Китайские власти десятилетиями не упускали возможности скрыть неудобные факты о положении дел в экономике и смотрели сквозь пальцы на аналогичные практики местного бизнеса. Но пока ВВП страны уверенно повышался, а инвестиции в нее давали прибыль, западный бизнес мирился с такой спецификой и стабильно приносил деньги. Ситуация изменилась в 2023 году, когда привычная модель роста неожиданно дала сбой. Вместо того чтобы признавать проблемы, Пекин объявил тотальную войну негативу и начал уверять крупных инвесторов, что ничего страшного не происходит. К концу года страна столкнулась с рекордным оттоком капитала и падением фондового рынка, хотя, судя по последним данным, добьется заявленного роста ВВП. На 2024 год власти для выхода из критической ситуации собрались усилить экономическую пропаганду и привлечь средства из-за рубежа. Установка на денежный поток — в материале «Ленты.ру».
В начале декабря председатель КНР Си Цзиньпин на встрече Политбюро Компартии заявил, что восстановление национальной экономики после антиковидных ограничений все еще находится в критической стадии. Китайский лидер связал трудности с международной политической и экономической конъюнктурой, а также структурными и циклическими проблемами внутри страны, которые наложились друг на друга.
В ходе обсуждения ситуации руководство страны пришло к выводу, что для ее исправления нужен комплексный подход, в числе прочих мер следует перейти к «активной» фискальной и «осторожной» монетарной политике. А кроме того, отмечало официальное информационное агентство правительства «Синьхуа», партийные лидеры озаботились информационным фронтом — потребовали усилить экономическую пропаганду и более тщательно контролировать общественное мнение.
Этот материал появился спустя несколько дней после того, как агентство Moody's понизило прогноз по суверенным облигациям Китая со «стабильного» на «негативный», что означает возможность пересмотра национального рейтинга. Переоценка далась агентству нелегко. В головном офисе Moody's заранее рекомендовали китайским сотрудникам всю неделю не выходить на работу, а тем, кто живет в Гонконге, — не ездить на материковый Китай. Агентство всерьез опасалось обысков и допросов со стороны китайских правоохранителей. Вероятность же визита силовиков к каждому сотруднику в отдельности пока оценивалась как низкая.
Решение Moody's вызвало протест со стороны китайского Минфина. Там заявили, что разочарованы ухудшением оценок, потому что в третьем квартале позитива в экономическом развитии страны стало еще больше, чем раньше, а четвертый квартал только подтвердит прогресс.
На этом фоне официальное признание проблем самим Си Цзиньпином утверждает его в необычном статусе. Он становится не только национальным лидером, но и главным критиком положения дел в стране, определяющим границы дозволенного. А вот всех остальных претендентов на эту роль предупредили о нежелательности пессимизма.
Практика приукрашивания положения дел в экономике укоренилась в Китае, как и во многих других социалистических государствах, уже давно. Страна долгие годы сталкивается с обвинениями в искажении статистики на государственном и корпоративном уровнях.
Так, 20 лет назад Пекин внезапно пересмотрел рост ВВП за предыдущий год сразу на 16,8 процентных пункта. А в 2013 году выяснилось, что в крупном городе Хэнлань, что находится в одной из самых развитых провинций страны Гуандун, цифры промышленного производства были на бумаге завышены местными чиновниками почти в четыре раза.
За время торговой войны США и Китая реакция на подозрения в махинациях с цифрами ужесточилась. В конце 2020 года Вашингтон принял закон, запрещающий размещение акций китайских компаний на американских биржах (U.S. Holding Foreign Companies Accountable Act, HFCAA), если их отчетность не могут проверить аудиторы Совета по надзору за бухгалтерской отчетностью публичных компаний (Public Company Accounting Oversight Board, PCAOB). В соответствии с новыми требованиями, все торгующиеся в США компании должны были до 2024 года предоставить доступ к своим документам, иначе их ждет делистинг. В переводе на язык денег, у них может пропасть крупнейший источник финансирования — американский фондовый рынок.
В Пекине объясняли такое решение политическим давлением и угрожали ответными мерами. Но формально поводом к усилению контроля послужила реальная проблема, а именно — регулярный обман инвесторов. Очередным громким случаем в 2020 году стала фальсификация отчетности китайской сети кофеен Luckin Coffee, которая заявляла о намерении потеснить Starbucks в США. Как оказалось, компания завышала свои показатели более чем в полтора раза, что и обеспечило ей взлет на бирже. Пострадавшими оказались поверившие американские инвесторы.
