На карте свободы прессы Россия выделена сиреневым. Этим цветом неправительственная организации Freedom House обозначает страны с несвободной прессой. Таковой Россия регулярно признается с 2002 года. По итогам 2006 года она заняла 165 место, разместившись между Азербайджаном и Брунеем.
Общий рейтинг России ухудшился по сравнению с прошлым годом на шесть позиций, что, по мнению его составителей, отражает законодательные ограничения работы СМИ и отсутствие надлежащего расследования преступлений против журналистов. Кроме того, авторов доклада тревожат попытки российских властей установить контроль над Интернетом и изолировать независимые СМИ.
В целом за последние шесть лет Россия набрала 15 баллов, которыми измеряется уровень несвободы СМИ, и сейчас ее общий показатель составляет 75 баллов по сравнению с девятью баллами Финляндии и Исландии, признанных государствами с самой свободной прессой. Позиция России в этом отношении чрезвычайно важна, отмечается в докладе, так как она является ролевой моделью для некоторых своих соседей.
В частности, для России показатель юридического давления на СМИ оценивается в 18 баллов, политического давления - в 33 балла и экономического давления - в 24 балла. Среди примеров такого давления в докладе отмечается закон о неправительственных организациях, который, по мнению Freedom House, не только способствует установлению над ними государственного контроля, но и может воспрепятствовать контактам НПО с журналистами.
Напомним, что этот закон устанавливает более строгие нормы отчетности для НПО и требует от иностранных организаций перерегистрации в соответствии с новыми правилами. Большинство крупных организаций успешно прошло эту процедуру, но некоторые НПО вынуждены были приостановить свою деятельность. Закон обвиняется в неоправданном усложнении регистрационной системы и неопределенности прописанных в нем нормативов. Со своей стороны, в Росрегистрации заявляют, что иностранцы постоянно ошибаются при заполнении документов.
Также Freedom House раскритиковала поправки в "Закон о противодействии экстремизму", согласно которому под понятие "экстремизм" подпадает "критика в СМИ деятельности должностных лиц". За это правонарушение предусмотрен максимальный срок лишения свободы до трех лет и закрытие провинившегося издания.
Между тем на самом деле в законе речь идет не о критике, а о публичной клевете в отношении госчиновника при исполнении им своих должностных обязанностей. Конечно, экстремизмом в общепринятом понимании это назвать сложно, но все же "критика" и "публичная клевета" - это, как говорится, "две большие разницы".
Таким же образом авторы доклада из Freedom House притягивают за уши и факты преследования отдельных журналистов, мешая в кучу и правых и виноватых. Так, в докладе упомянуты рядом условно осужденный главный редактор газеты "Право-защита" Станислав Дмитриевский и главный редактор бюллетеня "Радикальная политика" Борис Стомахин, приговоренный к пяти годам реального заключения.
Оба были осуждены по статье о разжигании расовой ненависти или, как пишет Freedom House, за критику действий российских властей в Чечне. Если Дмитриевскому инкриминировалась публикация обращений Аслана Масхадова и Ахмеда Закаева, то в случае со Стомахиным пропагандой экстремизма были признаны такие фразы, как "Пусть же десятки новых чеченских снайперов займут свои места на горных склонах и тысячи агрессоров падут от их праведных пуль!" и "взрыв в московском метро оправдан, поскольку чеченцы имеют полное моральное право взрывать в России все что захотят". Почувствуйте разницу.
В числе погибших за последний год журналистов авторы доклада перечисляют через запятую обозревателя "Новой газеты" Анну Политковскую, корреспондента НТВ Илью Зимина, корреспондента газеты "Труд" Вагифа Кочеткова, корреспондента независимого еженедельника "Саратовский расклад" Евгения Герасименко и замдиректора ИТАР-ТАСС Анатолия Воронина.
В всех этих случаях Freedom House отмечает, что причины гибели этих людей, "вероятно, по мнению организаций, осуществляющих мониторинг свободы слова, были связаны с их профессиональной деятельностью". Но при этом только убийство Политковской можно напрямую связать с ее разоблачительными статьями про Чечню.
