Перед Россией стоит задача догнать мировую экономику и ускорить рост ВВП до уровня не ниже среднемировых. Чиновники и топ-менеджеры госкорпораций регулярно говорят о современных трендах и необходимости реформ, однако по методикам экономического развития Россия все больше напоминает Советский Союз: власти регулярно рассказывают о новых инфраструктурных мегапроектах, чиновники и банкиры мечтают об избавлении от доллара, а Минкультуры изо всех сил отстаивает интересы отечественного кино. Одновременно государство пытается найти управу на тех, кто занимается малым бизнесом в одиночку, — их назвали самозанятыми и обложили налогом. Россияне уже увидели в этом явную параллель с советскими тунеядцами. При этом идеи властей не лишены здравого смысла, но далеко не всегда целесообразны и проработаны до конца. Старые советские методички для решения новых проблем — в материале «Ленты.ру».
В скором времени в России может появиться первая железнодорожная высокоскоростная магистраль (ВСМ), которая свяжет Москву и Нижний Новгород. Ее строительство одобрило правительство (проект поддержал профильный вице-премьер Максим Акимов), хотя первый вице-премьер и министр финансов Антон Силуанов не раз высказывался против проекта. Вопросы у него вызывает потенциальная окупаемость трассы в условиях ограниченного пассажиропотока. «Между Москвой и Питером — я еще понимаю. Даже есть оценки специалистов, где такие проекты могут быть выгодны и могут окупать текущее содержание. Но поскольку между Казанью и Москвой действует нормальное авиасообщение, по времени все равно авиасообщение будет быстрее, чем высокоскоростной поезд», — говорил Силуанов.
Решение о судьбе трассы будет принимать президент Владимир Путин. Его главное условие: основные исполнители должны представлять отечественный бизнес, чтобы потраченные деньги (по предварительным оценкам, 621,5 миллиарда рублей) остались в стране. Ожидается, что участок до Нижнего Новгорода станет частью большой трассы до Казани, которую впоследствии могут продлить уже до Китая. Впервые о ней заговорили еще в 2013 году, но с тех пор так и не начали строить, называются цифры в 1,7 триллиона рублей.
Если проект ВСМ до Нижнего Новгорода все-таки реализуют, он войдет в шестилетний комплексный план модернизации и расширения магистральной инфраструктуры, общая стоимость которого пока равняется 6,35 триллиона рублей (из них три триллиона — бюджетные средства). Он был принят во исполнение майского указа президента и включает в себя множество транспортных и энергетических проектов, например, развитие традиционного Северного морского пути в Арктике и создание автомобильного коридора «Европа — Западный Китай», включающего участок Москва — Нижний Новгород — Казань. Сейчас в плане значится только часть будущей магистрали — 300-километровый маршрут от подмосковного Железнодорожного до города Гороховца во Владимирской области.
Готовятся и другие масштабные транспортные проекты. Среди них целый ряд скоростных и высокоскоростных железнодорожных магистралей, включенных в долгосрочную — до 2030 года — программу от РЖД. На первом этапе, к 2020-му, планировалось построить трассы из Москвы в Тулу и Белгород, а также из Екатеринбурга в Челябинск и Нижний Тагил. Уже сейчас ясно, что реализовать задуманное в срок не удастся, но надежда на итоговый успех еще сохраняется: программа подробно расписана на сайте РЖД.
ВСМ Краснодар — Грозный (с заходом в Майкоп, Нальчик и Владикавказ), предложенная прошлым летом главой Чечни Рамзаном Кадыровым, вызвала неоднозначную оценку. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков называл идею визионерской, намекая, что ее окупаемость и будущая востребованность неочевидны. В Минтрансе предложение поддержали, отметив, что Северный Кавказ — «густонаселенная и динамично развивающаяся территория», а потому строительство там трассы может в будущем дать «очень серьезный мультипликативный эффект». На него просили 1,2 триллиона рублей (339 миллиардов — из бюджета), но судьба проекта по-прежнему неясна: ни в одну из существующих программ, включая план развития магистральной инфраструктуры, он не попал. Некоторые финансисты считают, что магистраль нужна Кадырову в большей степени для достижения политических, а не экономических целей.
К 2024 году планируется расширить пропускную способность легендарных еще с советских времен Байкало-Амурской (БАМ) и Транссибирской магистралей, а также продлить железную дорогу по маршруту Обская — Бованенково — Карская в Ямало-Ненецком автономном округе до портового поселка Сабетта, где производится отгрузка сжиженного природного газа. Первые два проекта попали в план развития инфраструктуры, третий — нет, однако его реализацией займутся серьезные инвесторы: «Газпром» и РЖД.