Тем не менее до последнего времени международный бизнес понимал принципы работы с китайской спецификой, чтобы получать выгоду как от производства, так и от присутствия на гигантском внутреннем рынке. Так, глава Tesla Илон Маск уже во время торговой войны потратил много усилий, чтобы запустить первую иностранную фабрику американского автопроизводителя именно в Китае. Завод объемом выпуска до четверти миллиона электромобилей в год открылся в начале 2020 года.
Первый звонок, впрочем, довольно громкий, раздался осенью 2020-го, когда Китай испытывал серьезные проблемы из-за масштабных локдаунов. Основатель Alibaba Group, на тот момент богатейший человек страны Джек Ма публично раскритиковал устройство национальной финансовой системы и поплатился за дерзость. Власти вначале сорвали выход на IPO еще одной компании миллиардера Ant Group, а затем начали полномасштабную проверку его бизнеса. В итоге Ма переехал в Японию, и по состоянию на середину 2023 года Ant Group и Alibaba потеряли более 850 миллиардов долларов рыночной стоимости с начала конфликта.
Такая реакция Пекина, с одной стороны, стала холодным душем для бизнеса, но с другой, ее можно было отнести к политическим разборкам. Ведь очень популярный в стране бизнесмен в тяжелый для страны период прямо атаковал высшее экономическое руководство.
Однако в 2023 году холодный душ превратился в настоящий ливень. Пока экономика страны после трех лет жестких ковидных ограничений пыталась вернуться в нормальное состояние, китайские власти всерьез взялись за банкиров. В середине февраля внезапно пропал глава крупной финансовой компании China Renaissance Бао Фань, после чего ее акции рухнули в два раза. Спустя некоторое время власти рассказали, что финансист «сотрудничает со следствием». В чем заключается «сотрудничество», не сообщалось, а узнать у самого Фаня невозможно — по состоянию на октябрь от него по-прежнему не было никаких известий.
Этому случаю предшествовали аналогичные исчезновения нескольких менее значимых фигур, так что уже вырисовывалась вполне однозначная картина. В конце марта опасения подтвердились.
Глав крупнейших государственных банков Китая позвали на встречу с представителями правительственной комиссии по регулированию банковской деятельности (КРБД) и партийной центральной комиссии по проверке дисциплины (ЦКПД), которая занимается борьбой с коррупцией. Там собравшимся объяснили, что контроль над сектором ужесточится, а недавние случаи преследования банкиров — не случайность.
К концу года стало понятно, что свое обещание китайские власти выполнили. Исчезновение руководителей и топ-менеджеров стало привычным делом в Китае в 2023 году. Только из числа компаний, зарегистрированных на бирже, о пропаже руководства сообщали 11, что немедленно приводило к падению стоимости акций.
Далее в мае государственные китайские СМИ сообщили о начале кампании по борьбе со шпионажем со стороны иностранных консалтинговых фирм. Власти провели синхронные рейды сразу в нескольких городах, в том числе в Пекине и Шанхае, силовики искали связи с зарубежными спецслужбами, а также факты передачи государственных секретов.
Активный поиск виноватых начался в тот момент, когда указать на кого-то пальцем было просто необходимо. В конце 2022 года по всему Китаю начались стихийные акции протеста против локдаунов и других ограничений, поскольку те лишали людей возможности зарабатывать на жизнь, а государственной поддержки не хватало. Пекин, неожиданно для большинства наблюдателей, вместо подавления беспорядков силой изменил стратегию борьбы с COVID-19 и поспешно отменил большинство мер. Аналитики не исключали, что власти опасались большого социального взрыва, но, возможно, на такое решение их натолкнули совсем плохие результаты в экономике — вместо заявленного роста на 5,5 процента ВВП страны увеличился только на 3 процента.
Экономисты во всем мире ожидали уверенного восстановления, и первые месяцы подтверждали такие предположения, хотя скромные цели Пекина на 2023 год — рост ВВП всего на 5 процентов — смотрелись удивительно. За такой оценкой многие видели чрезмерную осторожность, которую объясняли провалом предыдущего прогноза. Однако весной китайская экономика начала удивлять специалистов со знаком минус.
