Крах надежд. Как пандемия и санкции против России нанесли сокрушительный удар по мировой экономике?

Мировая экономика на протяжении нескольких лет получает один удар за другим: коронавирус, логистические сбои, энергокризис и, наконец, спецоперация России на Украине и последовавшие за ней санкции. Все это повлекло за собой цепочку системных проблем с производством и поставками товаров и оборудования по всему миру. Глобализация, которая долгое время воспринималась как благо, показала свои недостатки: чрезмерная зависимость стран друг от друга привела к масштабным перекосам в торгово-экономических отношениях, вынуждая власти заговорить об экономической независимости. Компаниям приходится менять планы и переносить целые производства в родные страны, чтобы минимизировать риски новых кризисов. Но на все это нужно время, которого у мировой экономики почти нет. Что же теперь будет с миром? На этот вопрос в рамках проекта «Ударная волна» отвечает «Лента.ру».

Пандемия коронавируса сократила мировой ВВП почти на семь процентов, что стало крупнейшей рецессией со времен Второй мировой войны. Локдауны сильнее всего ударили по логистике — гигантские транспортные хабы вынуждены были останавливать свою работу из-за распространения вируса. В результате страдали поставки — накопившиеся после простоя грузы не удавалось доставить быстро, что привело к локальному дефициту многих товаров и разгону инфляции.

Резкая смена образа жизни, перевод простых операций в онлайн и необходимость самоизоляции привели к росту спроса на некоторые товары, что вылилось в перебои с поставками и отразилось на производственных цепочках. Ярчайший пример — дефицит чипов и микросхем по всему миру, из-за чего особенно страдает автомобильная отрасль. Постепенное возвращение к нормальной жизни привело к резкому росту спроса на энергоносители, что повлекло за собой рост нефтяных и газовых котировок. Масла в огонь подлил европейский энергокризис, вызванный холодной зимой и напряженными отношениями с Россией. Однако 2022 год давал надежду на то, что все негативные факторы наконец уйдут в прошлое и мировая экономика встанет на рельсы уверенного роста.

Не получилось. Спецоперация на Украине и последовавшие за ней беспрецедентные в мировой истории экономические санкции не только обострили имеющиеся проблемы, но и создали новые.

Происходящее вынуждает государства забыть, а иногда и вовсе отбросить постулаты глобализма и надеяться только на себя. Власти стран все больше стремятся к деглобализации и экономическому суверенитету, чтобы снизить риски в очередной аномальной ситуации.

Болезнь мировой торговли

Пандемия уничтожила привычные экономические связи и подорвала производство. До коронавируса мировые производители опирались на сложные цепочки поставок, в которых работали разнородные группы удаленных поставщиков. Модель хорошо функционировала благодаря большому объему торговли — высокая загруженность грузовых танкеров обеспечивала доступную стоимость перевозок.

Однако после введения локдаунов в подавляющем большинстве государств грузопоток существенно сократился, транспорт не заполнялся, стоимость перевозок кратно возросла. На некоторых загруженных маршрутах — например, из Китая в крупнейший порт Европы Роттердам — стоимость доставки контейнера с октября 2020 года по октябрь 2021-го выросла в шесть раз. Уже в 2020 году мировые компании стали задумываться о реорганизации производства, так как приоритетная в то время модель цепочек поставок приводила к огромным убыткам.

Зимой 2022 года, когда логистика еще не успела оправиться от пандемийного кризиса, новый удар нанесла российская спецоперация и ответные санкции Запада. Первым серьезным последствием от ограничений для экономики стала изоляция европейских компаний от транспортной инфраструктуры России для доставок из Азии. Многие фирмы производят комплектующие и готовую продукцию в Китае и используют российские железные дороги для перевозки изделий в Восточную и Западную Европу. Некоторые из этих товаров можно отправить по воздуху, но такой способ доставки значительно дороже, особенно сейчас, когда авиакомпаниям приходится летать в обход России.

К примеру, опрос Федерального объединения торгово-промышленных палат Германии (DIHK) показал, что 60 процентов немецких предприятий уже столкнулись с перебоями в поставках. Исследователи компании Interos подсчитали, что только в США и Европе затруднения с поставками из России и Украины могут испытывать более 300 тысяч компаний. Партнер консалтинговой компании Kearney Пер Хонг заявил, что от текущего кризиса могут пострадать даже компании, не зависящие напрямую от российских и украинских поставщиков. По его словам, проблемы с перевозками могут «привести к разрушительным сбоям во всех отраслях — от энергетики до сельского хозяйства».