В Краснодарском крае готовятся осуществить самую дорогую в истории России реконструкцию автомобильной дороги — между Сочи и Туапсе. Первоначально она должна была соединить курортную столицу страны с поселком Джубга, а стоимость работ прошлым летом оценивалась в 1,6 триллиона рублей. К весне вместе с протяженностью сократились и траты — до триллиона (срок реализации при этом вырос сразу до 2037 года), однако они все равно окажутся значительно выше обычных. Из-за большого количества сооружений, которые предстоит возвести (мостов, тоннелей, эстакад), цена одного километра полотна составит 12,4 миллиарда рублей вместо средних по стране 58,8 миллиона. Ожидается, что работы будет выполнять компания Аркадия Ротенберга «Мостотрест», хотя там от мегапроекта пока открещиваются.
Она же строила главный инфраструктурный объект последних лет — Крымский мост через Керченский пролив. Автомобильное движение по нему в прошлом мае открывал президент Владимир Путин, железнодорожная часть должна быть готова к концу 2019 года. Генеральным подрядчиком выступала еще одна компания Ротенберга — «Стройгазмонтаж», заключившая с «Мостотрестом» договор субподряда на 97 миллиардов рублей. Всего на стройку ушло 228 миллиардов, и это самый дорогой из уже (хотя бы частично) завершенных единичных проектов. Высокие затраты объясняются сжатыми сроками, из-за которых большинство исполнителей назначалось без конкурса. Теперь они находятся под европейскими и американскими санкциями, что затрудняет сотрудничество с ними для других компаний.
Судьба моста из Хабаровского края на Сахалин долго оставалась неопределенной. Добро на его строительство прошлым летом дал Путин, объяснив, что для местных жителей он станет единственной наземной переправой на материк, доступной круглый год и при любой погоде. «Это давняя мечта тех, кто проживает на Сахалине», — говорил президент. Но уже тогда добавлял, что окончательное решение будет приниматься исходя из экономической целесообразности. А вот в ней довольно быстро возникли сомнения — слишком неочевидна будущая востребованность моста для грузовых перевозок, без которых окупаемость всего проекта невозможна. Угольные компании не готовы гарантировать загрузку и вовсе не поддерживают стройку.
На выручку готовы прийти все те же Аркадий Ротенберг и его «Стройгазмонтаж»: бизнесмен заявил, что возьмется за строительство, если это поручит государство. В итоге Сахалинский мост включили в план развития магистральной инфраструктуры, но с оговорками. Во-первых, в документе упоминается только грузовая часть проекта, а о пассажирских перевозках будто забыли. Во-вторых, говорится, что мост будет построен только в том случае, если удастся найти дополнительные внебюджетные инвестиции, «а также при условии подтверждения прогнозной грузовой базы». РЖД, на которые поначалу возложили ответственность за строительство, готовы выделить только 3,5 миллиарда рублей (из требуемых 540,3 миллиарда) на подготовку технико-экономического обоснования.
Похожая ситуация сложилась с мостом через реку Лену, который собираются строить уже больше десяти лет. В конце декабря, отвечая на вопрос местного журналиста на ежегодной пресс-конференции, Путин отметил, что делать это стоит только, если будет «возможность развития региона в целом на другом берегу реки». Взяться за проект снова готов «Стройгазмонтаж».
Но самые масштабные затеи последних лет связаны с международными спортивными соревнованиями— Олимпиадой и чемпионатом мира по футболу. На Игры в Сочи пять лет назад потратили 1,5 триллиона рублей: 1,2 триллиона на инфраструктуру и 325 миллиардов — на спортивные объекты. Не все деньги пришлось брать из бюджета. Большую часть финансирования предоставил бизнес, а государство потратило «только» 500 миллиардов. Но отбить удалось и того меньше — 84,5 миллиарда прямых доходов и еще 650 миллионов от Международного олимпийского комитета, поделившегося с организаторами пятой частью своей прибыли.
Футбольный чемпионат обошелся в 688 миллиардов рублей, а заработать на нем с 2013 по 2018 год удалось около 950 миллиардов (один процент годового ВВП). Однако говорить об окупаемости турнира преждевременно, хотя доходы будут продолжать поступать за счет использования возведенных объектов. Ведь речь идет о доходах отдельных компаний, а не государства — в бюджет они попадут в сильно сокращенном виде через НДС, налоги на прибыль и дивиденды (для госкомпаний).
