Осенью 2021 года Европа столкнулась с не имеющим аналогов газовым и энергетическим кризисом. Всего за год обрушивший цены переизбыток топлива сменился беспрецедентным дефицитом, ударившим по производству и гражданам. Россия винит в ситуации самих европейцев, те в ответ кивают на шантаж «Газпрома» ради «Северного потока-2» или говорят о совпадении многих факторов. Камнем преткновения остаются условия поставок — многолетние контракты с привязкой к нефтяному рынку, на чем настаивает Москва, или биржевые закупки. Европа от своей позиции не отказывается, даже если за нее придется дорого заплатить. Россия упускать момент тоже не хочет, но желание взять свое здесь и сейчас грозит поражением на самом перспективном рынке Европы — водородном. Газовый крестовый поход — в материале «Ленты.ру».
Энергетический кризис, охвативший Европу в начале осени, стал не меньшей неожиданностью, чем падение цен на нефть до отрицательных значений весной 2020 года — точно так же роста газовых котировок в Европе почти до двух тысяч долларов за тысячу кубометров не ожидал никто. Однако последствия газового коллапса окажутся куда более значительными, чем временное переполнение хранилищ нефти. К тому же до возвращения ситуации в норму пока очень далеко.
Расхождений по поводу причин нефтяного шока у экспертов не возникало — срыв сделки ОПЕК+, пандемия коронавируса и нехватка мощностей для хранения. А вот в случае с газом про общую позицию говорить не приходится. Все версии можно разбить на три большие группы. В первую попадут самые осторожные комментарии, где причиной называются объективные обстоятельства, связанные с беспрецедентными условиями на рынке. Представители второй группы обвиняют Москву и конкретно «Газпром». А в последней, куда входят Россия и ее сторонники в Европе, говорят о некомпетентности европейских чиновников, которые сами виноваты во всех возникших проблемах.
В обвинениях России особенно активны Украина и Польша — страны, через которые проходят два из четырех действующих маршрутов поставок российского природного газа в Европу. Одновременно они остаются главными противниками строительства «Северного потока-2». В росте цен Киев и Варшава видят руку Москвы, которая пытается таким способом добиться скорейшей сертификации скандального газопровода и вывода его из-под действия газовой директивы, фактически ограничивающей мощность поставок в два раза.
На прошлой неделе президент Украины Владимир Зеленский призвал Сенат США с помощью новых санкций заставить Россию прекратить газовый шантаж Европы. В конце октября глава правительства Польши Матеуш Моравецкий призывал Европейскую комиссию организовать расследование против «Газпрома», так как, по его мнению, российская компания намеренно добилась взрывного роста цен. За месяц до этих слов проверить крупнейшего поставщика на злонамеренные действия просили 40 евродепутатов из Польши и Прибалтики.
В мировой политике нередки ситуации, когда стороны десятилетиями остаются на противоположных позициях и чувствуют себя уверенно. Например, в территориальных вопросах, таких как принадлежность Курильских островов, Крыма, Северного Кипра, или же в вопросе санкций, без которых уже сложно представить отношения между странами. Конфликтовать без ущерба для производства могут и экономические гиганты — примером здесь может послужить многолетний спор Boeing и Airbus о преференциях. В каждом из этих случаев участники конфликта приспособились к сложностям. С газом ситуация принципиально иная — для Европы такие цены смерти подобны.
С начала газового кризиса в Великобритании обанкротились почти два десятка поставщиков энергии. Об остановке поставок из-за резкого роста цен объявил один из крупнейших чешских поставщиков электроэнергии и газа Bohemia Energy. Европейские сталелитейные предприятия массово ограничивают производство, потому что выпуск продукции становится невыгодным. Критически дорожает производство удобрений, что угрожает их доступности для фермеров, а это прямой путь к дефициту продукции и продуктовой инфляции.
Даже в богатой Германии, менее других страдающей от высоких цен на газ из-за долгосрочных контрактов с Россией, оказались не готовы к такой ситуации. Премьер-министр Баварии Маркус Зёдер призвал как можно скорее запустить «Северный поток-2», чтобы население не столкнулось с резким ростом стоимости отопления перед холодной зимой. Опрошенные Bloomberg эксперты и вовсе не исключают, что европейские страны вскоре начнут воровать топливо друг у друга, чтобы не замерзнуть в буквальном смысле слова.
