Довольно незаметно для наблюдателей в феврале этого года в США вышла новая Стратегия национальной безопасности. Этот документ обновляется каждые 3-5 лет и содержит американскую оценку основных угроз своей безопасности и методов защиты национальных интересов за рубежом. Хотя стратегия нечасто предсказывает поведение США в конфликтах и кризисах, ее внимательно изучают, чтобы понять, как Вашингтон видит иерархию угроз собственной безопасности на ближайшие годы. Одни страны этот документ исторически заставлял нервничать, другие — готовиться к пристальному вниманию США. В России американскую стратегию всегда воспринимали как документ лукавый, полагая, что действия Вашингтона в любой ситуации будут конъюнктурными, эгоистичными и односторонними.
Разница между Москвой и Вашингтоном в том, что континентальной России нужно больше определенности в отношениях с соседями, тогда как у США, морской державы, развязаны руки. Именно поэтому российские доктринальные документы по внешней политике детализированы, долгосрочны и обстоятельны, а американские — не всегда четкие, идеологически заряженные и эмоциональные. В отличие от России, США допускают эксперименты во внешней политике и нередко ставят перед собой недостижимые цели вроде демократизации Ближнего Востока, искоренения терроризма и так далее.
Новая американская Стратегия национальной безопасности пышет оптимизмом. Особенно на фоне мрачных и тревожных документов 2002 и 2006 года. Стратегия сфокусирована на возможностях, а не на рисках и не подразумевает возникновение в обозримой перспективе непосильной для США задачи ни в одной из сфер международной конкуренции. Если прежние стратегии этого века исходили из имманентной неопределенности международных угроз, в новом документе указываются пять ключевых глобальных тенденций, определяющих будущее мира. Такая постановка вопроса — заявка на долгосрочное целеполагание.
Во-первых, отмечается изменение баланса сил между великими державами. США уделяют пристальное внимание деятельности «группы двадцати», а также индивидуальным стратегиям Индии, Китая и России.
Во-вторых, Вашингтон констатирует усиление хрупкости и нестабильности государств в Европе, Азии и на Ближнем Востоке. Особенно тех, где власть неэффективна, а запросы населения все возрастают.
В-третьих, отмечается повышение экономической, технологической и политической взаимозависимости современного мира. С одной стороны, это снимает препятствия на пути экономического роста, с другой — делает страны уязвимыми для трансграничных угроз терроризма, опасных эпидемий, незаконного трафика и кибератак.
В-четвертых, в качестве отдельного мегатренда документ фиксирует нестабильность на Ближнем Востоке, вызванную войной в Ираке и событиями «арабской весны». На ближайшую перспективу регион останется источником угроз, главные из которых — исламский радикализм, нестабильность, гражданские и локальные войны.
Последняя выделенная тенденция — динамичные перемены на мировом энергетическом рынке. Новые аспекты ситуации — лидерство США в добыче нефти и газа, снижение их зависимости от ближневосточных месторождений и развитие альтернативной энергетики. Главный мировой потребитель энергоресурсов, США рассчитывают и впредь сохранять свое влияние на ценообразование. Отдельно отмечается, что подобной стратегии придерживается и Россия в Европе, правда, Москву за это двусмысленно порицают.
Указанные тенденции выделяются как сфера, где США могут оказывать только косвенное влияние. Несмотря на лидерское положение в мире, даже Вашингтон ограничен в своих возможностях. Для американской внешней политики это поразительное признание, гораздо больше соответствующее реальному положению дел, чем предыдущие подходы США.
При этом Вашингтон не сомневается, что для сохранения лидирующего положения в мировой экономике ему необходимо продолжать вести за собой коллективный Запад. Чтобы это получалось без препятствий, стратегия делает акцент на мирный характер американской политики и отход от практик времен Джорджа Буша-младшего.