Инфраструктура необходима любой стране, а ее возведение — одна из первостепенных задач властей. Дороги, мосты и больницы не стоит рассматривать исключительно как бизнес-проекты, ведь они призваны служить гражданам, которые платят за это налоги. Однако тратить бюджетные средства лучше с умом, не забывая о том, что в некоторых случаях они могут окупаться и возвращаться назад. Так, действующий закон об автодорогах запрещает взимать плату за проезд при отсутствии бесплатной альтернативы. Но если такая альтернатива уже есть, рядом можно строить более удобные и быстрые коммерческие трассы и зарабатывать на них.
Это относится, например, к дороге Туапсе — Сочи. Учитывая ее рекордную стоимость, куда разумнее было бы проложить ее на небольшом отдалении от действующей магистрали и сделать платной. Желающие сэкономить смогут по-прежнему ездить по старому серпантину, который удастся разгрузить за счет тех, кто ценит скорость и комфорт. То же касается ВСМ Краснодар — Грозный, на которую пока не спешат выделять запрашиваемые 1,2 триллиона рублей.
Есть вопросы и к другим отечественным мегапроектам последнего времени. Мост на Сахалин расположен слишком далеко от крупных городов с обеих сторон, а значит, многим жителям будет удобнее добираться на Большую землю самолетом (при условии достаточного развития региональной авиации). К тому же на самом острове до сих пор — со Второй мировой войны — остается много рельсов японского стандарта, непригодных для поездов с материка.
Многие стадионы, построенные к чемпионату мира, испытывают трудности с использованием после него. Чтобы в Сочи не простаивала арена, в свое время принимавшая еще церемонию открытия Олимпиады, туда из Санкт-Петербурга пришлось экстренно перевозить футбольный клуб (принадлежащий брату Аркадия Ротенберга Борису). Пережив кратковременный ажиотаж сразу после мирового первенства, проблемы с посещаемостью начал испытывать стадион в Казани, а в Калининграде уже несколько месяцев за ненадобностью не продают билеты на верхний ярус трибун. Клуб «Ростов», принадлежащий областному правительству, долго торговался с госкомпанией-оператором своей домашней арены «Спорт-Инжиниринг», прежде чем согласовал льготный тариф за аренду. Деньги, которые платит команда, не покрывают текущее содержание сооружения.
Большинство запланированных скоростных и высокоскоростных магистралей остаются в замороженном состоянии. Это касается даже многострадальной ВСМ Москва — Казань. Предусмотренные на ее строительство 100 миллиардов рублей Минфин предложил перенаправить на возведение терминала по сжижению газа в рамках проекта «Арктик СПГ-2», которым занимается компания «Новатэк». Она рискует повторить судьбу Центральной кольцевой автодороги (ЦКАД), которую строят в Подмосковье уже 18 лет (поначалу рассчитывали сдать к чемпионату мира) и будут строить еще как минимум три года. За это время стоимость проекта неоднократно возрастала и сейчас превышает 313 миллиардов рублей. Счетная палата не раз выявляла на стройке нарушения: готовность отдельных участков составляет от 0 до 66 процентов, а задачи по привлечению внебюджетных инвестиций хронически не выполняются.
И только один проект вызывает у экономистов оптимизм — ВСМ по маршруту Екатеринбург — Челябинск. По их подсчетам, валовой региональный продукт (ВРП) Челябинской области вырастет благодаря проекту на 0,9 триллиона рублей, Свердловской области — на 1,2 триллиона. Добиться этого удастся за счет дополнительного производства стройматериалов и спроса на девелоперские услуги. В результате вырастут налоги и взносы в социальные фонды. Бывший свердловский вице-губернатор Александр Высокинский утверждал, что после окончания работ Челябинск и Екатеринбург смогут стать третьим по величине центром экономического роста в стране — после Москвы и Санкт-Петербурга.
Понимая это, власти стараются привлекать сторонних инвесторов — такая практика широко распространена в мире. Помимо того что они снимают часть нагрузки с государства, само их присутствие означает веру в привлекательность проекта. На Западе уже давно используется механизм концессий: частная компания строит или реконструирует объект за свой счет, а затем получает его в свое распоряжение на определенный срок, за который вложенные средства должны окупиться и принести прибыль (например, за счет платы за пользование трассой). Поскольку свободных денег у них обычно немного, они прибегают к заимствованиям на рынке: выпускают специальные облигации, которые покупают страховые компании, банки, негосударственные пенсионные фонды — те, кого принято называть институциональными инвесторами.