Решение выглядит безальтернативным, ведь больше Европе взять газ негде — на другие варианты, например, поставки дополнительных объемов сжиженного природного газа (СПГ), уйдет больше времени и обойдутся они дороже.
Для «Газпрома», обладающего монополией на экспорт российского газа по трубопроводам, переворот в отношении к нему в Европе выглядит настоящим воскрешением из пепла. Ведь за последние два года он получил немало чувствительных ударов на ключевом для себя европейском рынке.
Осенью 2019 года компания неожиданно для себя столкнулась с ограничением мощности газопровода OPAL, сухопутного продолжения «Северного потока», на 50 процентов. Решенный в пользу поставщика еще в 2016 году вопрос после жалобы Польши пересмотрели. Одним из следствий такого поворота стал резкий рост доходов «Нафтогаза», получившего увеличение транзита.
В ноябре Польша заранее отказалась продлевать контракт на поставки газа, истекающий 31 декабря 2022 года. Она решила сделать ставку на покупку СПГ и собственную добычу в Норвегии.
В конце 2019-го российской компании пришлось подписать новое соглашение на транзит газа через Украину с обязательными объемами прокачки («качай или плати»), заплатить Киеву почти три миллиарда долларов по решению Стокгольмского арбитража, но даже не получить права на прямые поставки.
При этом цены на топливо стремительно падали. Так что весной 2020 года президент Белоруссии Александр Лукашенко, долгие годы получавший его со значительной скидкой, начал жаловаться, что в Германии российский газ стоит дешевле, и требовать себе дополнительную скидку.
Одновременно главные клиенты России сокращали закупки газа. В первой половине 2020 года идущий в Турцию «Голубой поток» и ветка «Турецкого потока» для местных компаний стояли хронически недозагруженными.
Неблагоприятная конъюнктура заставляла «Газпром» заключать не самые выгодные сделки. Так вышло с Болгарией, которая выбила скидку в размере 40 процентов. Комментарии властей республики после подписания контракта выглядел откровенно саркастичным. Премьер-министр страны Бойко Борисов назвал новые условия подарком к 142-й годовщине освобождения Болгарии в русско-турецкой войне 1877-1878 годов, а министр энергетики Теменужка Петкова поблагодарила Еврокомиссию за то, что своим вмешательством она позволила получить такой отличный результат.
В 2020 году строительство «Северного потока-2», несмотря на все обещания, так и не возобновилось. Более того, вероятность добиться его вывода из-под действия обновленной газовой директивы ЕС стремилась к нулю.
Все 2010-е годы давление на «Газпром» росло по мере развития европейских биржевых площадок для закупок СПГ. К 2019-му более половины контрактов российского экспортного монополиста с ЕС основывались на спотовых или форвардных ценах. Чтобы встроиться в систему, в сентябре 2018 года «Газпром» запустил собственную электронную торговую площадку (ЭТП) для продажи дополнительных объемов газа. В 2020 году через нее прошло 27 миллиардов кубометров, что много для компании, предпочитающей прямые контракты.
Все это время российские власти предупреждали, что такое пренебрежение плохо кончится, а Европа в перспективе нуждается в стабильных поставках газа, обеспечить которые может только Россия. Аргументы на фоне рекордно теплой зимы 2019-2020 годов и пандемии коронавируса не принимали всерьез. Но их пришлось вспомнить после следующей холодной зимы и весны.
К концу апреля 2021 года уровень запасов в подземных газохранилищах Европы и Турции оказался в два раза ниже, чем обычно в этот период. Жаркое лето, во время которого расходы на кондиционирование оказались особенно велики, усугубили проблему. А справиться с ней за счет поставок СПГ оказалось слишком дорого, ведь партии из-за более высокой цены шли на азиатские рынки.