Ощутимый удар нанес конфликт на Украине европейскому автопрому. Volkswagen и BMW были вынуждены закрыть свои сборочные линии в Германии из-за нехватки комплектующих немецкой компании Leoni, производящихся на Украине. Крупный производитель шин Michelin также объявил, что может закрыть ряд заводов в Европе из-за проблем с логистикой, возникших после начала российской спецоперации.

Обратный эффект

Однако последствия санкций могут оказаться для западных стран слишком болезненными: совокупная доля Украины и России на мировом продовольственном рынке составляет 30 процентов. Россия также является крупнейшим экспортером пшеницы на планете. Отказ от российских удобрений вкупе с ограничениями поставок сельскохозяйственной продукции создает для всего мира реальную угрозу продовольственной безопасности.

Когда Россия начала спецоперацию, цены на продукты питания в мире уже были на рекордных уровнях, а их запасы — на минимальных. Глава Всемирной продовольственной программы ООН Дэвид Бизли заявил, что конфликт на Украине создаст «катастрофу поверх катастрофы» и может спровоцировать сильнейший глобальный продовольственный кризис со времен Второй мировой войны.

Уже в марте цены на пшеницу выросли на 22 процента, на кукурузу — на 21 процент, на ячмень — на 31 процент. Резкий рост цен на еду уже создает проблемы для 1,2 миллиарда человек в 74 странах, в 2022 году голод угрожает более чем 100 миллионам человек по всему миру.

Вторая фундаментальная для мировой экономики проблема — замещение российских энергоносителей после введения санкций. 8 марта президент США Джо Байден объявил о введении полного запрета на импорт нефти, газа и угля из России. Американским компаниям также запретили инвестировать в российский энергетический сектор. Импорт ряда нефтепродуктов запретила Канада, в ЕС с августа перестанут ввозить российский уголь. Кроме того, 7 апреля Европарламент принял резолюцию, в которой призвал к полному отказу от российских энергоносителей.

Россия обеспечивает 40 процентов импорта газа и 20 процентов импорта нефти в Евросоюзе. Из-за рекордных цен уже страдают производства и население. Накануне введения запрета на импорт российских энергоносителей в США, 7 марта, стоимость газа в ЕС обновила исторический рекорд: 3800 долларов за тысячу кубометров. «Ценовые шоки затронут весь мир, в особенности бедные домохозяйства, в расходах которых продукты питания и топливо составляют более высокую долю [...] Санкции в отношении России будут также иметь существенные последствия для мировой экономики и финансовых рынков и вызовут значительные вторичные эффекты для других стран», — говорится в заявлении сотрудников МВФ об экономических последствиях спецоперации.

Последствия спецоперации и антироссийских санкций уже сказались на главной экономике мира: ВВП США в первом квартале 2022 года сократился на 1,4 процента, тогда как в последнем квартале 2021 года американская экономика демонстрировала рост на 6,9 процента.

Кроме того, импортеры нефти по всему миру перестали закупать российское топливо, опасаясь репутационного ущерба. Уже в начале марта многие западные трейдеры и НПЗ стали отказываться от покупки российской нефти из-за ее «токсичности». По прогнозам сенатора США Криса Кунса, отказ американских властей от импорта российской нефти приведет к глобальному энергетическому кризису и удвоению цен на энергоносители.

Печальный опыт

Экономические потрясения вынуждают бизнес и государства снижать зависимость от глобальных поставок в пользу региональных и национальных. Например, Европа в борьбе с продовольственным кризисом объявила о расширении собственного производства: власти разрешили использовать под посевы те земли, которые прежде не трогали из соображений экологии, а также пообещали выделить фермерам 500 миллионов евро (550 миллионов долларов) на выращивание сельхозкультур на залежах (угодьях, не используемых больше года). Ирландия для решения проблемы выделяет дополнительные 12 миллионов евро для увеличения посевов ячменя, пшеницы и овса. Еврокомиссия намерена увеличить импорт продовольствия из Индии, чтобы избежать дефицита.

Поиском альтернатив российским энергоносителям западные страны занимаются уже давно, однако после введения санкций направления работы пришлось расширить. Например, США стараются убедить Венесуэлу нарастить производство, чтобы заместить российские поставки в обмен на снижение санкционного давления. Все это происходит на фоне нефтяных котировок на многолетних максимумах около 100 долларов за баррель. США стараются резко нарастить собственную добычу — американские нефтепроизводители уже расширяют производство и призывают делать инвестиции в бурение нефтяных и газовых скважин ради повышения энергетической безопасности США.