Например, в марте основатель инвесткомпании Mobius Capital Partners Марк Мобиус, прославившийся вложениями в развивающиеся рынки, предупредил, что ему становится сложнее выводить деньги из страны. В те же сроки в Китай зачастили крупнейшие американские бизнесмены, но по итогам переговоров с чиновниками как один отказывались от комментариев. В конце марта Reuters выяснило, что премьер Ли Цян выступал на деловых мероприятиях, где присутствовали гендиректор Apple Тим Кук и глава Pfizer Альберт Бурла. За весну Китай также посетили Илон Маск, Патрик Гелсингер (Intel), Мэри Барра (General Motors), Стивен Шварцман (Blackstone) и Джейми Даймон (JPMorgan).
Основной темой на встречах, утверждают источники, стали заверения китайских властей в том, что экономика устойчива, и просьбы не останавливать инвестиции. В свою очередь крупных бизнесменов интересовали ужесточения законодательства, предпринятые по воле Си Цзиньпина, и упор на национальную безопасность.
Политбюро КПК также призывало активизировать усилия по привлечению иностранных инвесторов, а Ли Цян продолжал рассказывать, что китайская экономика предоставляет широкое пространство для развития международных компаний, а промежуточные результаты лучше ожиданий.
Правда, оценить успех полноценно инвесторы не могли, ведь к лету Пекин уже закрывал доступ к корпоративным данным за рубежом, указывая на ту же самую угрозу национальной безопасности из-за утечек. В частности, ограничил доступные иностранным заказчикам сведения о местных компаниях популярный сервис Wind Information Co.
Явные противоречия можно объяснить разве что работой на разные аудитории. Населению пытались объяснить, что проблемы, которые у них есть, возникли из-за банкиров. На это указывает требование к работникам финансовой сферы подавить гедонизм и экстравагантность, в том числе избыточное стремление к изяществу и изыскам, от департамента расследований Центральной комиссии по проверке дисциплины.
В то же время иностранцев пытались убедить, что дела идут лучше некуда, а инвесторам и их деньгам ничего не угрожает. Такая тактика понятна, ведь если зарубежный бизнес прознает о проблемах, то вывод средств только усугубит ситуацию. Однако, как в начале июня отмечал управляющий директор Китайско-канадского делового совета Ноа Фрейзер, приезжающие бизнесмены достаточно быстро начали уставать от бесконечных обещаний и заверений, которые никак не реализовывались на практике.
Такой подход продержатся до лета, а там ослабление восстановительного роста превратилось в провал. Уже по итогам мая индекс деловой активности (PMI) в промышленности упал до 48,8 пункта (результат меньше 50 пунктов означает снижение), что оказалось хуже прогноза аналитиков и стало минимумом с начала года, а уровень безработицы среди молодежи достиг рекордных 20,4 процента. Однако в июне такие оценки затмило рекордное за три года падение экспорта — сразу на 12,4 процента в годовом выражении при прогнозе всего минус 0,5 процента. Импорт также показал негативную динамику — минус 6,8 процента, а цены производителей рухнули на 5,4 процента — худший результат с 2015 года.
Дополнительным ударом по планам китайских властей стал уже очевидный переход населения к сберегательной модели, то есть граждане предпочитали копить, а не тратить. Слабеющий спрос неизбежно приводит к снижению инфляции, а в случае Китая — и вовсе к дефляции.
В свою очередь падение цен означает, что сотрудники предприятий начинают получать меньше, после чего начинают меньше тратить, а значит, цены на продукцию снова падают. Таким образом, получается замкнутый круг, решить который может только приток иностранных инвестиций, увеличение экспорта, за счет чего товаров в стране становится меньше, или помощь государства. Оно может увеличить госрасходы или снизить свои доходы (изменение денежно-кредитной или фискальной политики, то есть дешевый кредит или снижение налогов).
В июле Пекин еще раз попытался привлечь деньги из-за рубежа. Китайская ассоциация фондовых регуляторов по управлению активами (AMAC) собрала крупнейших международных инвесторов с целью развеять их опасения и убедить в привлекательности активов. Однако когда месячные результаты оказались даже хуже июльских — падение экспорта на 14,5 процента, а импорта — на 12,4 процента при ожиданиях минус пять процентов, в Пекине решили спасаться своими силами и объявили об увеличении госрасходов. За месяц они выросли в годовом выражении на 10,3 процента (в июле наблюдался рост 0,3 процента), в то время как доходы выросли всего на 1,7 процента (в июле — 3,3 процента) .