Представлять ситуацию, в которой Европа судорожно ищет способ покрыть дефицит газа и тем самым снизить цены, громкой и безоговорочной победой России кажется преждевременным. Ведь позиция «мы были правы, а нас не послушали» не дает никакого прочного фундамента на будущее. А он российскому экспортеру на фоне ускорения энергоперехода во всем мире крайне необходим. В самом «Газпроме» это прекрасно понимают — и доказательством тому служат не самые очевидные действия компании.
За первые девять месяцев прибыль «Газпрома» по российским стандартам бухгалтерской отчетности (РСБУ) достигла триллиона рублей. Год назад за тот же период было 500 миллиардов рублей убытка. Этот результат компания могла бы заметно улучшить осенью, но предпочла пойти по другому пути.
К середине ноября 2021 года критических препятствий для запуска «Северного потока-2» не осталось. Строительство полностью завершили, США смирились с тем, что ничего не могут сделать, непонятными оставались только сроки сертификации. «Газпром» имел все возможности для поставок дополнительных объемов газа на европейский рынок и без введения в эксплуатацию нового маршрута — это и украинская ГТС, и газопровод «Ямал — Европа», однако и не подумал воспользоваться ими. Действующие контракты компания выполняет, по этому поводу европейцы не выдвигают никаких претензий, но и цена за кубометр газа по ним значительно ниже, чем та, по которой поставщик мог бы продавать топливо на спотовом рынке. Уровень добычи «Газпрома» близок к историческому максимуму, и тем не менее вместо того чтобы воспользоваться моментом и продать газ по максимальной цене, компания заполняет газохранилища внутри страны до рекордного уровня.
Такая ситуация, с одной стороны, дает карты в руки тем, кто обвиняет в кризисе «Газпром». С другой, у компании и правда нет обязательств по выставлению газа на европейские биржи, то есть обещания не нарушены.
Когда нарастающий энергетический кризис в Европе стал очевидным, «Газпром» не только отказался от покупки дополнительных мощностей украинской ГТС, но и перестал использовать объем, который приходится выкупать по контракту. Труба, идущая через Польшу, также стояла полупустой, а в отдельные дни по ней даже включался реверс из Германии. Более того, российская компания не стала бронировать мощности на следующий год по украинскому и польскому маршрутам, что ставит под вопрос перспективы поставок по ним.
Стройная логика причины отсутствия газа для Европы рушится, когда российские власти на самом высоком уровне дают понять, что если «Северный поток-2» запустят прямо сейчас, то газ для Европы немедленно найдется.
Впрочем, говорить о коварстве Москвы однозначно не получается, ведь негативное влияние высоких цен на газ в Европе на ситуацию в России признают даже в Кремле. Как отмечал сам Путин, «за этими ажиотажами происходят другие малоприятные события». Под ними подразумевались и рост недоверия к газу как к надежному источнику энергии, что может ускорить отказ от него, и инфляция в России, которая обязательно ускорится из-за проблем в Европе.
Поведение «Газпрома» в ситуации с газовым кризисом, по крайней мере его мотивы, становятся рациональными, если отойти от историй с возможными сиюминутными выгодами и не слишком понятного желания как можно скорее запустить «Северный поток-2». А отойти надо, ведь основная проблема и опасность для компании не изменились. Речь идет об организации в Европе биржевой торговли газом, в первую очередь СПГ, на манер нефтяного рынка.
Монополия государственной компании на трубопроводный экспорт газа усиливает ее позиции при переговорах по контрактам с европейскими клиентами, за спиной которых стоит богатый и влиятельный Евросоюз. При этом, с точки зрения властей, даже допуск на рынок второй российской компании значительно ухудшит положение дел и снизит доходы бюджета. Поскольку пока заменить российский газ Европе нечем, логика Москвы работает. В этом отличие газового европейского рынка от рынка нефти, где даже гипотетический российский экспортный монополист не имел бы сравнимых позиций.
История «Северного потока-2» начинается с 2015 года, когда отношения России и Украины оказались на низшей точке в своей истории. Тогда стало понятно, что зависимость исполнения газовых контрактов от Киева может слишком дорого обойтись, предоставив аргументы в пользу СПГ. В Москве опасались перекрытий, аварий или даже терактов на ГТС, поэтому возможность пустить газ по надежному маршруту в руки надежному поставщику выглядела привлекательной.
