСС. Кандидату нужны три рекомендации уважаемых в преступном мире людей и пройденный «испытательный срок» — похожее условие было и при вступлении в партию. Там год человек ходил в кандидатах: его проверяли на предмет того, достоин ли он стать коммунистом.
То же самое и в воровском мире, только человека признают не кандидатом, а положенцем. В этом качестве он должен проявить себя, показать свою незапятнанную репутацию и преданность воровскому движению. И только потом, на сходке, положенца посвящают в воры в законе.
Воровская сходка
Фото: Прайм Крайм
Но все эти правила коронации довольно условны. Авторитеты встретились, «побазарили», приняли решение и разошлись — никто протоколов не пишет. Ни в одном официальном документе вы не найдете информации о том, что конкретный человек является вором в законе.
Когда я работал в Региональном управлении по борьбе с организованной преступностью (РУБОП), у нас была оперативная информация, например, что планируется сходняк. Раньше воры любили устраивать их в каких-то пафосных местах Москвы, а мы их разгоняли.
Потом воры поняли, что в столице опасно, и стали проводить сходки за ее пределами
Некоторые вообще собирались в чистом поле, в лесу, куда постороннему и силовикам сложно добраться или подойти незамеченными. А другие проводили собрания за границей — как правило, в Турции или Испании. Воры собирались там в шикарных отелях под видом туристов, а местная полиция ни о чем даже не догадывалась.
«Воры в законе стараются защитить себя»
Как со временем меняются воровские понятия?
Воры в законе 30-х годов, 80-х годов и наших дней — это три большие разницы. Ворам прошлого и не снились блага воров сегодняшних. Раньше традиционно считалось, что у вора не должно быть ни дома, ни семьи.
По сути, вор — он же кто? Бродяга. Его удел — тюрьма: на свободе побыл немножко и опять за решетку, «наводить движуху», как сами воры говорят. Вор должен помогать арестантам, обеспечивать порядок за решеткой и не допускать там беспредела — а потому большую часть своей жизни он должен находиться в местах лишения свободы. Какой уж тут дом и семьи!
Фото: Станислав Красильников / ТАСС
Ни у кого из воров раньше не было не то что бизнеса — обычной работы. Не было никаких привязанностей. Вора отличала готовность в любой момент спокойно отправиться в тюрьму или в лагеря. А там, за решеткой, его обязанностью было прививать арестантам воровские законы и понятия.
По сути, вор в местах лишения свободы привлекал в преступный мир новых участников, пополнял его, делая из обычных хулиганов матерых уголовников
Но сейчас все изменилось. Жизнь не стоит на месте, и преступный мир тоже меняется с течением времени. Нынешние воры избегают тюрьмы, не хотят этой тюремной романтики. У них есть роскошные дома — такие, например, как у Захария Калашова (Шакро Молодой).
Сегодня у воров есть жены (пусть порой и неофициальные) и дети. Они ведут бизнес, зарабатывают деньги, а значит, им есть, что терять тут, на свободе. Поэтому сегодня воры в законе стараются защитить себя и для всего остального мира, СМИ и правоохранительных органов представляются обычными гражданами.
Зато тюремная романтика привлекает подростков. Чтобы помешать им стать частью преступного мира, в России запретили движение «Арестантское уголовное единство» (АУЕ, признано экстремистской организацией и запрещено в РФ)...
Тюремная романтика привлекает подростков недалекого ума, которые на своей шкуре еще не ощутили, что такое места лишения свободы и какая там жизнь. Они бравируют своей принадлежностью к АУЕ, к воровской жизни, а если их окунуть в эту среду, даже не в колонию, а в СИЗО, то 90 процентов из них сразу отречется от АУЕ и попросится к мамочке.
Это все — лишь подростковая шалость, которая со временем проходит. И запрет АУЕ в России поможет покончить с этим движением. В соцсетях оно уже вне закона, все отслеживается, и информация удаляется. А чем меньше информации, тем меньше желающих вступить в АУЕ и стать частью подрастающего преступного поколения.
«Честные опера переходили к ворам»
В России появилось такое явление, как «системные» воры в законе, которых силовики не трогают. Откуда у этих авторитетов иммунитет от уголовного преследования?
В то время, когда я работал в милиции, у нас не было неприкасаемых — зато было много воров в законе, арестованных за те или иные преступления. Но у оперативников есть такие люди, которые являются их глазами и ушами в криминальном мире. Возможно, именно к такой категории и относятся «системные» воры в законе.
Но сегодня мы наблюдаем, как задерживаются сотрудники правоохранительных органов, в том числе высокопоставленные, которые пытались строить нелегальный бизнес вместе с ворами в законе и брали от них взятки.