На Западе, особенно в США, привлечение финансирования через концессионные (или инфраструктурные) облигации имеет давние традиции. Большинство бумаг выпускаются штатами и муниципалитетами — некоторые обеспечены будущими доходами от конкретных проектов, другие выпускаются без определенной цели. В России законодательно закрепленного понятия концессионных облигаций попросту нет, хотя инструмент такой все же существует. Однако распространения он пока не получил. В начале 2019 года на отечественном рынке обращались только 28 выпусков концессионных облигаций от 11 компаний общим объемом 85,9 миллиарда рублей (0,73 процента от всех корпоративных облигаций). Больше всех — 17,5 миллиарда рублей — в свое время смогла привлечь компания «Главная дорога», построившая платный участок федеральной трассы М-1 в обход подмосковного Одинцово.
Зато в России в дело нередко вмешивается административный ресурс. Так произошло прошлым летом, когда помощник президента Андрей Белоусов предложил изымать у металлургических, химических и нефтехимических компаний сверхприбыли — совокупно до 500 миллиардов рублей в год. Свою позицию чиновник объяснил просто: бизнес получает дополнительные доходы за счет удачной конъюнктуры, а значит, спокойно может и поделиться ими.
Самому бизнесу, впрочем, идея не понравилась, в кои-то веки его поддержало правительство, и в итоге стороны пришли к компромиссу. Компании «добровольно» профинансируют крупные стройки. На деле все выглядит немного иначе: предприниматели (в том числе и те, к кому изначально претензий не было) стали предлагать свою помощь в тех проектах, на которые и без того собирались потратиться и которые планируют использовать для собственных нужд. Ожидается, что в ответ они смогут рассчитывать на посильную помощь от государства — льготные кредиты и компенсацию части затрат.
В своих последних заявлениях участники «противостояния» высказываются осторожно. Бизнес говорит, что Белоусов просто угадал запросы общества, премьер-министр Дмитрий Медведев утверждает, что помощника президента неправильно поняли и никакие сверхдоходы никто принудительно изымать не собирался. Точного перечня проектов, которые готовы профинансировать компании из «списка Белоусова» и присоединившиеся к ним, пока нет: на конец прошлого года его предварительно оценивали в 15,3 триллиона рублей. Недавно стало известно, что правительственные чиновники сомневаются даже в плане развития инфраструктуры. Проекты из документа, утвержденного еще в октябре, по-прежнему проходят проверку на целесообразность и эффективность. Что ждет российские мегастройки в обозримом будущем, сказать сложно.
Дело еще больше запутывает ситуация с Фондом развития, создание которого Минфин анонсировал прошлой весной. Предполагалось, что из его средств будут финансироваться инфраструктурные проекты, в том числе строительство и реконструкция региональных аэропортов, а также российская промышленная зона в акватории Суэцкого канала в Египте. По задумке, фонд должен был привлекать деньги с рынка через заимствования и выдавать их (в том числе концессионерам) в виде льготного кредита. Его прописали в Бюджетном кодексе, где говорится, что к 2024 году объем должен достигнуть 3,5 триллиона рублей. Однако с тех пор о фонде ничего не слышно: чиновники перестали говорить о выделении средств, а на сайте Минфина у него нет своего раздела (в отличие от суверенного Фонда национального благосостояния).
На этом фоне президент призывает бизнес принимать активное участие в реализации национальных проектов. «Рассчитываю здесь на наше самое тесное, результативное партнерство», — сказал Путин на съезде Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП).
Еще один тренд последнего года — попытка избавить российскую экономику от влияния доллара. Процесс назвали дедолларизацией. Впервые о ней всерьез заговорили летом, пионерами выступили министр финансов Антон Силуанов, его заместитель Алексей Моисеев, глава Минэкономразвития Максим Орешкин. Позже идею поддержал президент. Все они указывали на санкции: в случае их усиления может последовать заморозка счетов российских резидентов (включая банки) в американских кредитных организациях. Это коснется и резервов Центробанка, значительная часть которых традиционно номинирована в долларах. Простые граждане лишатся сбережений, компании — экспортной выручки.