Так что имеет под собой основания и позиция России, считающей газопровод исключительно коммерческим проектом для исполнения коммерческих контрактов, и позиция его противников — Украины, Польши, стран Балтии. Ведь последние осознавали, что европейские переговорные позиции в контрактах ослабнут, причем именно они будут выброшены из обсуждений.
До 2019 года противостояние шло в такой повестке, но в 2021-м все вывернулось наизнанку. Виной тому — уникальное стечение обстоятельств, а именно энергетический переход, который стал магистральным направлением для крупнейших экономик мира, и пандемия коронавируса. Каждое из этих событий в состоянии радикально изменить энергорынок, но их сочетание сделало процесс практически неуправляемым и погрузило регион в энергетический хаос.
В конце 2019 года Евросоюз представил зеленую стратегию, предусматривающую достижение нулевого уровня выбросов в регионе к 2050 году. Только что приступившая к работе глава Еврокомиссии (ЕК) Урсула фон дер Ляйен назвала борьбу с изменением климата главным приоритетом, а саму новую повестку охарактеризовала как способ обеспечить устойчивость экономики Евросоюза.
На тот момент решимость славящихся своей неповоротливостью европейских чиновников в мире недооценили. К тому же у экспертов возникали большие сомнения по поводу участия в энергопереходе двух главных загрязнителей планеты — Китая и США. Так, в этих обстоятельствах в России и не подумали внести изменения в готовящуюся на тот момент угольную стратегию. В результате в июне 2020 года был принят документ, подразумевающий увеличение к 2035 году добычи в России угля, топлива с наибольшим количеством выбросов, в полтора раз, до 668 миллионов тонн в оптимистичном сценарии.
Пандемия коронавируса, погрузившая мировую экономику в беспрецедентный по масштабам кризис, смешала все карты. Экологические требования не исчезли, напротив, и Евросоюз, и США решили совместить массовые программы поддержки экономики с зелеными целями. В Китае смену мировой повестки оценили оперативно. Уже в сентябре 2020 года на сессии Генассамблеи ООН глава КНР Си Цзиньпин заявил о планах по достижению углеродной нейтральности к 2060 году. Позднее президент США Джо Байден пообещал сократить выбросы в два раза к 2030 году.
Перестройку всей мировой энергетики, очевидно, придется проводить поэтапно, и первым номером на очереди стоит отказ от использования угля. Возобновляемые источники энергии такие мощности дать в относительно короткий срок не способны, а значит, переходить придется на природный газ, дающий в два раза меньше выбросов парниковых газов.
Такой вывод меняет статус СПГ-проектов. Дело в том, что строительство заводов по производству СПГ требует больших инвестиций, которые окупаются далеко не сразу. Резкое торможение экономики весной 2020 года, а также необычно теплая зима 2019-2020 годов привели к избытку топлива и падению цен на него до уровня, который был убыточен даже для «Газпрома», не говоря уже о СПГ-производствах. В условиях такой турбулентности многие перспективные проекты на рынке поставили на паузу. Еще в декабре 2020 года в докладе Кольского научного центра говорилось, что избыток СПГ на рынке станет долгосрочным трендом, даже несмотря на отмену или отсрочку новых СПГ-проектов.
Но к концу 2021 года всем стало ясно, что газ не просто будет востребован в ближайшие годы — газа будет нужно очень много. А значит, СПГ-проекты по всему миру получают зеленый свет и надежные перспективы. Первым изменение диспозиции еще в феврале текущего года оценил Катар. Государственная компания Qatar Petroleum окончательно утвердила инвестиционное решение о разработке восточной части Северного месторождения (North Field East, NFE). Оно подразумевает строительство крупнейшего в мире предприятия по производству СПГ. К 2027 году страна планирует поставлять на рынок 126 миллионов тонн, хотя последние десять лет держалась на уровне 77-78 миллионов. Для сравнения, Россия производит около 30 миллионов тонн, хотя к 2035 году планирует увеличить объем до 140 миллионов.