«Мы разделяем цель снижения зависимости от иностранных источников энергии и призываем политиков укреплять американское энергетическое лидерство и расширять внутреннее производство, чтобы противостоять влиянию России на мировых энергетических рынках», — заявил Майк Соммерс, президент Американского института нефти, обеспечивающего деятельность по регулированию вопросов в области нефтяной и газовой промышленности. Даже администрация Байдена, которая часто расходится во мнениях с нефтегазовой промышленностью из-за приверженности климатической повестке, начала оказывать давление на национальные нефтяные компании — в частности, власти просят нарастить добычу в Пермском бассейне Западного Техаса, чтобы восполнить образовавшийся дефицит.

Положение Европы, гораздо больше зависящей от российского топлива, после введения санкций оказалось критическим. Запретив импорт угля, ЕС не спешило с ограничениями в отношении нефти и газа, так как возместить поставки из России будет практически невозможно даже в среднесрочной перспективе. Тем не менее регион имеет амбициозные планы по скорейшему отказу от энергетического сотрудничества с Россией и уже предпринимает конкретные шаги — в частности, увеличивает импорт газа из соседней Норвегии и расширяет свои возможности по приему сжиженного природного газа (СПГ) взамен трубопроводного.

На текущий момент у Европы не хватает мощностей по приему больших объемов СПГ — действующие регазификационные терминалы просто не способны принять необходимый объем. Однако Германия, Франция и Италия заявили, что планируют арендовать или приобрести плавучие терминалы, чтобы увеличить возможности импорта. Ожидается, что первый такой терминал в Германии будет введен в эксплуатацию до конца этого года, остальные — к середине 2024 года.

«В сочетании с китайско-американской торговой войной и другими сбоями, связанными с пандемией и климатом, она [спецоперация], безусловно, ускорит движение западных компаний к снижению их зависимости от Китая — в отношении компонентов и готовой продукции и от России — в отношении транспорта и сырья, а также приведет к более локализованным или региональным стратегиям снабжения», — отметили эксперт по инженерным системам из MIT Дэвид Симчи-Леви и глава финтех-компании Causality Link Пьер Харен.  

Флавио Ромеро Макао, эксперт по цепочкам поставок из австралийского Университета Эдит Коуэн, считает, что многие компании могли бы перенести производство из Китая во Вьетнам и Мексику. По его мнению, предложение дешевой рабочей силы, положившее начало китайскому экономическому чуду, иссякает, и гораздо выгоднее для американских компаний нанимать работников во Вьетнаме и Мексике.

Некоторые компании уже представили планы по сокращению зависимости от зарубежных поставок. В частности, крупный французский поставщик электрооборудования Schneider Electric решил построить три новых завода в США, а автогиганты Ford, General Motors, Stellantis, Toyota и Volkswagen, а также энергетическая компания SK Innovation объединились для строительства 13 фабрик по производству аккумуляторов для электромобилей в течение следующих пяти лет. Аналогичные заявления сделали компании из полупроводниковой и биотехнологической отраслей, а также производители солнечной энергии.

Крупнейшая государственная энергогенерирующая компания Франции и крупнейшая в мире компания-оператор атомных электростанций Électricité de France (EDF) недавно заявила о покупке части бизнеса американской General Electric в области атомной энергетики. Франция стремится увеличить долю атомной энергии в производстве электричества — на данный момент она уже достигла 70 процентов. В феврале президент Эммануэль Макрон объявил, что в стране появится 14 реакторов нового поколения и парк небольших атомных электростанций.

Особое внимание страны уделяют производству полупроводников, которые стали дефицитным товаром во время пандемии. К примеру, правительства США и Нидерландов запретили крупнейшему производителю литографического оборудования для микроэлектронной промышленности ASML продавать свою самую современную продукцию в Китай. Кроме того, производитель электронных устройств и компьютерных компонентов Intel решил потратить 20 миллиардов долларов на строительство в Огайо двух заводов по производству полупроводников.

Однако, по мнению экспертов Дэвида Симчи-Леви и Пьера Харена, промышленность не сможет самостоятельно решить все логистические проблемы — ей необходима государственная поддержка. Осознавая это, США приняли масштабный законопроект, предполагающий увеличение инвестиций в строительство и модернизацию морских портов, аэропортов и других объектов инфраструктуры. Американские и европейские власти также подготовили «законы о микросхемах», чтобы снизить зависимость от Тайваня и Южной Кореи в производстве полупроводников.