К тому же новые ограничения, недавно внесенные в Конгресс, предусматривают запрет для американских резидентов (как физических, так и юридических лиц) на покупку российского госдолга, номинированного в рублях или в иностранной валюте. Документ пока не принят, но если это произойдет, российским компаниям в случае необходимости станет сложнее занимать доллары (главную мировую резервную валюту) для расчетов с поставщиками — придется надеяться на резервы ЦБ или больше продавать за рубеж, чтобы накопить необходимую «подушку безопасности».
В похожем ключе высказывался глава Сбербанка Герман Греф. Дедолларизацией, по его мнению, следует называть отказ не от доллара как такового, а именно от масштабных заимствований в нем. Предпочтение же надо отдавать внутреннему (рублевому) долгу. «Мы богатство русского языка умудряемся использовать в самых нелепых ситуациях. Дедолларизация к тому процессу [который широко обсуждается] не имеет ни малейшего отношения. Дедолларизация вообще очень здоровый процесс», — говорил банкир.
Согласны с ним, однако, были далеко не все. Кто-то вовсе наводил панику. Озвучивались сценарии, при которых валютные депозиты населения пришлось бы конвертировать в рублевые (с потерей всей накопленной курсовой разницы), но их быстро отвергли как недопустимые. В итоге правительству был представлен четкий план по уходу от доллара: переход на другие валюты в расчетах с иностранными контрагентами, возврат офшорных компаний в российскую юрисдикцию, введение единых правил для всех участников фондового рынка. Минфин, в свою очередь, пообещал освободить экспортеров от обязательств по репатриации (переводу на счета в российских банках) выручки при условии, что получена она будет в рублях.
Сама по себе идея частичного (именно частичного) отказа от доллара выглядит вполне здраво. Помимо возможных санкций, следует иметь в виду реалии международного валютного рынка: из-за частых колебаний, которым он подвержен, те же резервы ЦБ могут внезапно как вырасти, так и обесцениться. Важную роль играет и устройство мировой торговли: в условиях глобальной экономики любая страна вынуждена закупать товары и услуги за границей, оплачивая их, как правило, иностранной валютой, и это не только доллар. Чем шире круг поставщиков, тем более диверсифицированными должны быть наши запасы. Начиная с прошлой весны ЦБ активно избавлялся от своих вложений в американский госдолг: они сократились на 80 миллиардов долларов — до 13,2 миллиарда, и теперь Россия не входит в число 33 крупнейших кредиторов США.
Усилия властей приносят и другие плоды. Сильнее всего это чувствуется внутри Евразийского экономического союза (ЕАЭС), куда вместе с Россией входят Белоруссия, Казахстан, Армения и Киргизия. В расчетах между собой они уже вовсю переходят на национальные валюты. Аналогичные переговоры ведутся с Китаем, Турцией и Ираном, однако здесь дела обстоят уже не так гладко. В самом конце прошлого года Пекин отказался подписывать соглашение о полном отказе от доллара (хотя Москва не теряет надежды). Пока только 8,8 процента экспорта из России в Китай и 21 процент импорта обратно оплачивается юанями и рублями соответственно. Исключение составляют поставки вооружений — с конца прошлого года не только Китай, но и Турция с Индией и некоторые другие страны платят за них своими деньгами.
Однако увлекаться не стоит. Валюты развивающихся стран — далеко не самые стабильные и надежные. Юань традиционно девальвируется своими же властями ради выгоды экспортеров, турецкая лира и иранский риал в прошлом году пережили сильнейшие падения из-за внешних санкций. Получается, расчеты в обесценившихся валютах удобны партнерам России, но никак не ей самой. К тому же большая часть экспорта нашей страны по-прежнему приходится на природные ресурсы, которые торгуются на мировых рынках как раз за доллары. Изоляция от мировой экономики явно не пойдет на пользу отечественной и только вернет проблемы, от которых в свое время страдал СССР.
В 2019 году россияне начали платить новый налог. Официально он называется налогом на профессиональный доход, в обиходе — на самозанятых. Коснулся он тех, кто занимается малым бизнесом (продает сделанные собственноручно товары или оказывает услуги) и при этом не имеет в подчинении наемных работников. Для доходов, полученных от физических лиц, ставка равняется четырем процентам, от юридических — шести. Уплаченные средства идут в страховые фонды, в том числе на медицинское обеспечение, а вот в Пенсионный фонд не поступают — о будущих пособиях самозанятым приходится заботиться самостоятельно. Также они освобождены от стандартного подоходного налога и НДС.