В остальных случаях создается впечатление, что авторы доклада просто составляют мартиролог всех людей, имеющих какое-либо отношении к распространению информации. Например, замдиректора ИТАР-ТАСС, на самом деле оказывается управляющим делами этого агентства. Он был убит при ограблении его квартиры и "на почве личных неприязненных отношений" с подозреваемым в преступлении, который уже задержан.
Убийство Ильи Зимина также классифицируется как "бытовое" и произошло после странного и скоротечного знакомства известного репортера с молодым безработным молдаванином в одном из московских ночных клубов. Подозреваемый также был задержан и судебный процесс в его отношении проходит в настоящее время в Молдавии.
Разбойное нападение на собкора "Труда" в Туле Вагифа Кочеткова было совершено в ночь с 27 на 28 декабря 2005 года. Журналист был доставлен в больницу с тяжелыми травмами и скончался, не приходя в сознание, 8 января 2006 года. Следствие полагает, что нападение было совершено с целью грабежа, однако, с этим не согласен отец потерпевшего, который считает, что преступление было связано с профессиональной деятельностью сына. Подозреваемый в убийстве был также задержан, но в начале этого года дело было возвращено судом в прокуратуру для уточнения деталей обвинения.
Саратовский журналист Евгений Герасименко, по версии следствия, был убит неким бомжом, пробравшимся ночью в его квартиру и напавшим на неожиданно проснувшегося хозяина. Преступление было раскрыто по горячим следам, и убийца уже отправился в колонию отбывать наказание в виде 18 лет лишения свободы. Герасименко писал в основном спортивные репортажи и материалы о музыке, но иногда занимался журналистскими расследованиями. По некоторым данным, он в тот момент готовил подобный материал, но предположение о связи убийства с его работой остались на гипотетическом уровне.
Что касается вмешательства государства в деятельность СМИ, то здесь все тоже не так однозначно, как пытаются представить авторы доклада. С тем, что государство владеет государственным телеканалом "Россия", трудно поспорить, как и с тем, что оно имеет значительные доли в активах "Первого канала" и НТВ. Однако несколько странным выглядит пассаж о том, что среди частных владельцев общенациональных СМИ в основном, миллиардеры или крупные компании. Складывается ощущение, что на Западе крупными телекомпаниями, радиостанциями и газетами владеют лишь индивидуальные предприниматели вроде отечественного ПБОЮЛ.
Например, Freedom House выражает озабоченность, что практически государственный холдинг "Газпром" пытается концентрировать в своих руках СМИ, среди которых перечисляются общественно-политическая и деловая газета "Известия", "Комсомольская правда", давно перешедшая в разряд таблоидов, и радиостанция "Эхо Москвы", которую трудно заподозрить в низкопоклонничестве перед властями.
В отношении интернет-СМИ Freedom House усмотрела государственный харассмент в отношении таких разноплановых изданий как pravda.ru, bankfax.ru и gazeta.ru. Всем им, по разным поводам, были вынесены предупреждения о недопустимости пропаганды экстремизма. При этом опять же обращает на себя внимание небрежность авторов доклада, называющих эти СМИ "ведущими информационными сайтами", хотя региональный алтайский информационный сервер "Банкфакс", при всем к нему уважении, сложно причислить к ведущим федеральным интернет-изданиям.
В этот же перечень попал совсем уже анекдотичный случай с главным редактором ивановской интернет-газеты "Курсив", который был оштрафован на 20 тысяч рублей за сатирическую статью "Путин как фаллический символ России". Перегиб, конечно, но не смертельно. Вообще отношения первых ли государства с Интернетом - это предмет особого и подробного разговора, и не факт, что Америка в этом смысле впереди России.
В России ситуация со свободой СМИ, безусловно, очень далека от идеала, и взвешенная аргументированная оценка во многом могла бы способствовать ее оздоровлению. Однако методология авторов доклада Freedom House оставляет простор для субъективных трактовок, поскольку не соответствует научным требованиям к социологическим и статистическим исследованиям. Например, вопросы, на которых базируется оценка, допускают множественность трактовок для ответов. К тому же остается тайной количество респондентов, чье мнение было взято в качестве источников для исследования.
Freedom House проделала большую работу, однако очевидные огрехи доклада слегка дискредитируют саму идею защиты свободы слова как одной из базовых ценностей современного человечества.