Экономический рецидив

Что касается России, беспрецедентные экономические санкции, направленные на изоляцию от мировых рынков, лишили страну целого ряда импортных товаров. Россиянам ограничили доступ к западной высокотехнологичной продукции — компьютерам, полупроводникам, оборудованию для самолетов и телекоммуникаций. Американские санкции сделали для России невозможным также импорт удобрений, ряда автозапчастей и химикатов. Великобритания и ЕС перестали экспортировать в страну товары и технологии для нефтепереработки. В марте почти половина иностранных компаний ушла с российского рынка, что, в частности, привело к остановке большей части предприятий отечественного автопрома и проблемам с железнодорожными перевозками.

Первая волна санкций обрушилась на страну еще в марте 2014 года после присоединения Крыма. Тогда введенные ограничения и ответное продовольственное эмбарго привели к росту инфляции, исчезновению с прилавков отечественных магазинов некоторых товаров, за 2014-2015 годы рост российского ВВП замедлился на 1,2 процентных пункта. Однако работа по созданию экономического суверенитета страны началась задолго до 2014 года.

После распада СССР, либеральных экономических реформ и закрытия ряда предприятий в начале 1990-х производство в России упало вдвое, а на российский рынок хлынули потоки зарубежных товаров. Страна стала крайне зависимой от импорта, а значит, особо чувствительной к происшествиям в мировой экономике и внешнему экономическому давлению. В начале 2000-х первым шагом к выходу из этой ситуации стало государственное стимулирование ключевых отечественных предприятий, таких как «Газпром» и «Роснефть». Кроме того, были созданы крупные госкорпорации оборонной, атомной промышленности, энергетики, машино- и авиастроения: «Ростех», «Роснано», «Росатом», «Объединенная авиастроительная корпорация».

Вопросом продовольственной безопасности вплотную занялись в 2012 году. Тогда была принята «Госпрограмма развития сельского хозяйства на 2013-2020», основной целью которой стало импортозамещение. Власти начали поддерживать российский агропромышленный комплекс частичной компенсацией расходов на погашение кредитов, на покупку оборудования, на строительство, ремонт и модернизацию производства.

Тем не менее целостную политику импортозамещения правительство разработало только после введения санкций в 2014 году — жесткие ограничения заставили посмотреть на проблему значительно шире и сформировать масштабную программу, охватывающую гораздо больше отраслей. Именно тогда власти обнародовали перечень наиболее импортозависимых сфер российской экономики: сельское хозяйство, машиностроение и сфера информационных технологий. Доля импорта отдельных товаров в этих индустриях доходила до 90 процентов. Опрос руководителей российских компаний в 2015 году показал, что максимально импортозависимыми являлись также компании легкой и текстильной промышленности, деревообработки и производства изделий из дерева, бумаги и картона, фармацевтики и автомобилестроения.

Основными инструментами импортозамещения стала поддержка производителей в виде льгот, субсидий и занижения процентных ставок по кредитам. В 2017 году правительство установило приоритет российских товаров, работ и услуг по отношению к зарубежным при осуществлении госзакупок. В декабре 2021 года президент России Владимир Путин подвел итог реализации госпрограмм: по его словам, в рамках политики импортозамещения были решены практически все ключевые задачи. В марте 2022 года вице-премьер Дмитрий Чернышенко подтвердил это, заявив, что уровень импортозамещения в России по всем критическим направлениям составляет от 80 до 100 процентов.

Тем не менее, по словам экспертов, в 2022 году не все зарубежные товары удалось заменить отечественными аналогами. По мнению руководителя направления «Экономика несырьевого сектора» Центра стратегических разработок (ЦСР) Ксении Банниковой, в дополнительном стимулировании по-прежнему нуждаются черная металлургия, легкая промышленность и производство электротехники. В фармацевтике доля импорта, по оценке ЦСР, снизилась с 60 процентов в 2016 году примерно до 45 процентов в 2021 году, в деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности — с 28 до 22 процентов.

Курс на полную независимость

Положение России усугубили последствия спецоперации: западные страны ввели в общей сложности шесть тысяч санкций — больше, чем в отношении Ирана, Сирии и КНДР вместе взятых. Меры существенно ограничили импорт товаров в Россию, и нагрузка на отечественное производство возросла в разы.

По мнению бывшего экономиста Всемирного банка, профессора Городского университета Нью-Йорка Бранко Милановича, поправить экономическое положении России может только импортозамещение и смещение экономической активности с Европы на Азию. Осознавая эти перспективы, российские власти выбрали именно обозначенную Милановичем политику. Когда большинство западных санкций уже вступили в действие, президент России Владимир Путин объявил о необходимости «форсированного импортозамещения». Различными нормативными актами были установлены приоритеты российского ПО при госзакупках, запрет на госзакупки зарубежных промтоваров и обязательный минимум закупок отечественных товаров.