Самые вероятные кандидаты на статус самозанятых: сантехники, водители, программисты, журналисты-фрилансеры, а также те, кто получает доход от сдачи квартиры. Перейти на новый режим могут и нынешние индивидуальные предприниматели (ИП). Не получится это сделать у тех, кто собирается зарабатывать перепродажей товаров или игрой на бирже. Также налог не касается репетиторов, нянь, сиделок и уборщиц — они попали под особые льготы еще несколько лет назад и сейчас пользуются налоговыми каникулами (хотя по ошибке их тоже часто называют самозанятыми).
Необходимость придумывать для огромного пласта населения новый статус возникла у государства после того, как оно осознало: далеко не все, кто так или иначе получает доход, отчитываются о нем и платят налоги. В 2013 году вице-премьер Ольга Голодец говорила о 38 миллионах россиян, «занятых непонятно чем». Сначала их попытались заставить зарегистрироваться в качестве ИП, специально придумав вроде бы простой патентный налоговый режим — бизнесмен платит фиксированную сумму и больше ни о чем не думает. Когда затея не сработала (зарегистрировалось гораздо меньше предпринимателей, чем рассчитывали власти), стали искать другие способы.
«Не регистрируются они», — констатировал год назад Владимир Путин и поручил разработать максимально простой способ взаимодействия с государством, «в один клик». Так появилось мобильное приложение «Мой налог», которое самостоятельно выставляет предпринимателям счета — тем не нужно вести отчетность и заморачиваться с онлайн-кассами. Достаточно только пробивать клиентам чеки (тоже через приложение). Но продумать успели далеко не все. До сих пор — даже после введения налога — непонятно, что будет, если попросту не платить — отследить получение дохода (при условии, что клиент не требует чек) крайне сложно. Точно так же власти пока не придумали, как мотивировать людей выйти из тени и встать на учет по новому режиму (в законе прописано только право, но не обязанность). Звучали разные предложения, вплоть до штрафов на всю сумму дохода (до финальной версии документа они не дошли). Весь расчет по-прежнему на сознательность граждан по принципу «заплати налоги — и спи спокойно». Пока, по оценке налоговиков, зарегистрировались 40 тысяч человек — по сравнению с 38 миллионами занятых «непонятно чем» капля в море.
Зато мотивация чиновников давно известна. За последние годы они не раз говорили, что не работать официально, не платить налоги и при этом пользоваться всеми благами государства — бесплатными медициной, образованием, инфраструктурой, да еще и претендовать на минимальную социальную пенсию — неправильно. И этот подход очень напоминает практику борьбы с тунеядством в СССР, где «паразитический образ жизни» приравнивался к бродяжничеству и попрошайничеству и наказывался тюремными сроками до двух лет. Отличие в том, что «самодеятельный и другой труд» тогда разрешался только в свободное от «общественно полезного труда» время. Но и трудоустройство в Советском Союзе было гарантировано каждому гражданину Конституцией.
Изначально новый налоговый режим вводился в качестве десятилетнего эксперимента только в четырех регионах: Москве, Татарстане, Московской и Калужской областях. Но власти очень быстро вошли во вкус и решили распространить его на всю Россию гораздо раньше срока: уже осенью смогут подключиться все «желающие» регионы, а со следующего года, с большой долей вероятности, сделать это придется уже всем.
Параллельно депутаты взялись за тех, кто вовсе ничем не занят, то есть как раз за тех самых тунеядцев советского образца. Их предлагается обязать самостоятельно платить за себя страховые взносы (обычно их уплачивает работодатель или бизнесмен). Освобождение получат состоящие на бирже труда официальные безработные, пенсионеры и лица, находящиеся на иждивении. К последним относятся инвалиды, несовершеннолетние и студенты, но не относятся, к примеру, домохозяйки. Им придется платить взносы, даже не имея собственных доходов. Законопроект еще не внесен в Госдуму, и его дальнейшая судьба неясна, но государство, судя по всему, не собирается оставлять в покое россиян, чье трудовое поведение считает аморальным.
Экономику невозможно представить без статистики. С ее помощью можно проанализировать текущее состояние дел и принять необходимые меры для исправления. На протяжении всего существования Советского Союза статистика служила одной главной цели — убеждения населения в правильности и успешности проводимого властями курса. Для этого нередко прибегали к фальсификациям: от показателей урожайности зерна до размера ВВП. Для этого, например, использовали двойной счет, когда стоимость сырья учитывалась в цене произведенных из него товаров по несколько раз. Так, в 1985 году общесоюзный ВВП был завышен Госкомстатом на 39,2 процента.