Описанные выше попытки улучшить ситуацию вполне соответствуют духу рыночной экономики, но де-юре коммунистический Китай разбавил их приличной дозой методов, особых успехов в которых добились СССР и КНДР. Речь идет об экономической цензуре, то есть запрете на упоминание тех цифр и фактов, что не вписываются в официальный нарратив.
В конце июня стало известно, что аккаунты финансового аналитика и журналиста У Сяобо и двух его коллег были заблокированы на платформе Weibo, китайском аналоге Х (бывший Twitter). Причиной блокировки стали «негативные и вредные» комментарии, объяснило руководство компании. Число подписчиков в Weibo у У Сяобо достигало 4,7 миллиона, что делало его одним из самых влиятельных экономических журналистов в Китае.
А в августе блок на негатив стал практически повсеместным. По данным Financial Times, Народный банк Китая буквально запретил местным экспертам в публичных выступлениях и текстах упоминать дефляцию, отток капитала и падение цен на продукцию производителей, а все негативные явления интерпретировать в позитивном ключе. Один из источников издания отмечал, что еще в 2022 году о такой цензуре не было и речи, но теперь комментарии с негативом перестали пропускать как работодатели, так и национальные телеканалы.
Опрошенные Bloomberg примерно в то же время инвесторы в один голос указали, что понимать происходящее в Китае становится все сложнее. Одни бывшие постоянные собеседники отказываются от общения, другие отделываются общими фразами, а третьи транслируют официальную линию партии и цитируют изречения Си Цзиньпина. При этом, уточнило издание, в ряде случаев причиной нежелания говорить становится скорее апатия, а не давление. В условиях сокращения зарплат чиновники и экономисты не хотят подвергать себя даже минимальному риску, потому что выгода от налаживания связей с иностранцами все менее очевидна.
Еще одной новацией стало требование к бизнесу изучать идеи Си Цзиньпина. Как минимум в августе подобные занятия государственному и частному бизнесу приходилось проводить еженедельно, а некоторые топ-менеджеры тратили на это до трети рабочего времени. Среди компаний, отметившиеся в такой активности, — China International Capital Corp., Bank of Communications Co., Bank of China Ltd. и Bank of Communications, Industrial & Commercial Bank of China Ltd. и Bright Food Group Co.
К концу года отказываться от ограничений никто не собирался. Напротив, в ноябре стало известно, что один из крупнейших инвестиционных банков Китая China International Capital Corporation запретил аналитикам комментировать состояние местной экономики в негативной тональности.
Им посоветовали быть особенно осторожными при контактах с клиентами за рубежом, а также тщательнее проверять экспертов, участвующих в конференциях, чтобы там не прозвучали недопустимые мнения. Источник Bloomberg отмечал, что цензура на фоне новой порции негативной статистики ужесточилась как минимум еще в двух инвестбанках, а под запрет попали комментарии относительно обменного курса юаня.
Отменой негатива обновленная китайская практика приукрашивания действительности не ограничилась. Наиболее показательным в этом плане стал визит премьер-министра Австралии Энтони Альбанезе в Китай — первая за семь лет встреча руководителей двух стран.
Отношения Китая и Австралии стали портиться с 2018 года. Тогда Канберра сначала отказалась от китайских технологий 5G, которые продвигала компания Huawei, посчитав их угрозой национальной безопасности, а затем приняла закон, направленный против попыток Китая вмешаться во внутреннюю политику. Ситуация ухудшилась в 2020 году, когда премьер Скотт Моррисон призвал провести расследование обстоятельств начала пандемии COVID-19, недвусмысленно намекая на Китай.
В ответ Пекин де-факто объявил Австралии торговую войну. Все встречи на министерском уровне прекратились, а пошлины на импорт австралийских говядины, ячменя, пшеницы, морепродуктов и вина выросли до уровня заградительных. Серьезным выглядел удар по угольному экспорту, так как Австралия является крупнейшим поставщиком этого вида топлива в мире. На тот момент доля Китая в объеме австралийского экспорта составляла 35 процентов, а ответить симметрично Австралия не могла в силу незначительности своей экономики, так что силы выглядели неравными.