В ближайшей перспективе США не предвидят большой войны со своим участием ни в Северной Америке, ни в Европе, ни в Азии. Среди ключевых угроз безопасности страны выделяются нападение на территорию США и их ключевые инфраструктуры, включая интернет; угроза жизни американских граждан и союзников за рубежом; глобальный экономический кризис и распространение оружия массового уничтожения.
Региональные приоритеты американской стратегии на ближайшие годы не меняются: «поворот на Азию», укрепление союза с Индией и создание Транс-тихоокеанского торгового партнерства (ТТП). Перспективы последнего весьма туманны, что отражается в стратегии: сделано допущение, что договор о ТТП не будет заключен в ближайшие годы.
В тексте дается подробное описание приоритетов США на Ближнем Востоке. Главной целью политики Вашингтона провозглашается дистанцирование от прямого военного вмешательства в дела региона при опоре на вооруженные силы американских союзников: Израиля, Иордании, государств Персидского залива. Примирительные слова адресованы Ирану: выражается надежда на достижение соглашения по вопросу о его ядерной программе. США впервые указывают на важность урегулирования регионального суннито-шиитского противостояния. Прежде это было затруднено однозначной американской поддержкой государств суннитского блока. Приоритетом названа борьба с ИГИЛ в Ираке и Сирии, а также с Аль-Каидой в Йемене. Урегулирование гражданских конфликтов в Сирии и Ливии рассматривается как их внутреннее дело — США не планируют активно помогать какой-то из сторон.
Примечательно различие в подходах Вашингтона к КНР и России. В документе приветствуется мирное возвышение «стабильного и ответственного» Китая. США указывают на нежелательность конфронтации с Пекином, но готовы к ней в случае, если Китай выйдет «за флажки» сложившейся в Азии системы безопасности. При этом говорится, что Соединенные Штаты будут вести мониторинг модернизации военных сил КНР, чтобы «исключить риск взаимного непонимания и неверного расчета».
Именно такой «неверный расчет» стал корнем проблем в украинском кризисе, но исключать риск недопонимания в отношениях с Россией США не стремятся. Из текста следует, что Вашингтон отлично понимает логику российских действий и выбрал лучший способ реагирования. Это указывает на то, что США не видят альтернативы давлению на Москву. В стратегии впервые обстоятельно описывается логика международных санкций как эффективного метода принуждения. При этом Вашингтон хочет исключить ситуацию, в которой Россия и США станут стратегическими соперниками на XXI век: в тексте описаны пути выхода из кризиса. Согласно им, на уступки должна пойти Россия. Одновременно сообщается, что Соединенные Штаты будут оказывать помощь Украине, Молдавии и Грузии, но ровно в том объеме, который позволит не вовлечься в прямой военный конфликт с Москвой. Это подразумевает фиксирование отказа от гарантий безопасности упомянутым странам. В общем, в отсутствие свежих идей российско-американское противостояние продлится на обозримую перспективу.
В заключение США выдвигают приоритет формирования международного порядка, основанного в первую очередь на принципах устава ООН. Однако проблема в том, США сами должны придерживаться этих правил, а не трактовать их в зависимости от контекста. До сих пор политика Вашингтона не давала примеров озабоченности проблемами стабильности отдаленных регионов или невмешательства во внутренние дела государств. Это не позволяет расценивать американскую политику как поведение подлинного мирового лидера.
Тем не менее Стратегия национальной безопасности 2015 года — наиболее зрелый доктринальный документ США за последние 15 лет. Администрация Обамы извлекла уроки из ошибок своих предшественников и постаралась не наделать своих — правда, безуспешно. Барак Обама вывел войска из Афганистана и Ирака, отодвинул на второй план Грузию, ограничил американское участие в конфликте в Ливии и искал предлог, чтобы не ввязаться в сирийский конфликт. Даже на Украине США ведут себя необычно осторожно. Политика США в украинском кризисе была бы гораздо более агрессивной, если бы не болезненный опыт конфликтов последних 15 лет. Налицо несомненная работа над ошибками.