По данным историков, наибольший уровень фальсификаций имел место в годы правления Сталина. Побудительным мотивом для этого было наказание, которое ждало авторов неудовлетворительных докладов, — они могли ответить за свои «просчеты» свободой или даже жизнью. Но искажать реальные показатели продолжали даже в годы перестройки и накануне распада СССР, когда тяжелый экономический кризис, в котором оказалась страна, был очевиден всем.
Преемником Госкомстата является Росстат. До весны 2017 года он подчинялся напрямую правительству, однако затем перешел под контроль Минэкономразвития, руководитель которого Максим Орешкин до этого долго и упорно критиковал методы работы ведомства. Всего месяцем раньше министр назвал государственную статистику в России «нерепрезентативной». В частности, ему не понравилось, как был осуществлен переход на международные стандарты отчетности, из-за которого данные за несколько месяцев были опубликованы с большим опозданием.
Примечательно, что вопросы к Росстату остались и после того, как он стал подчиняться Орешкину. В начале прошлого года он сообщил о стабилизации реальных располагаемых (с поправкой на инфляцию) доходов россиян после их четырехлетнего падения. Чуть позже выяснилось, что ведомство подтасовало данные, исключив из статистики предыдущего периода единовременную выплату пенсионерам пяти тысяч рублей (исходная база для сравнения благодаря этому снизилась). Уже осенью Росстат доложил о резком — на 5,2-5,3 процента — росте инвестиций в основной капитал. Результат был тем более необъясним, что даже Минэкономразвития предсказывало замедление на 1,8-2,3 процента.
Под конец года принципы работы Росстата раскритиковал глава конкурирующего Минфина и по совместительству первый вице-премьер Антон Силуанов. Методику подсчета реальных располагаемых доходов граждан он назвал «ужасной». В ответ Орешкин принялся защищать ее, апеллируя к международным стандартам (в которых сам до этого сомневался). В итоге Росстат решил совсем не публиковать данные о доходах, по итогам 2018 года снова (пятый раз подряд) упавших на 0,2 процента. У экономистов возникают все новые и новые вопросы к подсчетам: теперь их вызвал февральский рост промышленного производства — 4,1 процента после одного процента всего за месяц до этого.
Но, пожалуй, самая яркая история произошла в начале февраля, когда Орешкин публично поспорил со своим бывшим подчиненным, а ныне финансовым аналитиком Кириллом Тремасовым. Тот усомнился в данных о росте строительства на целых 5,3 процента по итогам прошлого года и заявил, что ведомство занимается «рисованием вместо статистики». Министр попытался было объяснить аномально высокие цифры строительством газового завода «Ямал СПГ», но убедить оппонента так и не смог, после чего припомнил ему якобы недобросовестную работу в Минэкономразвития. После небольшой перепалки Орешкин предложил Тремасову работу в Центре стратегических разработок — еще одном ведомстве, подчиняющемся министерству.
В попытках очистить репутацию Росстат в декабре сменил руководителя — им стал 39-летний Павел Малков, прежде работавший в Минэкономразвития и подчинявшийся Орешкину напрямую. На новом посту он заменил работавшего с 2009 года Александра Суринова. Пока, однако, изменений в лучшую сторону нет — главное статистическое ведомство России по-прежнему работает в лучших традициях советской экономической науки.
Непростые времена настали и для иностранного кино, вернее, для его прокатчиков в России. Власти в лице Минкультуры активно защищают отечественного производителя, зачастую прибегая к нерыночным методам. Касаются они, как правило, сроков выхода картин на экраны, в которые вмешивается ведомство через выдаваемые прокатные удостоверения. По нынешним правилам, в них должна указываться дата начала показов. Если на одни и те же сроки претендуют две и больше картин схожего жанра, рассчитанные на одинаковую аудиторию, министерство старается их развести. Для этого создателям или прокатчикам предлагается договориться самим, а если это не удается, в спор вмешивается государство.
На практике Минкультуры часто отдает предпочтение именно российским фильмам, разрешая им выйти в прокат в более удобное время, например, в преддверии праздников, когда поток зрителей несравнимо больше. Защититься от «покушения» прокатчики иностранных фильмов могут единственным способом — подав заявку на удостоверение аж за полгода до премьеры, но в реальности сделать это невозможно, поскольку сами картины обычно еще не готовы.