Вот это я никогда и никому из правоохранителей не советовал бы делать
У воров есть свои законы и понятия. И если один из них когда-то дал оперативнику взятку — неважно сколько, начиная от рубля и заканчивая миллионом долларов, то такой опер у вора «с руки съел». А значит, вор вправе управлять им, как угодно.
И если такой опер скажет вору, мол, кто ты такой, чтобы мной командовать? Вор ему ответит: «А ты забыл, с чьей руки жрешь? Ты теперь — ссученный мент, и ты у меня в кармане».
И в этой ситуации силовик ничего уже сделать не сможет: он фактически попал под полный контроль вора в законе
Поэтому опер не имеет права взять от вора даже копейку — лучше с голоду умирать, но не иметь с ними никаких товарно-денежных отношений. Вот яркий пример Дрыманова и Никандрова [бывшие руководители московского управления Следственного комитета России (СКР), осужденные за получение взяток от представителей Шакро Молодого, — прим. «Ленты.ру»].
Александр Дрыманов
Фото: Глеб Щелкунов / «Коммерсантъ»
У них — публичное дело, но сколько таких случаев, которые не попали в прессу. Это истории, когда честные опера становились карманными и переходили на службу к ворам в законе. Любая игра с криминальным миром чревата последствиями. Таких ментов либо сажают свои, либо воры сдают за ненадобностью.
Но это еще не самое страшное — ведь можно и «на пере» оказаться [получить ножевое ранение]. Такие случаи тоже бывают, когда находят тело полицейского, убитого при невыясненных обстоятельствах.
Начинают это дело расследовать — и находят, что погибший имел неслужебные контакты с ворами в законе
Я сам по служебной необходимости лично общался с ворами во время работы в столичном управлении РУБОП. И я сделал вывод, что воры — люди грамотные и начитанные. Они прекрасно разбираются в разных областях — в том числе в музыке, искусстве и литературе. Это довольно незаурядные и талантливые люди.
Вообще, дурак, даже самый грозный и накачанный, никогда не станет вором в законе и одним из лидеров преступного мира. Для этого нужны незаурядные умственные способности — и воры, как правило, ими располагают. При этом я не беру в расчет тех, кто покупает воровские титулы за деньги, — я говорю о серьезных людях.
А бывали случаи, когда кто-то из силовиков заводил дружеские отношения с ворами?
Честно говоря, я таких случаев не знал. Были служебные контакты — без этого никуда. Могли быть договоренности по службе. Вот с одним в середине 90-х договорились, что отпускаем его уголовное дело. То есть мы как сторона обвинения ни на чем не настаиваем, он сам с делом разбирается.
А взамен вор прекращает беспредел в Москве с похищениями людей
В итоге этот авторитет откупился и решил свои вопросы, чтобы его не посадили в тюрьму, а в Москве резко прекратились похищения детей бизнесменов и банкиров. Поэтому такие служебные контакты с ворами служат лишь одной цели: найти компромисс, который помог бы снизить уровень преступности.
«Можно собрать из воров отряд»
Почему Шакро Молодому, которого называют лидером преступного мира России, до сих пор не вменили статью 210.1 («Занятие высшего положения в преступной иерархии») УК РФ? Возможно, дело в его служебных контактах?
Для меня это тоже загадка — 210.1 должны были бы вменить. Но у Шакро действительно есть покровители — они у него всегда были. Я помню, наш отдел задержал его в 1998 году недалеко от столичного казино «Кристалл»: при себе у Шакро нашли наркотики, а его охранников, оказавших сопротивление, пришлось задерживать с помощью бойцов СОБР.
Вор в законе Захарий Калашов (Шакро Молодой)
Фото: пресс-служба ГУ МВД / ТАСС
Это было громкое задержание — но за Шакро сразу впряглось множество покровителей разных уровней, служб и направлений. Но мы дело до конца довели: вор сел — правда, быстро вышел. Может быть, именно покровители Шакро ему в этом помогли.
Как вы считаете, могут ли в России появиться специальные колонии для воров в законе?
Мне кажется, это глупая идея: у нас нет столько воров, одновременно привлеченных к уголовной ответственности, чтобы для них содержать целую колонию. Ну, будет человек 15-20 — и что, ради них тратить бюджетные деньги на отдельную зону? Это как-то странно.
Другое дело, можно собрать из воров отряд в колонии с жесткими условиями. В этом отряде они сами будут сидеть, мыть полы и сами за собой ухаживать. Такое возможно.
В целом воров в законе с годами становится больше или меньше?
В 90-х количество воров росло: это было модно и престижно. В обществе эта тема была такая сладкая — все мечтали стать бандитами, ворами — не работать, ходить с пистолетом и у всех все отнимать. Потом эта романтика сошла на нет. Сейчас я не думаю, что количество воров растет.
Конечно, у меня нет такой статистики — скорее, это на уровне ощущений. Но после принятия антиворовской статьи на воровские титулы в России вряд ли будет ажиотажный спрос.
