Как Миллер умыл Сечина нефтью "Юганскнефтегаза" Бывшая дочка "ЮКОСа" выйдет из "Роснефти", унаследовав все ее долги

Подготовка к слиянию "Роснефти" и "Газпрома" идет полным ходом. Начавшись в сентябре 2004 года, процесс создания нового российского нефтегазового гиганта неоднократно откладывался, виной чему были как необходимость соблюдения интересов государства, которое хотело его контролировать, так и экономические нюансы, а также позиции некоторых высокопоставленных чиновников. Тем не менее, в первых числах марта было объявлено, что компромисс найден и схема сделки официально утверждена. В соответствии с ней, государство получит контрольный пакет акций в "Газпроме" в обмен на "Роснефть" без "Юганскнефтегаза", который станет самостоятельной госкомпанией. При этом все долги "Роснефти", вероятно, унаследует "Юганск". После завершения слияния произойдет либерализация акций "Газпрома".

Для чего нужна либерализация

В настоящее время акциями "Газпрома" торгуют на двух отдельных рынках - внутреннем (для резидентов РФ) и внешнем (для нерезидентов). Для продажи иностранцам доступно лишь 20 процентов акций компании, да и те могут продаваться только на нескольких площадках. Очевидно, что зарубежным игрокам акции "Газпрома" обходятся гораздо дороже, чем россиянам.

Свободная продажа активов существенно повысила бы капитализацию "Газпрома". Кроме того, либерализация газового рынка является одним из главных требований, предъявляемых к России со стороны ВТО. Однако провести ее было затруднительно, так как государство хотело сохранить контроль над стратегически важной газовой отраслью.

При этом Российской Федерации принадлежит блокирующий пакет акций "Газпрома" - 39,3 процента (включая 0,9 процента, которые находятся в собственности полностью государственной компании "Росгазификация"). У иностранных инвесторов, по официальным данным, 11,5 процентов акций, 17,7 процентов находятся в руках "дочек" "Газпрома", остальными акциями владеют различные миноритарные акционеры.

Таким образом, для увеличения госпакета до контрольного правительству необходимо было получить 10,7 процентов акций "Газпрома". Однако отдать акции Росимуществу безвозмездно "Газпром" не мог, а платить за них наличными не хотело государство. Обменять ценные бумаги на долг "Газпрома" перед бюджетом также было нельзя, так как их стоимость превышала задолженность компании. Одним из вариантов решения проблемы мог бы стать обмен акций газового концерна на активы какой-либо госкомпании. В течение нескольких месяцев в правительстве рассматривались различные варианты сделки, и в сентябре 2004 года было решено отдать "Газпрому" государственную нефтяную компанию "Роснефть".

Выбор схемы

Как предполагалось, газовая монополия получит все 100 процентов акций "Роснефти", отдав за них 10,7 процентов собственных акций, необходимых правительству для контрольного пакета. Осенью 2004 года была проведена оценка активов обеих компаний, результаты которой официально не публиковались. Однако, по данным банка Dresdner Kleinwort Wasserstein, стоимость "Роснефти" составляла 5-6 миллиардов долларов, а этой суммы было достаточно для приобретения лишь 6-7,5 процента акций "Газпрома". По мнению немецких экспертов, проблема могла быть решена за счет добавления к "Роснефти" других государственных активов, например "Зарубежнефти".

Кроме того, в декабре "Роснефть" приобрела "Юганскнефтегаз". При этом ее капитализация значительно понизилась, так как для этого "Роснефти" пришлось занять несколько миллиардов долларов. Но покупка бывшего актива "ЮКОСа" имела и другие последствия.

Дело в том, что "ЮКОС", изначально считавший продажу своей основной нефтедобывающей "дочки" незаконной, заявил о намерении преследовать как новых хозяев этого предприятия, так и будущих покупателей нефти "Юганска". Таким образом, схема слияния "Газпрома" и "Роснефти" оказывалась в прямой зависимости от решения американского суда по делу "ЮКОСа". Если бы суд принял решение довести процесс о банкротстве нефтяной компании до конца, то экспортировать нефть "Юганскнефтегаза" создаваемой нефтегазовой монополии было бы крайне проблематично. Оставалось либо выводить "Юганск" в отдельную компанию, либо использовать его нефть исключительно на внутреннем рынке.

Но в конце февраля хьюстонский суд все-таки отказал "ЮКОСу" в рассмотрении его дела. Однако согласно окончательному варианту слияния, который озвучил глава "Газпрома", "Юганск" все же станет самостоятельной госкомпанией. Чтобы ответить на вопрос о том, как рождалась эта "окончательная схема", следует учесть разницу в стоимости объединяемых активов, а также обратить внимание на отношение к сделке в российских верхах.

Миллер и Богданчиков или Медведев и Сечин

Выбор схемы для слияния, оказывается, зависел не только и не столько от решения техасского суда, сколько от закулисной борьбы вокруг сделки, которая велась в Кремле. С одной стороны, как утверждают некоторые СМИ, некие силы стремились превратить "Газпром" в ведущую энергетическую транснациональную корпорацию, поглотив "Роснефть" с потрохами. Лидеры этих сил хорошо известны - это председатель правления газового гиганта Алексей Миллер и глава администрации президента Дмитрий Медведев, возглавляющий также совет директоров "Газпрома".