В США после перерыва на коронакризис должно начаться строительство сразу нескольких СПГ-проектов, через несколько лет они заработают на полную мощность. Текущий дефицит топлива помог окончательно сформулировать роль газа в мировом энергобалансе, а его стоимость дала средства для инвестиций.
Возобновляются проекты по строительству СПГ-заводов в Мозамбике, вышли на финишную прямую переговоры о строительстве предприятия в Танзании. Уже пришли или готовятся новые инвестиции в отрасль в Австралии, одном из крупнейших поставщиков СПГ в мире.
Таким образом, нынешний энергокризис дает отрасли СПГ понятные правила и условия игры. И если через несколько лет дефицит газа в мире начнет закрывать именно СПГ — это станет неприятной новостью для «Газпрома». Ведь о поведении на рынке придется договариваться не с ОПЕК, как в случае нефти, а с Европой, финансирующей многие проекты, Катаром, США и Австралией.
Россия всегда отрицала использование поставок газа в качестве геополитического оружия. Однако для Европы уже сам факт монополии «Газпрома» является ограничением конкуренции, а кроме того, спектр возможностей у столь крупного поставщика действительно высок. Это не только прямое ограничение поставок, пусть и ценой штрафов, но и давление в определении цены и объемов прокачки. Газовая биржа позволяет, во-первых, защитить себя от такого давления, а во-вторых, ограничивать закупки по трубопроводу.
Единственной по-настоящему надежной защитой от такой политики для «Газпрома» могли бы стать многолетние контракты на поставку газа, вот только подписывать их надо как можно быстрее, пока у потенциальных покупателей нет выбора. Очевидной победой стал 15-летний контракт с Венгрией. Условия традиционно не раскрываются, но, скорее всего, дружественная России республика получила хорошую скидку. А вот договор с Молдавией вряд ли можно считать привлекательным. Несмотря на беспрецедентное давление (от республики требовали немедленно погасить долг, копившийся десятки лет), договориться удалось только на пять лет.
Всю осень российские официальные лица как могли намекали на то, что наличие твердых долговременных контрактов избавило бы Европу от любых проблем с газом, а многолетняя ставка на спотовый рынок была ошибочной.
В середине октября Путин указывал, что Германия получает газ по 230-250 долларов за тысячу кубометров, что в четыре-пять раз ниже рыночных цен. И «Газпром», даже если теряет доход, заинтересован в этой стабильности. Потому что он знает, что он продаст как минимум такой-то объем по такой-то цене, и тогда он соответствующим образом выстраивает свою инвестиционную политику, объяснял президент. По мнению российской стороны, ставку на спотовые закупки следует пересмотреть, так как она чревата кризисами.
Если российские власти действительно хотели проучить Евросоюз и заставить прислушаться к себе, то пока нет ни одного признака того, что им удалось приблизиться к цели. В конце октября глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен на пленарной сессии Европарламента назвала причиной беспрецедентного кризиса слишком сильную зависимость от импорта газа, а выходом — диверсификацию поставщиков и развитие альтернативных источников энергии. Польша в сентябре, уже при вышедших из-под контроля ценах на газ, подтвердила, что решение не продлевать контракт с Россией не изменится.
Нет никаких подвижек и в сертификации «Северного потока-2», даже наоборот. В середине сентября источники агентства Bloomberg рассказали, что поставки по новому маршруту могут начаться уже 1 октября. Не исключено, что таким образом почву зондировали в самом «Газпроме», но намек не удался. Федеральное сетевое агентство Германии (BNetzA) более двух месяцев, с 8 сентября, изучало заявку оператора проекта, а 16 ноября сообщило, что в таком виде одобрить регистрацию не может. Для решения вопроса швейцарский оператор проекта Nord Stream 2 AG создаст дочернюю компанию, которой отойдут активы и ресурсы для управления трубой в ФРГ. После вердикт должна утвердить Еврокомиссия, где много противников газопровода, и они в состоянии растянуть процесс еще на четыре месяца. Как полагает управляющий директор ИК «Алго Капитал» Михаил Ханов, реальных поставок можно не дождаться до осени 2022 года. И это при условии, что требования группы американских сенаторов о новых санкциях против проекта не воплотятся в жизнь.