Несмотря на это, в начале 2023 года Китай неофициально разрешил своим компаниям закупать австралийский уголь. В результате за первое полугодие стране удалось сократить закупки более дорогого российского угля. Летом Китай также отменил повышенные пошлины на ячмень и еще ряд товаров, а в конце октября пообещал отменить тарифы на вино. Более того, накануне первой информации о готовящемся визите Пекин отпустил австралийскую журналистку Чэн Лэй, арестованную в 2020 году по обвинению в разглашении гостайны.
Китайские СМИ перед визитом объясняли населению, что Австралия была врагом из-за давления США, а не сама по себе. Так, исполнительный замдиректора Центра австралийских исследований Китайского горно-технологического университета Чжай Шилэй в колонке для China Daily указывал, что на действия Канберры повлияли политические маневры Вашингтона, пытающегося увеличить антикитайскую коалицию.
Иностранные эксперты отмечали, что действия Китая выглядят как признание своего поражения в торговой войне, ведь Австралия не выполнила почти ни одного требования противника. Отмена тарифов на поставку ветряных турбин или разрешение китайской компании продлить аренду порта выглядят несущественными. Сотрудник Австралийского национального университета Даррен Лим призвал другие страны ориентироваться на этот опыт, показывающий, что улучшить отношения с Китаем можно и без серьезных политических уступок.
Сваливание проблем в отношениях с Австралией на США не помешало Си Цзиньпину спустя неделю после встречи с Альбанезе полететь в Сан-Франциско. Визит стал первым с 2017 года, причем перед его началом местная пресса резко смягчила антиамериканскую риторику.
Помимо переговоров с Байденом, китайский лидер отдельно встретился с американскими бизнесменами. Вечер стал продолжением той же дискуссии, ради которой главы крупнейших корпораций ездили в Китай весной, однако на этот раз их собеседником стал не премьер, а глава страны. На встрече присутствовали более 300 человек.
В своей речи Си Цзиньпин призвал бизнесменов стать партнерами, а не противниками Китая ради лучшего будущего. Его слова встретили аплодисментами. Президент Национального комитета по американо-китайским отношениям (один из организаторов мероприятия) Стивен Орлинс описал выступление как признание того факта, что сокращение иностранных инвестиций в Китай частично связано с его политикой.
Если китайские власти хотели убедить весь мир в том, что их экономике ничего не угрожает, то, кажется, они перестарались. Факты указывают, что такие действия были восприняты прямо противоположным образом.
С августа многие эксперты и ведущие экономические издания говорят о пересмотре перспектив роста китайской экономики. Например, The Wall Street Journal (WSJ) выпустил материал с объяснением, почему цикл непрерывного экономического роста в Китае длиной почти 40 лет завершился. Традиционная модель инвестиций в строительство заводов, дорог и жилья исчерпала себя, инфраструктура больше не окупается, а альтернативы у Пекина нет. По мнению автора материала, китайская экономика движется в ту же ловушку, в которую в конце 1990-х годов попала Япония, когда на ее рынке лопнул пузырь недвижимости. При этом, по данным Банка международных расчетов, общий долг экономики КНР уже почти достиг 300 процентов от ВВП, что даже больше уровня госдолга США.
Сравнивают ситуацию с японской историей и эксперты, опрошенные Reuters. По их мнению, Пекин при текущей модели развития ждет эпоха потерянных десятилетий, а догнать США такими темпами не получится никогда. Консалтинговая фирма Terry Group напомнила, что долгие годы Китай выигрывал конкуренцию за счет неисчерпаемых по сравнению с другими странами запасов рабочей силы, но в 2023 году его население начало сокращаться, а доля пожилых людей активно растет, так что страна потеряла свое преимущество. Аналитики Bloomberg Economics указали, что к 2030 году рост экономики КНР замедлится до 3,5 процента в год, так что США страна в лучше случае догонит к середине 2040-х годов (при троекратно большем населении), а затем и вовсе начнет отставать.
Однако хуже всего ситуация выглядит с точки зрения инвестиций. Запрет на критику стал красным флагом для зарубежных инвесторов, и те начали любой ценой выводить активы. Уже в середине августа объем отмены чистых покупок акций достиг 7,4 миллиарда долларов. За весь месяц доля иностранных инвесторов в китайских суверенных облигациях упала до четырехлетнего минимума. В конце октября сообщалось, что отток капитала из Китая достиг максимума за семь лет.