Кроме того, правительство обязалось увеличить доли финансирования в грантах на создание отечественных аналогов комплектующих для различных отраслей промышленности. Минцифры и Минпромторг запустили биржу импортозамещения — электронную торговую площадку, позволяющую российским производителям и заказчикам взаимодействовать напрямую, без лишних бюрократических процедур.

Что касается переориентации на восток, эту лазейку стали использовать как государственные, так и частные компании. К примеру, глава департамента правового обеспечения и законопроектной деятельности Минтранса Алина Малышева заявила, что после введения санкций Россия начала прорабатывать поставки авиазапчастей из Китая и других стран Азии. По словам министра финансов Антона Силуанова, страны БРИКС (Россия, Бразилия, Индия, Китай, ЮАР) ускорят работу по разработке аналога SWIFT. Организация также активнее займется созданием независимого рейтингового агентства, интеграцией платежных систем и использованием национальных валют по экспортно-импортным операциям. 

Кроме того, в марте власти заявили, что после 24 февраля резко выросло число российских предпринимателей, заинтересованных в сотрудничестве с Китаем. На круглом столе «Санкции 2022: как бизнесу выжить и развиваться на азиатском треке» в Общественной палате было отмечено, что больше других в сотрудничестве с КНР нуждаются автодилеры, которые ранее работали в основном с европейскими и японскими брендами, а также предприятия химической и пищевой промышленности, потерявшие поставки сырья из Евросоюза.

Россия также может рассчитывать на бесперебойный поток аграрных ресурсов из Казахстана, Азербайджана, Армении, Таджикистана и Белоруссии, считает международный финансовый аналитик Андрей Плотников. По мнению старшего научного сотрудника ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН Дмитрия Офицерова-Бельского, в области медикаментов с европейских производителей Россия переключится на Индию, с которой сотрудничала в области фармацевтики в последние годы. Что касается медицинских субстанций, то уже сейчас основная доля их импорта приходится на Китай, так что, по мнению эксперта, в этой сфере проблем не будет.

Тектонический сдвиг

Стратегии России и Запада по локализации производства демонстрируют общемировой тренд на деглобализацию бизнеса. События последних лет показали, чем может обернуться для национальной экономики зависимость от удаленных поставщиков, поэтому многие государства стараются снизить долю импорта в структуре своего торгового баланса, чтобы в случае ограничений переживать их менее болезненно.

Санкции вынудили Россию избрать путь полного импортозамещения и производственного суверенитета, так как в любой момент она может оказаться отрезанной от зарубежных поставок. У России есть преимущество в сравнении с Ираном и Венесуэлой, против которых в свое время вводили аналогичные ограничения, — большой внутренний рынок, меньшая зависимость от сырья и больше возможностей для ответных мер в отношении Запада.

Западные компании, в свою очередь, задумались о переносе производств в ближайшие страны для предупреждения рисков. Однако переход США и Европы к более автаркистской модели тоже не совершится в одночасье: Китай все еще является доминирующим, а иногда и единственным производителем тысяч компонентов, снижение зависимости от него потребует значительных инвестиций и времени. По мнению исследователей Симчи-Леви и Харена, до тех пор, пока вложения в инфраструктуру и производство в местных регионах США и Европы не дадут видимых результатов, правительствам следует проводить стресс-тестирование компаний — в частности, их цепочек поставок, аналогичное стресс-тестам для банков после финансового кризиса 2008 года. Властям следует регулярно проверять, достаточно ли у фирм капитала, чтобы работать без господдержки в условиях суровой рецессии. 

Таким образом, основным вектором развития мировой экономики в 2022 году стала деглобализация рынков: компании взяли курс на переориентацию с удаленных поставщиков на ближайших или на собственное производство. Россия в условиях санкционного давления может полагаться только на себя и наращивает внутренние производственные мощности, однако для бурного развития внутреннего рынка необходимы ресурсы. Они особенно важны сейчас, когда России прогнозируют резкое снижение ВВП в 2022-2023 годах — на 12 процентов при умеренно пессимистичном сценарии. При таких гигантских потерях экономики перейти к полному циклу производства в ряде отраслей будет крайне затруднительно.

Западным правительствам, по мнению экспертов, также следует позаботиться о предупреждении рисков для своих экономик. Реорганизация цепочек поставок потребует нескольких лет, а для расширения внутреннего производства предприятиям необходимо дополнительное госфинансирование. Специалисты считают, что американская и европейская экономики станут устойчивыми к внешним угрозам лишь в том случае, если местные власти будут вводить программы финансовой поддержки и контролировать способность своих производителей справляться с непредвиденными катаклизмами на мировых рынках.

Ударная волна: что будет с миром?