Им противостояли председатель правления "Роснефти" Сергей Богданчиков и заместитель главы президентской администрации Игорь Сечин, который в июле 2004 года стал председателем совета директоров "Роснефти". Они, по некоторым данным, хотели выстроить новую нефтяную империю Кремля, а не вливаться в "Газпром".

После того как "Роснефть" приобрела "Юганск", руководство укрупнившейся нефтяной компании, ставшей второй по величине в России, начало более активно противодействовать слиянию. Богданчиков и Сечин якобы намеревались отдать "Газпрому" не 100 процентов акций "своей" госкомпании, а лишь миноритарный пакет. Кроме того, утверждение схемы сделки постоянно откладывалось, что дало повод некоторым экспертам сомневаться в том, что она вообще состоится.

При этом следует учесть, что и Медведев и Сечин являются "серыми кардиналами" в кулуарах российской власти. Сечин считается неформальным лидером властной группировки, которую называют "питерскими чекистами". В западных СМИ его считают второй по влиянию фигурой после Путина, а в российских называют главным инициатором преследования "ЮКОСа" и руководителем некоего теневого кадрового кабинета. Ни у кого не возникает сомнений, что Сечин действует по указанию Путина. Президентский ставленник в "Газпроме" Медведев, как считается, обладает меньшим влиянием в Кремле, чем Сечин.

С другой стороны, председатель правления "Газпрома" является не менее значимой фигурой, чем глава "Роснефти". Вопрос о том, как укрепить позиции государства в "Газпроме", возник сразу после прихода в концерн команды Миллера, которой удалось в короткие сроки вернуть такие ценные активы, как "Сибур" и "Запсибгазпром". Руководитель компании стратегической важности, бывший замминистра энергетики и выходец из Питера был даже награжден орденом "За заслуги перед Отечеством" II степени за спасение активов "Газпрома", когда последний отсудил около 5 процентов собственных акций, переданных в середине 90-х годов в собственность "Стройтрансгаза".

"Окончательная" схема

2 марта Миллер и Богданчиков вышли к телекамерам и объявили, что схема слияния все-таки окончательно утверждена. В соответствии с ней, государство получит контрольный пакет акций в "Газпроме" в обмен на "Роснефть" без "Юганскнефтегаза". "Юганск", в свою очередь, станет самостоятельной госкомпанией, а возглавит ее Богданчиков. Именно это, сидя рядом с ним, заявил Миллер.

Что касается проблемы с различием в капитализации "Роснефти" и стоимости 10,7 процентного пакета акций "Газпрома", то, как стало известно, консультанты последнего нашли способ уравнять их. Экономисты Dresdner Kleinwort Wasserstein предлагают не только выделить "Юганскнефтегаз" в отдельную госкомпанию, но и передать ему все долги "Роснефти", составляющие на сегодняшний день около 20 миллиардов долларов.

Однако сутки спустя после выступления глав компаний "Роснефть" объявила слова Миллера о самостоятельности "Юганска" его "личным мнением". В заявлении излагалась и иная схема слияния: "Роснефть" обменивает акции части своих "дочек" на 10,7 процентов акций "Газпрома" и сохраняет контроль над переданными в монополию активами, оставаясь самостоятельным юридическим лицом.

Одновременно с этим замглавы Минэкономразвития Андрей Шаронов заявил, что официальной позиции государства по схеме сделки пока нет. Однако через несколько часов он же выступил с диаметрально противоположным заявлением о том, что государство все же приняло окончательное решение - слияние будет, и будет оно без "Юганскнефтегаза". А начальник Шаронова Герман Греф пояснил, что окончательные параметры сделки будут определены в течение недели. На первом этапе, считает Греф, "Роснефть" останется независимой компаний, а сохранится ли она в дальнейшем или будет интегрирована - будет решать менеджмента "Газпрома".

"Роснефть" также пошла на попятный. 5 марта она объявила, что пресс-релиз, опровергающий слова Миллера, был выпущен "по технической ошибке". Эти события дают основания предполагать, что Сечин и Богданчиков сдались, уступив место здравому смыслу (или окрику свыше). В конце концов, создание подконтрольного правительству нефтегазового гиганта и либерализация его акций, как и вступление России в ВТО, более важны для государства, чем вопрос об интеграции "Роснефти".

Таким образом, с большой долей вероятности можно утверждать, что Сечину и Богданчикову придется удовлетвориться "Юганскнефтегазом", который всё же будет выделен в отдельную госкомпанию. При этом им предстоит разбираться с переданными предприятию долгами "Роснефти", которую поглотит "Газпром". В свою очередь, российское государство получит контроль над теперь уже нефтегазовым гигантом, а в его капитале смогут свободно участвовать иностранцы, чего добивается ВТО. Про претензии "ЮКОСа", вероятнее всего, уже никто не вспомнит.

Алексей Гапеев