Очередное геополитическое обострение, конечно, повлияло на тенденцию, однако вряд ли стало основным фактором. В конце концов, торговая война длится уже давно, а страсти вокруг Тайваня вышли на уровень прямых угроз еще осенью 2022 года. Однако в 2023-м международный бизнес уже привык к геополитике, чего стоит только налаженный в Россию параллельный импорт, так что вряд ли инвесторов могли настолько напугать предупреждения США и Европы. А вот чистки в Китае и невозможность понять, что происходит, стали очень неприятной новостью.
В начале декабря стоимость акций 300 крупнейших компаний КНР (индекс CSI300) упала до минимума почти за пять лет. На тот момент чистая продажа китайских акций иностранными инвесторами продолжалась четвертый месяц подряд — худший период в истории страны. К концу месяца Financial Times подсчитало, что с августа иностранные инвестиции в китайский фондовый рынок за 2023 год сократились на 87 процентов, с пиковых 33 миллиардов долларов до 4,4 миллиарда.
Министр торговли США Джина Раймондо в августе объясняла, что американские компании разочаровались в Китае как в месте для инвестирования, потому что рисков стало слишком много.
При этом нельзя сказать, что Пекин закрывает всю неприятную для себя информацию. В августе он отказался от публикации данных по безработице среди молодежи после того, как она достигла рекорда (21,3 процента), однако продолжает каждый месяц раскрывать слабую статистику по PMI и внешней торговле (например, в России последние данные закрыты).
На данный момент у экспертов нет претензий к цифрам от Главного таможенного управления Китая, потому что импорт и экспорт можно проверить по данным другой стороны, тех же США и Евросоюза, крупнейших торговых партнеров Китая. Более того, Государственное статистическое управление (ГСУ) даже признает факты дефляции (июль и октябрь), о которой запрещено говорить экспертам.
Статистика не скрывает резкое падение прибыли предприятий — сразу на девять процентов по итогам трех кварталов, доступен сторонним наблюдателям и факт роста числа неплательщиков по кредитам до рекордного уровня, а также сокращение численности населения крупнейших промышленных центров — Пекина, Шанхая, Гуанчжоу и Шэньчжэня. Тем не менее доверие к аналитике на фоне общей закрытости и страха перед конкретными негативом явно было подорвано, что заставило инвесторов обращать больше внимания на сторонние факторы, по которым можно было бы судить о состоянии дел.
Как явный признак нарастающих проблем в экономике был расценен неожиданный выпуск суверенных облигаций стоимостью триллион юаней (139 миллиардов долларов) до конца года и повышение целевого уровня дефицита бюджета на 2023 год до 3,8 процента от ВВП, что на 0,8 процентных пункта выше, чем ранее.
Внимание привлек первый визит Си Цзиньпина в Центробанк за то время, что он возглавляет Китай, что прямо связали с нарастающими проблемами в экономике. В августе неожиданностью стало снижение ставки по среднесрочным кредитам (однолетним) с 2,65 процента, до 2,5 процента, что косвенно могло свидетельствовать о нарастающем кризисе. Аналитики начали обращать большее внимание на проблему «спрятанного долга» региональных властей, который несет плохо предсказуемые риски для финансовой системы страны, и состояние застройщиков.
Последнее опасение подогрело сообщение Bloomberg о том, что китайские власти собрались разрешить банкам выдавать необеспеченные кредиты с целью спасти проблемных застройщиков. Кроме того, неопределенности добавил дефолт одного из крупнейших в Китае инвестиционных фондов Zhongzhi Enterprise Group, у которого аудиторская проверка обнаружила недостачу в 36,5 миллиарда долларов. Ряд экспертов отмечают, что группа тесно связана с девелоперским бизнесом, и ее крах может привести к волне банкротств банков, трастовых и страховых компаний.
Отдельно валютные трейдеры начали подозревать, что, столкнувшись с беспрецедентным оттоком капитала, китайские власти дали указание государственным банкам искусственно укреплять юань сначала в августе, а потом и в ноябре. Другим способом справиться с падением валюты стал запрет местным брокерским фирмам и их зарубежным подразделениям открывать новые счета, позволявшие клиентам из материкового Китая торговать ценными бумагами и другими активами за пределами страны. Одновременно им приказали остановить всю рекламу такой торговли акциями и закрыть остальные каналы проведения сделок.