Самый свежий пример — борьба между российско-чешским мультфильмом «Гурвинек» и бельгийским «Королевским корги» за право выйти в прокат 7 марта. Первыми лакомую дату накануне Международного женского дня застолбили продюсеры «Гурвинека», но конкуренты не собирались сдаваться. Переговоры ни к чему не привели, и в итоге за иностранную ленту вступилась Ассоциация владельцев кинотеатров (АВК, включает больше половины всех залов страны), к которой присоединились и другие крупные сети — всего около 90 процентов участников рынка. Они объявили отечественному мультфильму бойкот, который должен был продлиться до тех пор, пока «Королевский корги» не получит прокатное удостоверение на желаемую дату.
Уже через неделю желаемое разрешение было получено, хоть и не на ту дату, на которую изначально настраивались прокатчики, и бойкот оборвался. Но ущерб от него составил от 10 (по версии экспертов) до 135 (по утверждению создателей) миллионов рублей. Минкультуры неожиданно признало виновниками коллизии прокатчиков «Гурвинека», указав, что те неосмотрительно выбрали дату релиза. Локальным победителем из боя таким образом вышли кинотеатры.
Но случай сам по себе далеко не единственный. В прошлом году чиновники сдвигали дату проката британского мультфильма про медвежонка «Приключения Паддингтона-2» ради российских картин «Скиф» и «Движение вверх» (не совпадающих с ним по жанру исторической и спортивной драм). Аргументы кинотеатров о том, что предварительная продажа билетов уже открыта и зрители потратили свои деньги именно на иностранное кино, не действовали. Минкульт отвечал просто: регулирование прокатного рынка в ручном режиме помогает увеличить сборы отечественных картин — по итогам 2017 года они достигли 13 миллиардов рублей, что почти вдвое выше результатов, которые ведомство показывало до прихода Мединского.
Доходило до смешного: за право зайти в кинотеатры перед Днем космонавтики соперничали «Время первых» и «Салют-7». Победил первый, а драма о поломке оборудования в космосе вынуждена была ждать своего часа лишние полгода. Прошлой осенью проблемы с получением прокатного удостоверения возникли у голливудского боевика «Хантер Киллер», рассказывающего о дружбе американского и российского подводников, спасающих президента России от заговора собственного министра обороны. Прокат разрешили на неделю позже запланированного — согласно объяснению Минкультуры, из-за того, что копию фильма вовремя не сдали на хранение в Госфильмофонд.
Прошлым летом Госдума усложнила жизнь прокатчикам зарубежного независимого кино. Теперь ему придется получать прокатное удостоверение, кроме случаев, когда фильмы закупаются для показа по телевидению, некоммерческой демонстрации или участия в фестивалях, к которым предъявляются довольно жесткие требования. Такие фестивали должны входить в специальный перечень Минкульта и длиться от трех до 15 дней (в первой версии документа было еще обязательное правило о наличии жюри). Участники рынка говорят, что малобюджетным фильмам, которые не покупают для полноценного проката и раньше привозили ради одного-двух сеансов, теперь будет сложнее пробиваться к зрителю.
Под конец прошлого года министерство рассказало о двух новых инициативах. И если одна — о финансовой поддержке кинотеатров, показывающих много российских фильмов, — выглядит довольно безобидно, то вторая грозит обернуться серьезным нарушением конкуренции на рынке. Мединский поддержал главу «Мосфильма» Карена Шахназарова и пообещал подумать над ограничением проката американских фильмов. «Меры государственного протекционизма в области кино должны быть усилены, иначе наш кинематограф будет разрушен рано или поздно всемирной машиной Голливуда», — отметил министр. Ситуацию, при которой голливудский фильм («Фантастические твари: Преступления Грин-де-Вальда») получает около 70 процентов сеансов в некоторых кинотеатрах, он назвал недопустимой.
Согласно данным ноябрьского опроса «Левада-Центра», 66 процентов россиян сожалеют о распаде СССР. За все время наблюдения, с 1992 года, эта доля почти не опускалась ниже 50 процентов. Не тоскует по советскому прошлому только четверть опрошенных — в основном, это молодые люди в возрасте от 18 до 24 лет.
Последние месяцы показали, что руководство страны готово прислушаться к настроениям россиян и выполнить их запросы. Уже в ближайшее время стоит ждать новых инфраструктурных мегапроектов в лучших советских традициях и не всегда с оглядкой на их экономическую целесообразность, очередных попыток уйти от доллара, а также решения обложить налогом всех самозанятых страны и ограничить прокат иностранного кино в угоду российскому. Вот только помогут ли все эти меры развитию страны — большой вопрос.