В результате с 8 ноября «Газпром» по поручению Путина стал увеличивать поставки в Европу и заполнять собственные газовые хранилища. Такие действия немедленно привели к снижению стоимости топлива.
История с допуском к поставкам газа в Европу «Роснефти» также начала получать конкретные очертания — о своей поддержке инициативы заявил глава Минэнерго Николай Шульгинов. Если монополия «Газпрома» на экспорт трубопроводного газа закончится, Европа получит полное право говорить о своей победе в многолетнем споре. По сути, для России эти шаги выглядят как снижение давления, но если в обмен на это она получила какие-то обещания от Брюсселя, то в публичное поле информация не просочилась. А главное, непонятно, что теперь будет с отношением к «Газпрому» в Европе.
Эти слова Пескова можно применить только к исполнению контрактов, но в действительности на репутацию компании влияет не только надежность такого характера. Важное значение имеет рыночное поведение, то есть мотивы тех или иных действий. И здесь, как констатирует партнер консалтинговой компании RusEnergy Михаил Крутихин, «Газпром» выставил себя в самом неприглядном свете. Эксперт напомнил, что компания отказалась воспользоваться предложением Украины о снижении в два раза тарифов на транзит, вопреки многолетней практике решила не заключать новые контракты в течение четвертого квартала текущего и всего следующего года на своей электронной площадке и сорвала график заполнения европейских хранилищ.
По его мнению, действия «Газпрома» действительно произвели эффект в Европе, но противоположный тому, что ожидался. Компания выставила себя как ненадежного партнера, готового нарушать рыночные правила. Для России такие обвинения могут казаться абсурдными, ведь формально никакие договоры не нарушены, но в Европе репутация строится по другим правилам.
Тактическую выгоду от ситуации Россия, несомненно, получит. Газовые доходы страны в ближайшие несколько лет возрастут на фоне глобального дефицита топлива. Но как только ситуация изменится, аргумент в виде кризиса осени 2021 года обязательно всплывет, и сложно представить, что к тому моменту у «Газпрома» в ЕС прибавится защитников. А лояльность ему необходима, ведь на пороге водородная революция, в которой очень хочет поучаствовать Россия.
Глава оператора «Северного потока-2» Nord Stream 2 AG Маттиас Варниг не исключил, что в течение десяти лет газопровод могут полностью переориентировать на поставки водорода. Вот только сама возможность не означает, что российский водород будет пользоваться спросом. Во-первых, Россия предлагает так называемый голубой водород, производимый путем переработки природного газа, что приводит к вредным выбросам. Он менее экологичен, чем зеленый водород, который бы хотела закупать Европа.
Во-вторых, рынок водорода окажется более конкурентным, крупным игроком на нем может стать и Украина, которая совместно с немецким газовым трейдером RWE Supply & Trading начала подготовку к развитию отрасли. И в-третьих, Европа в своей Арктической стратегии выступает против инвестиций в нефтегазовые проекты в Арктике, где сосредоточена значительная часть российских ресурсов.
Таким образом, позиции «Газпрома» окажутся значительно слабее, чем могли бы. Ему придется не только соперничать с конкурентами, но и отбиваться от обвинений в неэкологичности и ненадежности. В рыночных условиях такие обстоятельства приводят только к большим финансовым потерям — пошлины, скидки в контрактах, меньший объем поставок.
Пока что Россия пытается играть на опережение с соблюдением формальных и пренебрежением неформальными правилами. Но, как показывает пример первой зарегистрированной вакцины от коронавируса «Спутник V», планы по экспорту которой радикально расходятся с реальностью (11 августа 2020 года говорилось о заявке на экспорт миллиарда доз, к маю 2021-го поставлено за рубеж 16 миллионов, а в июле в Аргентине из 8,9 миллиона привитых первой дозой 6,6 миллиона не могли дождаться второй), в мире такой подход при тактических выгодах нередко оборачивается стратегическим поражением.