Некоторый комизм ситуации заключается в том, что на самом деле никто не знает, насколько плохи или хороши дела в Китае.
Например, в Goldman Sachs ожидают, что к концу 2024 года индекс CSI 300 достигнет 4200 пунктов, а Morgan Stanley верят в 3850 пунктов, то есть оба авторитетных западных банка ставят на рост китайского фондового рынка. Син Чжаопэн, старший стратег Australia & New Zealand Banking Group, после публикации ноябрьских данных указал, что китайские власти смогут добиться заявленного повышения ВВП на 5 процентов.
Между тем главный экономист по Азиатско-Тихоокеанскому региону S&P Global Ratings Луис Куйс назвал сформировавшуюся к концу года картину в китайской экономике плачевной. И дело даже не в том, что в ноябре потребительские цены падали самыми быстрыми за три года темпами. По сравнению с уровнем 2019 года, последнего до пандемии COVID-19, замедлилось практически все — розничные продажи, промышленное производство, инвестиции в основной капитал. По его оценке, никакие государственные вливания не вытянут экономику с учетом спада инвестиций и потребительских настроений.
В середине декабря китайские власти заявили об уверенном прогрессе в высококачественном развитии, правда, тут же представили экстренный план по восстановлению экономики, состоящий из девяти шагов.
Каких-то резких поворотов в плане не было. Речь шла о стимулировании внутреннего спроса, проведении активной фискальной политики, поощрении инноваций, расширении программы строительства доступного жилья одновременно с решением кризиса на рынке недвижимости. А кроме того, как и в прошлых инициативах, Пекин намеревается решать проблемы через увеличение иностранных инвестиций. Вероятно, с последним пунктом китайские власти рассчитывают переломить тенденцию 2023 года, хотя не объясняют, за счет чего. Между тем реакция фондовых рынков на происходящее выглядит однозначной.
Если ориентироваться только на новостные сообщения, то экономика западных стран тоже находится в удручающем состоянии. О проблемах США и Евросоюза местные СМИ пишут ничуть не менее активно, чем российские, хотя и стараются представить более широкий спектр мнений. В то время как в Китае рушатся крупнейшие застройщики, на Западе в 2023 году случился серьезный банковский кризис, который не смогли пережить крупнейшие банки. Проблемы из-за высоких ставок испытывают промышленные предприятия, увеличиваются долги и дефицит бюджета.
Радикальным образом в трех крупнейших экономиках мира (совокупный номинальный ВВП ЕС равен китайскому) расходится только информационная политика в этой области. Для США и Европы открытость информации и прогнозируемость действий властей находятся в абсолютном приоритете, а Китай в последний год свои данные усиленно прячет, проводя ключевые решения в режиме спецоперации. Под конец года стало возможным подсчитать, какая из двух политик приносит инвестиции. Лучше всего для этого подходит динамика голубых фишек, то есть биржевые индексы крупнейших компаний регионов.
Китайский CSI 300 с начала года потерял 11,38 процента стоимости, а отдельно гонконгский индекс Hang Seng — 13,82 процента. Между тем индекс Stoxx 600 (Европа) вырос на 12,74 процента, а индекс S&P 500 (США) — на 24,23 процента. Таким образом, средства уходили из Китая и перетекали на европейские и американские площадки, а поток мрачных новостей оказался менее пугающим, чем позитивная неопределенность.
Оценить результаты эксперимента, по всей видимости, можно будет и в 2024 году, ведь Пекин не собирается отказываться от цели прятать негатив. Министерство госбезопасности Китая заявило, что пессимистичные комментарии — «ложные нарративы» — в соцсетях угрожают национальной безопасности КНР, а Weibo призвала пользователей избегать критических оценок положения дел в стране. Одновременно часть функций Центробанка передается Центральной финансовой комиссии (CFC) — надзорному ведомству, которое напрямую возглавляет Компартия, а значит, идеологическая составляющая в контроле точно подтянется.
В прошлом попытки использовать пропаганду в экономике заканчивались печально, что в том числе доказал опыт Советского Союза. Однако никогда еще скрыть проблемы от посторонних глаз не пыталась столь крупная экономика, так тесно вплетенная в мировые технологические цепочки. Поэтому у Китая есть шанс переписать историю, в противном случае его пример окажется уроком будущим мировым лидерам.